Шпеер

10. Бессонница

Гарри распахнул окно, навалился на подоконник и потянул носом прохладный вечерний воздух. На улице совсем стемнело, и в черном осеннем небе рассыпалась далекая звездная пыль. Месяц раздумал висеть в небе как полагается и почти завалился на тонкую спинку, будто устал. Во всяком случае, так решил Гарри, задумчиво разглядывая залегшее на бок ночное светило. Он, Гарри, тоже устал, но жаловаться было некому.

Окна квартиры выходили во двор, унылый и не слишком чистый, тускло освещенный парой чахлых фонариков. Горизонт застилала застройка, и смотреть, кроме неба, было не на что. Пока рядом был Сириус, Гарри не замечал безрадостного вида за окном. Сейчас все казалось отвратительным — и большая пустая квартира, и двор, и улица, и весь город. Но самым отвратительным был он сам, Гарри Джеймс Поттер, — человек, который никому не нужен и никем не любим.

Ничего не изменилось, печально думал Гарри, глядя в черное равнодушное небо. Как был никому не нужен в детстве, так и сейчас. Двадцать пять лет одиночества. Вернее, двадцать два — пока были живы родители, он был любим и, наверное, счастлив. Ровно три года. Не слишком много. По большому счету — ничего.

Возможно, размышлял Никому Не Нужный Гарри, если бы у тети Петуньи и дяди Вернона не было бы своего ребенка, все было бы иначе. Но он у них был — Нужный. Любимый. Красивый, умный, правильный, во всех отношениях выдающийся и замечательный Сын. Дадли. Сейчас, по прошествии многих лет, Гарри понимал, что никакой Дадли не умный, не чудесный, а попросту обыкновенный маменькин сынок. Но все детство Гарри провел в видимой и невидимой борьбе против кузена, Нелюбимый против Любимого, Ненужный против Нужного, Плохой против Хорошего. Он, Гарри, всегда был плох. Он всегда и во всем проигрывал Дадли, и даже когда умудрялся обскакать кузена, вместо одобрения получал хорошую порцию злых и колких слов, которых у тетки всегда было в избытке.

«Никчемный, как отец, — говаривала тетка. — Ноль без палочки. Джеймс ничего в жизни не добился, и его отродье таким же растет. Что поделаешь, гены», — мудро вздыхала она.

Гарри честно соответствовал теткиным представлениям о дурной наследственности лет до пятнадцати. Что послужило толчком для дальнейших метаморфоз, Гарри помнил плохо. Быть может, все годы он копил в себе боль и нелюбовь, собирал семена недоброй теткиной рассады, как в корзинку, складывал в сердце пинки, насмешки и презрительные слова и сушил гербарии обид между страницами памяти — для того, чтобы однажды в его душе произошел Большой Взрыв. Конечно, Гарри не изменился в один день. Но он вдруг понял ясно, ЧТО нужно делать. Это было озарение, инсайт, чистый свет, льющийся в сырой и мрачный колодец его жизни — это был ВЫХОД.

Он — не такой, как отец. Не такой, как Дадли. Он — Гарри Джеймс Поттер, Человек, Который Сделает Себя Сам. Он больше не будет мечтать о том, как приедет из Америки добрый и сильный отец и скажет: «Здравствуй, сынок, я столько лет тебя искал, и вот...» Не сойдет по трапу самолета прекрасная и нежная мать, не обнимет со словами: «Я заберу тебя отсюда, Гарри». Нет. Он больше не будет себя обманывать и жить в сладком и душном мирке своих грез. Он станет известным и богатым. Добьется всего, чего только может пожелать человек. Он будет ЛУЧШИМ. У него будет ВСЁ. Он, Гарри Джеймс Поттер, поднимется на такие вершины, которые не снились таким, как Дадли, дядя и тетя. Родственники приползут к подножию горы, восхищаясь, завидуя, униженно умоляя о прощении. Попросят о помощи, будут заискивать и мечтать о его расположении. В своих фантазиях Гарри иногда милостиво помогал родственникам, а иногда сурово говорил: «Как я страдал, так и вы теперь мучайтесь».

Еще были книги. Гарри читал их запоем, начиная с Дэйла Карнеги и заканчивая Наполеоном Хиллом. Никто не обещал, что будет легко. Но Гарри знал — он сможет. Добьется. Чего бы ему это ни стоило. Он будет учиться, работать, экономить, на чем можно, вкладывать, куда нужно. У него есть все: молодость, здоровье, воля и желание победить. Гарри читал биографии успешных людей: многие из них родились в неблагополучных семьях, вышли из нищеты и убожества, поднялись со дна жизни, выросли и пышно расцвели, как цветы, взошедшие на куче компоста.

Конечно, теперь Гарри понимал, что если бы не крестный, не видать ему и того малого, чем он мог похвастаться сегодня. Сириус появился в его жизни так же неожиданно и счастливо, как милосердная добрая фея, наградившая несчастную Золушку волшебными дарами. Конечно, Золушкина фея не сидела в тюрьме, не материлась и не играла в рулетку. Зато она наверняка не была такой веселой, компанейской и жизнерадостной, как Сириус Блэк.

Крестный вышел из тюрьмы, когда Гарри было шестнадцать. Тетя и дядя долго воспринимали его в штыки, и сколько Гарри ни доказывал, что Сириуса подставили и сидел он по сфабрикованному обвинению, родственники неодобрительно качали головой и говорили, что нет дыма без огня, Блэк — преступник, плут и отброс общества. Однако, обнаружив, что «отброс» оказался обладателем приличного состояния, многократно превышающего их собственное, сменили гнев на милость. К большому удовольствию (и даже злорадству) Гарри, Сириус послал их подальше, посмеявшись над Свинтусами, как он окрестил семейство Дурслей. Гарри особенно нравилось сочетание Дадли Свинтус. Сириус уверял, что это звучит совершенно по-шведски, и обзывал мужскую половину Дурслей Свинтусом Большим и Малым.

В семействе Свинтусов оказалось жить куда легче, чем в гнездышке Дурслей, и последние два года, проведенные Подающим Надежды Гарри в их обществе, были не самыми плохими — Сириус был поблизости, и хотя периодически пропадал, всегда возвращался, навещал крестника, катал на мотоцикле, таскал по кафе и кинотеатрам, и, как добрая фея, снабжал деньгами. Деньги эти Гарри не тратил, поначалу собирая в копилку, но после разбойного ограбления Свинтусом Малым спрятанной под кроватью налички будущий бизнесмен благоразумно открыл счет в банке.

Но самым большим и волшебным подарком крестного была оплата обучения в Школе Экономики. Вступив на стезю Успеха и Процветания, Гарри покинул «свинарник», как он называл дом в Литтл-Уингинге, — не потому, что там было грязно, напротив, — а потому что там, в душевной грязи и интеллектуальной косности рылось в отбросах мещанства и прозябало в невежестве добропорядочное семейство Свинтусов.

Успешный Гарри навещал родственников редко. Последний визит был его триумфом — на машину мистера Поттера («Помните, какой заморыш был? Оборванец, подкидыш, дурачок?») сбежалась посмотреть половина Литтл-Уингинга. Костюм и туфли Успешного Гарри удостоились завистливых взглядов, а деньги, которые управляющий «Волкодава» истратил широким жестом на угощение бывших одноклассников, стали предметом живейшего обсуждения на год вперед. Увы, никакой радости от победы Успешный Гарри не ощутил и поторопился скорей унести ноги из «свинарника», с трудом отбившись от стайки пускающих жадную слюну девиц, размечтавшихся стать миссис Поттер. Но дело было не в литтл-уингингцах. Чем лучше становилось его положение, тем холодней и отчужденней вели себя родственники. К подножию горы никто из Свинтусов ползти и не думал, равно как не выказывал и тени одобрения достижениями племянника. Богатый ли, бедный ли — он все так же был им не нужен.

Гарри очнулся от своих воспоминаний, поежился от холода и захлопнул окно. Все еще во власти невеселых раздумий, он прошел на кухню, плеснул в стакан немного сока и выпил, не чувствуя вкуса. Пусть он не нужен родственникам, но он нужен Сириусу. Даже если крестный этого не понимает. Сириус продал акции «Хога». Сириус остался ни с чем. Любимый, добрый, глупый, безответственный, не умеющий распоряжаться деньгами. Нет, он, Гарри, не имеет права расклеиваться. Он будет бороться до последнего. Поднимет на ноги «Волкодав», выкупит акции и...

Увы. Издательство оказалось закрытым акционерным обществом, Устав которого ограничивал полномочия директора, причем ограничивал до безобразия: выяснилось, что он, даже будучи руководителем, не имеет права доступа к учредительным документам. Секретарь любезно сообщила Гарри, что конфиденциальность информации не более чем защита от рейдерства, но согласно Уставу, лица, не являющиеся акционерами, могут ознакомиться с учредительными документами, только подав специальный запрос в Государственный Реестр.

Гарри подозревал, что хитрый старик Дамблдор способствовал тому, чтобы после его ухода роль директора была превращена в полный фарс. Не являясь ни акционером, ни учредителем, он, Гарри Дж. Поттер, не имел права голоса и, соответственно, никакого веса.

«Поэтому они ко мне так относятся, — мрачно подумал молодой человек. — Я никто и ничто, одно название, ″руководитель″!»

Придя к этим неутешительным выводам, Гарри тяжко вздохнул и после недолгих колебаний набрал телефонный номер Альбуса Дамблдора.

— Абонент недоступен, — деревянным голосом сообщил автоответчик.

Нервным зверем директор закружил по кухне. Наконец, подобравшись, как лев перед прыжком, он мельком глянул на часы, пощелкал кнопками мобильного, вдохнул воздуха в грудь и храбро набрал номер Врага.

— Мистер Снейп? Добрый вечер, — вежливо сказал он. — Это Гарри Поттер.

— Хм... — послышалось в трубке. — Дайте подумать. Директора Поттера я знаю. Автора «Этического Корпоративного Кодекса» знаю. Организатора «Коллективного Совета» тоже знаю. Но кто такой Гарри?.. Был один, и тот сбежал, — окутал директорское ухо густой баритон злодея.

— Гарри — это улучшенная модификация директора и организатора, — сказал молодой человек. — И... мистер Снейп, извините, я не сбежал, но... Э-э... Если вы хотели унизить меня еще и фамильярным обращением, то...

— Унизить? — удивленно переспросил редактор. — Упаси боже, и в мыслях не было, мистер Поттер. Я хотел вас дружески поддержать, не вижу, что в этом дурного, — голос мистера Снейпа звучал на удивление спокойно.

«Может, это Я идиот? — с тревогой подумал Гарри. — Может, мне это всё только показалось, как он смотрел, и... и все остальное?»

— Спасибо, что поддержали, — вслух сказал он. — Наверное, я вас просто превратно понял.

— Ах вот как, — насмешливо сказал Снейп. — В следующий раз я семь раз подумаю, прежде чем сказать вам хоть слово. Мне не нравится быть непонятым.

«Обиделся», — подумал Гарри.

— Нет-нет, все в порядке, мистер Снейп, — торопливо сказал он. — Я вообще не по этому поводу. Хотел спросить насчет акционеров «Хога». Кто является чле...

— А я тут при чем? — перебил Снейп.

— Как при чем? — удивился Гарри. — Вы ведь тоже являетесь держателем акций, значит...

— Откуда вам это известно? — холодно поинтересовался редактор.

— Э-э... М-м... — замялся директор, сообразив, что попал в ловушку. — Сириус Блэк говорил, — нашелся он.

— Тогда чем я могу помочь? Обращайтесь к мистеру Блэку, — зловредно буркнул Снейп.

— Я не могу с ним связаться, — нервно сказал Гарри. — Прошу вас, хотя бы скажите, это правда, что он продал свой пакет акций?

Повисла нехорошая пауза.

— К сожалению, правда, — наконец ответил редактор.

— Кому? — осторожно спросил Гарри, мельком удивившись, о чем тут Снейпу сожалеть.

— Я не обязан сообщать вам это, мистер Поттер, — нежным полушепотом сказал злодей.

— Неужели это такой секрет? — огорчился молодой человек.

— Зачем это вам, скажите на милость?

— Просто... Я хочу знать. Как можно стать акционером «Хога»? — взволнованно спросил Гарри.

— Никак, мистер Поттер, — сладко мурлыкнул редактор. — ТЕ, КТО вам поручил внедриться в ряды акционеров, плохо читали наш Устав.

— Никто мне не поручал внедряться! — возмутился Гарри. — Я хочу выкупить акции крестного!

— Это невозможно, — любезно сообщил мистер Снейп. — Для этого вам надо умудриться набрать большинство голосов на общем собрании. Что-то мне подсказывает, что вам это не удастся, — насмешливо прибавил он.

— То есть вы бы голосовали против? — обиженно спросил Гарри.

— Я вас совершенно не знаю, дорогой мой шеф, — мягко сказал собеседник. — Последовать моему совету и подружиться со мной вы не захотели. С какой стати я буду за вас голосовать?

Гарри едва не выронил телефон.

— Это что, шантаж, мистер Снейп? — искренне возмутился он.

В ответ раздался знакомый гнусный смех. Гарри отмел дикую мысль, что этот звук ему почему-то нравится.

— Понимайте как хотите. Мы не берем посторонних, мистер Поттер, — перестав смеяться, довольно холодно сказал редактор. — Одного приняли и жестоко поплатились. Если вам некуда деньги девать, вложите ваши сбережения в кампанию мистера Риддла по борьбе с гомосексуализмом, — ядовито прибавил он.

«Ах ты гад!» — Гарри покраснел от злости.

— Спасибо за совет, мистер Снейп, — сквозь зубы сказал он. — Я так и поступлю! Всего доброго. Не забудьте выпить на ночь пинту белладонны! — Гарри поспешно нажал отбой: пусть последнее слово останется за ним.

Он вернулся в комнату, устало вытянулся на диване и вытащил из-под подушки «Приключения Фиддла». Читать, выуживая между строк особый смысл, не хотелось. Гарри нравился «Фиддл» как сказка, а вовсе не как пасквиль на мэра.

«Не начитались детских книг?» — прозвучал в голове вкрадчивый Голос.

«Сволочь, — сердито подумал Гарри. — Надо было его придушить по-настоящему».

Директор положил книгу на живот, закрыл глаза и представил, как его пальцы сжимают крепкую и сильную шею злодея. Как наяву, его нос ощутил запах знакомой туалетной воды или одеколона — враг знал толк в тонких ароматах.

«Надо бы спросить, чем он пользуется», — отвлекся от мысленного удушения директор.

Он лежал, не открывая глаз, а память неутомимо подбрасывала ему совершенно возмутительные подробности — выразительный изгиб насмешливых губ, волевой подбородок, который почему-то ужасно хотелось потрогать пальцем, большой с горбинкой нос с чувственно трепещущими ноздрями, густые блестящие волосы, падающие на бледные скулы. Но все это можно было пережить. Страшнейшим оружием врага были глаза. Темно-карие, почти черные, они не давали директору покоя. Гарри зачастую верно судил о человеке, просто глядя в его глаза, и, как ни странно, редко ошибался. Если бы директора попросили оценить сотрудников по этому параметру, он бы сразу сообщил, что Гермиона — девушка милая, но не по-женски волевая (да и вообще себе на уме), Джинни Уизли — добрая и славная (но недалекая), Лавгуд — не от мира сего (может, наркотики?), Макгонагалл — строгая и занудливая, Гораций Слагхорн — осторожничающий трус, Аргус Филч — злобный тип, Артур Уизли — безвольный добряк, Чарльз Уизли — хитрый подколодный змей, близнецы — притворяющиеся клоунами хапуги. Хуже дело обстояло с Роландой Хуч — Гарри с неохотой признавал, что у нее глаза честного человека, и наверняка главбухша говорит то, что думает.

Но все эти глаза — серые, карие, голубые, добрые или злые, честные или хитрые, — были ПОНЯТНЫМИ. И только глаза мистера Снейпа были необыкновенными, как глаза чародея. Порой в их бездонной глубине Гарри читал сотню выразительных эмоций, начиная от ярости и кончая нежностью, а иногда не мог прочесть ровным счетом ничего: казалось, опущен невидимый занавес, и нет у мистера Снейпа ни сердца, ни души.

Воображение, верный спутник Гарри с детских лет, нарисовало ему элегантную белую шхуну с золотой надписью «Лили» на борту, несущуюся по бурному морю. Он, капитан Поттер, в синем кителе с белыми обшлагами, с серебряными якорями и короной на эполетах, гордо стоял на мостике, глядя в бинокль на горизонт: там, в алеющих водах кровавого заката, раздувая черные паруса пиратского флага, неслась вражеская бригантина. Гроза всех морей, опасный флибустьер Северус Тобиас (Гарри вчера уточнил, на всякий случай) Снейп, надвигался на его шхуну черным смертоносным вихрем. Капитан Поттер прекрасно видел в бинокль его лицо: длинноволосый носатый гад заряжал жуткий черный мушкет и отвратительно хохотал.

— Недолго тебе смеяться, подлец! — пригрозил капитан и скомандовал: — Право руля! Правый борт, пушки к бою!

Черная бригантина неотвратимо приближалась. Капитан «Лили» отшвырнул морскую оптику и выхватил из-за пояса сверкающий черный пистолет.

— Тебе меня не победить! — страшным голосом крикнул он. — Сражайся, Снейп!

С бригантины отчего-то не стреляли, но проклятый корабль продолжал надвигаться на белую шхуну. Над мачтами взвился черный узкий флаг, как раздвоенный язык змеи.

— Нашел, чем пугать! — захохотал капитан «Лили». — Хочешь взять меня голыми руками? — гневно крикнул он. — Правый борт, все на абордаж!

Безликая команда помощников в два-три взмаха ловко захватила крючьями вражеский фальшборт, с треском выламывая черные куски древесины.

Мимо уха капитана Поттера просвистела пуля.

— Значит, вот вы как со мной, мистер (тьфу, какой там мистер!) Снейп?

Капитан грациозно соскочил с мостика, прицелился и...

Нет, не так. Капитан соскочил с мостика, подхватил трос-гарпун, и, со свистом раскрутив его над головой, метнул в пирата, как лассо.

«Тогда его ранит крюком», — с неудовольствием подумал Гарри.

Капитан грациозно соскочил...

Ладно, проехали.

Не прошло и минуты, как связанный злодей был доставлен на борт «Лили». Гроза всех морей, страшный флибустьер Северус Тобиас Снейп, в черном бархатном камзоле, с длинными волосами по пояс, стоял, обвязанный тросом, и нагло ухмылялся.

Гарри попытался представить себе другое выражение лица своего пленника, но злодей продолжал смеяться.

— Гарри, — улыбающийся разбойник медленно наклонился к губам капитана.

«Черт! Черт! Не было такого!» — отогнал бредовые мысли молодой человек. Конечно, глупо думать о пиратах, если одновременно пытаешься расслабиться и...

Рука славного капитана Поттера крепко удерживала оружие: начиная с момента, когда капитан грациозно соскочил с мостика, трудолюбивая его ладонь неутомимо начищала большой, горячий, вот-вот готовый разрядиться ствол.

— Что у вас в трюмах? — сурово спросил капитан, хватая пленника за мужественный подбородок.

— Книги, кэптен, — с коварной улыбкой ответил негодяй.

«Тьфу, какие книги, — мелькнуло у Гарри. — Корица, гвоздика, красное вино... И золотые слитки», — решил он.

— Вы лжете! — воскликнул капитан Поттер. — Мои люди перевернут все! Найдут все ваши секреты, раскроют все тайны! Вы прячете в трюме политического преступника! Сознайтесь!

Пират нахмурил густые черные брови и замолчал: капитан попал в точку.

— Молчите? Ну что ж, — капитан обошел вокруг связанного пленника, разглядывая его высокую фигуру.

«Стоп. Разве он был голый?» — на мгновение удивился Гарри, смутно припоминая черный камзол.

Конечно же, подлец был совершенно обнажен. И веревки не скрывали... По большому счету, ничего не скрывали.

— Я привяжу вас к фок-мачте, — сурово сказал капитан Поттер. — И буду смотреть, как вы жаритесь на солнце. Пока не скажете, куда дели преступника.

Вид голого пирата, привязанного к мачте, оказался последней каплей в чаше терпения смелого капитана. Рука его, сжимающая бьющийся тонким горячим пульсом член, скользила все быстрей и быстрей, дыхание участилось, по телу разлился жар. На секунду застыв в мучительном промежутке между праведными трудами рук своих и сладкой наградой, Гарри ахнул от удовольствия и брызнул счастливым облегчением на книгу «Приключений Фиддла», все еще лежащую у него на животе.

_______________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/jc

Фанарт owl

_______________________________________________________________________________

Мокрый и встрепанный, Гарри вышел из душа, все еще пребывая в смятении чувств.

«Сириус был прав, когда предлагал сходить к психиатру», — мрачно подумал он.

К расчленителю душ человеческих Гарри так и не пошел, испугавшись мысли, что психиатр докопается до его дурацких фантазий. Выдумки эти с детства не давали ему покоя, но Гарри их любил в глубине души и считал своим тихим спасительным островком, пока не услышал ПРАВДУ.

«Мы все любим мечтать, — рассказывал на очередной лекции Седрик Дигори. — В фантазиях наших мы всемогущие покорители вселенной. Но мечты есть медаль с двумя сторонами. Одна из них приятная и упоительная, но вторая сторона уничтожает в нас деятельного человека. Вместо того, чтобы мобилизовать силы на борьбу, мы ложимся, закрываем глаза и уходим в мир грез и иллюзий. Деловой человек не фантазирует. Он ставит перед собой цели и движется к ним, превращая энергию мечты в энергию созидания. Не мечтайте слишком много, это убивает нас незаметно, тихо и сладко».

Увы, мудрые слова мистера Дигори не помогли Гарри. Он продолжал мечтать «тихо и сладко», ощущая тонкую и горькую примесь вины за каждую картину, нарисованную воображением.

«Почему Снейп?» — тревожно думал Гарри, загоняя в глубину подсознания вопрос, почему в его сегодняшних фантазиях пират был обнаженный. Оправдавшись мыслью, что голые люди особенно беззащитны, он несколько успокоился, устроился поуютней на диване, натянув одеяло до подбородка, и наугад раскрыл «Приключения циркача Фиддла».

«— Вы же говорили, что здесь всё о-о-общее, — жалобно мекнул Пегий Козел. — У нас нет такой сочной травки, как на лугу нашего доброго Фи...

— Проваливай на свой участок, Брат, — сердито сказал баран Защитник Природы. — И отдай, негодник, то, что украл! — с этими словами Защитник вырвал изо рта Козла наполовину изжеванную травинку. — Вор! Объедатель Благородного Спасителя Фиддла!

— Я не ел три дня, Брат, — дрожащим голосом сказал Пегий Козел. — А еще козлята... На нашем участке только пыль и нет ни былинки!

— Зато есть равенство и братство, — утешил Защитник. — Это гораздо вкусней и полезней.

— Я не чувствую, — огорченно сказал Козел.

— Сейчас почувствуешь, — пообещал баран, взбрыкнул задними ножками и угодил любителю сочных травинок копытом в глаз.

Пегий Козел издал совершенно не козлиный звук боли и отчаяния, повалился навзничь и скатился с Бараньего Холма, приминая сочную чужую траву».

Гарри вздохнул и закрыл книгу: читать не хотелось. История Пегого Козла неприятным образом напоминала о господине Муди — Козлу был вставлен искусственный глаз из волчьей ягоды, и, поблескивая иссиня-черным внимательным оком, Пегий Козел, признавший свою неправоту, теперь и сам стоял на страже, отлавливая и жестоко бодая злостных пожирателей сочных трав и колосьев, получая за нелегкий труд по сухой былинке в день: так работали справедливые законы лесного Равенства и Братства.

Гарри уже догадался, что под зеленой травкой Шпеер подразумевал деньги, возможно, доллары: за зеленую растительность в Обновленном Лесу шла нешуточная борьба.

Спать не хотелось. Стрелки часов салютовали полночь, но в директорских глазах не было и намека на сон.

«Сглазил, — мрачно подумал Гарри. — Пожелал Снейпу пить белладонну, а сам...»

С четверть часа он бродил по квартире, бессмысленно трогая книги, перекладывая вещи и совершая прочие ненужные телодвижения.

«Шпеер! — вдруг вспомнил Гарри. — Я собирался написать письмо!»

Он лег животом на ковер (Сириус всегда возмущался, что он любит валяться на полу), пристроил на пушистой плоскости ноутбук и взялся за дело.

«Уважаемый мистер Шпе... — Гарри нахмурился и удалил написанное. — Дорогой Сэр, — напечатал он и задумался. — Спасибо Вам за замечательную книгу, которая...»

«Откуда я знаю, как такое писать, — сердито подумал он. — Вот бы вы, мадам Амбридж, и сочиняли, раз вы такая умная, как Жаба у Шпеера!»

Гарри задумчиво пролистал книгу.

«— Я умею надувать пузыри, — авторитетно сказала Жаба. — Весь лес будет удивляться моим чудо-пузырям и забудет о голоде.

— Этого мало, — тревожно проблеял Фиддл. — Конечно, у нас есть Дивные Грибы...

— А кваканье? Ритмичное, бодрое, радостное кваканье? — возмутилась Жаба.

— Мистер Фиддл, — Крысеныш Пит оттеснил Жабу и повалился на колени перед копытцами Барашка. — Это все ерунда, кваканье, грибы... Любовь! — он стиснул на груди маленькие дрожащие лапки. — Любовь спасет Лес! Э-э... гхм, лесной секс, то есть, — он потупил маленькие глазки и скромно почесал усики.

— Неплохая триада, — Барашек поглядел добрыми светлыми глазами в небесную синеву. — Итак, Ритмичное Кваканье, Грибной Напиток и Любовь... Да! Мы спасем Лес! — радостно подытожил он.

— А травка? — тихо пискнул Очень Маленький Крольчонок. Увы, он был так мал и незаметен, что Барашек переступил с ноги на ногу и нечаянно придавил его копытцем.

Лес торжественно молчал, наполняясь Бараньим Благословением».

______________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/jn

Фанарт owl

______________________________________________________________________________

Задумчиво искусав ноготь, Гарри наконец сочинил следующее:

«Уважаемый мистер Шпеер, большое спасибо Вам за замечательное произведение «Приключения Циркача Фиддла». Вы создали настоящий шедевр. Я проглотил Вашу историю за один день, — написал Гарри, слегка угрызаясь совестью: «Фиддла» он мусолил неделю. — Ничего более остроумного и неординарного мне не доводилось читать. Желаю Вам творческих успехов, вдохновения и всего самого наилучшего. С уважением, Г. Эванс».

Гарри долго думал, как подписаться. В голове мелькали красивые фамилии вроде Айсберг, Эйзенхауэр, Легранд, Фитцджеральд и Дюбуа. Поскольку имя менять не хотелось — а имя «Гарри» упорно не сочеталось с фамилией Дюбуа — пришлось по трезвому размышлению взять фамилию матери: это было почти честно.

«Сойдет для начала», — подумал новоиспеченный мистер Эванс и нажал кнопку «отправить». Письмо ушло в неведомые дали, настигая в просторах сети шпиона-адресата.

«Прогуляюсь, — решил Гарри. — Подышу воздухом. Две недели не выходил».

Он накинул куртку, прихватил ключи и выбрался в полутемный подъезд. Быстро спустившись по ступенькам, молодой человек выбежал на Гревилл-стрит, совершенно пустынную и глухую.

«Может, стоит спортом заняться?» — подумал он, направляясь куда глаза глядят. Приняв решение пару раз обойти квартал, Гарри брел почти бездумно, равнодушно переставляя ноги и разглядывая асфальт, посеребренный мертвенным светом фонарей.

Свернув на Сейнт-Кросс, он прошел еще ярдов двадцать, пока заметил впереди высокую темную фигуру.

Незнакомец в длинном черном плаще и черной же шляпе шел так же медленно, как и Гарри, глядя себе под ноги.

В походке одинокого прохожего было нечто неуловимо знакомое.

«Это не может быть ОН, — взволновался Гарри, вдруг ощутив биение своего сердца. — Конечно, он живет на Сейнт-Кросс, но...»

Неожиданно от стены здания, подсвеченного малиновой вывеской ночного бара, отделилась женская фигура в коротком красном платье. Дама сделала шаг навстречу мужчине в черном плаще и неожиданно уронила сумочку. В тишине сонной улицы раздался звон монет. Гарри ускорил шаг и успел увидеть гнусную картину: женщина наклонилась, подставив бледным лучам фонарей совершенно голые ягодицы, и принялась увлеченно подбирать выпавшую из сумки мелочь. Ее ноги в люминесцентном свете казались белыми, как мрамор.

— Не старайся так, — раздался знакомый густой Голос. — Это всего лишь Я.

— Черт, — девица присела на корточки и уставилась на мужчину. — Я тебя не узнала в шляпе.

Гарри увидел, что тот сунул что-то в руку развратной девице и медленно пошел дальше.

«Он дал ей деньги, — сообразил директор. — Просто так дал проститутке деньги! Псих!»

Гарри ускорил шаг, но было поздно: он уже попал под прицел похотливых очей ночной бабочки.

— Спешишь, красавчик? — услышал он сладкий голос девицы и пожалел, что не перешел на другую сторону улицы. — Милашка! Меня зовут Клео, а тебя? — выступила из темноты жрица любви.

Гарри отшатнулся от проститутки, как от привидения.

— Спешу, — буркнул он. — Отстаньте!

_____________________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/jc

Фанарт owl

_____________________________________________________________________________________

При звуке его голоса редактор развернулся так быстро, что черный плащ хлестнул его по коленям.

— Мистер Поттер? Какими судьбами?

Глубокий низкий баритон звучал особенно таинственно в тишине спящей улицы.

— Северус, вечно ты все портишь, — разочарованно протянула девица.

Злодей мелодично рассмеялся. Гарри быстро прошел мимо опасной красавицы и через секунду нагнал мистера Снейпа. Впрочем, тот явно не спешил: он остановился посреди тротуара, сунув руки в карманы и разглядывая смущенное лицо директора.

— Добрый вечер, то есть ночь, — пролепетал Гарри. — А почему вы...

— Белладонна кончилась, — ехидно сказал злодей.

На бледное лицо разбойника падала таинственная тень от полей шляпы.

— О-о, — протянул Гарри, не зная, что ответить, и втайне думая, как идет редактору черная «борсалино» и плащ. — Я вас тоже не узнал бы, — сказал он, с жадным любопытством рассматривая романтическую высокую фигуру. — Простите за глупые шутки насчет белладонны, мистер Снейп, — улыбнулся он.

— А вы почему не в постели, мистер Поттер? — медовым голосом поинтересовался редактор. — Час ночи, если не больше. Не выспитесь, будете завтра нервничать. Зачем это вам?

Он медленно двинулся вверх по улице. Гарри пошел в ногу с врагом с беззаботным видом гуляющего денди.

— Мне хватает часов четырех, чтобы выспаться, — сказал он, косясь на гордый разбойничий профиль.

— Надо же, экий вы Наполеон Бонапарт, — насмешливо сказал редактор, бросив на директора быстрый взгляд. — Пара часов сна — и в бой.

— А где ваш дом, если не секрет? — с любопытством спросил Гарри.

— Зайдете на рюмочку белладонны? — елейным голосом предложил Снейп.

— Я просто спросил! — возмутился молодой человек.

— Жаль, — меланхолично ответил злодей. — А я уж было понадеялся, что вы разделите тяжкий груз моего одиночества.

Кровь бросилась директору в лицо.

— С вами невозможно нормально разговаривать, мистер Снейп! Вы все мои слова выворачиваете так, что... Черт знает как! — сердито сказал он.

— Что я такого сказал, мой шеф? — редактор остановился и с удивлением уставился в возмущенное лицо молодого человека. — Мне кажется, дело обстоит с точностью до наоборот. Все, что я говорю, вы понимаете весьма своеобразно. Поверьте, мистер Поттер, — тихо прибавил он, — я вам глубоко симпатизирую и хочу помочь.

С этими словами злодей совершенно дружеским жестом поправил воротник директорской куртки.

— Вам идет зеленый цвет, — заметил он, разглядывая Гарри с непонятной грустной улыбкой. — Вы знаете, почему.

— А вам идет эта шляпа, — смущенно сказал Гарри, удивляясь странности происходящего. Странным было решительно все: прохлада, тьма, тонкие запахи увядающей листвы, и этот человек-загадка, мистер Ночь в черном плаще и широкополой шляпе.

— Спасибо, — просто сказал редактор. — Так вы зайдете ко мне? Это здесь, — он махнул рукой на темную пятиэтажную громаду: дом был почти такой же безликий и мрачный, как и тот, где жил Гарри.

— Нет-нет, спасибо, — испугался директор. — Уже поздно. Я вышел на пять минут... Не мог заснуть и...

— Почему? — почти шепотом спросил Снейп.

— Что, почему? — не понял молодой человек.

— Почему вы не можете заснуть? В вашем возрасте мальчики спят, как сурки, — нагло блеснул зубами злодей.

Гарри отчего-то покраснел вновь.

«Какие к черту мальчики», — раздраженно подумал он.

— Где вы живете на Гревилл? — вдруг спросил Снейп.

— Двенадцатый дом, — Гарри поймал себя на том, что невежливо пялится на редактора, разглядывая каждую мелочь — тонкие морщинки в углах рта, ироничный изгиб изящно очерченных губ, усталые тени под умными печальными глазами.

«Все-таки он красивый гад», — подумал директор и испугался своих мыслей.

— Не смотрите на меня так, мистер Поттер, — словно прочитал его мысли Снейп. — Я не засну до утра.

— Не выдумывайте! — вспыхнул Гарри. — И вообще... Вы меня не за того принимаете, я вам уже сказал!

— Думаете? — мягко сказал злодей. Неожиданно он наклонился к пылающему лицу молодого человека. — Скажите, разве я навязываюсь?

— В смысле? — пробормотал Гарри, отступая.

— Я досаждаю вам своими симпатиями, мистер Поттер? — перефразировал вопрос разбойник.

— Да нет, — растерянно сказал Гарри. — Вы мне ничем... Ну... Э-э... Просто вам не следует смеяться надо мной, мистер Снейп, — выдавил он.

— Разве я смеялся над вами когда-либо? — с непонятной горечью сказал редактор. — Конечно, я не гожусь вам в друзья, мой дорогой шеф, — тихо сказал он. — Но... Впрочем, неважно, — с досадой прибавил он.

— Я иногда... не понимаю вас, — хрипло сказал Гарри, не узнавая свой голос.

— Сам себя не понимаю, — мрачно сказал редактор. Он вдруг протянул руку и самым что ни на есть естественным жестом убрал прядь волос, упавшую на директорский лоб. — Не сердитесь на меня, мистер Поттер.

Наверное, всему виной была злодейка-ночь. Тихая, звездная и загадочная. Или черная шляпа и плащ. А может, колдовское прикосновение нежных теплых пальцев. Гарри стоял, разинув рот, не в силах рассердиться.

— Не надо, — прошептал он, не понимая, почему его голос звучит с такой тоской. — Не делайте так со мной.

— Простите, мистер Поттер, — очень тихо сказал редактор. — Я не думал вас обидеть.

Мистер Снейп коснулся полей своей шляпы, надвинув ее на лицо. Черные глаза полностью скрыла тень.

— Спокойной ночи, мой шеф, — криво улыбнулся он. — Может, вас проводить?

— Нет-нет, спасибо, — торопливо сказал Гарри. — Я... Тут рядом.

— Вы живете вместе с Блэком? — вдруг спросил Снейп.

Гарри нервно куснул губу.

— Да, а откуда вы... А что?

— Ничего, — быстро сказал редактор. — Доброй ночи, мистер Поттер, — он вынул из кармана плаща сигареты и сунул одну в рот, небрежно зажав между губами.

«Гангстер», — оценил внешность злодея Гарри-фантазер.

Он подавил в себе невесть откуда взявшееся желание крикнуть «Не уходите!»

— Спокойной ночи, мистер Снейп, — вслух сказал он.

Редактор улыбнулся странной мягкой улыбкой. Белые изящные пальцы джентльменским жестом коснулись полей шляпы, он кивнул молодому человеку в знак прощания и быстрой походкой направился на другую сторону улицы. До Гарри донесся щелчок зажигалки, и черную высокую фигуру окутало облачко дыма.

— Вы помните, что завтра Квест? — крикнул Гарри вслед удаляющейся черной фигуре.

— А как же, — злодей гадко хохотнул.

Гнусный смешок прозвучал зловеще в ночной тишине.

— Спокойной ночи, — зачем-то повторил Гарри: редактор уже не мог его услышать.

Колокол на далеком соборе тоскливо отбил два удара.

«Интересно, в аптеках есть белладонна?» — мелькнуло в директорской голове.

* * *