Истории Обеллоса. Эпоха Конца

Рой

С наступлением Эпохи Конца в Велане появилось немало пустующих домов. Когда-то давно столица изобиловала жизнью, земли не хватало, и город расширялся, стоило наступить моменту недостатка места в его пределах.

Императорский замок был жемчужиной Велана, но оплотом Империи Стратвар оставались стены столицы — зачарованные, могучие, крепкие. Всякий раз, когда приходил нужный час, сотни магов времен Эпохи Порядка отправлялись к каменной границе, дабы пересоорудить ее.

Главы Великих и обычных магических семей не жалели усилий, чтобы поучаствовать в своеобразном негласном соревновании. Каждая сила стремилась показать свое главенство, свою волшебную мощь, знания и умения. Последний раз стену перестраивали задолго до императора Ласаана, к моменту его властвования Империя постепенно выходила на плато численности своего населения.

Когда же пришла Первая Ночь, а с ней и время лишений, погибли многие тысячи бола. Целые семьи умирали от голода, от отсутствия кормильцев. Тогда еще была возможность работать лишь одному взрослому в доме, но не теперь.

И с момента как начали гибнуть бола до перехода на всеобщий труд умерло немало жителей Империи. В основном потери пришлись на людей. Те не одарены в большинстве своем сверхъестественными способностями, не могут похвастаться острым взором, способностью к полету или множеством рук — и многие попросту не сумели приспособиться к новым условиям. А именно к необходимости выполнять зачастую тяжелую работу.

Потому в Велане пустовало не так уж мало домов. В них не раз пытались обустроить хоть какие-то полезные места вроде оранжерей, но как поддерживать комфортную растениям температуру без стекла или магии? Сотни строений то пустовали, то становились приютами для сбегающих из дома детей, то логовами криминальных ячеек.

В тот вечер было весьма спокойно. На улице ни души, что приходится так кстати всякий раз, когда наступает время собраться. Собраться внутри здания, у которого дверь едва держалась на изъеденных веками петлях, а окна зияли дырами в стенах, будто пустые глазницы древнего черепа, не внушающие ничего, кроме тревоги.

Голоса разносились наружу негромко, находящиеся внутри шептались, чтобы не дать себя услышать.

— Что за дела? Куда исчезли мои люди, ты, кусок волколачьей морды? — говорящий человек напирал на съежившегося от страха молодого демона. Несмотря на свой высокий рост, парень, с виду всего с двумя глазами и двумя крыльями, боялся стоящего перед ним мужчину пуще огня.

— Я-я… я не знаю, куда они делись. Я не могу следить за каждым из них!..

Человек резко ударил парня в живот, заставив того согнуться пополам, едва не задев каштановыми волосами лицо обидчика.

— Да мне плевать, можешь ты или нет. У тебя была одна задача — знать кто чем занят, и все! А ты даже не справился сказать мне, куда они запропастились!

Сильная рука грубо схватила волосы юноши и оттянула их вверх, заставляя пару карих глаз с ужасом встретиться с немигающим взором человека, в котором будто отражались безумие и ярость, сопровождающие того бола всю жизнь.

— Если ты не готов выполнять договор, то какая может быть речь о безопасности твоей драгоценной сестрички?

Мужчина швырнул демона в сторону. Глава безымянной банды был невысок ростом, обладал огромной физической силой и преступным складом ума. Он никогда не боялся начать бой, не боялся нарушить закон, знал, когда следует убить, а когда — подкупить. И сейчас он склонялся к тому, что мальчишке нужен стимул.

Кивнув в сторону юноши двум верзилам рядом, в руках у которых были импровизированные орудия из каких-то обломков здания, Брок ушел в другую комнату, наслаждаясь тишиной. Курение — непозволительная роскошью для любого из жителей Велана, и все же главарь имел личное место, где выращивал себе особые травы, чтобы затем с наслаждением вдыхать дым от них.

Огонь был даже менее доступен, чем дурманящие растения. Дерева в городе крайне мало — разве что в удачную септиму удавалось снарядить группу для сбора древесины, однако и это оставалось опасной затеей. А не имея знаков о низкой угрозе монстров даже думать о том, чтобы рубить и тащить дерево в город было невозможно.

Тем не менее, мужчина высек несколько искр и зажег лучину, добытую с огромным трудом, лишь бы закурить. Затянув побольше воздуха, он откинулся на неудобное кресло, которое постепенно становилось все более приятным, и прикрыл глаза.

Вот только ощущения подсказывали: что-то не так. Почему стало тихо?

Снаружи мальчишку должны были избить его лучшие ребята, почему же он не хнычет как обычно? Затянувшись еще раз, главарь вышел из комнаты с суровым видом и недовольным лицом, начиная речь прямо из коридора.

— Что этот уродец вам наплел? Отметельте его как следует, чтобы…

Прервавшись на полуслове, он резко достал с пояса нож и бросился на гуманоидную фигуру, что стояла прямо перед лежащими на полу бугаями.

— Не стоит, — голос существа был стрекочущим, словно какое-то насекомое научилось речи. Позволив ножу вонзиться в свою руку, оно буквально обволокло темной массой ладонь мужчины и стало… пожирать ее.

Тысячи мелких жвал начали впиваться в кожу, прогрызая себе путь внутрь тела единственного еще живого человека в доме.

Он в ужасе отскочил, выронив нож. Если раньше он был хищником, то теперь точно стал жертвой.

— Рой?! Невозможно, на городе ведь барьер!

— Хм… ты можешь верить в это, — на лице существа расплылась широкая улыбка, когда оно принялось идти в сторону мужчины.

Тот же не растерялся и побежал к окну, но гуманоидная фигура мгновенно изменила свою форму — точнее разделилась пополам. Теперь путь к спасению преграждали два существа в виде волков: один у двери, второй у отверстия в стене.

— К-как?.. У вас же только одна…

— Ты все еще можешь верить в это. Верить полезно, — голос «волков» не изменился, когда те обрели этот облик. Все так же стрекоча, он напоминал насекомых, которыми эти твари и являлись.

Рой был особым монстром. Коллективное сознание, принимающее форму разных существ под разные задачи. Многие тысячи мелких насекомых сцеплялись друг с другом, чтобы быть похожими на что угодно.

И все же обычно получив приказ, форму и предназначение в роли Роя, насекомые уже не могли менять свой облик. Так, «кролики» были разведчиками, «волки» — воинами, «дикобразы» — защитниками, «орлы» — часовыми. То были самые распространенные формы Роя, однако в их гнездах насекомые могли принимать любой облик… какой прикажет Принцесса.

У каждой колонии Роя была Принцесса, управляющая своим потомством. Однако по легенде Роем некогда правила Королева. Та, что объединяла всех насекомых воедино, даруя этому монстру смысл и цель. Но ее никто никогда не видел, и если бы она правда существовала, то могла стать сильнее всякой Катастрофы.

А сейчас преступнику предстал Рой-гуманоид. Кто, если не Принцесса, мог сделать такое? Но… это значит, что монстр прошел в город.

— Катись в Преисподнюю, тварь!

Уже не сдерживая крик, главарь кинулся в комнату, где только что расслаблялся и взял все свои скудные запасы дерева, чтобы поджечь их вместе и попытаться огнем спугнуть монстра. Рой беспомощен перед пламенем, и потому, имея взрывное зелье, его можно не бояться. Но прямо сейчас у мужчины его не было, лишь призрачная надежда на страх этой мерзости перед пламенем.

В руках преступника воспылало подобие факела, и с ним он принялся делать выпады в сторону неуклонно приближающегося кошмара.

— Не подходи! Я знаю, ты боишься огня! — в голосе его уже слышалось отчаяние, а монстр отвечал все с такой же улыбкой, ныне красовавшейся на мордах волков.

— Мои крошки боятся. Я — нет.

Два существа слились воедино, вновь принимая форму чего-то, похожего на человека, а затем рука этой твари поглотила огонь. Звук шипящих и щелкающих от пламени насекомых был слишком коротким, чтобы внушить надежду. Огонь потух так же быстро как появился, а мелкие существа принялись кусать руку человека, проникая ему под кожу и выедая плоть изнутри. Тот пытался смахнуть их, ударить, валяться по полу — но все тщетно. Как бы он ни старался, крохотные жвала прогрызали себе дорогу внутрь, лапки перебирались под кожей, а особо старательные малыши пускались в путь прямо к сердцу по алым ручейкам.

Жуткие крики все равно не смогли привлечь внимание к заброшенному дому — не зря криминальные сборища использовали такие места для встреч. Около минуты свора насекомых пожирала тело мужчины, пока от него не осталось ничего. Ни капли крови, ни обломка кости — все было съедено подчистую. Лишь после этого существо вернулось в комнату, где находились два трупа и забившийся в угол юный демон, дрожащий от страха.

— Нет нужды бояться меня. Я не причиню тебе вреда. Напротив, я прошу тебя помочь мне, — казалось, что слова монстра бессмысленны. Да и вообще, принято считать монстров неразумными тварями, коими движут ярость и инстинкты. Но тогда прямиком на глазах Сетта крайне опасное существо выглядело вполне разумным.

— Я… кхм… а з-зачем? И, ну… раз уж ты понимаешь, что я боюсь… Наверное понимаешь, что и д-делать этого просто так не смогу перестать?

— Конечно. И все же подумай: если бы мне хотелось убить тебя, почему бы ты до сих пор дышал, а не валялся, как эти двое?

Взгляд на уже бездыханных верзил заставил холодок пробежаться по телу юноши.

— Надеюсь, ты переменишь свое мнение. Все же слежка за твоей родней продолжается. Возможно, если я помогу тебе и в этом, ты поверишь мне?

Одна только мысль, что его сестра, Зурия, может быть в опасности, заставила демона выйти из угла и собраться с духом, несмотря на дрожащие ноги.

— Что от меня требуется?

Существо без лица издало нечто, похожее на усмешку, пока часть насекомых отправлялась пожирать трупы, как и их одежду.

— О, немногое. Твой дар будет полезен. И я даже не собираюсь тебя шантажировать. Видишь ли, если ты мне не поможешь, я все равно достигну желаемого, но позже, чем хотелось бы. Потому я прошу помощи, предлагая свою взамен. Повезло же мне случайно увидеть тебя на суде…

Существо воссоединилось, а затем отправило из своего тела пару небольших птиц, упорхнувших затем в окно.

— И… с чем же я буду тебе помогать? — оказалось страшно даже думать о том, чтобы помочь монстру. Чего может попросить кровожадная тварь, пусть и разумная?

— Не переживай. Цель весьма малая, — выдержав многозначительную паузу, фигура из насекомых произнесла лишь одно слово.

— Месть.