Сатира и юмор: Стихи, рассказы, басни, фельетоны, эпиграммы болгарских писателей

ВПЕРЕД, ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!

Сейчас, когда мы находимся уже в первом боевом полете, из которого можем и не вернуться, хотя наша задача — не вступать в схватку с врагом, а лишь разведать его местонахождение и военные ресурсы, я бы мог напомнить в общих чертах предысторию конфликта. Подробную летопись этой войны напишут другие. Если, конечно, она вспыхнет или если после нее останется хоть кто-то, кто будет в состоянии писать. Как показывает история, поводами для объявления войн обычно служили какие-нибудь незначительные события. В данном же случае сам повод никак нельзя назвать мелким, и это — главное, что отличает наш священный и справедливый поход от всех предыдущих войн на Земле.

…Началось все в маленьком городке Нима, где находится психиатрическая клиника известного профессора Зимеринга. Каким образом это произошло, до сих пор остается загадкой, но так или иначе в одно прекрасное утро, когда ночь уже распрощалась с нашим полушарием, все больничные палаты клиники оказались пустыми. Исчезли все — до единого — пациенты, даже и те, кто был в смирительных рубашках. Неописуемая паника, естественно, охватила дежурный персонал. Репортажи в газетах тех дней дают известное представление об этом. Не меньшая паника поднялась и по всей Ниме: для такого городка двести пятьдесят сбежавших сумасшедших — самое настоящее стихийное бедствие! К счастью, большинство жителей знали друг друга, если не по имени, то хотя бы в лицо, так что повальное подозрительное изучение встречных физиономий с целью разоблачения переодетых сумасшедших длилось недолго. Однако полицейским тоже не удалось обнаружить ни одного из сбежавших! И полицейские ищейки шли по следам только до середины большой поляны в больничном парке, а там начинали кружиться на одном месте, словно обезумев, и жалобно выть от бессилия. На десятый день поисков дежуривший в ту злосчастную ночь врач покончил с собой, а директор клиники профессор Зимеринг, крупнейший представитель венской школы психиатрии, сошел с ума и был помещен в клинику профессора Отары, его заклятого научного противника. Через неделю, однако, и клиника профессора Отары встретила утреннюю зарю пустой. Бесследно пропали еще 186 душевнобольных, большинство из которых, как утверждали, были опасны для общества. Среди них — и старый профессор Зимеринг.

Отара выступил на пресс-конференции с заявлением о том, что за всей этой историей, по его мнению, стоит Зимеринг, в чьей лояльности он всегда сомневался. Зимеринг, мол, после организации бегства своих пациентов проник в его, Отары, клинику и похитил и его больных. Ехидный вопрос одного журналиста — как же это он, опытный специалист, не смог своевременно обнаружить, что Зимеринг симулирует, — Отара парировал достаточно ловко: в подобных случаях, сказал он, не всегда можно быстро поставить диагноз, а кроме того, есть такие виды шизофрении, при которых у больного развивается необыкновенная сообразительность и острота ума и свои сумасбродные замыслы он способен осуществить с исключительной хитростью и хладнокровием.

Три дня спустя после этой пресс-конференции исчезли больные еще пяти психиатрических клиник, расположенных в самых разных концах страны. Общество возопило: что же это происходит?! Бесследно пропадают не один и не два, а ровно восемьсот пятьдесят четыре человека, притом — с ненормальной психикой, а полиция не в состоянии найти хотя бы одного из них! Первое, что приходило в голову, — полиция сама замешана в этой таинственной афере! Ее директор тут же подал в отставку, что, однако, нисколько не повлияло на дальнейший ход событий.

Оппозиция поначалу вела себя осторожно, лишь спрашивая через принадлежащий ей печатный орган: «Каким образом государство, которое не в состоянии уберечь своих сумасшедших, может обеспечить безопасность своих нормальных граждан?» Потом она потребовала отставки правительства. Разумеется, ни одно правительство не сойдет до такой степени с ума, чтобы уходить в отставку из-за требований оппозиции. Однако после того как и восемнадцатая психиатрическая клиника внезапно опустела, несмотря на то что была окружена десятком вооруженных до зубов агентов, положение нашего правительства стало крайне шатким. Появившийся на телевизионных экранах старик президент выглядел очень уставшим и, я бы сказал, отчаявшимся: «Я не знаю, что происходит в этой стране…» — начал он, и это его признание тронуло до глубины души население республики. Затем он призвал граждан сохранять спокойствие и довериться ему и обвинил во всем, в первую очередь, вражеский лагерь, который, по всей вероятности, и похитил — с невыясненной пока что провокационной целью — наших дорогих душевнобольных. Но подлинным виновником, по его мнению, в конечном счете явилась нынешняя хилая демократия, при которой только и возможны подобные инциденты. Он с такой яростью набросился на демократию, называя ее непригодной уже формой управления современным обществом, что кто-то, видимо, из президентских советников, находящихся за кадром, был вынужден одернуть его. Президент запнулся, вытер сверкающим невинной белизной платком пот с морщинистого лба и заявил упавшим голосом, что он не видит иного выхода, кроме как предоставить полиции особые полномочия.

Утренние газеты, комментировавшие его речь, еще могли позволить себе придерживаться разных мнений. Одни подхватили, версию о вражеском вмешательстве, другие высказывали предположение, что сумасшедших просто убрали сторонники тех взглядов, согласно которым неизлечимо больные являются бременем для общества и посему подлежат уничтожению. Сатирическая газета осмелилась даже выступить с предложением о создании специальной фирмы по импорту умалишенных для заполнения опустевших клиник. А орган оппозиции опять задавал вопросы. «Почему, — спрашивал он, — исчезают те, кто в худшем случае может лишь переломать мебель в какой-нибудь комнате? А почему не те, действительно сумасшедшие, которые толкают наш народ в пропасть?..» Однако полиция уже получила особые полномочия, и безнаказанно задавать подобные вопросы было поздно. Газету закрыли, а ее редакторов арестовали за подстрекательство к дальнейшему похищению душевнобольных.

В интересах правды следует отметить, что правительство прилагало серьезные усилия, дабы разгадать всю эту мистику. Оно набило две психиатрические клиники амбулаторными больными, поместив в их среду и агентов-симулянтов. Однако настоящие больные, которые до этого тихо-мирно сидели по домам, непонятнейшим образом испарились, несмотря на усиленную охрану, а агенты-симулянты остались одни, ничего даже не почувствовав. В эту ночь они, как и вся охрана клиник, спали непробудным сном. Молва, естественно, извращенно истолковала цели этой операции правительства, приписав ему намерение планомерно изъять живущих дома тихих сумасшедших, с тем чтобы уничтожить и их. Радикально настроенная молодежь перебила окна многих правительственных учреждений, пролилась кровь. Те же граждане, у кого дома жили больные родственники, их попрятали. Несмотря на то что подвергаемая строгой цензуре пресса ничего не сообщила об этом, паника постепенно охватила всю страну, даже тех ее граждан, которые раньше никогда и не задумывались над тем, что на свете есть душевнобольные, и теперь были страшно удивлены, узнав о существовании такого количества психиатрических клиник. В обществе, где возможен подобный произвол, думали многие, никто не может дать тебе гарантию, что завтра и ты не будешь объявлен сумасшедшим, а потом не исчезнешь в какой-нибудь печи или на дне океана, — такие слухи тоже ходили…

Правительство обратилось за помощью к международной полиции, хотя тем самым оно здорово роняло свой престиж. Однако же коль скоро не удалось обнаружить ни малейшего следа пропавших, вполне естественным было предположить, что их вывезли за пределы страны. Объявления, которые Интерпол разослал по всему миру, были более чем необычными для этой почтенной и видавшей виды организации: фото, имярек, рост, цвет волос и глаз, выдает себя за китайца; или: страдает манией, что он жираф, и потому постоянно вытягивает шею и на всех смотрит свысока; или: при встрече с другими людьми воет волком…

Мир смеялся, а наше правительство начало готовиться к войне с соседним государством. Оно пришло к выводу, что в данной ситуации только война могла бы предотвратить революцию, и, дабы облечь это свое решение в демократический наряд, созвало распущенный ранее парламент. Вскоре на улицах столицы появились листовки, а в полицию и правительство стали поступать анонимные письма, извещавшие о том, что в назначенный день будут похищены и сумасшедшие — члены парламента. «Бесполезно пытаться предпринимать какие бы то ни было меры, — предупреждали листовки. — Все произойдет, как и до сих пор, внезапно и совершенно незаметно!» Войска и полиция окружили здание парламента колючей проволокой и танками, но на заседание не явился ни один депутат. Кто-то сослался на болезнь, кто-то — на необходимость отъезда по срочному делу… И хотя автор шантажа, давшего такой поразительный эффект, был быстро пойман, война не состоялась.

Пока правительство соображало, что́ ему дальше предпринять, разведка донесла, что и в сопредельном государстве (на которое собирались идти войной) сумасшедшие тоже исчезли из клиник, только тамошнее правительство, наученное опытом соседей, сумело на более длительное время утаить это от своего народа. Таким образом, президент, стоявший перед выбором — подать в отставку или начать войну, — смог вновь появиться на телевизионных экранах и с удовольствием объявить, что бедствие постигло и вражеское государство. А всего через несколько дней он отменил и особые полномочия полиции. Со всех концов земного шара стали приходить сообщения о том, что повсюду — и таким же точно таинственным образом — психиатрические клиники лишаются своих обитателей.

Никакие события за всю долгую историю человечества не потрясали его так глубоко. Удивление и растерянность быстро перерастали в мистический страх перед необъяснимым явлением, страх, угрожавший перейти во всеобщее безумие. Этому немало способствовали и разного рода философы, журналисты, политики, комментировавшие события в прессе, так же, как и необдуманные действия некоторых правительств: кое-где они выпустили больных из психиатрических клиник и отправили по домам. Эти душевнобольные не пропали, как многие их собратья, но вели себя на свободе чересчур буйно. Пришлось забрать их назад, а вскоре после этого и они словно растаяли в воздухе. Герон, патриарх философов, в одной своей публикации, обошедшей всю мировую печать, глубокомысленно рассуждал: «Если таким образом исчезнут все ненормальные на Земле, то что же тогда будет критерием нормальности? Способно ли функционировать общество, состоящее из одних нормальных людей?!» Церковь же, тысячелетиями жаждавшая такого чуда, истерически призывала с амвонов: «Покайтесь, грешники! Вернитесь в лоно божье! Это лишь прелюдия к новым Содому и Гоморре. Бог забирает к себе чистых и невинных, чтобы затем обрушить на грешников свой испепеляющий гнев…»

Разжиганию паники в значительной степени способствовало и новое произведение видного писателя-фантаста Миноса Папазяна. Поступив довольно легкомысленно, в чисто спекулятивных целях, он не указал в подзаголовке своего рассказа, что это фантастическая выдумка, а наоборот — придал ему «документальный» вид: повествование велось как бы от имени человека, которого по ошибке похитили вместе с сумасшедшими, а потом вернули. По сути дела, Папазян разрабатывал ставшую уже довольно банальной в научной фантастике тему о происхождении человека — не эволюционным путем на самой Земле, а путем его «высевания» в виде запрограммированных клеток, осуществленного какой-то высшей внеземной цивилизацией. И теперь, мол, эта цивилизация просто продолжает свой глобальный эксперимент, забирая обратно те индивиды, которые в своем развитии отклонились от заданной программы, с тем чтобы изучить причину этого отклонения. Ну что-то вроде прополки сорняков, весенней очистки садов от бурьяна…

Конечно же, в иное время подобный литературный трюк не вызвал бы никакой паники. Но в сложившейся уже атмосфере всеобщего психоза каждый готов был поверить даже явной ахинее, и люди чуть поголовно не рехнулись, читая и передавая из уст в уста этот «страшный документ». И естественно, не без основания все задавались вопросом: «А может, и меня прополют? Я-то считаю себя нормальным, но так ли считают ТЕ, что запрограммировали меня?..»

Однако, как нередко случается в литературе, это не блещущее умом произведение принесло, наряду с бедами, и кое-какую пользу. Оно нацелило поиски объяснения чудовищного происшествия на внеземные сферы. Вот тут-то наконец и всплыло письмо, которое, оказывается, правительства многих стран давно уже получили, но на которое в потоке анонимок, угроз и злых шуток никто не обратил внимания. Перескажу его почти полностью, потому что именно оно привело к тому решительному для истории человечества повороту событий, перед лицом которого мы оказались ныне.

В письме, напечатанном на обычной земной электрической машинке, говорилось, что его податели — большая группа представителей иной цивилизации — долгое время тайком изучали жизнь на Земле. В процессе работы многие члены экспедиции часто принимали вид обычных земных существ, но их очень скоро хватали и заключали в эти ужасные дома, которые называются психиатрическими клиниками. Там они обнаружили странное явление: человечество по непонятным причинам к значительной своей части относится очень плохо. Находящихся в сумасшедших домах людей оно считает ненормальными, лишними, а потому — бременем на своей шее. Вот почему экспедиция и решила, что может позволить себе предпринять действия, которые не будут восприняты как акт агрессии или вмешательства во внутренние земные дела, а именно — увезти этих лишних на Земле людей на другую планету, где они будут помещены в более благоприятные для жизни условия и таким образом избавлены от неоправданного насилия. Пока что экспедиция воздерживается от того, чтобы указать, где находится выбранная для этой цели планета, ибо она не в состоянии предусмотреть реакцию землян. На основании тщательных исследований инопланетные представители пришли к выводу, что цивилизация, именующая себя человечеством, сама никогда не отдает себе ясного отчета в своих намерениях. Но члены экспедиции готовы в любое время дать нам информацию о состоянии увезенных землян… Далее следовали координаты в наших математических величинах, которые указывали, что отправители письма находятся где-то в районе звезды Проксима из созвездия Кентавра. И ниже подпись: «Ваши собратья по большому звездному сообществу, которое вы называете Галактикой».

Поскольку Проксима — ближайшая к нам звезда (всего 1,3 парсека), станция на Луне сразу же передала в эфир наше послание. Тем не менее о быстром решении вопроса нечего было и думать: по всем расчетам выходило, что ответа следовало ждать в лучшем случае через девять лет… Можете себе представить наше удивление, когда он поступил… всего через неделю! Не было никакого сомнения в том, что сигналы исходили именно из указанной в письме области Галактики, а это противоречило нашим познаниям о предельной скорости распространения световых волн. Или эти существа находились где-то гораздо ближе Проксимы, или они владели средствами связи, превосходящими по быстроте скорость света, или же, несмотря на весь прогресс земной науки, наши представления о космосе были в корне ошибочны. Все это настолько потрясло ученых, что они не решились сразу предать гласности содержание ответа. Только после того как эксперимент был повторен и даже завязалось что-то вроде дискуссии с неизвестными существами, человечество наконец узнало об их ответе.

Однако долгожданная связь с внеземной цивилизацией теперь никого не обрадовала. Да и мог ли кто представить себе, что она будет такой: заявляются неведомо откуда и прямо у тебя из-под носа, не спрашивая разрешения, уводят твоего собрата?! Пусть он ненормален, пусть неизлечимо болен — он твой собрат! Всеобщее негодование ураганом прокатилось по земному шару, и никакие вразумительные послания неизвестных похитителей не были в состоянии его ослабить. Да и объяснения их содержали в себе что-то обидное. Какими бы эти типы ни были высокоразвитыми, как бы тщательно нас ни изучали, они явно не сумели разобраться в тонкостях нашей жизни. Это было видно из приводимых ими примеров нашего якобы несправедливого отношения к психическим больным. Кто-то, мол, утверждал, что он собака и хочет жить по-собачьи, а мы, мол, ему не верили и обращались с ним как с больным. А они, видите ли, изучили данный случай и убедились в том, что животное, называемое нами собакой, пользуется среди землян всеобщей любовью. И им, видите ли, непонятно: почему мы проявляем нетерпимость к столь законному стремлению своего собрата пользоваться такой же любовью и уважением?!

Сначала мы пытались растолковать им понятие «гуманизм», объяснить, что оно происходит от слова «человек» («гомо»), а посему только мы — человеки — имеем право определять, как нам относиться друг к другу. Мы осторожно дали им понять, что они ничего не смыслят в земных делах и что перед тем, как предпринимать свою ничем не обоснованную агрессию, им следовало установить с нами связь. Потом мы позволили себе что-то вроде ультиматума: верните нам наших сумасшедших, если хотите жить с нами в мире! На что, однако, они дали опять довольно обидный ответ: их наблюдения, видите ли, показывают, что мы в своей эволюции еще не доросли до такого уровня, чтобы быть способными поддерживать мирные и плодотворные контакты с иной цивилизацией, подобные контакты, мол, мы еще не сумели наладить даже между собой на Земле. Поэтому они и отложили попытку установления таковых с нами. Нынешняя наша реакция, мол, лишний раз подтверждает, что они правы, в ней нет никакой логики. Мы, мол, плохо обращались со своими собратьями, у которых не было перед обществом ни малейшей вины, считали их для себя бременем, а теперь вот требуем их возвращения. Если они нам были нужны, то зачем же мы изолировали этих людей от общественной жизни? А если они нам не нужны, то для чего тогда весь этот шум?!

Вместе с ответом похитители передали и целый видеофильм, снятый на неизвестной планете: среди изумительной природы раскинулись кварталы дивного по красоте города, какой на Земле неизвестно еще когда будет построен, а по его улицам и паркам гуляли наши дорогие сумасшедшие. Многие земляне узнали своих родных и близких. Похитители пытались заверить нас, что в новых условиях наши собратья чувствуют себя отлично, что среди них не отмечено ни одного случая болезни или смерти, и т. д. и т. п. Но кого это могло успокоить?! Институты опроса общественного мнения задавали всем один и тот же вопрос: хотите ли вы возвращения своего сумасшедшего и как оцениваете действия неведомой цивилизации? Ответы были единодушными и категоричными: земляне требовали возврата своих душевнобольных и квалифицировали их похищение как грубое посягательство на суверенитет и престиж планеты Земля. А кое-где охваченные земным патриотизмом толпы забрасывали камнями разных нигилистов и пораженцев, которые нагло утверждали, будто все вокруг завидуют сумасшедшим, пользующимся благами свободной и роскошной жизни, и предлагали заключить с данной цивилизацией соглашение о поставках ей новых душевнобольных — до тех пор, пока мы не научимся их лечить. (Здесь, кстати, самое время упомянуть о том, что психиатрические клиники на Земле тем временем вновь до отказа заполнились больными, ибо многие не выдержали чрезмерного нервного напряжения, охватившего человечество. Правда, среди них обнаруживали и необычно большое количество симулянтов, пролезших в сумасшедшие дома с тайной надеждой быть похищенными.)

Ассоциация Объединенных Наций единодушно приняла патетическое Обращение ко всем странам и народам: перед лицом нависшей угрозы прекратить любые локальные войны и межгосударственные споры, а правительствам внести свои национальные военные ассигнования в общепланетарный бюджет с целью создания боевых космических средств и единой космической армии, способной надежно защитить Землю от инопланетного посягательства.

И произошло чудо! Впервые за всю историю существования этой организации все правительства прислушались к ее голосу! Мгновенно были забыты национальные и расовые распри и за короткий срок под эгидой АОН была создана первая общечеловеческая армия. Так человечество наконец объединилось, как будто только наличие сумасшедших мешало ему сделать это раньше!

И вот мы уже в пути — пятнадцать разведывательных космолетов! Выпавшее на мою долю счастье лететь на одном из них в качестве журналиста так велико, что я, разумеется, приписываю его не своим профессиональным качествам, а лишь тому, что на нашем земном языке называется везением. И если что-то несколько и беспокоит меня, так это только опасение, как бы неизвестные все еще нам враги не попытались избежать военного столкновения, когда они увидят нашу решимость биться не на жизнь, а на смерть, пусть даже из-за абсурдного, на их взгляд, повода. Было бы не по-человечески, если бы все закончилось мирными переговорами… Слава богу, наш боевой дух настолько высок, а стремление защитить свои престиж настолько сильно, что, во всяком случае на данный момент, у меня нет оснований сомневаться в здравом человеческом разуме! Он не допустит, чтобы дело дошло до какого-нибудь позорного компромисса.

Пролетая мимо Марса, мы приняли приветствие и пожелания успехов от наших людей на марсианской станции, превращенной уже в передовой боевой пост. Дальше нас ждет неизвестность. Что-то она принесет нашей прекрасной Земле?! Не будем, однако, терять веры в ее добрую звезду, уважаемые будущие читатели моих скромных репортажей!

Вперед, человечество!

Перевод А. Крузенштерна.