Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

ГЕРОЙ БЕЗ ЕДИНОЙ МОРЩИНКИ

Писатель К. (назвать его имя не имею права) написал рассказ и, будучи человеком по природе добродушным, да к тому же оптимистом, немедленно отнес его в редакцию литературной газеты. Там рассказ пролежал пять недель, а в конце пятой недели автора срочно вызвали к заведующему отделом Н. (назвать его имя я также не имею права).

Писатель К. надел свою новую чешскую велюровую шляпу, галоши и, предоставив ветру играть концом пушистого красного шарфа, торопливо зашагал в редакцию. И хотя он был, как мы уже сказали, оптимистом, в душе его закопошились дурные предчувствия.

Когда он вошел в кабинет, редактор Н. стоял у окна и, скрестив на тощей спине худые руки, пристально наблюдал за тем, как в соседнем дворе чья-то рослая и могучая домработница выколачивает персидский ковер. И мощные удары, и пыль, подымавшаяся от ковра, вызывали у редактора какие-то кошмарные ассоциации, которые он изо всех сил стремился отогнать.

— Привет! — сказал автор.

— Привет! — ответил редактор.

Оба сели — редактор за стол, автор перед столом. Коварный квадрат фанеры, пролегший между ними, тут же внес в атмосферу холодность и официальность, столь необходимые для делового разговора. Редактор откашлялся, вынул из ящика рукопись и, бросив на старого приятеля полусуровый, полуснисходительный взгляд, деловито начал:

— Рассказ твой в целом неплохой, и мы, так сказать, готовы его напечатать… Вот только есть в нем одна фразочка, которая смущает не только меня, но и всю редколлегию…

Слово «редколлегия» редактор произнес особенно веско и внушительно, так как чувствовал, что собственный его авторитет тут, пожалуй, не поможет.

— И что это за фразочка? — так же полусурово, полуснисходительно спросил автор.

Редактор полистал рукопись и многозначительным тоном прочел: «Рот его окаймляли две горькие морщины».

Услышав это, автор задумался, взгляд его стал виноватым.

— Да! — сказал он вздыхая. — Слишком банально!

— Не в том дело! — воскликнул редактор. — Тут вопрос идеологический! Ведь твой герой — человек общественно активный, верно? Он борется за новое общество! А раз так — он должен быть оптимистом! Тогда откуда у него эти горькие морщины?

Автор задумался.

— Ну, значит, у него были какие-то неприятности!

— Какие неприятности?

— Скажем, бытовые! Или, допустим, общественные… И у меня, когда я выйду отсюда, тоже появятся такие морщины…

— Не валяй дурака, я говорю серьезно! — рассердился редактор. — Эти морщины здесь совершенно ни к чему…

— Наоборот! — воспротивился автор. — Надеюсь, ты не станешь возражать, что каждый герой должен быть индивидуализирован!

— Тогда вырази его индивидуальность как-нибудь иначе… Пусть у него будет, скажем, ну хотя бы бородавка…

Автор снова задумался.

— Это идея! — согласился он. — К примеру, этакая роскошная волосатая бородавка…

— Волосатая! — усомнился редактор. — Почему волосатая?

— Просто так эффектнее…

— Нет, волосатая, пожалуй, не пройдет! — осторожно сказал редактор.

— В конце концов я автор и имею какие-то права…

— Верно, у автора есть свои права! — примирительно проговорил редактор, взял рукопись и тихо прочел: «Около рта у него была роскошная волосатая бородавка!»

Потом еще раз повторил: «волосатая» и решительно заявил:

— Нет, не пойдет!

— Да почему же?

— Слишком натуралистично!

— Ну, выдернем волоски!

— Нет, все равно плохо… Антиэстетично…

— Но зато естественно… И с идеологией все в порядке…

— Наоборот! Положительный герой с бородавкой! Полная бессмыслица!

В комнате воцарилась тишина. Только слышно было, как во дворе домработница выколачивает ковер.

— Послушай, убери-ка ты это проклятое словечко «горькие»! — предложил редактор. — Пусть будут просто «морщины».

— Сам же видишь, не звучит…

— Верно, не звучит, — согласился редактор. — Глупо как-то… Здесь нужно определение… Например, две приятные морщинки… А?

Он с надеждой взглянул на автора.

— Может, лучше — любознательные! — глубоко вздохнув, сказал автор. — Любознательность — характерная черта моего героя…

— А может «мудрые», а?.. Нет, не звучит… Слушай, ну что ты прицепился к этим морщинам!.. Давай уберем их, и все дела…

— А если я не соглашусь?

— Тогда… ну что тебе сказать, старик, придется снова ставить вопрос на редколлегии…

Автор молчал целых две минуты.

— Ладно, вычеркивай! — великодушно разрешил он наконец.

Радостная улыбка расцвела на измученном лице редактора. Он тут же зачеркнул опасную фразу, с облегчением перевел дух и даже угостил коллегу сигаретой. После чего автор надел велюровую шляпу, обмотал шею шарфом и собрался уходить. Он был уже у дверей, но тут редактор, с удивлением всмотревшись в лицо старого приятеля, остановил его и спросил, пораженный:

— Послушай, ты знаешь, что у тебя действительно морщины у рта?

— Какие еще морщины?

— Ну, такие… горькие!

— Какое это имеет значение! — махнул рукой автор. — В конце концов главное, чтобы герой был без единой морщинки!

И он тихо вышел из кабинета. Редактор Н. некоторое время сидел в задумчивости, потом подошел к окну и вновь устремил пристальный взгляд на домработницу, которая все так же безжалостно выколачивала громадный персидский ковер.

Перевод Л. Лихачевой.