Клинковая роща

11. Пир многолапов 2/2.

Вблизи мост казался величественным сооружением даже спустя сотни лет. На фоне темного камня он сиял бежевым пятном, хотя никакого свечения, естественно, не издавал. Сам материал был таковым, что отражал большую часть света даже с учетом его крайне скудного количества.

Вниз опускались три из пяти сохранившихся колонн, утопавших в черноте Нижних Уровней. Перила сохранились еще хуже — вместо защитной декоративной ограды по краям теперь были просто изъеденные временем камни.

Терми с ходу использовал способность с прыжком по воздуху, получившим недавно усиление. Теперь друг мог дважды оттолкнуться от пустоты, да и сами прыжки вышли повыше.

Пилигрим первым вступил в схватку, принимаясь рвать врагов клинком, словно верил в свою неуязвимость. Мда. Если я не расскажу о реставрации, то как бы не пришлось ее демонстрировать.

У меня тоже были свои пути прорваться к отрезанной от своих группе. Чуть более долгие, но что поделать. Придется все-таки юзать туман.

Белесая пелена принялась заполнять мой грядущий маршрут, скрывая от взглядов монстров. Выпив прикупленное в Древосвете зелье на повышение выносливости, я бросился бежать, как в последний раз, не считаясь с физическими возможностями.

Хороший маг способен сам позаботиться о себе. Активные владения подсказывали, когда через непроглядный водяной морок пытались пробраться монстры. В какой-то момент за сгустившимся маревом всякая видимость стала почти невозможной. Я закрыл глаза, полагаясь только на ощущения тумана. Однажды мне стоит начать тренировки хождения вслепую — думаю, в будущем этот навык меня еще ни раз выручит.

И даже в таком зачаточном состоянии мой навык уже позволил мне уйти из-под удара двух шестилапов. А затем водные испарения поймали в фокус первого гуманоида, и я ослабил заклинание, открывая видимость.

Мда.

Отбившаяся от рейда четверка выглядела не просто плачевно. Двое валялись на земле в луже крови. Светлый паладин из последних сил отбивался от навалившихся на него сразу двух многолапов — взрослого и детеныша. Рядом же еще двух детенышей месил впавший в неистовство Терми.

Оставшаяся девушка впала в панику и бесполезно хныкала за спиной у своего защитника. У её ног лежала очень похожая на нее красавица, чье лицо застыло в гримасе боли, и под слоем крови сложно было понять, есть ли в ней еще жизнь.

Чтобы максимально сэкономить время, я разлился в потоке тумана вокруг, накладывая ворох целебной магии на все живое гуманоидной формы.

Заметив меня, пилигрим совершил еще один сверхпрыжок, перемахнув через своих врагов и перехватывая ринувшегося ко мне многолапа. Стало немного спокойней — друг еще в себе, хоть и призвал пустотную лапу для битвы, начиная немного двоиться от постоянного использования пустотных способностей.

Мда, что-то со скрытностью у нас беда.

После основной регенерации, что должна была вытащить способных держать оружие, я сразу накинул облачные обереги, давая защищавшимся немного удачи и снимая усталость. Уже на моих глазах израненный светлый с новой силой смог поднять свой длинный меч-бастард и прикончить наседавшую на него тварь.

Я юркнул ему за спину. Незнакомец не сказал ничего, но раз он не атаковал Терми, видя его явную принадлежность к проклятой сфере, то чего бы ему препятствовать тому, кто только что его исцелил? Думаю, уж догадаться, откуда пришло нежданное чудо он должен был.

В ход пошла белизна, иней на клинки союзников, иней на тварей, ну и черт с ним — иначе точно не выстоим: крах реальности, морось потерь!

Паладин бросил на меня пронизывающий насквозь взгляд, и хотел было что-то сказать, пока старший враг издыхал, а детеныш был отброшен светлой способностью. Я же, глядя ему прямо в глаза, протянул руку над телом угасающей девушки, тихо проговорил:

— В Покое обрати свой мрак к рассвету.

Оплакиваемая подругой несчастная с жутким хрипом вырвалась из пучины агонии, с трудом пытаясь втянуть в себя воздух через залившую горло кровь. Рана была смертельной, однако новая молитва Нефтис позволяла вернуть всех, кто ещё не погиб окончательно — достаточно и крохотной искорки жизни.

Облачный оберег. Регенерация. Касание Дафны.

Да обретешь ты покой в объятиях ее.

Затем пришлось вновь уделить свое внимание сражению. Большая часть моего эпического возвращения девушки к жизни осталась незамеченной лидером отряда — На смену мертвой твари пришло еще два детеныша, да и первый никуда не делся, хоть и был сильно ранен.

А вместе с тем ранен был и пилигрим. Он тоже нуждался в серии целительных заклинаний.

Занятая позиция была крайне неудачной. Я усилил туман вокруг, пытаясь хоть немного сбить с толку чудовищ и как раз вовремя.

Рядом с пилигримом пространство запульсировало зеленью, и из сгустившейся серой пелены появилось наше долгожданное подкрепление:

— Сион, мать твою, в какую задницу ты меня притащил?! — крикнула Филин. Но в голосе пленницы мира-темницы был вовсе не гнев, а боевой задор и радость от того, что наше приключение продолжается.

Увернувшись от атакующего многолапа, она применила пустотные цепи, после чего рывком оказалась вплотную к врагу. Пустотная длань прошла сквозь тушу твари, словно нож сквозь масло, и хрупкая душа чудовища стала пищей для пустотницы.

Сгустив туман ещё плотнее, я оказался рядом с ней, в срочном порядке передавая главное:

— Мы в рейде. Не вздумай применять пустоту — иначе нас сожгут на костре. Вот зелье сокрытия сущности. И ещё: ты одна из нас. Ни в коем случае ни слова о своём мире.

— Ого…

— Жаль, что ты не можешь поменять имя. Давай, удачи.

— Могу. На какое?

Я на миг опешил — не ожидал такого ответа.

— Любое, лишь бы без зверей. Меньше вопросов будет.

Бой и туман отделили нас от группы паладина, позволив переброситься парой слов, но из пелены уже лезли новые многолапые твари. Даже с открытыми глазами, без должной настройки, я продолжал чувствовать их идущие сквозь туман тела.

Лишь спустя долгую минуту напряженного боя, когда мне приходилось поминутно помогать союзникам, я смог улучить время и посмотреть, как себя чувствует моя пациентка.

Заклинания даже слегка очистили лицо девушки от крови, и теперь я мог углядеть заметное сходство девушек. Намекнуть бы им как-то о необходимости нам помочь — плевать чем, хоть камни во врагов швырять, и то дело.

Но и на это времени мне не хватило. Неподалеку в бой вступила матка. В окружении десятка мелких ублюдков она дожрала такой же отколовшийся кусок разрозненного рейда и перешла на другой. Почему вообще вдруг здесь столько мелких одиночных отрядов? Или лидер рейда идиот, или хочет избавиться от конкурентов на кровь древних, что на текущем этапе означает то же самое.

Или же случилось что-то совсем уж нехорошее.

Чтобы лучше узнать новых союзников, я призвал слово силы и изучил доступную информацию:

Грейси, Храмовник, уровень 131

Ого! Серьезный парень. Такой мог бы один стать для нас с Терми серьезной угрозой. Хорошо, что мы на одной стороне.

И класс был необычным. С таким я ещё не сталкивался, но судя по стилю боя, суть примерно та же, что и у паладина света, за которого я его изначально принял.

Забавно, что в тот момент, когда я на него посмотрел, то же самое сделал и мир, озарив его новым светом, и сменив цифру с 131 на 132.

Хисуру, темный друид, уровень 76

Хинуру, хранитель, уровень 71

Близняшки, значит? Две солнечные эльфийки, к тому же с такой фигурой, что им бы ходить на балы, а не лазить по пещерам в грязи. Обоим здесь явно не место.

— Нужно уходить. Здесь мы долго не сможем держать оборону, — отрывисто произнёс друг, надеясь, что лидер группы прислушается.

Разобравшись со своей партией врагов и перепачканный темной кровью, пилигрим первым начал диалог со спасенными.

— Куда? И кто вы вообще такие? — наконец выдавил храмовник, не упомянув термина на букву «п», за что ему сразу честь, хвала, и плюсик в карму.

— Путники. Увидели вас, решили помочь. Остальное потом, — ответил я, пока за меня этого не сделал пилигрим или хуже того, Филин.

— Ты лекарь? — спросил он уже чуть спокойнее. — Можешь им помочь?

Я посмотрел на лежащие у ног тела. Ни полоски здоровья, ни потока чувств. Реставрация бы точно справилась, но песнь покоя — вряд ли. Хотя, мне не сложно попробовать.

И я честно попробовал. С посохом, молитвой, обкастом на удачу и регенерацией. Все без толку, как и полагается с трупом.

— Отдам что хочешь, если сможешь им хоть как-то помочь! — могучий воин выглядел решительным, но пустотная эмпатия говорила, что бедняга в на грани. Судя по количеству валявшихся разорванных тел, в этом бою он потерял больше половины своих людей.

— Боюсь, это… — я нахмурился, не желая произносить эти слова. Сто тридцать второй уровень. Такой парень должен бы занимать какое-то важное место в рейде. Очень соблазнительно было бы применить реставрацию. Но что будет потом? Стоит ли моя выгода того, что другое существо будет страдать и сходить с ума? А то и вовсе поднимется монстром и нападёт на своих.

Мортис! Реставрация заставляет меня делать слишком сложные выборы.

Я нашел глазами Терми. Друг пристально смотрел мне в глаза, словно решая для себя что-то. Я ответил ему тем же, задавая немой вопрос. И пилигрим, когда пауза после начала моей речи затянулась, чуть заметно качнул головой.

— Я не способен воскресить павших, но попробовать кое-что могу. Однако говорю сразу, что не могу обещать ничего.

— Эти двое — последнее, что осталось от моего отряда, — на суровом лице воина заиграли желваки. — Я в ответе за них. Если можешь что-то сделать — делай.

— Тогда отойдите подальше. Это может быть опасно.

Храмовник послушно отошел, а Терми наоборот, приподнял брови и посмотрел на меня с удивлением, но я развернулся к неподвижным телам. Большинство было истерзано и изжёвано монстрами, так что даже пытаться уже было бессмысленно.

— Какие у тебя есть проклятия пустоты? — спросил я у друга, не глядя. Все мое внимание было занято окном инфо со списком доступных мне самому таких заклинаний.

— Именно проклятия? Дрожь души. Заставляет врага паниковать, но против воли выше восьми работает слабо — я его еще почти не качал.

— Тогда используй его, — ответил я пилигриму, присаживаясь поближе к телам.

Сон разума. С ним ума у подопытных будет чуть меньше, а значит и сопротивления воздействию. Дальше — Долина отчаянья. Это массовая магия, накладываемая на область, и повышаемая уязвимость к магии пустоты — как раз за счет повышения отчаянья целей. Теперь отлично ляжет и дрожь души пилигрима. Не совсем то, что я хотел бы увидеть, но и Терми ни разу не дебафер. Я не ожидал, что у него вообще что-то подобное есть — никогда он не использовал такое в бою.

— Великая Мортис, ну и падаль. Это бесполезно. Два куска тухлого мяса.

Я со злостью пнул в бок ботинком одно из тел. Терми посмотрел на меня расширившимися от удивления глазами, и хотел было что-то сказать, но вместо этого обернулся на отошедших спасенышей. И правда, будет нехорошо, если они что-то такое увидят.

Туман.

Кипящий гнев.

— Сион, ты в своем уме? Зачем?

— Просто проверка, помолчи минуту, — попросил я друга, но в его лице читалось максимальное неодобрение. Но объяснять мои догадки было бы и впрямь слишком долго и совсем не к месту.

— Нужно сделать из этого мяса кадавров, — сплюнул я. — А потом пущу тухлятину на удобрения.

Кажется, испытывать терпение друга дальше не стоит.

Стигийское болото.

Повышено сопряжение со стихией пустоты. Текущий уровень — 74%

Сурово. Очень сурово. Пожалуй, повторять эксперимент я не решусь без веской причины. К Погибели такую радость.

Главная фишка этой способности была в ее вариативном воздействии. В описании говорилось о влиянии на грехи целей, но имея дело с производной стихией от пустоты, не сложно догадаться что речь идёт, конечно же, про эмоции. А значит, среди них должна быть такая замечательная вещь, как «страдание». Если предположить, что какая-то их часть еще жива в этих телах, что в них ещё остались души, то сейчас они должны максимально возможно страдать.

В описании молитвы ведь ничего не говорилось о том, что страдание должно быть именно физическим, верно? А пустота как ничто иное способна заставлять испытывать душевные муки.

— В Покое обрати свой мрак к рассвету.

Я с замиранием сердца присел к мертвецам, надеясь на чудо. Здесь было по меньшей мере пятеро бойцов, окончивших свой жизненный путь в зубах тварей.

Терми шагнул в мою сторону, чтобы уже серьезней задать свои вопросы. Наверняка он подумал, что пустота поглотила мой разум.

Я задрожал от нервного напряжения. Руки тряслись, а я неотрывно смотрел на искорёженные трупы.

Секунда, две, три…

Доселе неподвижное тело погибшего хоббита вздрогнуло и выгнулось дугой, как при экзорцизме. Над головой несчастного едва заметно улавливалась почти полностью прозрачная пустая полоска здоровья. Дальше я уже хорошо знал, что делать.

Спустя ещё секунд пять захрипел израненный светловолосый человек с оторванными ногами.

Жуткое зрелище, больше походящее на некромантию, чем лечение. Но это сработало! Чудо! Грёбанное, мать его, чудо!!

Не сдержался и храмовник, все же подойдя к нам поближе, как раз к самому концу действа.

— Прости, мне удалось вернуть только двоих.

— Тебе не за что извиняться, целитель Сион, — человек положил тяжелую руку мне на плечо. — Без вас с другом мы все бы здесь полегли. Если я чем-то могу отплатить тебе за помощь — только скажи.

Терми развеял нервировавшую окружающих пустотную длань и встал рядом со мной, а следом за ним из тумана вышла Фил. Собственно, теперь её именно так и звали — прежнее имя сменилось на сокращённую версию, по которой бы никто не смог бы догадаться о её происхождении или причислить к владельцам звериных имён.

— Не стоит благодарности. Но если я верно понял, что вы идёте к храму проклятого бога? — я решил сразу взяться за самую суть.

Сейчас станет понятно, стали ли мы для них друзьями или новой проблемой.

Храмовник нахмурился, но проявлять агрессию не стал, и с некоторой задержкой утвердительно кивнул. Не мог не кивнуть после того, как сам сказал, что в долгу. Хотя ответ на этот вопрос я и так знал.

— Мы с братом Терми и сестрой Фил совершаем паломничество. Если у нас один путь, то мы будем рады присоединиться. Взамен можете и дальше рассчитывать на мое лечение.

— Вы не очень-то похожи на братьев. И.. чем это может для нас обернуться? Кто вы вообще такие? — голос Грейси стал еще жёстче.

Кажется, я иду немного неверным путем.

Хм, что я могу предположить об этом светлом? Очень прямолинеен, сейчас пылает настороженностью, но зла не желает. Хм. А ведь и правда, если внимательно изучить эхо его чувств, становится понятно — он больше делает грозный вид, нежели всерьез пытается наехать или допросить. Скорее он надеется, что мы как-то сами выдадим недобрые намерения, и уже тогда будет делать выводы.

А еще голос. У храмовника он был очень мягкий и приглушенный, местами он даже странно сглаживал буквы, однако опыт жизни в Подземье научил его придавать словам стали, что никто бы не усомнился в воле командира.

— Как я уже сказал, мы паломники. Служим старшим дочерям Смерти, владычицам Тишины и Покоя, что в древние времена боролись со скверной бога-предателя. Мы идём по следам веры.

— Веры? — еще больше запутался храмовник, но этого я отчасти и добивался. — Никогда не встречал жрецов в Мельхиоре.

— Твоих друзей и ту девушку спас не я, а доброе божество, что дает нам с братом Терми силу бороться с проклятой стихией бездушного бога, — улыбнулся я светлому, еще раз напомнив о том, какие мы няшки.

Заодно это косвенно давало храмовнику понять, что нас не стоит считать обычными пустотниками.

Лицо Грейси просветлело. Звенья цепи сомкнулись и в голове у светлого нарисовалась правильная картина — не смотря на силы пустоты, мы сопротивляемся злу и идем праведным путем. Плюс мы полезны.

— Рад это слышать. Но все же боюсь не все смогут так лояльно отнестись к вашим.. особенностям.

— А о них обязательно знать всему рейду? Обычно мы скрываем бремя своего проклятия, чтобы никого не пугать. Но в этот раз мы были вынуждены раскрыться, чтобы спасти вам жизнь.

Светлый задумался. Было видно, что ему не по душе что-то скрывать и обманывать — просто не тот характер. Его класс и стихия света были ему очень к лицу. Или.. это он стал таким благодаря своему классу?

Меня передернуло. Храмовник же, не заметив этого, продолжил:

— Если так, то буду рад потом услышать всю вашу историю. А пока — ловите:

[НЕОПРЕДЕЛЕНО] Грейси приглашает вас в отряд.