Путь наемника

Глава 50

Утром Никаниэль проснулся от заливистого смеха Ванессы. Она хохотала настолько неудержимо, что чуть не задохнулась и даже начала икать.

Выйдя из палатки, принц сперва удивился, а потом и сам не смог сдержать веселья. Рядом с Шазшазом обнаружился еще один варвар. Такой же черный, но значительно ниже, со стоящими дыбом волосами и всего одной парой рук. Но зато ими можно было бы чесать колени, не наклоняясь.

— Иди умойся, чучело! — отсмеявшись, сказал Ник, с улыбкой разглядывая Садо. Тот продолжал стоять с ошалело выпученными глазами. — Кто-нибудь знает что с ним?

— Я знаю! *Ик* Я знаю! — прыгая на месте, заверещала кендер. — Он к Юле в шатер *Ик* залез! А потом как выскочит, *Ик* а она его ШАРАХ молнией! *Ик* И еще раз БДЫЩ! Ой, не могу!

Ванесса упала на землю и вновь залилась смехом, держась за живот и непрестанно икая. Даже Шазшаз не смог сдержать улыбки.

Балаган да и только.

— Я же предупреждал. — Никаниэль подошел к Садо и заглянул ему в глаза. — Могла и убить. Извиняться и благодарить будешь пока не простит. — однако мужчина, похоже, все еще не до конца понимал, что происходит. Как назад-то вернулся? — Ангс, помоги ему. Выходим скоро.

Принц отвернулся. Ему стоило неимоверных усилий придать лицу серьезное выражение. В конце концов он же штрейс. Нет, ну как можно быть таким идиотом, чтобы залезть к магу?

Этот случай позже даже был занесен в анналы отряда — книгу хроник, которую вел Гвойнан, записывая туда все важные, опасные или просто смешные события из жизни Соколов.

Эту традицию попытался внедрить еще позапрошлый капитан с целью сплотить ряды бойцов. Только соблюдалась она из рук вон плохо и толку от нее было чуть. Но Мейсис, встав у руля, возродил обычай и даже устраивал целые вечера, когда наемники, собравшись за общим костром слушали выдержки и целые главы из истории их предшественников. У них даже появились любимые отрывки.

Не сказать, что только благодаря анналам Черные Соколы стали одним из самых дружных и сплоченных отрядов современности, но это стало некоторым кирпичиком из которых состоит крепкая стена товарищества и взаимовыручки.

Вереница телег и карет, подобно гусенице по листу, неуклонно ползла на северо-запад, периодически отсылая в стороны небольшие группы для выполнения заданий. Уничтожение бандитских шаек, взимание налогов с непослушных деревень, выслеживание преступников, участие в локальных стычках между странами — наемники брались за все, что могло принести деньги.

Иногда Никаниэля назначали старшим, иногда он входил в состав более крупного формирования под командованием одного из сержантов. Трижды поступал заказ на Героя Лаода, но лишь раз дело действительно закончился боем с нежить. И то ей оказалась заблудшая душа слепого старика, которого никто не удосужился похоронить, лишь наглухо заколотив ему двери и окна.

Причем выяснилось, что эссенция Занды эффективна только против материальных созданий, так что Нику вновь пришлось воспользоваться Люминистиллом. Изначально он собирался сделать вид, что каким-то образом поджигает свой меч, но еще на кладбище Фарлонда взрывная булава Гвойнана натолкнула его на другую мысль. Уже тогда он решил признаться, что это артефакт, вспыхивающий по команде «Сияй» и имеющий особую силу против нежити.

В конец концов шила в мешке не утаишь, и раз уж нечто подобное есть у дварфа, то почему бы и ему не иметь при себе волшебную штучку. Так получалось даже что Гвойнан обладал более мощным оружием — оно действовало всегда, а не только на неупокоенных.

Хотя очередной волны повышенного интереса к своей персоне избежать не удалось. Да и дварф, похоже, не слишком поверил, продолжая таскаться на задания вместе с группой Ника. Впрочем, несмотря на вечно унылое выражение лица и постоянное ожидание чего-нибудь плохого, тот оказался умелым воином и надежным товарищем. Так что пусть.

После достижения Южного Королевского Тракта скорость передвижения отряда заметно выросла. Все-таки сложно недооценить преимущество мощеной камнем дороги. Ни грязи, ни слякоти, ни колеи. Лошади не рисковали сломать ногу в случайной яме, да и шедшим пешком солдатам удачи тоже приходилось по-проще.

Вот только Тракт был местом достаточно безопасным, и количество наймов резко пошло на убыль. А двигавшиеся в том же направлении торговцы не могли себе позволить оплатить работу сразу такого большого числа воинов. Поэтому они пристраивались в хвост и следовали на некотором отдалении в надежде, что в случае нападения их не бросят на произвол судьбы.

Правда шли они все же медленнее Соколов и скоро неизменно отставали, чтобы уступить место другим. Казалось, что купцы, лудильщики, бродячие артисты и прочие перехожие личности в едином порыве устремились на запад, словно почувствовавшие запах гниения падальщики. И ничего удивительного, ведь близился ракатош, и скоро в Пантиок должны были съехаться все короли со своими свитами. Где еще искать прибыль если не там?

Определенно именно к бывшей столице объединенного людского королевства вел своих людей и Варден Мейсис, что полностью соответствовало ожиданиям Малема и планам Ника.

С началом магических тренировок свободного времени у Никаниэля не осталось совсем. Если не было никаких боевых заданий, то он вставал рано утром и, сделав зарядку, посвящал хотя бы минут тридцать-сорок медитации. Затем завтрак и долгий дневной переход с обедом прямо на ходу. Вечером же они с Юлланай отходили как можно дальше от стоянки и совместно практиковались в применении людских заклинаний.

Упражнения с мечом пришлось временно забросить, логично рассудив, что возобновить их можно в любой момент, а вот найти другого учителя магии в обозримом будущем удастся вряд ли.

Как и ожидалось, сама Юла не смогла ни видеть ману, ни почувствовать собственные магические каналы, так что они оба занимались по ее магимуару.

Оказалось, что, несмотря на сам факт способности Ника к людскому волшебству, прочие ограничения действовали на него точно так же. Стоило ему зазубрить третье заклинание, как одно из двух предыдущих тут же начисто стиралось из памяти. Чистый лист. Словно и не учил никогда.

То же самое происходило и с применяемым колдовством. Два раза стали стартовым пределом. После этого — извольте вновь лезть в книгу и осваивать все с нуля. Таким образом Никаниэль мог применить четыре заклятья и после этого остаться с привычным эльфийским арсеналом.

Юлланай же не без гордости похвасталась натренированной способностью держать в уме до четырех заклинаний и четырехкратным их применением. На все шестнадцать, правда, могло не хватить маны, но это уже отдельная история. Тот же самый огненный шар, например, требовал гораздо больше сил, чем уже увиденная в действии болотная топь.

У самого принца подобных проблем не было. Во-первых, его магические каналы вмещали уже гораздо больше маны, чем до побега из Эльфхейма, а, во-вторых, он мог мгновенно восстанавливать потери, беря необходимое из окружающего пространства. Вот только чем больше силы он заливал в заклинание, тем сложнее становилось его контролировать, а после применения голова гудела так, словно он неделю беспробудно пил крепкое дварфское пойло.

В общем, везде свои ограничения.

Но даже так Ника безумно радовала возможность в крайнем случае применить что-нибудь разрушительное. И пусть лучше он скороговоркой пробубнит особую тарабарщину и запустит во врага тот же самый сгусток пламени, чем будет молча сражаться одним светляком. Разница, как говорится, на лицо.

Вернувшись с очередной тренировки, на которой Юла безуспешно пыталась пробить ледяной щит принца, Никаниэль застал Шазшаза, одиноко сидящего у практически потухшего костра и вглядывающегося в алеющие в темноте угли.

— Что-то случилось? — поинтересовался Ник, остановившись поблизости.

Он испытывал определенную симпатию к этому всегда спокойному варвару. Порой ему даже казалось, что тот больше походил на невозмутимого эльфа, чем она сам.

— Промиклотар. — поприветствовал товарища чернокожий воин. — Мой грустить.

— Шазшаз, я же тебе говорил, правильно «Я грущу» или «Мне грустно». — мягко укорил его Ник. Пустынник за последнее время сделал неплохие успехи в освоении общего языка, но кое-что ему так и не давалось. — Почему грустишь?

— Дом. — тихо ответил Шазшаз.

Ах дом…

Тут Никаниэль его прекрасно понимал.

Он и сам порой с трудом прогонял накатывающую тоску, вспоминая родные стены дворца, запах цветущих миллоранов, мелодичный шелест листвы. Нет, тут она, конечно, тоже шелестит, но все же как-то не так. Неправильно, непривычно…

Первый луч солнца, заглядывающий в королевскую опочивальню, слуга с подносом для умывания, чарующий аромат тилуна на завтрак, мудрый взгляд отцовских глаз, советы брата, Элельен.

Элельен…

Ее Нику не хватало больше всего.

Наверняка у Шазшаза тоже есть кто-то, о ком он вспоминает, находясь в дали от родины. Может быть невеста, мать, отец или любимый… оазис. Ну или что там можно любить среди песков. Эльфу трудно было представить жизнь в практически лишенном растительности месте. Но даже так, тоска по дому она ведь у всех одна.

— А почему ты ушел? — спросил Никаниэль, подбросив в костер пару поленьев и подсаживаясь рядом.

— Позор.

— Позор? — не поверил своим ушам принц. Трудно представить как мог навлечь на себя позор такой могучи воин.

— Не мочь добыть имя.

Этого Ник не понял. Что значит «добыть имя»? Не сумел подобрать слова и сказал что-то не то? Нет, в таком случае он обычно машет руками и просит помощи. Но ведь у него же есть имя, разве нет?

— А как же Шазшазшазшаз… и вот это вот так далее?

— Не мой имя. — понуро произнес тот. — Шаз — сын, Гвистипион — … — варвар принялся вращать рукой, как раз намекая, что не помнит нужное слово.

— Отец? Дед? Ааа! Предок? — догадался Никаниэль.

Шазшаз кивнул.

Так значит если «шаз» на криамо это «сын», то он сын сына сына сына и так далее Гвистипиона? А свое имя нужно как-то по особому получить что ли?

Словно услышав мысли Ника, Шазшаз продолжил:

— Семь раз сын — нет! Нужен добыть имя. Драться гослопах. Проиграть. Нельзя жить. Очнуться трава. Твой помочь. Флардо помочь. Твой помочь. Промиклотар! — как на духу выпалил четырехрукий воин, и, судя по виду, ему заметно полегчало.

Кто-то другой может и не понял бы что означал этот набор слов, но Никаниэль уже не одну неделю обучал Шазшаза общему языку и за это время настроился с ним на одну волну. Судя по всему, выходило, что имена варвары получали не от рождения а за какие-то особые заслуги. Как, например, предок Шазшаза — Гвистипион. После чего, на протяжении семи поколений никто в его роду не удостаивался имени и ему пришлось отправиться добывать свое.

Ник не знал как там у варваров, но, по его мнению, сам факт битвы с гослопахом уже достоин того, чтобы тебя хоть как-то да назвали. И не важно выиграл ты там или нет. Взял в руки меч — молодец, не струсил и подошел к гослопаху — умница, а если уж приголубил его своим оружием хотя бы раз — получай имя. Возможно посмертно.

Ведь гослопах — самое опасное живое существо пустынь. Гигансткий скорпион размером с лодку. И это не считая клешней, заостренного хвоста и четырех пар мощных лап, позволяющих ему бегать по песку со скоростью значительно превышающей человеческую. Если верить прочитанному в свое время учебнику, то гослопахи являлись злейшими врагами зитарусов, да и вообще всего, что поимело неосторожность встать у них на пути.

И вот против этой твари вышел Шазшаз ради имени. Сурово у них там в пустыне. Возможно поэтому чернокожие воины и ценятся так сильно по всему Альйону.

В общем, Шазшаз проиграл и выжил, скорей всего, благодаря исключительной регенерации изредка встречающейся у представителей его расы, отделавшись тем самым здоровенным шрамом через все тело. Очнулся он уже на границе одного из королевств, где его, потерявшего всякую волю к жизни, пленили люди Винцесса. Из рабства его спас сам Ник; потом из Тики, похоже, Флардо; затем, после битвы с Дреши, снова Ник; и вот теперь…

— Постой, — спохватился Никаниэль, — что значит «промиклотар» на криамо?

— Отважный! — гордо заявил Шазшаз, ударив себя в грудь сразу двумя левыми кулаками.

Значит все-таки не червяк и не сопля выхухоли. И на том спасибо. Получается варвар так сильно впечатлился действиями принца возле заставы, что даже дал ему имя согласно традициям родины. А потом пошел следом за тем, кого посчитал достойным. Это определенно многого стоит!

Только теперь Ник понял, как выглядит в глазах Шазшаза. И это при том, что сам принц считал его могучим, доблестным воином, достойным всяческого уважения.

— Я тоже хочу дать тебе имя, Шазшаз. — произнес Никаниэль, проникшись моментом. — Настоящее, а не то что сейчас!

— Спасибо, Промиклотар. — проникновенно проговорил варвар, крепко сжав Ника за плечи. — Ты воин фатас. Мой имя не заслужить. Нет. Пока нет.

И с этими словами ушел во тьму, оставив Ника наедине со своими мыслями.