Навстречу Империи: Начало (СИ)

Глава 39

Спустя полчаса после прихода помощи из Железного Молота мы всё-таки атаковали форт. Да, как оказалось, это было отправленное старостой подкрепление. По словам Зидада, того самого светлобородого гнома, начальника обороны деревни, ард Шахиб решил, что если у нас не выйдет захватить форт, нежить из него пойдёт мстить за своего погибшего хозяина. И тогда плохо будет всем.

Мы не стали отказываться и приняли в свои ряды двадцать бойцов. Глазомер меня не подвёл, что вполне могло случиться при беглой оценке. Семь Топорщиков и восемь Арбалетчиков вполне можно было перевести на следующий ранг, что я тут же и сделал, Воины строя и Мастера стрельбы лишними не бывают. Как и у всех остальных, у них слегка изменились оружие и доспехи и поднялись характеристики. Зидад не сказал ни одного слово против повышения, лишь одобрительно хекнул. Двум Костоломам нужна была площадка, а её и для своих не было, а их Огненные Жрецы, тоже в количестве двух гномов, ещё не взяли нужный уровень. В отличии от наших, которым как раз нужна была Гильдия магов второго уровня, но она как раз строилась. Зидад оказался двадцать первым и представлял собой отдельную, на вид довольно мощную боевую единицу.

Вот только таких единиц раньше было на семнадцать больше, да и в целом число защитников сильно превышало те жалкие крохи, что остались. Тот же Зидад был так называемым Алебардистом. Вернее, именно так их именовала игра. У него не было щита, как у обыкновенного Топорщика и всех трёх его улучшений, только секироподобное остриё на средней длины древке. Средней, разумеется, для гнома, даже для обычного человека метр семьдесят ростом оно коротко. Ну и доспех был цельным, как у меня. Те же Топорщики руки и ноги оставляли открытыми, а таз вообще защищала лишь кольчужная юбка, которую, тем не менее, обычной сталью пробить не так уж и легко. Алебардисты воевали по одиночке, чуть ли не давая врагу окружить себя и после этого отбиваясь. Один удар способен был развалить от плеча до зада орка, бойца четвёртого, на минуточку, тира из семи возможных. В этом плане Алебардисты были вровень с Подгорными защитниками, с тем учётом, что специализация тех — воевать в строю и останавливать несущиеся на них волны врагов, пока остальные разваливают их на трупы.

Помимо группы из Алебардистов, Железный молот имел в своём арсенале сорок шесть Топорщиков, тридцать три Арбалетчика, двадцать одного Медвежьего наездника, тринадцать Жрецов и даже шестерых Казунтов. Небольшая армия, если так подумать. И от неё остались лишь жалкие крохи… Седкан, когда услышал о существовавших Наездниках, спросил, что с ними стало. Один из прошлых Жрецов в красках рассказал, как некромант за пять минут полурастворил их в волнах кислоты и из получившейся массы создал семерых Ядовитых тварей. Еле упокоили, потеряв двоих Казунтов. И когда тот же Жрец описывал крики Гигантов, которые те издавали от кислотных атак Тварей, я воздал хвалу сотрудникам компании «РубиКом», что не дали возможность игрокам блевать, иначе я затопил бы ей форт по зубцы стены, полностью уничтожив тем самым нежить.

К Зидаду и Жрецу присоединился второй их Жрец, и они втроём, чуть ли не по ролям, рассказали о мучительной гибели почти всех защитников Железного Молота. Нежить нападала два-три раза в сутки на протяжении последних восьми дней, с каждым днём обороняющихся становилось всё меньше. Вчера должна была случиться последняя атака, ведь некромант на неё пришёл один. Но случились мы, и у деревни появился шанс.

Во время красочных рассказов мой мозг, борющийся с фантомными приступами тошноты, зацепился за слова о группе из двенадцати красноглазых волков, один из которых был с одним оком, что поучаствовали в четырёх оборонах от нежити атаками из леса. Но, потеряв сразу троих в своей последней стычке, больше не появлялись.

А ещё из этих рассказов мы поняли, что улучшенная нежить из самой крайней к Кварцевой жилы бывшей людской деревни, той, в которой плодилась альтернативная людская армия, полегла под стенами Молота. По крайней мере, какая-то её часть. Довольно многочисленная, кстати, часть, несколько сотен единиц различных трупаков. Ценой, как раз, защитников деревни.

После описаний нападений у многих наших, даже не у гномов, поднялся боевой дух. Они буквально готовы были идти и кромсать нежить чуть ли не голыми руками. Мне оставалось лишь полирнуть всё «Вдохновляющей речью», главное, не переборщить.

— Друзья, — встал я перед армией в позу «сейчас он скажет что-то важное, слушайте его», — казмид и бедегаш. Сегодня мы идём в бой с одним из самых опасных противников — нежитью. Они не знают пощады, им неведомы сострадание и милосердие, страх не имеет над ними никакой силы. Они всего лишь отпечатки жизней несчастных, не сумевших обрести покой. Им вернули подобие существования подлой магией и заставили служить чуждым идеалам. У них нет воли, они не могут сопротивляться и оттого слепо выполняют любой приказ. И пусть мы убили их, без сомнения, гнусного и подлого предводителя, его сила оказалась настолько велика, что без нашей помощи они не могут уйти в посмертие. Так сжалимся же над этими несчастными и дадим им то, чего они заслужили. Честную смерть!

— Честную смерть! — практически в едином порыве ответили гномы, казмид и другие, равные гномам, бедегаш.

После речи с бойцов упал опасный дебафов «Пелена ярости», чего я добивался. Под «Пеленой» воин легко мог забыть, кто он, мог ослушаться любого, даже самого простого, приказа и чуть ли не впасть в берсеркоподобную ярость. Это было опасно, нежить могла этим воспользоваться и перебить нас до одного, в живых остались бы лишь я с питомцами и Седкан, как официальный герой. И, что самое страшное, дебаф этот пришёл после рассказов Алебардиста и Жрецов. Не знаю, специально ли они его сделали или само как-то получилось, но, мысленно связавшись с офицерами — Ордрином, Кернисс, Аастией, Хатгаром, Нартыгхом и Седканом — я попросил их проследить за пришлыми на предмет эдакого. Все, как один, согласились. Рунный стрелок, правда, выразил лаконичное «будет сделано, лорд» шестиэтажной витиеватой речью, третьей на моей памяти, но согласие я в ней уловил, а большего и не требовалось.

Как раз чтобы снять дебафы я и построил «Речь» таким образом, чтобы донести простую мысль: тупая нежить не способна на осмысленные действия, она лишь делает то, что прикажет повелитель, мстить надо ему — что мы уже сделали — а этих надо лишь загнать туда, откуда они пришли — в могилы. Сработало, система занесла речь в специальный список и дало ещё плюс два к боевому духу армии. Таким образом, его показатель достиг минимум плюс семь у самого не восприимчивого к морали воина (на удивление это оказалась вся тройка дроу и Себеш), что подарило всем частичный иммунитет к заклинаниями контроля, которые так любит использовать нежить.

И сразу после речи мы начали бой. Аастия наложила пару своих усиливающих аур, пожертвовав экзорцистской, Ергрид предупредительно скастовал Тройной разряд, попав в верхнюю часть ворот, Инженерная команда в полном составе и отряжённая к ним шестерка Топорщиков, для его раскачки, покатила таран к воротам. Подгорные защитники и Воины строя поровну распределились по бокам от тарана, готовясь его защищать. Из-за спин помогали им новоявленные Рунные стрелки, Мастера стрельбы, Арбалетчики и пятёрка людских лучников, жалкая треть от того, что осталось после Битвы за Город. Все остальные пока ждали, как пойдёт бой, и готовились присоединиться в любой момент.

По-хорошему такие форты, только из стен и с одними воротами, надо захватывать с воздуха, но у нас воздушные силы, увы, немногочисленные, всего девять существ — шесть фей, два грифона и одинокий дракон. Была, конечно, и новая четвёрка бехолдеров, но их решили оставить в резерве. В первую очередь потому, что я им не доверял. Не было у меня времени поговорить с Кернисс по их поводу, а неизученных бойцов, да ещё и другой фракции, пускать в бой очень опасно. Вот и приходилось использовать уже знакомую армии тактику живца. Напрямую никому из тех, кто шёл к воротам, об этом не сообщили, но все всё прекрасно понимали, борода выдавала каждого до последнего волоска.

Резерв, кстати, только лишь бехолдерами не ограничивался. Значился там и некий Ритуалист. Впрочем, его даже в лагере не было, он всё ещё приходил в себя и восстанавливал силы в Баг-Дааде. И делал он это, на мой вкус, неоправданно долго.

Нежить себя долго ждать не заставила. Стоило тарану и его защитникам пройти треть пути по поляне, как из-за стен стали выпрыгивать скелеты и зомби, окутанные фиолетовым сиянием.

— Так они не получат урона от падения с высоты, — сказал Себеш, наверное, заметив непонимание на моём лице. А может быть просто хотел прояснить ситуацию.

— Нам же лучше, — кровожадно усмехнулась Аастия. — Личи потратят свою энергию не на бой.

— Почему ты думаешь, что там именно личи? — спросил Нартыгх. — Может у них есть ещё один некромант, не слабее вчерашнего.

— Это вряд ли, — ответила за дриаде Кернисс. — Два могущественных некроманта не способны ужиться друг с другом. Не считая бессмертных, конечно, — бросила она быстрый взгляд в мою сторону.

— Сила контроля над численностью и мощью подчинённых силой Смерти никак не преградит нам пусть и петляющую, словно горный крех по выработкам, но правильную дорогу к становлению территориального могущества, — выдал командир Арбалетчиков.

— Дикте Хатгар говорит, что эта кучка трупов нам на один зуб, — пояснил его заместитель, Ихрип.

— Посмотрим, — вздохнул я. — Может и у них найдётся пара неслабых джокеров в рукаве.

Рунный стрелок на это только хмыкнул. Он ещё до боя говорил о своём предчувствии. Виделось ему, что мы не только форт захватим, но и не потеряем никого. Я поспешил охладить его пыл гномьей присказкой о спящем вракхе, но он лишь отмахнулся. Предчувствие у него, видите ли.

— Да не стойте вы столбами! — раздался со стороны тарана голос Ирсинда. — Их всё больше и больше!

А ситуация на поляне и впрямь приняла крутой оборот, пока мы тут лясы точили. Скелеты и зомби, приземляясь почему-то по сторонам от нашей боевой машины, тут же тупо бросались на гномьи порядки, за что и отгребали. Вот только нежить нападала ещё и спереди, и с каждой секундой всё активнее, а обороны там вообще не было. Что ж, пришло время использовать наш первый козырь.

Ордрин отдал приказ, и из леса, справа-налево, по траектории прямо перед тараном, пронеслась пушистая кавалерия во главе с Седканом. За каких-то двадцать секунд количество противников сократилось с примерно тридцати единиц до абсолютного нуля. Выполнив свою миссию, Наездники поспешили скрыться в левой части леса.

— Лорд, ты видишь? — обратил моё внимание казарег на едва заметные вихри на воротами форта.

— Вижу, — кивнул я. — Призраки раскручивают свою «Карусель». Мы ведь это и предполагали.

— Значит и лич скоро объявится, — безразличным тоном проронил Себеш. — Как минимум один.

Себеш вообще производил впечатление спокойного, рассудительного дроу, выгодно в этом плане отличающегося от типичного представителя своей расы, расчётливого, хитрого, в меру жесткого, эмоционального и порой катастрофически не сдержанного. Не знай кто-нибудь посторонний о том, что он лич, и слушая только голос, вполне можно было решить, что так говорит какой-нибудь скандинав или даже финн. Смерть стирает все эмоции. Кернисс, конечно, тоже на типичного дроу не очень тянет, но у неё явно какая-то своя запутанная история, и я очень хотел в ней разобраться.

Стоило только Себешу сказать о личе, как он тут же появился на стене, справа от ворот. Размахивая руками, испускающими интенсивный зелёный дым, он как будто управлял невидимым вихрем из призраков. Впрочем, так оно и было, и лич этот не простой, а Верховный, только у них есть специальное умение, которое так и называется, «Карусель». Смысл её в том, чтобы собрать больше двадцати Призраков — и только их, ни Приведения, ни Духи или кто ещё выше не подходили — и, закрутив их в вихре, передать им силу Смерти и выпустить во врага. Призраки от такого становились гораздо сильнее и могли даже на Чёрного дракона, полностью иммунного к магии, пойти и завалить. И чем призраков в Карусели больше, тем сильнее на выходе получались существа, но и тем больше нужно было Верховных личей на раскрутку. Ёмкость одного Лича составляла от шестидесяти до восьмидесяти Призраков, в зависимости от характеристик. Против нормальных гномов, с армией и умениями только семи стандартных тиров, эта «Карусель» действовала очень хорошо, зачастую решая исход битвы. Но мы нестандартные и у нас есть против них оружие.

Заметив, что лич перестал махать руками и источать дым, я врубил боевой режим и поспешил к нему, по ходу набирая так необходимые очки ярости, убивая нежить. Особенно досталось тем, что снова стекались в переду тарана. Боевая машина по чуть-чуть продвигалась вперёд и уже преодолела половину расстояния до ворот. Над тараном оглушительно сверкнуло, лог моментально заполнился десятками сообщений о уроне и дебафах Призракам. Это Ергрид во второй раз за бой шандарахнул Тройной разряд, почти полностью сведя на нет эффект Карусели. Молния Аастии тоже в этом поучаствовала.

Вот только ни один призрак не умер, и все они, семьдесят штук, как написали логи, всё ещё представляли для нас опасность, так как физический урон на них не проходил. Именно поэтому я сейчас карабкался по неровностям стены, чтобы успеть убиться о лича до того, как он станет недосягаем для прямого боя.

Мне повезло, трупешник уже собирался, причём успешно, уходить, когда я перебрался через зумцы. Налетев на него в своём коронном прыжке, я сбил его с ног, мгновенно получив дотовый урон от Ауры Смерти. Медлить было нельзя, и, схватив лича за шею, я сбросил его вниз, на внешнюю сторону, прыгнув следом. Хотел красиво приземлиться и втоптать в землю, но не получилось: мёртвый колдун, проявив чудеса проворности, увернулся и моментально поднялся на ноги. В спину ему прилетели два болта и одна стрела, он развернулся, явно чтобы отомстить, за что и поплатился. Я зашёл ему чуть сзади и активировал «Яростный пинок». Тот отлетел в сторону леса, но ещё жил, если можно так сказать о нежити. Удар с прыжка коленом в голову оборвал его избиение, я же отъехал на точку возрождения.

— Получилось, лорд, — поприветствовал меня Себеш своим холодным, отстранённым голосом. Сегодня он был на удивление словоохотлив.

— Как мы и думали, Касание действует и на них тоже, — чуть ли не захлопала в ладоши Аастия, от радости аж подпрыгивая. Всё же как бы она не хотела максимально походить на гнома, феи оставалось ещё много. И это хорошо.

— Нам это только на руку, — отдышавшись, сказал я. Никогда прежде мне не было так плохо после смерти: голода болела, ноги подкашивались, руки тряслись, а горло просило воды и побольше.

— На стены вышли личи, барагад кабад, — вдруг зло сказал Ордрин. — И вот это нам совсем не на руку.

До этого казарег использовал другую присказку для злости, «тергер верз» называлась. Да и в те моменты злости было сильно меньше. Однако.

На стенах, по обеим сторонам от ворот, и впрямь показались ещё личи.

— Попробуем их достойно встретить, — сказал Ергрид и снова послал «Тройной разряд» в сторону нежити, на этот раз стараясь, чтобы он попал в личей.

Вот только заклинание осыпалось безобидными искрами, попав в белую пелену чётко между двумя трупешниками с левой стороны.

— Откуда у личей белые щиты? — в голосе одного из Жрецов Железного Молота, что стояли за нами, отчётливо сквозил страх.

— Это невозможно, — покачала головой Аастия. — Нежить не может иметь Светлой магии, это ведь нежить.

— Неважно, какая у них есть магия, — прорычал я. — Надо срочно снимать эту пелену!

Ордрин отдал приказ, и в дело вступили феи. Долетев до личей, они принялись их осыпать Вспышками, но безуспешно, щит не пропускал ничего. Сделав три захода, девушки едва успели увернуться от новой напасти — лавины скелетов и зомби, что хлынула из-за стен. Без фиолетовой помощи, но она и не требовалось: от личей, чувствовавших себя в безопасности, повалил густой чёрный дым, развеивающийся буквально в полуметре и тут же сгущающийся над сломанной нежитью. Костяки и трупы, пострадавшие от жёсткой посадки, становились целыми и шли на гномов. Подгорные защитники обеих флангов, понимая, что враг хочет сделать насыпь из своих, чтобы добраться до операторов тарана, по подсказке Ордрина активировали абилку «Сомкнуть ряды», которая помимо усиления защиты ещё и врагов отбрасывала минимум на три метра. Пространство перед строями очистилось, на напирающую нежить полетели кости и куски мяса, наносящие урон «своим». Абилка пошла на двенадцатичасовой откат.

— Надо что-то делать с этим, — констатировал Кернисс.

— В бой, все в бой, — сказал я. — Если гномы погибнут, пиздец настанет всем. Ордрин, готовь пустить в бой бехолдеров.

— Лорд?

— Нет, блин, гремлин-големостроитель, — рявкнул я. — Готовь! Пустить! В бой! Бехолдеров!

После этих слов я снова активировал боевой режим и прыгнул в гущу боя прямо в голову особо ретивому зомби. Следом за мной рванули мои питомцы и Костоломы в окружении людских мечников. Перед тараном, немного продвинувшегося к воротам, прокосолапили Наездники. Заработали стреломёты, в основном довольно успешно помогая убивать Призраков. Здесь же действовали и грифоны. Маги устроили спам заклинаниями на защищающую личей пелену. Ну, как спам… В общем, они явно были полны решимости сбить этот щит. Молния Аастии, до этого никогда не летящая на такое расстояние, шары Тьмы Кернисс, Тройные разряды Ергрида, правда, достаточно редкие, Каменные копья от наших Жрецов, огненные шары от железномолотовцев — всё это раз за разом бессильно разбивалось на искорки, но наши маги сдаваться не собирались. Минут десять на поле боя стоял паритет: мы убивали скелетов, зомби и Призраков в больших количествах, личи их восстанавливали, маги тратили ману, чтобы добраться до них, те оставались в безопасности. Но вот Ас, до этого пышущий огнём в задней части тарана, полетел прямо на пелену и… спокойно прошёл сквозь. Щит тут же оглушительно лопнул, а дракон откусил голову крайнему правому личу. Его соседа метким выстрелом, подкреплённым использованной руном, упокоил Хатгар.

В тот же момент мне пришла в голову мысль, что продвижение юнита по рангам не всегда хорошо сказывается на боеспособности армии. Так, например, даже Мастер стрельбы стреляет куда медленнее Арбалетчика. Это было понятно ещё во время зачистки территории вокруг захваченного крысиного города, но сейчас, когда часть Мастеров апнулась до Рунных стрелков, пусть и без рун, проблема вылезла ещё больше. У Хатгара хотя бы руны и он может валить на расстоянии элитных врагов, но те, что вышли сегодня с площадки, лишь медленно стреляли, значительно уступая перворанговым Арбалетчикам. Да и повышенная точность и абилки на неё Мастеров против толпы, какой напирала нежить, не имеют абсолютно никакого значения. Вот и не знаешь, как быть дальше: продолжать грейдить Арбалетчиков на максимум, до Рунного снайпера, или оставлять на первом ранге и упираться в массовость выстрелов.

Развить успех у наших магов, меж тем, не получилось: пусть они и бросились бить оставшихся двух личей, почти упокоив одного и снизив «жизнь» другому на половину, дальше случилось совсем уж небывалое. Над воротами, в потоках Света, взлетел Священник и окружил трупешники Сферой Отрицания. На ближайшие пять минут они стали неуязвимыми как для физических, так и для магических атак.

Священник представлял собой величественное зрелище. Обычные Аколиты людской армии, воины пятого тира, одевались в чёрную сутану и подпоясывали её простой веревкой. В качестве обуви предпочитали самые обычные сандалии из подошвы и двух ремешков, голову оставляли открытой. Когда они проходили через ранги, одежда становилась всё роскошнее и светлее, вплоть до белоснежной-золотой рясы Архепископа, сандалии всё многослойнее и качественнее — на них уже шла лучшая кожа, обладающая, в том числе, и магическими свойствами — голову покрывал специальный венец из девяти традиционных символов Эльрата, выполненных из серебра и скреплённой серебряной же проволокой. На богато украшенный пояс вмешались ножны с кинжалом Благословения из небесного металла. Так же там закреплялись сильные зелья и даже эликсиры и свитки с мощнейшими заклинаниями.

От этого же Священника так и несло Гниением, одной из неподвластных игроку, даже некроманту, техник магии Смерти. Его одежда окрасилась в чернейший цвет, затыкая за пояс любого Аколита, вот только сама ряса, сандалии, головной убор с фигуркой грифона и пояс с пустыми ножнами, так же чёрными, и свитком, на удивление оставшимся ослепительно-белым, можно было предположить, что это Верховный Служитель. И какой силы должен был быть некромант, что захватил его. На секунду мне стало дурно, что в боевом режиме было практически невозможно. Я представил, что могло бы случиться, встреться мы с таким некромантом до порабощения Священники и не сумев обратить его заклинание против него… Получается, этот Служитель нам очень сильно помог. И он заслужил куда лучшее посмертие, чем участь адепта школы Гниения.

— ЗЕЛЬЯ! — пророкотал я на всё поле боя, обращаясь к огонькам, укрывшимся в лесу. — НЕСИТЕ ОГНЕННЫЕ ЗЕЛЬЯ! СРОЧНО!!!

Мой голос был подобен камнепаду и вводил гномов в «Страх». Они боялись меня… Я знал, что именно так и будет, форум для мне подобных предупреждал об этом. Но быстрее донести мысль я не успевал, действовать надо было молниеносно. Разобраться с последствиями разговора в боевом режиме можно и после, сейчас надо спасать своих.

Лишь несколько огоньков не окутал страх. Один стоял совсем рядом с огромной раскачивающейся махиной, ещё четверо в лесу и два летали и сжигали Светом бестелесных отродий Смерти. Один из огоньков в лесу, сверкающий зеленью и будто бы металлом, включил что-то эфемерно-светлое и у прочих огоньков там пропал «Страх», другой, с красивыми фиолетовыми вкраплениями, достал откуда-то концентрированный огонь и его усилитель и передал другому такому же огоньку, но поменьше. Он быстрее стрелы помчался ко мне и буквально в руки передал средство против Священника. Сначала я кинул в Служителя усилитель. Тому, явно готовящему что-то очень масштабное, это не понравилось, и он озверел, обратив взгляд на меня, но готовить «что-то» не бросил. Во взгляде читалась мольба, и я бросил в него огонь. Тот моментально вспыхнул, жизнь, и без того не особо большая для его ранга, поползла в них. Спустя пару секунд в него прилетели три светящихся шара, окончательно сбив каст и оставив меньше трети здоровья. Удивительно, но принудительное прекращение каста на нём никак не сказалось. Сорвав с пояса свиток, Священник готовился его активировать. Проделав короткую серии прыжков, я налетал на него, оттолкнувшись поочерёдно от мешающихся зомби, Призрака, стены и лича. Забрав свиток и получив мощный удар Тьмы, я попытался ударить Служителя по лицу, но он повернулся, и латный кулак прилетел в затылок. В Священника полетели каменные копья, огненные и тёмные шары, заряженный на слабость к магии болт и живой сокол. Такое Священник не пережил и умер, взорвавшись дикой смесью Тёмных и Светлых эффектов, уничтоживших друг друга, а я второй раз отъехал к точке возрождения.

По времени убийство Служителя длилось меньше двух минут, а ощущение, что минимум полчаса. Из боевого режима меня снова выбросили, благо сильно я продвинуться по нему не успел, и ожидаемый дебаф выписали, на пять процентов снизив эффекты характеристик. Такая вот расплата за смерть в берсеркерстве. Плюс к этому появился дебаф на двадцатипятипроцентную слабость к Тьме. Вот только не успел я ей огорчиться, как подлетела фея, Викантия, положила свою золотисто-красную бразгами ладошку прямо на шлем и слегка нажала. Оба дебафа без следа исчезли.

— Ну и что это было? — ошалело спросил я.

— Это «Касание жизни», лорд, — ответила Аастия. — Я понимала, что у неё может прорваться что-то такое, а потому не пускала Викантию в разведку. Хорошо, что прорыв случился сейчас.

— Это точно, уменьице как никогда вовремя, — чуть ли не пропел Нартыгх, что с его очень и очень низким голосом смотрелось пугающе.

— Вот только оно нас не спасёт, — покачал головой Ордрин. — Надо срочно бросать в бой всё, что есть, иначе проиграем.

И казарег был прав. Пусть низкотировая нежить потеряла возможность лечиться, пока личи восстанавливались, её всё равно осталось много. Вдобавок к ним повалили ещё и упыри, зачатки вампиров, и тоже в большом количестве. И кто знает, что ещё будет за воротами. А у всех гномов и людей, что прямо сейчас сражались на поляне, ещё и «Страх» аж четвёртого уровня от меня висел, существенно снижая их возможности. Долго они не протянут.

— Похоже, лорд, пришла пора использовать то, что леди Сираниэль берегла долгие месяцы для удобного случая, — ледяным голосом сказала Аастия и пошла вперёд.

Следом за ней потянулась трава, какие-то вьюны, чуть ли не лианы, колючки, мелкий кустарник. Всё это бросалось на нежить и с концами затягивало в землю. Не обошла стороной эта участь даже призраков, что обрели ещё большую слабость к физическому урону после гибели Служителя. Упырей так и вовсе разрывало в кашу. Медведь, выпущенный дриадой, превратился в какую-то зелёную машину Природы, нашёл Бурана, поприветствовал как давнего друга и вместе они пошли в разнос. Непонятно откуда по поляне разлилось зелёное свечение, не мёртвое и бледное, но насыщенное, живое, лечащее тех, кого нужно, снимающее дебафы, дающее надежду и неслабо дамажащее нежить. В наши ряды пришло воодушевление, все, кто ещё не сражался, тут же пошёл искать битвы. Даже Ордрин обнажил свой меч, достал со спины щит и пошёл на сближение. Как и Зидад, измученный нетерпением. Я тоже активировал боевой режим и попрыгал от скелета к скелету, от зомби к зомби, от вампира к вампиру, круша черепа и отрывая конечности.

Семь минут спустя действие «Буйства природы» от Аастии пошло на спад. Нежити ещё оставалось много, но уже не так. Оба лича погибли, таран занял необходимую точку, а добить на кураже остатки врага проблем не составило. Видимо, понимали это и в форте, а потому пустили в ход свой следующий козырь.

Собственно, на козырь этот я обратил внимание, когда сквозь пелену ярости, моё естественное проклятье на время боя, прорвались адские крики боли. Было ощущение, что кого-то пытали. Обернувшись в ту сторону, откуда шли звуки, я едва не получил по голове от упырей. Благо, Ас был рядом и угостил их бледные тушки огнём до состояния «горстка пепла».

Крикуном оказался Саттир. Он лежал на земле, из его плеча Древний Вампир вынимал свой источающий первородную Тьму меч, отрубленная по колено нога валялась рядом, орошая окрестности красной, тёмноэльфийской кровью. В этот момент таран начал бить ворота, и крики Охотника уже не были слышны. Вампир собирался добить дроу, но получил тройку вспышек в затылок и отвлёкся. Эйрин воспользовалась мгновениями, выхватила с шеи какой-то амулет и сжала его. Охотников окутал фиолетовый пузырь и они переместились в лес, явно к Ведьме.

Древний разозлился такой дерзостью добычи и достал мечом фею, проткнув насквозь. На землю Сестерия упала мёртвой, изломанной куклой.

— ТЫ ЗА ЭТО ОТВЕТИШЬ, ТВАРЬ!!! — выкрикнул я в сторону Вампира.

Тот замешкался, и следующие его жертвы, пара Костоломов и людской мечник, сумели убраться с пути Древнего.

Активировав «Прыжок», я выхватил из инвентаря ветку, до этого неприменяемую в этом бою, и за пару секунд добрался до противника. Тот лишь рассмеялся и за десять секунд быстрого боя разрубил моё оружие пополам, показывая тем самым, что дерево, пусть и специализированное, против него ничто. Я разозлился ещё больше и взревел раненым медведем. Вампир явно словил оглушение, чем я и воспользовался. Достал лопату, что лежала у меня с боя с великаном и валькириями, руки зачем-то прокрутили её и только после этого сделали выпад. Но ожидаемого попадания в горло противника не получилось. Вообще никакого попадания не получилось: с моих рук лился яркий белый свет, заставляя Вампира чуть ли не сгорать, подобно упырям от драконьего огня. Переведя взгляд вниз, я с большим удивлением заметил в правой руке свиток, из которого и лился этот опасный для Древнего свет. И даже не свет, а Свет.

Сестерия вдруг поднялась на ноги и стала ощупывать место раны. Вот только никакой раны не было ни спереди, ни сзади. Это что, я использовал свиток Воскрешения? Тогда понятно, почему Вампира так колбасит: будь ты хоть сто раз Древним, для Света ты всё равно останешься уязвим.

Вот только Вампир и не думал умирать. Обгоревший, с жизнью в красной зоне и мечом, по рукоятку ушедшим в землю и вытаскиванию неподлежащим, он встал и приготовился к новому раунду, как боксёр на девятой секунде отсчёта. Вот только кто ж ему даст этот раунд? Сестерия, полная осязаемой ненависти, с двух рук залепила ему Вспышкой в лицо, я приголубил пинком, отправив… прямо в Аастию. Та отходила от применения умения позади тарана, почти снёсшего ворота, и именно туда летел Вампир… которого в полете приняла тройка красноглазых волков и разорвала на части. Нежилец. Как говорится, травмы несовместимые с жиз… Так, стоп! ОТКУДА ВОЛКИ?

Видимо, последнее я проревел вслух, потому что оборачиваться в мою сторону стали все. Махнув рукой, дескать, не обращайте внимания, я поспешил к голове тарана. Ворота вот-вот падут, и надо быть там первым.

Я едва успел пролететь, когда створки отвалились к ебеням собачьим, придавив всех, кто стоял сразу за ними. А был там десяток неслабых мумий с красноватыми бинтами, прокачанные и бесславно погибшие от куска деревяшки. Одинокий лич, стоявший чуть дальше, а потому оставшийся в живых, пустил в сторону тарана зелёный поток, принятый на рунный щит Ирсинда. Существование лича оборвала молния Ергрида, тоже оказавшегося тут как тут. А я напоследок оторвался на полусотне костяных гончих. Мне никто не мешал, я вдоволь напрыгался и наперекатывался. Вроде даже кричал что-то типа «получи за Саттира, мразь», но отчёта себе в этом не отдавал. Со смертью последней гончей форт перешёл в наши руки, оповещение о чём пробилось даже через пелену.

С трудом борясь с острым желанием заснуть и проснуться через пару часов минимум, я выключил боевой режим. Картинка перед глазами тут же вернула полноцветность, открыв иконки дебафов, исчез насквозь красный цветокор, разве что всё плыло и рябило, мысли прояснились, ушло из сознания разделение окружающих на огоньки… хотя они вроде пропали после смерти Священника. Ладно, с этим можно разобраться и позже. Сейчас же я просто упал на камни внутреннего двора форта и не имел возможности встать. Навалилась такая усталость, что не хотелось ничего делать, вообще ничего. Даже лежать. Хотелось плыть в кромешной тьме абсолютного Ничто, хотелось ощущать лёгкость в теле от его отсутствия, хотелось… Да ничего больше и не хотелось.

— Лорд, выпейте воды, пожалуйста, — раздался голос Кернисс рядом.

Подняв голову, я и впрямь увидел Ведьму, протягивающую мне флягу. С трудом взяв её, принялся медленно вливать в себя жидкость. Двухлитровая фляга опустела минуты за две.

— Ну вот, лорд, сейчас мы вас полечим, — раздался сзади другой голос.

Оборачиваться я не стал: сделать это было проблематично, тело почти не слушалось, да и необходимости не было. Аастию я узнаю в любом состоянии. Как-никак, две с половиной недели уже вместе.

Аастия подошла ближе и врубила ауру. Радиус её действия оказался небольшим, лишь для меня одного, но так она получилась мощнее. Всего через минуту большая часть дебафов, что в изобилии перекрывали обзор, исчезли.

Вот только встать в ближайший час я всё равно не мог. Пусть мозги и пришли в норму, плату за берсеркерство это не отменили. Поэтому я продолжал валяться бесполезным овощем посреди форта, изучающим боевой лог на предмет неожиданностей. И таких набралось немало. Например, мы использовали все Взрывные зелья, что я приготовил. И не потратили больше ничего, кроме связки «Огненная жажда — Тепловой взрыв» для Тёмного Священника. А ещё бехолдеры всё-таки вступили в бой и поучаствовали в добиве упырей. Их красно-синие стрелы довольно неплохо разили их. Хотя называть это стрелами было неправильно, как гласил лог. Это были «Пустотные выстрелы», их элементарная атака. Как Вспышки фей, только если у них это смесь Природы и Света, злобноглазы совместили Материю и Разум. А с двумя личами-недобитками в одиночку разобрался Себеш, похоже, никого больше не подпустив к этому. Во всяком случае, урона от кого-либо ещё на них не нашлось.

Так же лог заявил, что «предчувствие» Хатгара не обмануло его. Мы действительно не потеряли никого, не считая ноги Саттира и Сестерии, формально умершей в ходе битвы. Если бы не свиток, заряженный Воскрешением…

Подумав о том эпизоде битвы и собрав ладони в кулаки, представляя, как раз за разом душу треклятого Вампира, лишившего Охотника боеспособности, я понял, что могу шевелиться. Таймер и впрямь показывал, что час прошёл. Медленно, стараясь не делать резких движений, я сел. Ко мне тут же подлетел Ордрин, явно дежуривший неподалёку.

— Лорд, форт теперь наш, — отрапортовал он, бухнув правым кулаком в район сердца.

Видел я его с трудом, дебаф на зрение всё висел, делая картинку расплывчатой и периодически дёрганной, а вот слышал отлично.

— Отличная новость, — усмехнулся я. — Присаживайся, надо многое обсудить.

Ни секунды не раздумывая, казарег опустился рядом со мной.

— Как Саттир? — первым делом спросил я.

— Очень плохо, лорд, — ответил Ордрин, стараясь на меня не смотреть. — Плечо срастить удалось, а вот ногу…

С минуту мы молчали, понимая всё прекрасно без слов. Он выжил, потому нога навсегда оказалась утеряна. А второго свитка воскрешения у нежити просто не было.

— И с первым-то откровенно повезло, — отозвался казарег, давая понять, что последнюю фразу я сказал вслух.

— Да уж, повезло, — согласился я. — Нам во многом повезло в этой битве. Мы по такому тонкому карнизу прошли…

— Ну вот прям совсем всё на везение спихивать не надо, — недовольно пробурчала Аастия совсем рядом. — Мы и сами оказались неплохи, а везёт, как говорила леди Сираниэль, сильнейшим.

— Везёт тому, кто везёт, — предложил я другой вариант поговорки.

— И мы по-вашему не везли, значит? Да ничего подобного, мы и сами неплохи.

— Да уж, неплохи, — усмехнулся я. — Вот только внезапное пробуждение лекарских способностей отдельно взятой феи мы при всём желании привезти не смогли бы.

— Во-первых, я знала, что Викантия спящий лекарь, а потому даже в разведку её не посылала, мало ли что, — ответила Аастия. — А во-вторых, никаких преимуществ в бою это не дало.

Вот тут она права, согласно логу, после «пробуждения» в Викантии лекаря, она навоевала не больше, чем остальные феи. Пусть здесь всё в рамках, но у меня ещё были аргументы, способные пристыдить Систему.

— Буйство природы тоже никакого преимущества не дало?

— Буйство я специально берегла на крайний случай. И этот случай прошёл очень хорошо, как я считаю. Или вы недовольны?

— Но почему ты сразу о нём не сказала? Мы бы хоть знали о таком козыре и…

— Вот потому и не сказала, что смогла бы удержаться от использования в каком-нибудь простом бою. Оно ведь у меня одноразовое, перезарядка в храме Силанны мне недоступна сразу по двум причинам.

— Но разве наличие ещё и Буйства при таком количестве полезных и даже редких аур допустимо? — спросил я последнее, что пришло в голову, по сути, цепляясь за вопрос как за соломинку. Очень уж убедительная была Аастия.

— У любой дриады есть Буйство, не зависимо от её ауро-заклинательного арсенала, — тоном учительницы, доносящей до двоечника элементарные истины, сказала она. — Буйство неотъёмно от нашего естества. Может не быть почти всех призывов, как у меня, может не быть всех растительных заклинаний, как у меня опять же, может полностью не быть аур за ненадобностью, а уж лечения и вовсе изначально нет у многих, но Буйство будет всегда. Дриада без буйства — притворившаяся дриадой суккуба.

Я понял, что проиграл в этом вопросе. Наверное, Аастия права. Во всяком случае, это может быть правдой, ведь хотя бы поверхностно изучить фей и их грейды у меня вообще не было времени. Я и про гномов-то до конца не всё знаю, а тут дриада. Придётся поверить Аастии до ситуации, полностью ставящей под сомнение её слова. О, Камнерожденный, хоть бы это не случилось никогда.

— Спасибо, тебе, — вместо новых вопросов тихо сказал я. — Без этого твоего выхода мы бы потеряли всё.

— Это мой долг как гнома, лорд, — отчеканила Аастия. — А ещё девочки нашли источник всех проблем в этом районе.

— То самое кладбище?

— Да, лорд, — кивнула она. — От него ничего не осталось, но можно смело сделать вывод, что именно там был эпицентр нашествия нежити.

— И это кладбище похоже на то, что мы успокаивали недалеко от рудника? — спросил вдруг Ордрин.

Даже странно: весь разговор с Аастии и звука не проронил, а тут вдруг интерес проснулся. Впрочем, они вполне могли всё обсудить пока я валялся посреди форта.

— Очень сильно похоже. Даже не хочу представлять, что было бы, не займись мы им.

Наглядная демонстрация опасности Линейной Ловушки была бы. Быть может, слегла бы вся ещё более немногочисленная на тот момент армия и кранты. Крысы, демоны, эта нежить — кто-нибудь непременно добил бы, сумей мы каким-то чудом пережить то нашествие.

Аастия ушла, мы остались вдвоём с казарегом.

— Как бехолдеры? — спросил я.

— Лучше, чем можно было предположить, — ответил он. — Я не знаю, какого они уровня и что делали в армии некроманта, но против нежити действовали максимально эффективно. Будет отличное усиление в бою с демонами.

— Мне кажется, у них тут недалеко от кладбища было своё поселение, — высказал я мысль, — и некромант захватил его в своём захватническом походе на юг. Не знаю, почему не превратил в нежить, да и никто никогда уже не знает. А сами они неразговорчивые.

Я уже знал, где находилась та Ловушка. Строго на северо-запад от форта, в десяти метрах от завесы. Подумать только, за три с небольшим дня до открытия границ мы увидели кусочек этой границы. И, можно сказать прямо, нам снова повезло. Суть в том, что при активации Ловушки её сила расходится во все стороны на триста шестьдесят градусов. И никакая завеса им не помеха. Соответственно, часть того, что вырвалось с кладбища, ушло за мою стартовую локацию. Вот только что-то мне подсказывало, что мы с ними ещё встретимся. Хотя и того, что осталось здесь, с лихвой хватило практически полностью уничтожить защитников Железного молота, лишив меня существенного притока воинов в армию… которого не случилось бы, не рвани Ловушка. Снова это палка о двух концах, будь она неладна.

— Деревни людей жалко, — подошёл внезапно Нартыгх. — Можно было попытаться их присоединить, раз люди у нас всё равно есть.

Бывший шаман в битве прямого участия не принимал. С одним кинжалом на толпу нежити идти похлеще самоубийства будет. Но его отвары помогли многим уже после боя, массово восстанавливая всем силы и здоровье. Аастия-то не могла повесить две целительские ауры одновременно, а заклинательных возможностей дриады, Мундиарии и Викантии на всех не хватало. Особенно Аастии, потратившейся на Буйство. Вот и вышло, что главным лекарем временно стал орк. И как же хорошо, что в своё время я всё-таки включил его официально в Целительскую команду. Была ведь крамольная мысль не делать этого.

— В твоих словах есть разумное зерно, гадар сиб, — ответил Нартыгху казарег. — Но согласились бы эти в своей полной мощи идти под кого-либо? Что-то подсказывает мне, что нет.

— Но ведь можно же было попытаться, — пожал плечами орк. — Или хотя бы договориться о мире и сотрудничестве, как с егерями и тройкой хуторов.

— Можно было, гадар сиб, но сейчас смысла гадать, что можно было, а чего нельзя, бессмысленно. Деревни разорены, жители превращены в нежить или упырей, а последнего лорд убил лично.

— Он ведь смотрел на меня с мольбой, — вспомнил я, догадавшись, что Ордрин говорит о Священнике.

— Вам повезло, лорд, что он не закончил своё заклинание, — раздался холодный голос Себеша. — Он призывал своего Серафима, и случись это, мало не показалось бы всем.

— Вот тут везение точно ни при чём, — сказал я. — Пусть я был в тот момент берсеркером, но чётко понимал, что этот его длинный каст неспроста. А потому и попросил зелий огня.

— И этой просьбы испугались почти все, — констатировал лич.

— Этот вариант казался самым быстрым, иначе точно мало бы не показалось. Кстати, а почему Серафима? Он же является только светлым?

— Явился бы не Серафим, а какая-нибудь тварь Гниения, по мощи сопоставимая с шестикрылым ангелом, — пояснил Себеш. — Просто визуально призыв был именно как на Серафима. Видимо, некромант не смог до конца поработить в этом человеке его сущность, потому и мольба в глазах, потому и передача свитка, так сильно пригодившегося.

— Передача? — переспросил я. — А мне казалось, он его активировать хочет, потому я и вырвал его… и в инвентарь убрал, получается.

— А вот мне со своего места как раз казалось, что Священник именно передаёт свиток, — не согласился Себеш. — Но это уже не важно. Важно, что свиток помог избавиться от Древнего и воскресить Сестерию. Эта потеря стала бы существенной.

— Раз вы всё видели, да ещё и лучше меня, может скажете, откуда взялись волки?

— Волки пришли из леса, лорд, — ответил Нартыгх. — Прибежали следом за Наездниками, в один из их пробегов, и стали гоняться за упырями и кусать их. Не погиб в итоге не один, а потом ещё и Вампира догрызли.

— Волки, кстати, от того твоего рыка аж к земле припали, уши к головам прижали и в лес попятились, — усмехнулся Ордрин. — Но так и не убежали, к ним полетела Сестерия.

— Сестерия?

— Ну да. Что-то говорила им, от неё свечение зеленоватое исходило, волки успокоились. Мне кажется, они хотят стать частью нашей армии.

— Час от часу не легче, — пробормотал я.

— На твоём месте я бы взял их, — посоветовал казарег. — Они ведь давно фантомно следуют за нами, а иногда и опережают.

— Что гномы на такое усиление скажут?

— Наши сердца пусть и кажутся непробиваемыми каменно-металлическими кусками, крепче мифрила, но мы способны ценить дружбу, преданность, самопожертвование и готовность всегда прийти на помощь, что эти грозные клыкасто-меховые создания продемонстрировали целиком, полностью и окончательно-бесповоротно.

— Дикте Хатгар хочет сказать, что гномы не против волков. Особенно этих волков.

— Собираетесь потихоньку, это хорошо, — протянул я. — Кто тогда мне расскажет, почему у Огненных Жрецов из Города нет в арсенале огненных заклинаний? Только Каменные шипы, Водные плети да Молнии. В отличии от их коллег из Железного молота?

— Наш учитель не преподавал нам Огонь, — услышал я голос Ергрида. — Только Землю, Воду и Воздух. Спрашивать почему так мы не стали, он сильно ругался по этому поводу. А теперь и вовсе не спросишь, он унёс эту тайну в Чертоги Отца.

— Понятно, что ничего непонятно.

— Так, ребята, пойдёмте дружно проверим, как там идёт разбор тарана, — внезапно сказал Ордрин, поднимаясь со своего места. — Мало ли, может помощь нужна, гадар сиб.

Понять, что заставило казарега и всех остальных так спешно ретироваться, я смог буквально через полминуты. Рядом со мной, буквально в метре, опустилась Кернисс.

— Как там Саттир? — первым делом спросил я.

— Плохо, лорд, — подавлено ответила Ведьма. — Он больше не сможет ходить вообще и в разведку в частности.

— Это ничего, мы найдём, куда применить его таланты, — твёрдо сказал я.

— Вы не понимаете, лорд, — на грани слышимости прошептала дроу. — Он вообще не хочет жить, он чувствует себя бесполезным.

— Чушь! — припечатал я. — Мастер-взломщик, составляющий превосходные карты идеальной детализации, не может быть бесполезным.

— Но ведь в разведку…

— Сточилась кирка об мифрилон на этой разведке! — чуть ли не заорал я. — Не сможет разведывать и Камнерождённый с ним. Научит кого другого, как это правильно делается. А не захочет учить, заставлять не буду, путей ещё много. Один из них я уже назвал.

— Но зачем вам калека, лорд? — спросила Кернисс с, как мне показалось, надеждой в голосе. — Зачем обуза?

— Э нет, моя дорогая ведьмочка, Саттир вовсе не обуза, он герой. Он буквально грудью встал на пути врага, значительно сильнее себя, дав мне драгоценные мгновения добраться до него. И плох тот эйден, который оставляет героев, получивших травмы ради своей страны, на обочине жизни. Саттира я не брошу и никому не позволю это сделать.

— Лорд, вы так говорите…

— Да, очень пафосно, — согласился я с ней. — Но если одна конкретная Ведьма по имени Кернисс не понимает по-другому, я буду использовать пафос.

— Я не об этом, — покачала она головой. — Вы и им уже говорили, что не бросите нас, и мне сейчас говорите то же самое. Это… это правда? Мы нужны вам?

Голос её сорвался, Кернисс чуть не плакала. Похоже, здесь замешана глубокая психологическая травма, идущая из детства. И пусть из меня Фрейд как из Ирсинда поэт, но других вариантов просто не было. И вот как доказать ей, что я не вру? О, есть идея.

— Кернисс, я клянусь Аркатом, что вы такая же полноценная часть будущей Империи, как и гномы. Каждый из вас.

После этих слов меня окутала белоснежная вспышка, как подтверждение, что я не вру. Одновременно с этим ко мне вернулась чёткость зрения. Кернисс смотрела на меня, будто я — Маласса, и сейчас буду возводить её в ранг святой. Или как там у богини Тьмы всё устроено? Посмотрев на меня секунд десять, Ведьма разрыдалась, как любят говорить в русских народных сказках, горючими слезами.

— Вот скажи мне, Кернисс, зачем было доводить до божественных клятв? — спросил я, как только солёная влага закончила литься из её глаз.

— Лорд, я… простите меня, — гораздо увереннее, чем до этого, сказала дроу. — Просто именно сейчас, после шести лет скитаний, я поняла, что наконец-то нашла свой дом.

— А… а как же… — аж опешил я от такого. — Как же родной дом? Как же клан Серебристой тени?

— Меня выгнали оттуда, когда я посмела сказать крамольные вещи, — усмехнулась Кернисс. Вот такой она мне нравится куда больше. Ехидство на пополам с сочащимся ядом намного больше шли дроу, чем слёзы, причитания и все эти девичьи розовые пони.

— Какие, если не секрет?

— Я посмела усомниться в целесообразности очередной войны с гномами, когда наш клан едва оправился от предыдущей. Меня и выгнали, назвав гномьей подстилкой.

— Но ведь прямо сейчас ты…

— Ага, — весело отозвалась она. — Те, кто с самого детства обучали меня магии и артефактному делу, специализации нашей семьи из поколения в поколение, те, кто говорили, что мои умения всегда будут нужны… Я ведь без ложной скромности могу сказать, что являлась лучшим создателем артефактов среди всех, кто обучался вместе со мной. Да что там, ещё ученицей я заткнула за пояс наших наставников, мне пророчили великое будущее, в том числе и в качестве жрицы Малассы. Я ведь должна была через день сдавать экзамен, чтобы войти в Союз Трёх, но мне клан предпочёл глупую войну на истребление.

— А ты не думала, что это козни какой-нибудь из твоих соперниц? — тут же спросил я. — Насколько я знаю, Союз Трёх — это очень престижно, а тут такое совпадение.

А я действительно изучал, ночами впитывая знания о дроу. И потому не мог поверить, что тёмные эльфы просто так отказались от неслабой Жрицы и крутого, по её словам, артефактолога. Впрочем, за всё время, что Ведьма с нами, сомневаться в её словах ни разу не приходилось. Но так или иначе, попахивало здесь неслабой интригой как раз в духе дроу.

— Всё так и оказалось в конечном итоге, — оскалилась Кернисс. — Я выяснила, с помощью кого оказалась на обочине жизни, — вернула она мне пассаж, — до конца верные мне Эйрин и Саттир выследили её и…

— Это было очень кроваво?

— Достаточно, лорд, — усмехнулась Ведьма. — Я мстила всеми доступными способами. Меня ведь не просто выгнали, но ещё и опустили до первого ранга. С четвёртого — на первый… Это было мучительно больно. Пусть многое осталось при мне, но стало слабее. А что-то, в том числе и самые мощные способности, оказались полностью утеряны. В том числе и самая главная.

— Ты потеряла связь с Малассой? — в ужасе спросил я. Для Жрицы, особенно бывшей, это смерти подобно.

— Не сразу, — кивнула она. — Вернее даже будет сказать постепенно. Вы и сами могли видеть представление, что я устроила за день до вашей атаки.

— Мне рассказывали.

— Даже так, — удивилась Кернисс. — Впрочем, это не имеет значение. Весь последний год я искала возможность снова наладить связь с Темнейшей, Источник был моей последней надеждой.

— Надеждой, которая не оправдалась, — констатировал я. — И тогда тебе снесло крышу, и ты с помощью клятвы Аркату решила присоединиться к нам. К гномам! Вечным и священным врагам дроу.

— Наша ненависть обоюдна, лорд, — ехидно протянула Ведьма, — но вы почему-то не убили нас, когда я запросила переговоры. Тогда я и решила уже присоединиться к кому-либо.

— И не побоялась пойти под гнома?

— Меня ведь и выгнали под предлогом гномолюбия и предательства. Я решила, почему нет. И за всё время, что мы с вами, вы всегда относились к нам как к гномам. За это спасибо.

— Вы не дали повода относиться к вам как-то иначе. Сейчас вы не меньше гномы, чем Аастия.

— Спасибо, лорд. И ещё раз простите за ту выходку на Совете. Это было временное помутнение. Какая-то часть меня не могла согласиться с отказом от Малассы, пусть этот отказ по факту уже и случился.

— И насколько жизнеспособна эта часть будет в дальнейшем?

— Она умерла, — соревнуясь по холодности голоса с Себешем, сказала Ведьма. — Я и сегодня ждала её, умоляла помочь Саттиру, а в ответ…

— А в ответ тишина, — процитировал я известное стихотворение, — он вчера не вернулся из боя.

— Так и есть. И вот сейчас, разговаривая с вами, я наконец поняла: всё это время я пыталась воспитать сарантула, когда рядом ходил целый драук.

Интересный у дроу вариант сравнения маленького и трудоёмкого с большим и халявным.

— И ты…

— Лорд, вам первоклассный артефактор не нужен? Эти способности я не утратила, даже ещё больше развила. А ещё немножко архитектор с возможностью «Общего разума».

Тут же перед моими глазами выскочила таблица с параметрами дроу:

Кернисс 59 уровень

Сила 35

Выносливость 37

Ловкость 47

Магическая сила 86

Устойчивость к откату 94

Объём маны 56

Магия Тьмы V, Магия Разума V, Тёмная Ритуалистика V, Сбор Ресурсов IV, Управленец IV, Магия Материи I, Артефакторика V, Архитектор III

Теперь стало понятно, почему дроу так эффективно собирали лут. Где-то Кернисс и Охотники, у которых тоже такое должно быть, научились этому. Собственно, за шесть лет странствий и не такому можно научиться.

— Нужны, — сказал я Ведьме. — И артефактор, и архитектор очень нужны. Даже жизненно необходимы.

А уж о том, что она артефактор, я догадался давно, когда увидел на фее браслет, переправляющий Шар Тьмы во врага. Потом, наверное, испугавшись чего — хотя дроу и страх это не совсем совместимые вещи — перестала что-либо создавать, и я стал готовиться к разговору, который сможет открыть её возможности. Разговору, который, по сути, состоялся очень спонтанно.

— Ну что ж, тогда я вся ваша, — хмыкнула она. — Даже делать ничего не придётся, я уже ваша. Только вот придётся оставить Обозную команду…

— Натаскай кого-нибудь из гномов, — предложил я. — Думаю, это будет несложно.

Намекал я таким образом на Управленца. Это, конечно, не Обучающий, но тоже кое-что умеет.

— Пожалуй, именно так и сделаю.

— Скажи, а как так получилось, что бехолдеры, которых ты подчинила, остались живы, а все остальные умирали? Кроме Себеша, но там ведь совсем другая история.

— С бехолдерами получилось точно также как и с Себешем, — сказала Кернисс, поднимаясь. — Разве что некромант их просто подчинил. Глазики ведь живут бок о бок с нами многие столетия, воюют на нашей стороне и делают много полезного, на что дроу просто не способны. Я их просто переподчинила, пользуясь «родственной» связью. К сожалению, лишь тех, кого успела.

— Ты не знаешь, трофеи уже собраны? — спросил я, тоже поднимаясь.

— Собраны, лорд, — кивнула она. — Ваш дракончик нашёл аж четыре тайника с невероятно вкусной наградой. Мы всё разложили в обоз.

— Ну что ж, раз нас здесь больше ничего не держит, можем идти прямо в Баг-Даад.

— Прямо в Баг-Даад? — спросил тут же оказавшийся рядом Ордрин. — Никуда не заходя?

— А зачем? Вроде нам больше нигде быть не надо, а вопросы можно решить и завтра. Бойцы заслужили отдых в этот вечер.

— Хорошо, лорд, так и сделаем.

— Сколько времени это займёт?

— Полтора часа, лорд, — ответила Аастия. — Я обеспечу прямой путь.