Истории Обеллоса. Эпоха Конца

Катастрофа без имени, огонь или разум

Пока доблестный министр Эованор сражался с могучим Роем в одиночку, император Эйлунд Стратвар занимал свое место в оперативном штабе дворца. Если раньше донесения приходили посредством гонцов с посланиями, то сейчас его величество приказал развернуть во всех секторах камень дальней связи. Их сила меркла с каждым использованием, но в Эпоху Порядка такие артефакты заряжали маги. Само же заклятие было начертано на овеществленной мане, принявшей форму кристалла.

За несколько использований цвет этих волшебных устройств менялся с темно-синего на более светлый, снова и снова, пока по гладкой, едва голубой поверхности не начинали идти трещины, нарушающие рунические узоры. Стоило колдовскому тексту исказиться — и артефакт становился бесполезен.

Со всех шестнадцати секторов поступали ужасающие сообщения, но даже без них все было отлично видно из дворца. Стоило Солнцу уйти за горизонт, небеса разверзлись, открывая путь в пылающую Преисподнюю. Ее Привратники — Бедствия, которых бола страшатся больше всего на свете — сотворяли все новые порталы в кошмарную обитель монстров. Тысячи исчадий: голодные, кровожадные и обезумевшие. Твари выходили из врат, тут же направляясь в атаку на город. Из леса вокруг Велана нескончаемой волной в сторону города двигались монстры, до того момента таившиеся среди деревьев. Воистину, то был живой кошмар всякого, кто пережил ночь на стене.

— Поторопите Шарля с четвертым сектором! Сарона в десятый, Эрикура — в шестнадцатый! Остальных по своим обычным позициям! Доставайте все зелья, какие найдете, все переправьте на стену! И принесите мне Чашу императоров!

Дворцовые работники в состоянии, близком к панике, бегали во исполнение приказов правителя Империи. Шестнадцать только что назначенных связных беспрерывно держали контакт со стеной, пока на их глазах уже почти ставшие голубыми кристаллы теряли свой цвет.

— Ваше величество, а Рыцарь Гваренском… — предложение одного из советников было тут же прервано необычно твердым голосом императора.

— Забудьте про него! Нечего тратить силы на возможность, когда нужен результат, — замерев на мгновение, владыка вновь волзгласил, — Где Чаша? Живее!

Министр Этили — обожженный эльф с пепельными волосами — обратился к монарху.

— Ваше величество, Чаша повреждена! Вы же знаете, что воздействовать на барьер опасно! Стоит немного нарушить баланс, и он тут же падет — тогда город сравняют с землей в считанные минуты!

Император не был разгневан или раздражен. Он был собран, и не позволял эмоциям брать верх. Если он кричал, то лишь чтобы стимулировать своих вассалов.

— А у нас есть выбор? С таким количеством не справился бы даже Гваренском в расцвете сил, я обязан попробовать! Если моя кровь может спасти Империю, я отдам всю до капли! Тем более, ты помнишь слова лича. Он предвидел этот ужас раньше нас, и только потому что я его послушал мы хоть немного…

Не успел император договорить, как все связные тут же замолкли, и тем самым привлекли внимание. Самый отважный из них, сглотнув слюну, с ужасом проговорил.

— Барьер министра Эованор пал!

На стене же происходил сущий ад. Вуннар едва успел приземлиться — и тут же увидел, как через разрывы реальности в небесах появляются Привратники Преисподней.

Существа, головой и мехом подобные козлам. На их лбах немигающим взором был открыт третий глаз, а шея каждого из них имела глубокий порез, сочащийся кровью.

Даже один такой монстр заставил бы город потерять много бойцов. Но Бедствий вышло десять. Десять огромных, зияющих ран на теле пространства закрылись, но за ними у самой земли Привратники стали открывать новые.

В воздухе замерцали красные узоры, меняющиеся с каждой секундой, и стоило им замкнуться, отверзлись врата в Преисподнюю.

Демон даже не успел раздать приказы — первый заместитель майора Конамор почти насилу заставил Вуннара пить зелье лечения. В два глотка выпив бутылек, министр поднялся на ноги и осознал, что худшее впереди.

Рой, раньше избегавший барьера, стал покрывать его ровным слоем. Монстры, дошедшие до стены, начали кромсать завесу даже ценой своих жизней.

Министр отстранил от себя беспокойного офицера, что пытался снова напоить его целебным снадобьем, и раскрыл свои крылья. Воздев руки к небу, он хотел отдать всю ману до капли, чтобы удержать барьер. С каждым ударом по серому покрову он чувствовал как волшебная энергия покидает его тело, как слабеет якорь магической преграды в этом мире. Изо всех сил он концентрировался на нити, связавшей душу и барьер — но безуспешно.

Не прошло даже минуты, как могучая магия, доселе сдержавшая Рой, пала.

— К оружию! — все еще громогласный голос истощенного демона пронесся едва ли не по целому сектору. На стене уже были и бойцы, и простой народ: от мала до велика. Кто-то носил ящики с зельями, кто-то метал склянки во врага. На лицах, не закрытых масками, отражался глубочайший страх. Казалось, еще немного, и бола сбегут в панике. Но падение барьера, как ни странно, позволило народу остаться в бою.

Когда прямо перед тобой возникает широкая морда взобравшегося на стену волколака, между побегом и попыткой убить тварь броском зелья приходилось выбирать второе. Даже самым трусливым с детства вбили в голову: в таких ситуациях бежать некуда.

Мечи и когти. Взрывы и укусы. Стрелы и плевки. Обмен атаками не прекращался ни на мгновение — и не нужно быть стратегом, чтобы понять, кто проигрывает.

Монстры пожирали тела убитых, скидывали их за стену или вовсе швыряли их в бола. Те, кто могли сражаться, бились изо всех сил.

Вуннар уже истощил почти всю ману, но продолжал взывать к способности, даже за счет собственной жизненной силы.

Шарль Пьемонт, держа в руках таинственный посох легендарного Варнока Занхир, останавливал само время вокруг себя и разил монстров быстрее молнии. Пусть у него была могучая кровь в запасе, если он выпьет ее сейчас — то потеряет контроль. Последний приступ безумия вкупе с новой ответственностью научил его терпению. Но даже с его великой силой и великим наследием рода Занхир он сумел одолеть лишь одного Привратника, и едва унес ноги.

Мивес Айяр не гнушался бросать монстров друг в друга, перенаправлять снаряды узуров в них же самих, сдавливать головы нападающих и швыряться всем, что попадется под руку. Но этого недостаточно. Простым бола не одолеть такую орду. Вопрос был в том, найдутся ли те, кому это под силу.

— Мой Регент… Прикажете идти в город?

Вдалеке пылало пламя битвы, стену поглотила тьма взбирающихся по ней монстров. Над лесом же гуманоидная фигура, покрытая слоем насекомых, говорила с порхающей рядом Принцессой Роя. Похожая на гигантского муравья, она имела большое брюшко и пару крыльев — но ничего для собственной защиты.

— Да. Выполните приказ. Моя месть важнее всего.

— Хм… как пожелаете, — даже сквозь неприятно стрекочущий голос Принцессы было слышно ее сомнение. Но распоряжения отданы.

Рой направился в город. Если другим монстрам нужно перебраться через стену, то летающим насекомым это было ни к чему. Тысячами тысяч маленькие существа кинулись вниз, сметая все на своем пути. В них швыряли склянки с черной пылью — недавняя алхимическая находка, служащая для убиения насекомых. На каждой улице стояли ящики с такими «зельями», и потому Рой сразу же стал нести большие потери.

Эти твари атаковали бола, казалось, без разбора. Мужчина или женщина, взрослый или ребенок, человек или нет — для них не было разницы. Они безжалостно пожирали своих жертв, ведь далеко не все могут защититься так же, как доблестный министр обороны.

Но с каждым мгновением становилось все яснее, что Роем управляют.

В ужасе закрыв руками голову, маленькая девочка-эльфийка, дочь двух гвардейцев, сестра недавно вернувшегося из тяжкого наказания юноши, уже ждала своей смерти.

Насекомые ворвались в дом семейства… но ничего не разрушили. Окружили малышку, но не тронули. Существа будто что-то искали, и найдя необходимое, скрылись, оставив плачущую Байю Лавьен одну… За запертой дверью.

У границы города в это время все становилось лишь хуже. Высшие чины гибли на глазах своих солдат. От генерала до полковника, от полковника до майора и ниже, должность командующего могла перейти в любой момент. Так, в пятом секторе Нетт Конамор, капитан и будущий отец, принял эту ношу на себя. Под его началом сражались и Ауфиль Лавьен: пылкая, сострадательная воительница, и ее муж Дерек Лавьен: собранный, рассудительный и верный.

Один из стаи воинствующих воронов — огромных птиц с лапами на крыльях — вспорхнул на стену и успел подобрать меч павшего стражника. Тут же глаза монстра налились кровью, и с громким криком он бросился на ближайшего бола. Ауфиль услышала звук, но уже была занята отбиванием от взобравшегося наверх кривомордого пса. Она надеялась поскорее отрубить твари последнее осязательное щупальце, а после обернуться.

Ворон занес свой меч раньше.

Пернатая птичья голова слетела с плеч и упала за стену, а мертвое тело, коих стало уже слишком много, рухнуло на камень древних защитных сооружений.

Ангел, которая держала в каждой руке по оружию, кинула неясный взгляд на эльфийку. Та даже не поняла, что ей хотели передать, но отвлекаться от боя не стала. Снова и снова монстры поднимались по трупам своих же собратьев — все для того, чтобы лишить жизни любых бола, каких они только встретят.

Никогда еще за всю историю Эпохи Конца врагов не было так много. Миранда Норвесам, прожившая уже не одну сотню лет, на своем веку не помнила столь же кровавой и кошмарной ночи. Она рубила и рассекала, метала и пронзала без устали и без остановки. Стоит остановиться — монстров станет еще больше. Отдохнуть она сможет как разберется с этим нашествием. И тогда, по праву сильного, займет пост своего отлученного родича.

Ему больше нет места в Порядке мироздания, но от этого его бывшие заслуги не стали меньше. Память о Лимаре Гваренском, потомке самого могущественного рода воинов ангелов, вела ее руку, и с этими воспоминаниями она ощущала в себе силы выйти даже против Бедствия.

-Капитан! Их слишком много! Мы не выстоим! — голос эльфа доносился через поле брани до слуха его командира.

-Отставить! Мы не покинем стену, пока не получим приказ! Убить всех до единого! — Нетт Конамор не славился ни шикарной внешностью, ни бойким нравом. Но сейчас от него лично зависели судьбы многих. А главное — его жены. В этот самый момент она мучается от боли в больнице за попытками выпустить на свет новую жизнь. И он никогда не простит себе, если из-за его слабости ребенок, которого они так долго ждали, окажется в опасности. Не простит даже если погибнет.

На глазах целого сектора из земли у стены начали вырастать корни. Они сплетались в тугие тяжи, те вились канатами и соединялись в мост. Он поднимался все выше и выше, а у его подножия стояло чудовищное создание. Ложная дриада, прекрасная обликом и гнилая душой, взывала к Домену Начала и дикой природе, чтобы положить конец тысячелетней борьбе Велана.

— Огненные бомбы, пли! Немедленно! — голос капитана стал еще громче прежнего.

Со стены на растущий путь к вершине посыпались красные шары с огненными лилиями. Стоило этим слегка поблескивающим алхимическим творениям попасть по корням, те вспыхнули и истлели. Если бы то было одно зелье, мост не повредился бы так сильно. Но результат совсем иной, когда бомб десятки.

Пламя объяло поля — но никто об этом уже не думал. Огонь охватил мертвые тела монстров, по пылающей горе взбирались все новые и новые твари, будто им не было конца. Искаженный рух, гуманоидная птица с огромными изменчивыми крыльями, добрался до защитников города и стал атаковать Дерека. Ответный удар мечом не остановил существо — оно ловко уклонилось… лишь с тем, чтобы получить другой клинок, уже в спину.

— Грим! Что ты тут делаешь?! Скорее!.. — голос взволнованной матери прервал столь же громкий ответ сына.

— Мне кажется, я могу держать оружие, ты так не думаешь, мам? А если бы я отказался, тебе бы пришлось меня заключить под стражу за измену! — голос юноши ощутимо дрожал. Он не мог забыть то, что пережил за стеной. Никто бы не смог.

Но все же он взял в руки оружие и отправился на защиту города. Ему было плевать на Империю, императора и большую часть населения столицы. Семья — вот те, ради кого он отправился на стену. И пусть они с Нильей еще не связаны узами брака, ее он тоже считал своей семьей. Образ эльфийки, прекрасной в любое время дня и ночи, придавал ему сил. Она не была рядом, но навсегда поселилась в его сердце.

С теплым, истинным огнем любви в душе Грим ощущал, будто никакая беда ему нипочем. Даже мимолетный взгляд за стену, где нескончаемыми реками монстры выходили из порталов в Преисподнюю, не ослабил его решимости.

Нилья исчезла, оставив лишь записку. Он не знал, какие у нее могут быть дела. Он вообще мало что о ней знал. Но впервые в жизни Грим искренне верил. Верил, что она вернется — и что он обязан защитить город ради нее.

Один бола против тысяч монстров. Капля в океане. Песчинка среди бури. Но всякая капля дорога, пока вокруг нет воды — и даже небольшой вклад ценен, как никогда.

На защиту древней столицы Империи Стратвар встали все. Кто-то — от страха, кто-то — ради близких. И лишь один из них вел борьбу столь же тайную, сколь и важную. Настолько, что без его вмешательства Велан бы уже пал.

Сдавленных хрип боли вновь раздался в хижине на окраине стены. Повсюду вокруг слышны звуки боя: лязг металла, крики агонии, воинственные призывы. Тот, кто отдал ради Империи все, что у него было, понимал, к чему идет.

Тело покрыто ранами. Глубокие порезы и мелкие царапины. Синяки и текущая кровь. Но что важнее — свет. Золотой и чистый, будто сам Порядок спустился на земли Всеотца явить свое слово. Объятый этим светом, Лимар Гваренском сидел в медитативной позе, чтобы как можно дольше сохранить действие способности. И пусть обычно он шел в сражение с этой силой, простая медитация для него не хуже боевой.

Давным-давно он принял на себя удар с самих стен Велана. Стоило дважды их коснуться, и разрушительные атаки гигантов — массивных гуманоидных монстров — не были столь тяжелы, ведь ангел забрал ущерб на себя.

«Личи… ну почему они всегда правы?»

Кашляя кровью и старательно удерживая связь с волшебной силой, Лимар чувствовал, как его бывший ученик борется не на жизнь, а на смерть. Даже духовную боль наставник делил с демоном, чтобы тот устоял в неравном бою.

Воин из рода Гваренском, потомок великого полководца и бойца времен самого Горваса Первого, сражался за свою долгую жизнь даже с Бедствиями. И все же Рой — не тот монстр, которого можно запросто отнести в какую-то категорию.

Барьер над городом, заложенный в Эпоху Порядка, не считал этих монстров угрозой уровня Бедствия. Но на деле Лимар понимал, что сейчас у них на пороге стоит Катастрофа. Организованный и сплоченный, этот единый фронт насекомых с общей ментальной сетью мог бы разрушить столицу и в лучшие времена.

Лишь то, как удачно складывались обстоятельства да неопытность самого лидера Роя позволяли защитникам удерживать город.

«И почему они никогда не договаривают до конца?..»

Выругавшись про себя, Лимар опять ощутил укол в свою душу. Хаос снова молчит.

А с высоты Регент Роя смотрел, как в городе начинают полыхать пожары, как кровь течет по улицам, как гвардейцев теснят со стены. Огонь стал распространяться по столице — медленно, но верно.

Вид пламени, пожирающего все вокруг, заставил душу этого бола колебаться.

Месть. Ненависть. Кто-то считает, что они — холод и расчет. Но когда их ведет еще одно чувство, столь неудержимое и страстное, нет большего костра, чем их палящая смесь.

Быть может, если бы все осталось как есть, если бы лидер отвернулся от города, история сложилась бы иначе. Но взор покрытого живым доспехом бола обратился на стену.

Ауфиль Лавьен сражалась как никогда яростно — меч ее пронзал плоть монстров точно и быстро. Дерек Лавьен прикрывал свою супругу, одновременно ощущая и дикий страх за нее, и огромную гордость, и нежность. Он вспомнил, как та победила его на дуэли, и с тех пор у эльфа не выходило отвести от нее взгляд. Грим Лавьен не имел большого боевого опыта, но сражался изо всех сил.

— Осторожно! — младший из семейства заметил, как по стене взбираются лютоволки. Три огромных тела, покрытых серовато-серебристым мехом, с фиолетовыми прожилками под ним, стремительно поднимались все выше. Правильнее было бы оповестить офицера… Но юноша не стражник. Он просто хотел защитить близких.

В наступившем мраке ночи темную кожу Ауфиль стало не так хорошо видно. Используя это, попутно отбиваясь от прочих монстров, она хотела отойти подальше и затаиться для засады на непрошенных гостей. Лютоволки — существа, крепнущие в присутствии друг друга. И сейчас, когда их трое, даже великаны им не помеха.

Твари обратили полные ненависти глаза на бола поблизости. Каждый бросился на какую-то жертву, и один из них выбрал для себя скрывшуюся эльфийку.

— Мама! — Грим рванул на помощь, несмотря на свою скромную силу.

Дерек кинулся к жене, чтобы пронзить монстра, повалившего ее, верным клинком — но упал, стоило вытянутому телу голодного волколака навалиться на эльфа из-за стены. Держать позиции становилось все труднее, а потери росли пугающе быстро.

Вот лапы лютоволка прижали Ауфиль к земле. Раскрытая пасть с белоснежными зубами стремительно приближалась к тонкой шее. Эльфийка смогла лишь слегка приподнять свой меч и направить его на тело монстра. Подобного хватило на пару мгновений, пока лютоволк не вытащил металл из кровоточащей плоти и не скинул клинок за стену. С угрожающим рычанием он стал рвать когтями тело своей жертвы.

Грим не успевал. Каждый метр давался все тяжелее — кривомордые псы кусали за ноги и оплетали своими щупальцами, змееволков не становилось меньше, сколько бы их ни убивали. Вот уже правая рука Ауфиль оказалась истерзана в клочья. Сочащиеся кровью ошметки разлетались во все стороны. Сквозь жуткий крик боли эльфийка схватила освободившейся левой рукой лежащий неподалеку меч и попыталась вонзить его в мучителя. Монстр лишь с чем-то, похожим на ухмылку, переломил клинок пополам, а затем принялся кромсать и левую руку.

Муж и сын Ауфиль видели все происходящее своими глазами. Каждый крик заставлял их сердца рваться на части, как рвалась ее плоть. И хотя они узрели дальнейшее сами, даже спустя многие годы не смогли найти этому объяснения.

— Уничтожить монстров. Немедленно.

Услышав новый приказ, Принцесса с довольной интонацией ответила.

— Как повелевает Регент!

— Но не забудьте и про то, зачем мы здесь.

Когда зубы лютоволка почти сомкнулись на шее истекающей кровью Ауфиль, монстр внезапно взвыл. Не прошло и секунды, как на его мех стали слетаться насекомые, забираться к коже и жалить обидчика. А в следующее мгновение он упал замертво.

Никто не мог поверить в увиденное. Рой, ранее атаковавший бола, вдруг стал помогать им в битве! Чудо, провидение Всеотца, сумасшествие — как ни назови, это шанс. Шанс спасти если не руки, то хотя бы жизнь. Туго перекрутив отрезанные куски одежды в верхней части плеча, Дерек и Грим, невзирая на приказ защищать город, стали спускать Ауфиль со стены.

— Всем отступить! Перегруппироваться и отбросить монстров! — пока Рой задерживает тварей из порталов, у Велана есть шанс отбиться.

Отдав приказ, министр Эованор попытался взлететь. Вот только с искалеченными крыльями это выходило крайне тяжело. Сумев лишь спланировать со стены, он едва не врезался в здание. Поднявшись после жесткого приземления, он огляделся вокруг. Рой больше не точит силы города, он даже будто бы оставил внутреннюю его часть, чтобы защитить стену. Глотая очередное — после двенадцати Вуннар сбился со счета — зелье лечения, демон пытался понять, что делать дальше.

Даже с поддержкой Роя город не выстоит и трех часов. За прошедшие двадцать минут он воочию видел больше смертей, чем читал в докладах за последние полгода.

Привратники Преисподней. Если они не погибнут, погибнет Велан, Империя, а с ней и жители столицы.

— Срочно разобраться с ранеными! Тех, кто не может ходить — оставить, остальные на своих ногах! Все, кого вылечит простое зелье исцеления, возвращаются на стену! — пусть Вуннар не был врачом, он, как высший командующий, знал, что сейчас важнее всего. Бросать раненых на произвол судьбы — ужасное решение. Ужасное и необходимое. Если кто-то может идти — то дойдет до лекаря. Почти все из них были направлены на стену, стоило прозвучать рупору. Те же, кто слишком плох…«Простите мне это, о владыка Хаос. Если Всеотец есть — пусть он упокоит их души…»

Не прошло и получаса, как бой возобновился с новой силой. Но к тому моменту, когда защитники были готовы, Рой уже сдавал позиции. Из порталов выходили все более сильные и колоссальные по своим размерам монстры. Щели между мирами становились крупнее, пропуская новых и новых тварей.

Министр не знал, что делать. Не знал, как выстоять. Даже если он выиграет время, попросту некому убить десять Бедствий. Сам Шарль смог справиться лишь с одним. И вот, на глазах у ошарашенного демона, фигура, покрытая насекомыми, лично вступила в бой.