Шпеер

58. Магия эльфов

Кафе, маленькое и полутемное, смахивало на дешевую пивнушку и пахло соответствующе. Гарри огляделся и недовольно вздохнул — привести сюда приличную даму было неловко, тем более родственницу Северуса. Как мухи липкую ленту, барную стойку облепила кучка забулдыг. Любители пива стучали кружками и переругивались, поглядывая на экран телевизора.

В пристойный ресторан Ада Снейп ехать категорически отказалась и увлекла Г. Дж. в первый попавшийся подвальчик, призывно горящий огоньком.

— Здесь тепло, — заявила она. — А праздновать нам с вами нечего.

— Это точно, — вздохнул Гарри, уводя даму подальше от подозрительной компании выпивох.

«В ресторане меня могут узнать, — подумал он. — Интересно, кто ей сказал, что я — друг Северуса? Откуда ей известно, что он в больнице, еще и в ЭТОЙ?»

Г. Дж. украдкой разглядывал мисс Снейп, безуспешно пытаясь отыскать тень сходства с братом. В иссиня-черные волосы, уложенные в высокий шиньон, уже вплелась седина, глаза, выпуклые и круглые, обшаривали Гарри с любопытством, от которого делалось неуютно. Возраст женщин Г. Дж. определять не умел. Ада Снейп, круглолицая и немного полная, казалась старше Барбары. В голове мелькнула мысль о мадьярах, румынах или, на худой конец, турках: такая солидная дама определенно не могла быть цыганских кровей.

Пускаться в откровенности отчего-то не хотелось. Гарри вежливо произнес пару пустых фраз о погоде, выжидая, когда госпожа Снейп перейдет к делу.

— Удивляетесь, почему я не похожа на Северуса? — напрямик спросила Ада, заметив его озадаченный взгляд.

Пойманный с поличным, Гарри слегка покраснел.

— Я его сводная сестра, — пухлая белая рука с дорогим кольцом аккуратно помешала сахар в чашке. — По отцу. Живу в Девоншире, и мы не так часто общаемся, но... Я услышала, что случилось... — Ада печально вздохнула и безутешно покачала головой.

«Отец Северуса уехал, когда ему было двенадцать, — мелькнуло у Гарри. — Сестра должна быть младшей, а не старшей. Или?.. Хотя черт его знает, папаша был тот еще джентльмен».

— Как вы узнали, где ваш брат? — обеспокоенно спросил он. — Эта клиника не разглашает информацию. Я до вчерашнего дня и не подозревал, что такая больница вообще существует.

Ада Снейп глянула на него грустной кроткой овечкой. Во взгляде и жестах сестры Северуса сквозило что-то нарочито театральное, а может, Гарри попросту так казалось: глаза Ады, и без того черные, были подведены тушью, а щеки слегка нарумянены.

«Может, она артистка какая-нибудь?»

Спросить было неловко.

— Понимаете, в семье не принято обсуждать его работу, — понизила голос Ада. — Но у меня есть связи, здесь, в Лондоне. Один знакомый сообщил, что случилось. Я хочу помочь. Хоть чем-то! Проблема в том, — она жалобно и просительно заглянула в глаза Гарри, — что я не могу попасть в клинику.

В ее речи сквозил едва уловимый акцент — смутно знакомый. Как звучит выговор девонширцев, Гарри не знал.

— У меня есть пропуск, — он отхлебнул кофе, довольно вкусный для пивной забегаловки. — Завтра выясню, как сделать такой же для вас... мисс Снейп.

«Мисс Снейп» ложилось на язык с трудом.

— Я только сегодня приехала,— женщина взволнованно коснулась рукой его запястья. — Весь день бесполезно пробегала, совершенно измучилась... И они меня на порог не пустили, так обидно!

На истрепанную беготней Ада не походила. Волосы ее были аккуратно зачесаны, макияж свеж, а на плаще ни морщинки: очевидно, мисс Снейп была из разряда ухоженных дам. Гарри отчего-то вспомнилась Белла — с размазанной помадой, потеками туши на глазах и прилипшими к мокрому лицу волосами.

— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — пробормотал он.

— Простите, вы можете узнать, есть ли у них тут печенье... или что-нибудь сладкое? — вдруг спросила Ада, оглядываясь: пахло чем угодно, но не официантами. — Простите, я с поезда... Не было времени перекусить.

Гарри по-джентльменски кивнул и вскочил.

— Конечно, мэм.

Сам он через силу пообедал в клинике, не разобрав вкуса, и то потому, что Северус заставил его разделить с ним больничную трапезу — забыв, что уже ел, потребовал принести еще порцию.

Опасаясь быть узнанным, Гарри натянул до ушей ворот свитера и направился к барной стойке. К счастью, любители пива были распалены спором и заняты телевизором, и даже не повернулись в сторону Г. Дж. — ВВС транслировала очередной митинг у стен мэрии.

Обрывок разговора заставил Гарри замедлить шаг.

— А я тебе говорю, Риддл сроду не воровал! — говорил один из выпивох. — Это всё прихлебатели его, Петтигрю и компания! Вот кто запустил лапы в городской бюджет!

— Скажешь тоже, — отозвался бармен, здоровенный рыжий ирландец. — И автоконцерн Томми на зарплату мэра выкупил, и лондонское пароходство, и половину городских газет. Про виллы и самолеты я молчу!

— Усердно трудился и уповал на бога. Он так в интервью сказал.

Мужчины заржали, мощно и раскатисто. Гарри сделал вид, что внимательно изучает этикетки на бутылках.

— Амбридж подала в отставку, — услышал он. — Тоже усердно трудилась. Поговаривают, эта хитрая п...зда стоит во главе группы, контролирующей оффшорные пирамиды дяди Тома.

— Амбридж и Петтигрю посадят за всех, а Том тихо на пенсию уйдет, овец своих кормить.

Бармен приставил к ушам пустые стаканы и издевательски заблеял.

Пивную огласил новый взрыв смеха.

— И негров по подвалам пытать. Чем не хобби! — сказал кто-то.

— Думаете, дядя Том иностранцев не любит? — не унимался ирландец. — Смотря что у тех в кармане! Землю от Рединга до Брентвуда не побрезговал с русскими распилить! Так что весь этот базар из-за дневника — чистой воды провокация, лишь бы людей завести, — он кивнул на телевизор: шла трансляция митинга. — Глядите на этих дураков, одни студенты.

Г. Дж. захлопал глазами, озадаченный политической грамотностью любителей пива.

— Тебе что, дружище? — наконец заметил его бармен.

Через минуту никем не опознанный Гарри с виноватым видом вернулся к мисс Снейп: раздобытые сладости доверия не внушали.

Ада сидела с опечаленным лицом, грустно подперев пухлую щеку ладонью.

Мэр сотоварищи был мгновенно позабыт.

— Бисквит и кексы. Больше здесь ничего нет, — Гарри уселся на место, сделал глоток из своей чашки и поморщился: кофе был вовсе не таким вкусным, как показался поначалу.

— Как он там, расскажите, — жалобным голосом сказала Ада. — Мне сказали, сотрясение мозга.

— Ну-у... — замялся Гарри, боясь чересчур взволновать сестру Северуса. — Вроде того. Травма поверхностная, швы наложили, но...

Ада Снейп выжидающе сверлила его взглядом, не торопясь есть бисквит.

— Но?..

Гарри отпил глоток кофе и уставился в чашку застывшим взглядом.

— Антероградная амнезия. Предположительно.

— Это еще что? — испуганно всплеснула руками мисс Снейп.

— Дефицит краткосрочной памяти, — уныло повторил Гарри слова психиатра. — Где-то за час-полтора он забывает, что делал, что говорил еще недавно. Не помнит, обедал или нет. То, что было ДО травмы — пожалуйста. Но потом...

«Забывает, что видел меня. И что в душевой делали, не помнит».

Кофе противно горчил на языке. А может, это была другая, сердечная горечь.

— Врачи говорят, есть надежда. Такое бывает. Может пройти без следа, внезапно, как и не было, или наоборот, постепенно ухудшиться. До такой степени, что человек выйдет на улицу, забудет, куда шел, где живет, и...

Кусая губы, Гарри беспомощно заморгал, борясь с собой: проклятая горечь душила горло и предательски подступала к глазам. Он торопливо допил мерзкий кофе.

— Не так, как при болезни Альцгеймера, когда развивается деменция. То есть человек с антероградной амнезией не заблудится в городе, где бывал прежде, способен вспомнить, где живут знакомые, или прийти в то место, которое знал раньше... Всё равно ему нельзя оставаться одному.

«Я буду с тобой. Я никогда не оставлю тебя, Шатци, слышишь меня?»

Широко раскрытые глаза Ады заблестели от слез. Тронутый ее сопереживанием, Г. Дж. вдруг до боли захотел облегчить исповедью измученную душу.

Нетронутый бисквит сох на блюдце.

— Они называют таких пациентов «человек одного дня», — Гарри вытер внезапно вспотевший лоб: в кафе стало жарко. — Самое ужасное — Северус не признает, что с ним что-то не то! — с отчаянием сказал он. — Говорит, что здоров, возмущается, почему его в больнице держат! Рвется уйти, всех врачей замучил!

— Он не считает себя больным? — удивилась Ада.

— В том-то и дело! — мрачно сказал Гарри. — Или притворяется... Даже не знаю.

— Притворяется больным? — прищурилась собеседница.

Гарри придвинулся ближе: Ада имела право знать правду.

— Нет! Он притворяется ЗДОРОВЫМ!

Черные брови Ады Снейп изогнулись удивленными змейками.

— Он делает вид, что всё помнит! — лихорадочно зашептал Гарри, вытирая катящийся по вискам пот. — Доктора объясняют, как попугаи, что с его памятью проблемы. Он сначала не верил и возмущался, а потом... Начал втихаря писать себе записки, на руках, на ногах, на стене что-то ручкой нацарапал, думал, я не замечу! Пытался психиатров обмануть, они ему что-то рассказывали и картинки показывали, Северус, конечно, забыл всё к черту, начал выдумывать бог знает что, лишь бы не заподозрили, что он...

«Зачем я ей все это говорю? — пронеслось в голове. — Может, не стоит?»

Увы, остановиться он почему-то не мог — слова текли с языка, как быстрый горный ручей.

— Вот, например, — Гарри порылся в кармане и вытянул скомканную салфетку, исписанную вдоль и поперек. — Тут что-то по-немецки. Это у него забрали, попросили выбросить, — расстроенно прибавил он.

Мисс Снейп разгладила салфетку и сосредоточенно вгляделась в мелкие и неразборчивые буквы.

— Попробуй пойми. Я плохо знаю немецкий.

—Как жаль. Я тоже, — огорчился Гарри. Изнывая от жары, он снял куртку. Легче не стало, но стаскивать еще и свитер перед дамой было неловко.

— «LIWARALH20DEZFRAGNICHT!», может, это про меня? — продолжил он. — «Ли был в Альберт-Холле двадцатого декабря. Не спрашивать». Ну, это так, предположение... Дальше похоже на список, я не разобрал. То ли перечень картинок, которые психоаналитики показывали, то ли не знаю что. Очередная шпаргалка. Я там весь день торчу, но мы почти не видимся. Ему то снотворное колют, и Шатц спит беспробудно, то резко будят, опять инъекциями, а потом всякими тестами мучают, хуже допросов! Я не присутствовал, не положено, но там есть врач один... Мэйсон, хороший парень, — торопливо и взволнованно рассказывал Гарри, обретя в лице Ады благодарную слушательницу. — Так вот, Мэйсон говорил, к примеру, дают текст, который надо запомнить. Через час показывают тот же текст, но с пропущенными словами. Северус всё правильно пишет. Через полтора часа — то же самое надо сделать, а он помнит меньше половины слов. Через два часа уже ругается, что видит этот идиотский текст впервые в жизни!

— Ох, беда, — расчувствовалась мисс Снейп, влажно моргая. — Не зря я приехала, чуяло сердце! Думала деньгами помочь хотя бы. Знаете ли, Гарри, — доверительно начала она. — У нас с братом довольно натянутые отношения. Даже не знаю, захочет ли он меня видеть. Вы пока не торопитесь с пропуском. Есть идея получше, — Ада взяла Гарри за руку и умоляюще заглянула в глаза. — Забирайте его из этой ужасной больницы, я знаю прекрасного врача, профессора Эймса. Не слышали? Странно. У него уникальная новаторская методика, скольким людям с Альцгеймером помогло! Не шарлатан, не подумайте. Скорее, ученый. Естественная химия организма, гомеопатия. Безвредно и эффективно.

— Да вы что? — всполошился Гарри. — Где его найти?

Тетя Петунья питала безмерное уважение к гомеопатии и в свое время пичкала Дадли каплями от ожирения. Г. Дж. припомнил, как подсмеивался над кузеном и гомеопатической чепухой. К его удивлению, через пару месяцев Дадли начал худеть, превращаясь из Жирного Свинтуса в Свинтуса Упитанного. Гомеопатия была наукой тонкой, но серьезной.

Пульс быстро тикал в разгоряченных висках. Гарри с досадой отер пот со лба — заболеть простудой сейчас было совершенно некстати.

— Я дам вам номер профессора Эймса. Позвоните и договоритесь — к нему не так просто попасть на прием, — мисс Снейп деловито закопошилась в своей сумке.

Гарри померещилось, будто внутри мигнула малюсенькая зеленая лампочка.

«Показалось? — озадаченно подумал он. — Или не только Шатц антипрослушку с собой таскает?»

Схватив листок с номером телефона всемогущего доктора, Гарри тут же забыл о жучках и лампочках.

— Спасибо, мэм! — с горячностью воскликнул он. — Да, все эти уколы бесконечные... Наверняка гомеопатия лучше!

— Может, вам деньги нужны? — озабоченно спросила Ада. — Не стесняйтесь, можете мной располагать.

— Что вы, мисс Снейп, — растрогался Гарри. — Спасибо, конечно. Пока не нужно. Я думаю повезти Северуса в Австрию. Горные курорты, воздух и так далее. Тем более, Шатц сам хотел... Правда, что у них лечат лучше, чем у нас? Вену называют центром медицинского туризма, — он вытер салфеткой неприятно вспотевшие руки. — Как подумаю, что мы бы уже давно могли быть там...

Перед глазами нехорошо поплыло.

«Таки заболел, дурак! Или это чертовы линзы?»

— Могли быть там? Где — там? — эхом переспросила Ада. Ее круглое лицо в полумраке бара начало расплываться, напоминая затуманенную облаками бледную луну.

— Шатц... Северус купил нам билеты до Вены, — пробормотал Гарри, силясь сфокусировать взгляд. — На чужие имена. Если бы он не попал в больницу, мы бы... Черт! Простите, мэм. Я что-то... Наверное, у меня температура. Где вы остановились? Может, увидимся завтра и...

«Зачем я про Вену ляпнул?»

«Но ведь это ЕГО сестра!»

— О, конечно, — Ада встала, с материнским участием оглядывая Гарри. — Завтра. Простуда, наверное. Выпейте горячего чаю с малиной.

— Спасибо, так и сделаю, — Гарри неловкими руками порылся в кармане, вспомнил, что уже осчастливил бармена, и с трудом поднялся из-за стола. Ноги были ватными и до странности непослушными.

— Я провожу вас на такси, мисс Снейп.

— А вы, Гарри? — обеспокоенно спросила она.

— Мне нельзя домой, — язык, казалось, распух и слушался не лучше, чем ноги. — Поеду в мотель. «Колесо фортуны», знаете? Если что, я там.

Как он оделся и выбрался на улицу, Гарри не знал и сам. К счастью, ночная прохлада слегка остудила пылающую голову. Стало чуть легче. Ада толковала о лондонской сырости, заботливо придерживая Г. Дж. под локоть.

Напротив выхода из кафе пришвартовался одинокий кэб.

— До завтра, мисс Снейп, — у Гарри хватило сил открыть перед дамой дверцу машины и вымученно улыбнуться.

Ада кивнула на прощанье, но выражение ее лица Г. Дж. не рассмотрел — глаза застелила радужная муть.

«А ведь мы не обменялись телефонами!» — внезапно понял он.

* * *

Пошатываясь, Гарри брел по улице, стараясь держаться поближе к стенам домов, то и дело врезаясь плечом в каменную кладку: головокружение усилилось.

«Обдолбанных не беру», — грубо сказал таксист. Другой водитель сурово оглядел его с ног до головы, молча захлопнул дверцу и поддал газу.

Что-то было неправильно. Неправильно, нехорошо и странно.

Блестящая от прожекторов мостовая кренилась то вперед, то назад, норовя ускользнуть из-под ног. Повисшая над городом луна золотым медальоном качалась в черном бархате неба. Река и та потеряла покой — опрокинутые в Темзу огни поднялись из воды и щупали противоположный берег дрожащими желтыми пальцами.

Одинокие прохожие шарахались в стороны испуганными тенями.

«Меня не пустят в мотель», — подумал Гарри, удивляясь, что способен кое-как соображать.

«Снять бы проклятые линзы!»

Он вдруг обнаружил себя там же, откуда вышел — у забранных грозной кованой решеткой ворот Темз-Хауса.

Прислонившись к холодному граниту, Гарри с трудом извлек из кармана мобильный. Светящийся экран поплыл перед глазами, дразнясь многоцветьем калейдоскопа. С десятой попытки удалось отыскать номер комиссара Скримджера.

— Это я, Поттер, — Гарри медленно сполз по стене: ноги не держали. — Помогите, сэр. Со мной что-то... Что-то...

Огни набережной завертелись золотым колесом, спиралью втянулись в непроглядный мрак, рассыпались искрами и угасли.

Что ответил Скримджер, Г. Дж. уже не услышал.

* * *

— Я виноват? Я?!.. Издеваешься, Трэверс? Людей не хватает, все задействованы! Думали, достаточно и одного. Пока решали, кого подключить, мальчик и свалился.

— Все равно объект упустили, комиссар. Лучше бы за ребенком смотрели.

— Ты мне указывать вздумал? Побойся бога, Трэверс!

— Бога? Какого, из тринадцатого кабинета? Сами побойтесь.

Молчание.

— Уверен, что это не наши витамины?

— Однозначно. Помимо фенэтиламина ИХЭД¹ выявила очень интересные добавки. Подождем масс-спектрометрию,² комиссар.

— Может, ничего особенного. Ты говорил, у парня индивидуальная реакция. Я тут другое подумал... Он мог и сам в кафе затариться. Помнишь Эдди? Двух твоих сеансов хватило, чтоб подсел и...

— Теперь вы мне будете глаза колоть? Я выполнял приказ, а не экспериментировал ради получения Нобелевской премии! Лучше бы чертов бар проверили, что там за кофе варят!

— Проверяем, док, проверяем... Эх, черт, выпить бы... Ну и жизнь пошла.

— Вы из-за мальчишки? Да он в порядке. Сонный просто.

— Не в нем дело.

— Стэн?..

— Стэн. Сукин сын, не могу поверить.

— Я уже давно ничему не удивляюсь, комиссар. И вам советую.

— Он мне как сын был, понимаешь? Ни черта ты не понимаешь, док!

— Да всё я понимаю... О-о, а вот и наш дружок проснулся.

Слово «проснулся» не соответствовало действительности. Уместней было бы сказать «вынырнул», вяло подумал Гарри.

Вынырнул он минут десять тому, разлепил глаза и, обнаружив себя в обществе доктора Трэверса и комиссара Скримджера, опять сомкнул веки — двигаться не хотелось.

Болеть ничего не болело, но в каждой мышце засела странная усталость — будто его тело отяжелевшей слоновьей тушей распласталось по земле, утомленное непосильным трудом. Мысли, такие же слоновьи и неповоротливые, так же устало ворочались в голове.

Что было хорошо — линзы не ощущались.

Гарри открыл один глаз и шевельнулся. Доктор Трэверс мячиком метнулся к его лежбищу.

— Тихо, тихо, мистер Поттер, капельницу собьете. Как вы себя чувствуете?

— Как слон, — пробормотал Гарри, лениво отбросив мячик бивнем.

— Это что-то новенькое, — фыркнул толстяк.

— Тогда как камень.

Проекция Г. Дж. превратилась в крупный булыжник. Огрев доброго доктора по темечку, булыжник угрюмо залег на место.

«На кого он работает? — подумал Гарри. — Черт их тут поймет, все такие ушлые, вербованные-перевербованные по совместительству!»

— Камень — это хорошо, — улыбнулся Трэверс.

«Слабо стукнул».

— И почем нынче МДМ,³ мистер Поттер? — подал голос Скримджер.

Гарри прищурился, силясь разглядеть без линз лицо комиссара.

— МДМ? — переспросил он. — Это что? Акции какие-то?

— Акции? — Скримджер хохотнул, как тявкнул. — Теперь это так называется? Экстази, или чем вы там побаловались?

— Что-что?

— Закинулся чем? — рявкнул Скримджер.

— Потише, комиссар, — вмешался Трэверс. — Да не знает он! Нечего на парне плохое настроение вымещать!

— Уйди, Мыловар!⁴ Без тебя подлечимся.

С ловкостью бывалого медика Скримджер опустил колесико на капельнице, прижал тампоном вену и аккуратно вытянул иглу.

— И поговорим по душам, — он снял фиксатор с запястья Г. Дж. и властно согнул его локоть.

Гарри и не заметил, что рука была привязана к каталке.

Рассерженная проекция Г. Дж. замахнулась было, чтобы вонзить вынутую иглу в поджарый зад злобной гиены, как вдруг застыла в задумчивости.

— Мистер Скримджер, — прошептал Гарри. — Извините, я слышал... Стэн. Стэн Шанпайк, он...

— Выйди, Трэверс, мать твою! — заорал комиссар так, что у Г. Дж. зазвенело в ушах.

Доктор испуганно хрюкнул и испарился, будто сдутый ветром шарик. В наступившей тишине стало слышно только шумное дыхание Скримджера.

— Стэн... умер? — тихо спросил Гарри.

Комиссар дернулся, будто его ударили.

— Нет, — резко сказал он. — Но лучше бы умер.

Тяжело, как больной, Скримджер опустился на край постели Г. Дж.

— Стэн — предатель, — кривя тонкие губы, процедил он. — Можешь благодарить своего любовника за эту чудесную новость.

— Что-что? — оторопел Гарри.

— Вы спросили, я ответил, — злобно сказал комиссар. — Аплодисменты Северусу Снейпу. Я был счастлив с ним поработать, — желчно прибавил он.

— Да что такое? — рассердился Гарри. — При чем тут Северус к Стэну?

«МОЙ Северус к ВАШЕМУ Стэну», — едва не брякнул он.

— При том, — комиссар сник, по-стариковски опустив плечи. — Угадайте, кто гранату бросил.

Гарри застыл с открытым ртом.

— Северус? — хрипло пискнул он.

— Тьфу ты, черт! — сплюнул Скримджер. — С вами сейчас разговаривать... Второй час ночи.

— Со мной все в порядке, — пробормотал Гарри, попытался сесть и тут же передумал: слон внутри совершенно не желал принимать вертикальное положение.

— Да уж.

Комиссар неожиданно наклонился, легко приподнял Г. Дж. за плечи — вместе с подушкой — и пристроил в позицию полулежа, будто проделывал такие вещи каждый день.

Гарри смутился — гиенам по природе не полагалось быть заботливыми.

— Стэн, выходит, бросил? — сообразил он и вдруг подскочил, забыв о вялости. — Шанпайк бросил гранату в Северуса?!!

— Докумекал, — буркнул комиссар.

Гарри молчал, тяжело дыша. Ненависть, ударив в сердце пулей, охватила его огнем, жгучим, все сильнее полыхающим.

«В какой палате лежит Шанпайк?» — холодно поинтересовался внутренний голос.

«И что ты ему сделаешь?»

«Убью».

— Зачем... зачем он это сделал? — хрипло спросил Гарри.

Комиссар устало провел ладонью по лицу.

— Петтигрю заказал. Никакой необходимости злить Питера «Записками Одержимого» не было. Но Шпеер не удержался. Я бы, конечно, еще и не то сделал на его месте... если бы речь шла о женщине. А так... — он махнул рукой.

— Шпеер... — эхом повторил Гарри. — Вы всё это время знали, кто такой Шпеер! Какого черта вы меня за нос водили?

— Я не знал, кто такой Шпеер, — резко сказал Скримджер. — До тех пор, пока меня не поставили в известность. И со Снейпом вашим никогда дела не имел! И иметь не хочу, — сквозь зубы сказал он.

— Как так, дела не имели?

— Девяностые номера — не наш отдел. Мои люди — тридцатые.

— Но вы же знали, кто он? — пробормотал Гарри, силясь вынырнуть из плена черных мыслей о мести Шанпайку.

— Милый мой, — снисходительно сказал комиссар. — Знай мы все друг друга в лицо, представляете, что это было бы? Контора не просуществовала бы и дня. Я знаю своих. Вот теперь со Шпеером вашим бесценным познакомился.

— Надо же, — с любопытством сказал Гарри. — Выходит, не все сотрудники знают друг друга? А кто начальник Северуса — Малфой?

— Вы вздумали МЕНЯ допросить? — кисло поинтересовался Скримджер.

Г. Дж. хмуро надулся.

— Вы прекрасно знаете, кто такой господин Малфой, — со вздохом сказал комиссар. — У девяносто девятого своя сеть, и мне о ней ничего не известно. Это не моего ума дело. Нижестоящие отделы не вмешиваются в работу вышестоящих. Наоборот — пожалуйста.

— Своя сеть? — выловил из сказанного Гарри. — Значит, я — агент Северуса?

Скримджер раздраженно хлопнул себя по коленке.

— Да что такое! Опять рветесь в бой? По голове получили, фенэтиламином траванулись, а всё мало! Сами у Снейпа спрашивайте, за кого он вас держит. А вдруг вспомнит?

Гарри гневно раздул ноздри.

— Не надо мне хамить, — сердито сказал он. — Северус не хотел, чтобы я участвовал в ваших играх!

— Правильно делал, что не хотел. Я тоже не горю желанием с вами работать, мистер Поттер. Могу пока сказать, что вы остались без куратора, но никаких распоряжений относительно вас еще не поступало. Пусть Шпеер вас к себе и забирает. Девяносто девятым с половиной, как вы хотели, — буркнул Скримджер. — Вашего куратора заменить пока некем.

— Какого куратора? — заморгал Гарри и вдруг покраснел от злости: — Ах, вы про Шанпайка?

Комиссар тяжко вздохнул и оглянулся вокруг до странности рассеянно.

— Девяносто девятый прямым текстом сказал, на кого Стэн работает. Я не верил, дурак старый.

Г. Дж. поймал себя на неуместном сочувствии, но тут же вспомнил, О КОМ плачет гиена, и озлился вновь.

— Я ничего не смыслю в вашей кухне, — сквозь зубы сказал он. — При чем тут Петтигрю? Начальник Стэна — ВЫ, так какого хрена ему подчиняться приказам этого урода безрукого?

— Вот именно, какого хрена? — фыркнул комиссар, не реагируя на грубость. — А говорите, ничего не понимаете. Про Петтигрю у своего благоверного спрашивайте. Это его клиент. Мы Шпеером занимались, как идиоты. И, поверьте, почувствовали себя не менее одураченными, чем вы, мистер Поттер. Нам сказали главреда «Хога» допросить — мы и работали. А он сидит, в глазах черти пляшут. Еще бы не потешаться! Инспектора Крауча до хронической изжоги довел.

— Все равно не понимаю, — буркнул Гарри. — Пусть я не знал, но вы?..

— А что мы? — пожал плечами Скримджер. — Любой отдел получает распоряжения сверху и работает в определенных рамках. Приказано отыскать Шпеера — будем искать Шпеера. Без лишних вопросов, кому, зачем и для чего это надо. Сдал рапорт и забыл. Есть аналитики, просчитывающие те или другие ходы, с них и спрашивайте, — устало вздохнул он.

— Вы тоже марионетки, — сказал Гарри. — Куклы-солдатики. Шахматы в чьей-то руке. Приказано — сделаем. Х...ня собачья, — грубо прибавил он.

Комиссар и не подумал обидеться.

— Куклы? Мне больше нравится, кто мы у Джейн Кроули.

Гарри выжидающе выгнул бровь.

— Эльфы.

— Что-о? — разинул рот Г. Дж. — Да какие вы эльфы?

Скримджер встал и прошелся по комнате, опустив голову и сунув руки в карманы. Гарри только сейчас сообразил, что находится в больничной палате — безликой и чистой. Силуэт Скримджера на фоне белой стены скорей напоминал сушеного богомола, чем эльфа.

— Вы сами случайно сказали, что ничего не понимаете в нашей кухне. Есть хозяева, есть кухня. Должен кто-то делать эту работу. Даже если она грязная, — устало сказал комиссар.

Гарри озадаченно уставился на Скримджера. Тот казался сникшим и постаревшим.

— Что же это выходит... — пробормотал Гарри. — Информационная кухня? Готовка, стирка, уборка... Рабство, от которого вы не хотите избавиться... Ну да, спецслужбы одной страны не переметнутся к другой, разве что отдельные личности... Какая еще свобода?.. Хотя один эльф у Кроули дорвался, насколько помню.

— Сейчас заплачу, — насмешливо фыркнул комиссар. — Автономный эльф плохо кончил.

— Эльфы, — с неудовольствием повторил Гарри, все еще переваривая сказанное. — Черт знает что! Хотя да, магии у вас тут хватает. Искрит до замыкания.

— Да это так, болтовня, — поморщился Скримджер. — Снейп фон Шпеер нашептал. Может, пошутил. Я себя эльфом не считаю. Скорее, поваром.

— Почему же? — прищурился Гарри. — Всё логично. Подарить вам носок, комиссар? Не уверен в свежести, но...

Скримджер засмеялся, как залаял. Гиенам было не чуждо чувство юмора.

— Вы с девяносто девятым друг друга стоите. Ладно, это всё лирика, — перестал улыбаться он, схватил больничный табурет и со стуком поставил у кровати. — Раз вы наконец ожили и способны шутить, перейдем к делу.

— К какому еще?

Комиссар оседлал стул, вынул из кармана диктофон и аккуратно пристроил на тумбочку.

— Гарри Джеймс Поттер, прошу вас вспомнить до малейших деталей и сообщить всё, что произошло с вами вчера, двадцать первого декабря две тысячи двенадцатого года, начиная с двадцати двух ноль-ноль, — ровным официальным голосом сказал он.

«Черт! Допрос! Настоящий! — инстинктивно съежился Г. Дж. — Ада! Ада Снейп!»

Скримджер вперил в него холодный профессиональный взгляд.

— Ну... М-м... Вышел я из клиники в начале одиннадцатого... — обреченно и уныло начал Гарри.

Прикрыв рот ладонью, комиссар устало зевнул.

* * *

Измученный нудной процедурой и до странности опустошенный, Гарри благодарно взял протянутый Скримджером стакан чая.

Часы показывали половину пятого утра.

— Скажите, сэр, — Гарри едва ворочал языком, глаза сонно закрывались. — Зачем сестре Северуса меня травить?

— Он вам говорил, что у него есть сестра? — спросил комиссар.

Скримджер выглядел так же, как в начале допроса — уставшим, но по-прежнему собранным.

— Нет. Поэтому я и удивился. Про отца рассказывал, про мать... Думал, вы знаете, — пробормотал Гарри, жадно прихлебывая чай.

— Повторяю, без указаний оттуда, — комиссар поднял кверху сухой длинный палец, — выяснять подобные вещи я не имею права. Его досье я в глаза не видел. И навряд ли увижу, — сказал он. — Сами спросите, вам оно проще, мистер Поттер.

Гарри вдруг широко открыл глаза. Сонливость испарилась в мгновенье.

— Пожалуйста, комиссар, — прохрипел он. — Можно... СЕЙЧАС спросить?

Скримджер непонимающе изогнул брови.

— Сейчас, — Гарри вперил в гиеньи глаза свои, молящие. — Пока не начался утренний обход.

— Господи ты боже мой, — засмеялся комиссар. — Ну вы и придумали! Не положено.

Г. Дж. вонзил в него гипнотические зеленые лазеры — самые мощные, что имелись в арсенале.

— Я уйду за пятнадцать минут до обхода. Обещаю! Пожалуйста, сэр!

Скримджер молчал, дергая губами в насмешливой улыбке. Гарри вздохнул и сник, как спущенный воздушный шарик.

— Хорошо, — неожиданно сказал комиссар. — Идемте, я договорюсь. Но чтоб к восьми были в своей палате, как штык! Иначе с меня голову снимут!

Г. Дж. вскочил, как поднятый гончими заяц.

— Про СЕСТРУ не забудьте спросить, — ухмыльнулся Скримджер.

* * *

«Я убью тебя, Стэн Шанпайк!»

В груди Г. Дж. что-то кипело и плавилось. Отравленная пуля, застрявшая глубоко в мякоти сердца, превратила кровь в клокочущую магму. Химическая реакция ненависти и любви терзала его изнутри, накаляя каждую клеточку тела.

Северус спал до странности мирно и тихо, пристроившись щекой на согнутом локте. Не дремал вялый глаз тусклой лампочки над столом дежурного и несколько светящихся экранов. Бинт-пластырь в черной гриве Большого Зверя казался бледно-голубым, как и странный широкий браслет на запястье. Гарри уже знал, что браслет дистанционно связан с прикроватным монитором и компьютерами Мэйсона. В зыбком полумраке странные надписи на руке Северуса казались вязью татуировки.

По экрану ползли тонкие ритмично вздрагивающие линии — цветные ниточки жизни.

Гарри обернулся на Мэйсона. Навалившись на стол и уронив голову на руки, дежурный спал.

Тихо, как мышь, Г. Дж. встал со стула, на котором стерег сон Северуса, стряхнул с ног резиновые больничные тапки и бесшумно взобрался на высокую кровать.

— Подвинься, — тая душой, прошептал он. — Разлегся тут.

Вытянувшись стрункой, он прилепился к Спящему Зверю всем телом, вдохнул его запах, родной и нужный, как воздух, — до боли в груди, до пьяного головокружения, и внезапно затрясся от придушенных рыданий.

— Шатци-ша, — шептал он, вздрагивая и давясь слезами. — Какого черта ты... Как я тебя... Нет, ты не можешь... Ты не должен...

Северус шевельнулся во сне. Большая теплая рука обняла Гарри за спину. Тяжелая нога привычно придавила его бедро к матрасу.

Они так спали раньше. Давным-давно. В прошлой жизни.

Зажмурившись, Г. Дж. вонзился зубами в судорожно сжатый кулак, боясь завыть.

Неожиданно Зверь мучительно выдохнул, будто не дышал до этого, и прижал его к себе — жарко и крепко.

— Liebling, — прошептал он. — Я не сплю.

В миг обезумев, Гарри сдавил его с такой силой, что самому стало больно.

— Люблю тебя, люблю тебя, лю...

Отчаянное признание растаяло на губах Северуса, теплых и дурманяще нежных.

— Тихо, тихо, ш-ш... — он целовал мокрое лицо Г. Дж., выпивая его слезы. — Зачем слова?

Гарри шмыгнул носом. Слова были роскошью. Особенно честные.

Большой Зверь обнял его так, будто ласкал собой — горячим дыханием, всем телом, даже пальцами ног.

Он расстегнул пуговицу на рубашке Г. Дж. и вдруг замер, разглядывая пижаму — такую же, как его собственная.

— Где ты это взял?

— Скримджер дал, — шепнул Гарри. — На время. До обхода.

Объяснять сейчас, что случилось, и что он делает ночью в больнице, не хотелось. Как и задавать вопрос О СЕСТРЕ. Увы, в глубине души Г. Дж. знал ответ.

— Боже, благослови Скримджера, — пробормотал Северус, быстро расстегивая оставшиеся пуговицы.

Он припал ртом к груди Гарри, целуя с жадностью изголодавшегося, мучая прерывистым дыханием, то вылизывая, то вонзаясь зубами. Добравшись до соска, Зверь втянул его в рот и загнанно задышал.

Мутный от счастья взгляд Гарри случайно скользнул по прикроватному монитору — зеленая линия взвилась острыми прыгающими зигзагами.

«Сердце?..»

Гарри слышал его быстрый стук — они прижимались друг другу, едва не ломая ребра.

— Шатц, — испуганно прошептал Гарри, глядя на взбесившуюся линию. — Что-то не то с тобой! Посмотри на эту штуку!

Северус приподнялся на локте и непонимающе уставился на него поглупевшим от желания взглядом.

— Что?..

Гарри молча кивнул на экран. Большой Зверь повернул голову.

— Verdammt noch mal! — рявкнул он, рискуя разбудить Мэйсона.

Г. Дж. открыл рот, но сказать ничего не успел. Одним рывком Северус содрал через голову свою рубашку и завесил ею монитор.

— Не люблю телевизор, — буркнул он и навалился сверху обнаженной горячей грудью. Его член, твердый и ощутимо теплый даже через пижаму, втерся в пах Гарри, и, преодолев препятствие в виде резинки штанов, прижался пылающей головкой к животу Г. Дж.

Гарри обнял Северуса за шею и зажмурился от стыда.

— Я ничего не могу, — с тихим отчаянием прошептал он. — С тех пор... как ты ушел. Я... наверное... теперь импотент.

— Бред какой. Не говори так, Liebling, — задышал Северус ему в ухо, мягко прихватывая губами мочку. — Это пройдет... Все пройдет... У меня много раз так было... Цезарь подлец, я ему не доверяю. Не думай ни о чем. Ты... Ты мне не поэтому нужен. Полежи со мной, просто, просто так, Schätzbar, Liebling-Li!..

Страх, засевший где-то в душе Г. Дж. ледяным комочком, вдруг растаял.

— Шатц, ты такой... такой...

Губы Северуса накрыли его губы, язык нежно и просительно проник в рот, лаская, заполняя собой, погружаясь все более горячо и жадно. Выпивая каждый миг, Гарри дышал их поцелуем, удивленно ощущая, как оживает собственное тело. Северус выпустил его губы, бесхитростно полюбовался горящим лицом, укусил за подбородок и заскользил приоткрытым ртом по груди, спускаясь к животу.

— Ты и это забудешь... — бездумно пробормотал Гарри. — Не хочу... не хочу, чтобы ты забыл... Забыл, что я тебя люблю... И что ты... меня...

Большой Зверь замер и вдруг застонал, глухо, отчаянно и безысходно. Гарри перепугано впился обкусанными ногтями в его спину — от такого воя проснулся бы и мертвец.

— Перестань, Шатц! — прошептал он.

Северус медленно приподнялся на локтях. Его лицо, бледное в голубом полумраке, исказила гримаса злости и боли. Взгляд широко распахнутых глаз остановился.

— Ich hasse mich! ⁵

Он медленно опустил голову на грудь Гарри. Большие сильные плечи задрожали. Что-то теплое и влажное защекотало кожу Г. Дж.

Мокрые, быстро моргающие ресницы.

Гарри обнял руками и ногами беззвучно плачущего Зверя.

Если бы он только мог что-то сказать.

Он не мог.

Просто плакал сам.

* * *

— Господи, за какие грехи бог послал вас на мою голову, мистер Снейп? Это разве сотрясение? Полный вылет мозга.

Гарри быстро раскрыл глаза и обнаружил белый халат в нескольких дюймах от собственного носа.

Мэйсон снимал с монитора пижаму Северуса, зацепившуюся за уголок.

— Который час? — пробормотал Гарри, придавленный спящим Зверем.

— Половина восьмого, — буркнул Мэйсон.

— Черт!

— Вот именно.

Г. Дж. осторожно снял с себя обнимающую руку Северуса. Пока пытался сдвинуть ногу, рука вернулась на место. Гарри повторил попытку — освободиться не удалось: Большой Зверь не собирался выпускать его из сонного захвата.

— Шатц, — не выдержал Гарри. — Меня Скримджер убьет.

— Что? — мурлыкнул Зверь.

— Доброе утро, сэр, — громко сказал Мэйсон.

Северус открыл сонные глаза и вдруг стремительно вскочил, оглядываясь.

— Что за черт? — поразился он. — Что мы тут делаем? Что с тобой? — он оглядел Гарри в больничных пижамных штанах и побледнел.

— Альберт-Холл! — прохрипел он. — Что там случилось?

_________________________________________________________________________________________

1) ИХЭД — иммунохроматографическая экспресс-диагностика (быстрое тестирование).

2) Масс-спектрометрия — метод качественной идентификации веществ, допускающий также и количественное определение.

3) МДМ, или МДМА — метилендиоксиметамфетамин, наркотическое вещество группы фенэтиламинов, он же «Экстази».

4) Мыловар. На жаргоне спецслужб «мыло» — психотропные препараты для медикаментозных допросов.

5) Ich hasse mich — Я себя ненавижу.

* * *