Шпеер

52. Гость-пленник

— А вот и вы, мой мальчик. Доброе утро, Гарри.

Что-то щелкнуло, и полутемный салон залил ровный свет белого неона. На Гарри уставились две пары глаз — прищуренные стариковские и выпученные карие, принадлежащие чернокожему незнакомцу.

— Добрутро, — растерянно промямлил Гарри, нервно озираясь по сторонам.

Утро определенно не было добрым. На мгновение Г. Дж. показалось, что он еще спит: попасть в кабину космолета для межгалактических путешествий можно было либо во сне, либо в компьютерной игре.

На «утлость» шлюпки нечего было и рассчитывать. Обитый белой кожей салон, напичканный неведомой техникой, оснащенный приборными панелями и камерами, наводил на мысль, что фургон способен доставить воду и на Марс.

Альбус Дамблдор, совершенно не похожий на того старика, которого Гарри впервые увидел на пороге «Хога», вполне мог сойти за капитана межпланетного корабля. Облаченный в добротный светлый костюм, безбородый, подстриженный и без очков, Дамблдор казался моложе своих лет — настолько, что кличка «Старик» показалась Гарри неуместной. Сходство с Аберфортом было фантастическим: сейчас, в свете неоновых лампочек на потолке фургона, Г. Дж. разглядел, наконец, новое лицо Магистра — румяное, моложавое, с хитрыми лучиками вокруг лукавых глаз и легкими ироничными морщинками у тонких губ. Небольшая горбинка на носу бесследно исчезла — то ли по волшебству, то ли благодаря пластической хирургии.

— Знакомьтесь, Гарри, мистер Шеклболт, — кивнул Дамблдор на черного громилу, смахивающего на героя американского боевика. — Мой бесценный помощник, телохранитель и друг. Надеюсь, вы с Кингсли найдете общий язык.

На лице цвета пережаренного кофе сверкнул белозубый оскал. Выпуклые глаза обшарили съежившегося на сиденье Г. Дж. оптическими прицелами. Карман синего комбинезона Шеклболта с эмблемой «Доставка воды» подозрительно топорщился, наводя на мысль, что телохранитель Дамблдора собрался отбиваться от нападающих бутылкой минералки. На коленях громилы лежал раскрытый пластиковый кейс с мигающей светодиодами начинкой. Крупную, как основание могучего дуба, шею чернокожего украшали радионаушники.

Г. Дж. Поттер обнаружил в себе тонкие ростки зарождающегося расизма.

— Приятно познакомиться, — буркнул он и покосился за перегородку из стеклопластика — рядом с водителем в синей униформе разместилась Мэйхуэй, почему-то тоже в наушниках, превративших ее в маленькую черную стрекозу.

— Чай, кофе? — ласково предложил Дамблдор.

Гарри сердито уменьшил господина Альбуса до размеров гнома и утопил в чайной кружке. Увы, гном и не думал тонуть: маленький человечек вращался в сладком водовороте, то и дело всплывая на поверхность и грозно размахивая крошечным топориком.

— Чай-кофе? — сдерживая гнев, переспросил Г. Дж. — Может, сначала объясните мне, что происходит?

— Вы книгу взяли? — ровный голос Дамблдора потушил его сердитый всплеск.

Гарри рывком выдернул из-за пазухи «Записки».

— Вы на ней никак обедали, молодой человек? — с неудовольствием сказал старик, заметив измятую обложку и бурые следы на корешке. — Придется дать вам другой экземпляр.

— В этом нет необходимости, — сквозь зубы сказал Гарри. — Я не повезу это Риддлу!

Дамблдор уставился ему в глаза острым сканирующим взглядом.

— Вот как, — он задумчиво погладил пальцами лишенный растительности подбородок.

— Поймите, сэр, — начал Гарри, заметно волнуясь, — уже в середине книги становится понятно, кто автор. Дать это мэру — то же самое, что своими руками посадить Северуса в тюрьму! Я не буду этого делать!

Сидящий в кресле старик невозмутимо закинул ногу на ногу и переплел на колене пальцы, все так же внимательно разглядывая Г. Дж.

— Ну и где сейчас ваш Северус, позвольте спросить? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Вам это лучше знать! — вскипел Гарри. — Ушел! Вместе с документами!

— А почему он это сделал, как вы думаете? — с шелковыми интонациями спросил старик. — Разве Северус самолично не просил вас отвезти книгу в Сити-Холл?

— Он сказал, это ваш приказ! — возмутился Гарри.

Дамблдор покачал головой.

— Не совсем так, мой мальчик. Это целиком и полностью его затея. Я лишь дал сигнал, когда, по нашему мнению, пора начинать действовать. Для Северуса это единственный шанс отомстить за свою потерю. Понимаю, вам навряд ли приятно выполнять подобное поручение. Но хочу напомнить, именно вы пообещали госпоже Амбридж раздобыть материал. И если не вы повезете книгу, это сделает другой, — жестко прибавил он.

«Я не руководствуюсь чувством мести. Я выполняю свою работу, вот и всё», — вспомнилась Г. Дж. строчка из письма.

— А вам это на руку, — язвительно сказал он вслух. — Нагадить Риддлу и свалить всё на Северуса!

Старик усмехнулся, разглядывая Гарри с отеческим сожалением.

— Как вы считаете, лучше пострадать одному человеку или сотням? Я в ответе за своих людей, члены «Феникса» — мои братья и сестры, у них тоже семьи, дети... Шахор, то есть Северус, предложил вызвать огонь на себя. Он единственный, у кого есть личный мотив уничтожить Риддла, единственный, кому нечего терять — семьи нет, близких нет. И если он хочет, чтобы мэр заплатил по счетам, почему я должен возражать? Не скрою, это в наших интересах, — спокойно сказал он, снисходительно улыбаясь.

«Близких нет? У него есть я!» — возмущенно пискнул внутренний голос Г. Дж.

— Где он сейчас? — Гарри попытался изобразить вежливое равнодушие. Вышло неубедительно.

Дамблдор удивленно вздернул седеющие брови.

— Вас это и вправду волнует, мой мальчик? Думаю, Шахор давно пересек границу, — он рассмеялся коротким отрывистым смешком.

Сердце Гарри больно сжала невидимая ледяная рука.

— Во всяком случае, рано утром Северус направлялся в Хитроу, — Дамблдор опять потер несуществующую бороду. — Кстати, он сообщил мне, что вы расстались, — он метнул на Гарри колкий взгляд.

Ногти Г. Дж. вонзились в кожаную обивку космического кресла.

— Похоже на то, — Гарри внимательно уставился себе под ноги.

Дамблдор вдруг придвинулся ближе и доверительно положил худую узловатую руку на колено Г. Дж.

— Гарри, — голосом доброго сказочника начал он. — Поверьте, я догадываюсь, что вы чувствуете. Я ведь тоже когда-то был молодым. И знаю, что это такое, когда кто-то наступает каблуком на твое сердце и идет себе дальше. Мне потребовалось много времени, чтобы пережить удар, — тихо сказал он. — Прекрасно понимаю, предательство близкого человека простить и забыть невероятно трудно.

Гарри нахмурился, пытаясь понять, к чему подобные откровения.

— Северус уехал, убив сразу двух зайцев, — продолжил Дамблдор. — Бросил гранату в гнездо Риддла и... — он сделал нехорошую паузу. — Заодно избавился от вас.

— Что-что? — пересохшими губами спросил Гарри.

— Избавился. От вас, мой милый, — повторил Дамблдор. — Поймите, мой мальчик, я знаю Северуса много лет. Он никогда не был любителем длительных отношений. Как многие из нас, — вокруг стариковских глаз собрались лучики улыбки.

«Из НАС?» — пронеслось в наполненной сумятицей голове Г. Дж.

Гарри покосился на пучеглазого Шеклболта. К его облегчению, тот сидел, заткнув уши наушниками, уставившись в мигающий лампочками кейс и быстро елозя проворными черными пальцами по клавиатуре.

— Северус сказал, что избавился от меня? — Гарри изобразил легкую презрительную улыбку. — Я сам ушел.

Рука Дамблдора по-отечески сжала его колено.

— Позвольте вам не поверить, мой мальчик, — мягко сказал он. — Вы молоды, импульсивны... Я вас прекрасно понимаю, первый опыт, первые серьезные чувства... К сожалению, Северус не тот человек, с которым можно жить, как у Христа за пазухой. Не прошло бы и года, как он потерял бы к вам интерес. Он любит молодых и зеленых юношей. Адаму было двадцать, и то... — Дамблдор усмехнулся, — Северус не пропускал ни одной свежей задницы.

Щеки Г. Дж. вспыхнули, будто в лицо плеснули кипятка.

«Ложь! Я тебе не верю!»

— Северус любил Адама, — взволнованно прошептал он.

Дамблдор издал непонятный звук, напоминающий насмешливое мычанье.

— Конечно, любил, — он небрежно покрутил золотой перстень на мизинце. — В своем роде. Прожил с ним почти год. Для Шахора это рекорд.

Гарри закусил губу, чтобы не тряслась.

— И если б не любил, — продолжил старик, изучающе поглядывая на заалевшее лицо Г. Дж., — не стал бы ломать карьеры и судьбы тех, кто в ответе за смерть Адама. Тем паче не стал бы стрелять в начальника опергруппы «НД», — он дернул уголком тонкогубого рта. — Шахор достаточно мстителен, мой мальчик, поверьте. Понимаю, легко сказать, «выбросьте его из головы», но, по правде говоря, это лучший совет. Так что я всё же повторю, — его проницательные глаза вонзились в Гарри гипнотическими буравчиками: — Забудьте этого человека. Шахор опасен. И он вам не пара. Даже не в возрасте дело.

Гарри молчал, сцепив зубы.

— Северус — одинокий путник, — с легкой улыбкой сказал Дамблдор. — Ему не нужны поводыри, не нужны друзья. В нем тепла и любви, как в арктическом айсберге. В каком-то смысле он патологическая личность. Ужиться с ним может разве что крыса, — он негромко рассмеялся. — Но уж никак не человек.

«Врешь ты всё, гад халдейский!»

Не в силах терпеть, Гарри мысленно опустил гроб с ухмыляющимся стариком в разверстую могилу Хайгейтского кладбища. Райнер Шпеер, живой и невредимый, торжественно бросил на деревянную крышку горсть земли.

— Тем не менее, Гарри, не держите на него зла, — ласково продолжил Дамблдор. — Не будучи членом Ордена, Шахор сделал для Цеха больше, чем все наши братья вкупе с их щедрыми взносами, вместе взятые. Северус — тот редкий человек, который понимает, на что идет и во что играет. Разве вам лично не на руку эта партия, Гарри? Ваши родители сейчас смотрят на вас с небес. Остановите руку Зла. Неужели вы не хотите это сделать?

Гарри попытался выровнять дыхание.

— Я много думал об этом, — спекшимися губами прошептал он. — И я рад помочь, хотя бы для того, чтобы по вине Риддла больше никто не пострадал. Но Северус... Пусть мы даже расстались, — он отвел взгляд, не желая выдать себя с концами, — мне не хочется причинять ему вред.

Дамблдор кивнул, будто бы соглашаясь.

— Прекрасно понимаю. Но о каком вреде речь? — мягко сказал он. — Фактически, вы выполняете его волю. А она совпадает с волей братства. Месть — грубое слово. Есть другое, и оно правильное: возмездие. Вы — наше оружие, Гарри. Символический лук, из которого вылетит стрела и уничтожит посеянное зло. Осознайте это. Кто, как не вы?..

В фургоне стало совсем тихо. Едва слышно попискивали маленькие зеленые лампочки на приборных панелях и быстро постукивали черные пальцы Шеклболта по пластику клавиатуры.

Гарри мысленно перекрестился. Слева направо, затем, для верности, — справа налево.

— Знаете, сэр, — начал он, глядя куда-то в пол, на резиновый автомобильный коврик. — Я готов на многое... Ради родителей, ради элементарной справедливости...

«Ради Северуса, — мелькнуло в его разгоряченной голове. — Ради Барбары и Джимми! Ради всех тех, кого презирают лишь за то, что в их жилах течет ИНАЯ кровь!»

Он покосился на чернокожего Шеклболта и покаянно вздохнул.

— Одним словом, я сделаю все, что вы посчитаете нужным, — Гарри вперил в Дамблдора немигающий взгляд. — Я готов во всем положиться на вас, сэр. И я верю в победу «Феникса», — твердо сказал он.

Румяное лицо Дамблдора осветилось удовольствием.

— Это хорошо. Это правильно, Гарри, — смягчившимся тоном сказал он. — Рад, что вы осознали: в ваших руках доброе будущее нашего общества. Я не Риддл, который ставит общественное благо выше личного, но не верю, что истинно нравственный человек может жить со спокойной совестью, когда вокруг творится беззаконие. Ваш отец это понимал, как никто другой. Кстати, не знаю ваших планов насчет Великой Ложи... — он немного помолчал, разглядывая Гарри прищуренными глазами. — Я призываю вас под крыло «Феникса», мой мальчик. Поверьте, я впервые предлагаю это кому-то лично и открыто.

Кандидат в славное братство ВЛА отер со лба нервную испарину.

— Спасибо, сэр, — пробормотал он. — Мне очень льстит ваше предложение, но... Я пока не достоин... Ни туда, ни сюда, — почти искренне сказал он. — Но что касается Риддла... Постараюсь сделать всё от меня зависящее.

— Альбус, — раздался голос чернокожего, звучный и густой, как тяжелая патока. — Позвольте мне. Молодой человек слабо понимает, что от него требуется.

Дамблдор перевел на телохранителя удручающе снисходительный взгляд.

— Понимаю твои чувства, Кингсли... Нет. Гарри Поттер — наша надежда. Не так ли, мой мальчик? — переспросил он. — У Кингсли тоже есть причины не любить мистера Риддла. Впрочем, у кого их нет? Но вы — ВЫ — избранный, — веско сказал он, сверля Гарри каким-то особенным взглядом. — Неужели Лили и Джеймс Поттеры погибли зря?

«Конечно, зря», — мелькнула у Г. Дж. сердитая мысль.

— Нет, сэр, — пробормотал он, ощущая, что разговор с Магистром медленно, но верно парализует его волю. — Я отвезу книгу. Жаль, не дочитал. Знаю, что Адама убили, но кто и как...

— Риддл в ответе за теракт одиннадцатого января 2002 года, — чеканя слова и не сводя взгляда с Гарри, сказал Дамблдор. — Взрыв в кампусе для иностранных студентов унес жизни более сотни человек. В смерти Адама виновны трое. Эван Розье, бывший глава оперативной группы «Национального Движения». Роберт Мальсибер, начальник подразделения, в миру — офицер полиции Скотланд Ярда. Питер Петтигрю, нынешний заместитель мэра по социальной политике, тогда — директор фонда «НД». Адам не погиб во время взрыва. Пришлось добивать вручную.

Гарри сидел ни жив ни мертв, тараща глаза на собеседника.

— Северус... убил этого Розье? — севшим голосом спросил он.

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Розье спас бронежилет. Шахор пошел другим путем — стравил Эвана с Аластором Муди и Питером Петтигрю, которые вздумали запустить руку в бюджет «НД». Муди и Петтигрю отделали Розье так, что тот отдал богу душу, не доехав до клиники. Шахор не преминул открыть Риддлу глаза на махинации с деньгами фонда. Ни Петтигрю, ни Муди по сей день не знают, кому на самом деле обязаны инвалидностью, — старик рассмеялся тихим сухим смешком.

— Но это еще не всё, — он вдруг посерьезнел. — Офицер полиции, погибший во время драки вашего крестного с Петтигрю — Роберт Мальсибер. Северус утверждает, что это не его рук дело. Но согласитесь, мой мальчик, странное совпадение... Боюсь, у Сириуса есть все основания не питать нежной любви к Шахору.

Г. Дж. молчал, потрясенный услышанным.

— И если вы полагаете, что Северус — интеллигентный добрячок, то глубоко заблуждаетесь, — со вздохом сказал Дамблдор. — Это человек, способный хладнокровно и цинично пойти по трупам тех, кого убрал чужими руками с расчетливостью математика. Северус не может не знать, что Риддл не оставит вас в покое после его исчезновения. Он бросил вас под колеса и скрылся. Посмотрите правде в глаза, мой мальчик.

«Вранье! — отчаянно крикнул внутренний голос Г. Дж. — Это какое-то ужасное, чудовищное, отвратительное вра...»

— Вы сами себе противоречите, сэр, — пробормотал он вслух. — Сначала говорите, Северус действует во благо братства, теперь выставляете его чуть ли не преступником.

Ладонь Дамблдора ласково сжала его колено. В некогда голубых, а теперь серых глазах засветилось участие.

— Насколько он полезен для «Феникса», настолько опасен для вас. Я беспокоюсь именно О ВАС, Гарри. Северус — одинокий волк, не способный любить, не способный привязываться. Но вы — совершенно другой. Не обманывайтесь чувствами, которых нет. Неужели вы всерьез полагаете, что у Шахора не было возможности замолвить за вас словечко, чтобы вы не проходили по делу Риддла как подозреваемый? — Магистр недоверчиво покачал головой. — Скажу больше. У вас есть гарантии, что это не ЕГО ЖЕ ловких рук дело? В любой подобной игре нужен козел отпущения. А что до книги... «Записки Одержимого» — отвлекающий маневр в игре с группой мэра. Северус прекрасно знал, что ему придется скрыться. Почему же он не взял вас с собой? Ответьте мне на этот простой вопрос. Если можете.

Гарри понуро свесил голову. В салоне повисло тягостное молчание.

— Не отчаивайтесь, мой мальчик, — тихо сказал Дамблдор. — Мы не отдадим вас на растерзание. Будете следовать моим инструкциям, и у нас все получится. А теперь слушайте внимательно.

Он дал какой-то знак водителю за перегородкой, пересел ближе к Гарри и дружески положил руку на его плечо.

Фургон «Доставка воды» мягко тронулся с места.

* * *

«Я спокоен, как скала».

Огромный утес сорвался с горы, глубоко вдавив в прибрежную гальку загорающих в шезлонгах Риддла и Дамблдора. Море ласково слизнуло пенистым языком ботинок Магистра.

«Я безмятежен, как океан в штиль».

Крупная хищная рыбина неторопливо поднялась из тихих глубин и лениво шлепнула хвостом по моторке с надписью «Сити-Холл» на борту. За частоколом зубов мелькнули и исчезли длинные ноги лондонского мэра. Блеск взметнувшегося над водой плавника — и вторая посудина, гордо именуемая «Феникс», опрокинулась на бок. Горящая птица в руках капитана Дамблдора с шипеньем ушла под воду, подняв над водой клубы пара.

«Я держу себя в руках. Я ничего не боюсь».

Маленький слепой крот, отчаянно работая лапками, ввинчивался в землю, пытаясь уйти поглубже.

Прогнав негативную картинку, Гарри Джеймс Поттер недрогнувшей рукой распахнул дверь сто одиннадцатого кабинета.

Долорес Амбридж, в костюме цвета бледного лимона, подняла носик от бумаг и возмущенно раскрыла губки, вознамерившись отчитать незваного нахала.

Уверенным шагом победителя Гарри прошел к столу советницы.

— Что желает женщина, того хочет бог, — с ослепительной улыбкой сказал он.

На блестящую инкрустированную столешницу легла книга Райнера Шпеера.

Советница маленькой желтой бомбочкой рванула с места.

— Дайте я вас расцелую, мистер Поттер! — взвизгнула она.

Смятый пышной грудью, удушенный Шанелью номер пять, Г. Дж. Поттер оказался в плену восторженных объятий Желтой Жабы.

«Фердамт шайсе!» — пронеслось в его закружившейся голове.

* * *

— Это надо переварить и осмыслить.

Аластор Муди, не стесняясь, извлек из встроенного бара хрустальный графин и два стакана.

— Нет-нет, — помотал головой сидящий в кресле Гарри. — И вам не советую, сэр. Нечего тут осмыслять, одно дерьмо, извините за выражение! Я конфисковал партию первого тиража, а толку? «Записки» — ерунда. Редактор скрылся и увез оригинал дневника! Где гарантия, что он не отдаст материалы в чужие руки?

«Чем больше вру, тем лучше получается. Всё дело в практике», — с удовлетворением подумал он.

— Надеюсь, мы успеем принять меры, — советник плеснул себе скотча на два пальца. — Незаметно вылететь из Хитроу? — он добродушно рассмеялся. — Этого негодяя достанут из-под земли.

Гарри с трудом сдержал внутренний трепет.

— Снейп хитрее, чем вы думаете, — он налил в стакан минералки, чтобы чем-то занять руки. — А я ему верил, идиот, — Г. Дж. подпустил нотку горечи в голос. — Если честно, до сих пор не понимаю, что это за человек. Но раз он действует в одиночку...

«Шатц, ты бы оценил».

Муди ловко осушил свой стаканчик.

— В одиночку? — советник шумно выдохнул. — Не смешите, право! Я говорил, что Снейп — темная лошадка. Никто меня не слушал. Черт их поймет, этих жидовских поклонников Розы и Креста.

Гарри подавился минералкой.

— Думаете, он розенкрейцер? — он шмыгнул носом, в который больно шибанули пузырьки газа.

— Не думаю. Уверен, — буркнул Полифем.

«Пусть считает, что Шатц кто угодно, но не агент МИ-5!»

— Признаться, я тоже поначалу так решил, — Гарри с охотой повел войска в сторону. — Вы как-то прислали мне длинный список книг, необходимых кандидату... А также еще один, маленький. Тех, которые читать нежелательно. Не смейтесь, сэр, но сработал эффект «белой обезьяны», — он рассмеялся как можно более непринужденно. — Как назло, я запомнил названия книг, которые читать не следует. И все они обнаружились в домашней библиотеке Се... мистера Снейпа. И манифесты Майера, и книги Эшмола, Кастелло, и этого, как его... ванн Рэйкенборга. Про Йейтса, Шекспира и Гёте я не говорю. Но я тогда подумал, мало ли... У него вообще много книг. По каббалистике, алхимии... Но что в этом плохого? Разве розенкрейцеры — не те же масоны? Ученики Салазара Слизерина, как сказал э-э... Шпеер.

В луженое горло советника отправилась еще одна порция скотча.

— Не всё так просто, — булькнул он. — Так называемый Салазар школу основал, а потом ее покинул. Современные розенкрейцеры — не масоны. Во всяком случае, большинство. Как не все каббалисты — розенкрейцеры, так не все розенкрейцеры — масоны. Да, есть розенкрейцеры-франкмасоны и франкмасоны-розенкрейцеры, но ваш редактор не имеет к таковым ни малейшего отношения. Знаете негласный лозунг рыцарей Розы и Креста, мистер Поттер? «Нас — нет». Они невидимы. Тише воды, ниже травы, как змеи подколодные.

— А как же АМОРК?* Известная организация, вполне официальная. Сам мистер Риддл из нее вышел, я читал.

Советник снисходительно улыбнулся.

— АМОРК... Знаете, что такое ребрендеринг? Фальшивое золото ярко блестит. А настоящее тихо странствует по свету. Мы выясним, какой Салазар стоит за этим вашим Шахором, — Полифем сощурил заслезившийся глаз.

— Он такой же мой, как ваш, — артистично изобразил возмущение Гарри. — Этот тип обманул всех, даже Магистра «Феникса»! Втерся в доверие, получил на хранение дневник, и что? Ловко смылся вместе с компроматом! Мы даже не знаем, что он теперь намерен делать, шантажировать Альбуса? Или самого господина Риддла? До мартовских выборов всего ничего! Мне дали понять, что Дамблдор готов выложить любую сумму за дневник. Действительно любую!

Муди задумчиво подергал губами.

— Еще бы не выложить, — пробормотал он. — Но всё это вы расскажете не мне и не здесь, Гарри. Подождем, что скажут эксперты о «Записках». И, самое главное, что решит мистер Риддл, когда ознакомится с содержанием.

Гарри тяжело вздохнул. Сидеть в кабинете, обреченно ожидая дальнейших распоряжений относительно своей скромной особы, было не лучшим времяпрепровождением.

— Знаете, сэр, — медленно подбирая слова, начал он. — Если вы считаете, что Снейп действует не в одиночку, почему вы так уверены, что за ним какие-то мифические розенкрейцеры? А если это... кто-то из своих? — шепотом сказал он. Не зная, как еще намекнуть, он изобразил двумя пальцами циркуль, крутанув его на ладони.

Советник нервно дернулся.

— Да не может такого быть, — быстро сказал он.

К полной неожиданности Гарри, Полифем вскочил и с не свойственной возрасту резвостью забегал по кабинету, диковато стреляя по сторонам единственным глазом.

— Вы уверены, что это не увертки Альбуса? — вдруг спросил он, приостановив бег по кругу. — Я имею в виду то, что дневник исчез вместе с редактором.

Г. Дж. напустил на лицо кислую оскомину.

— Откуда мне знать, — ровным тоном сказал он. — Меня попросили сделать все возможное, чтобы выйти на след мистера Снейпа. Зачем бы Дамблдору так суетиться? Сулить мне... — он сделал эффектную паузу, — астрономическое вознаграждение? Все знают, старик скупой, как черт. Похоже на то, что дневник таки пропал.

— Час от часу не легче, — пробормотал советник, метнулся было к графину и замер на полпути — дверь распахнулась.

Комнату наводнили неизвестные в серых пиджаках. Сердце Г. Дж. тоскливо сжалось.

— Пройдемте, мистер Поттер, — бесстрастно сказал один из вошедших.

Гарри оглянулся на Муди. В лице советника, постаревшем и помятом, читалось сочувствие — вероятно, почерпнутое со дна графина.

Под конвоем серых пиджаков Г. Дж. покинул кабинет.

* * *

Гарри Джеймс Поттер, мысленно примеривший на многострадальную голову терновый венец, был готов ко всему. Кроме вежливости.

Вежливость пугала, настораживала и наводила безотчетный страх.

Скукожившись на заднем сиденье автомобиля в приятном обществе комиссара Скримджера по правую руку и инспектора Шанпайка по левую, Гарри мучительно размышлял, что бы означало подчеркнуто учтивое обращение его спутников, и не честнее было бы не валять дурака и надеть на него наручники. К вящему его изумлению, ни один из сопровождающих не задавал вопросов.

За стеклом автомобиля проносились унылые поля, окутанные туманом. Бесшумно и мягко, как самолет, машина летела на юго-восток, держа курс на Суррей.

«Мистер Риддл приглашает вас в свой загородный дом», — голосом наевшейся падали гиены сообщил комиссар.

Фразу «Спасибо, у меня на сегодня другие планы» пришлось придержать на языке.

«Широка дорога в ад», — невесело подумал Г. Дж., глядя на трассу, похожую на взлетную полосу.

Впереди маячили спины мотоциклистов — эскорт господина мэра, мчащегося в центре колонны на лимузине. С такой помпой Г. Дж. Поттеру ездить в гости еще не доводилось.

— Господин комиссар, — Гарри повернулся к ястребиному профилю Скримджера. — Я могу позвонить на работу? Наверняка сотрудники волнуются, я не предполагал, что задержусь надолго.

— Само собой, мистер Поттер, — с той же убийственной вежливостью отозвался комиссар. — Звоните.

Стараясь, чтобы пальцы не тряслись от волнения, Гарри извлек мобильный и набрал номер Гермионы.

— Мисс Грейнджер, — начал он. — Дело в том...

— Мистер Поттер! — взвизгнуло в ухо. — Где вас черт носит?! Приезжайте быстрее, тут такое!..

— Что там еще? — нахмурился Г. Дж.: Гермиона никогда не позволяла себе подобных фразочек.

— Кроули подала на нас в суд!

— Кто-кто? — не понял директор.

— Джейн Кроули! На «Хог», на Шпеера! За «Марионеток»!

Гарри вцепился нервными пальцами в безбожно взлохмаченную шевелюру.

— Ч-черт! Этого следовало ожидать, — пробормотал он. — И всё же... Дерьмовый сюрприз!

— Она нас похоронит! — плачущим голосом сказала секретарша. — Когда вы появитесь?

— Не знаю точно, мисс, — вздохнул Гарри. — Как только освобожусь.

«ЕСЛИ освобожусь».

Пробурчав что-то невразумительное на прощанье, он выключил телефон и откинулся на спинку сиденья.

— Кроули подала в суд на «Хог», — поделился новостью он. Шанпайк, беседующий с кем-то по мобильному, не отозвался. Скримджер неопределенно шевельнул бровью.

— Разве не вы толковали госпоже Амбридж о грядущей дестабилизации бюджета? — он озабоченно стряхнул пылинку с пиджака. — Что же вас удивляет?

— Да не вовремя это всё, — с досадой сказал Гарри. Якобы выдуманное пророчество редактора о финансовой судьбе издательства начало сбываться. Мысль об этом заскребла на душе нехорошим коготком. Факт, что Северус был единственным, кто вовремя избавился от акций, теперь казался подозрительным.

Шанпайк перестал мычать в трубку и повернулся к нему.

— Неприятности никогда не приходят вовремя, мистер Поттер, — философски изрек он.

Г. Дж. подивился переменам в инспекторе. Куда-то подевались рваные джинсы и веселой расцветки рубашка. Прежде растрепанные волосы были аккуратно зализаны назад, придавая Шанпайку сходство с клерком, а торчащие усики подстрижены, напоминая кофейную пенку над верхней губой. Веселый Стэн превратился в очередного безликого сотрудника Скотланд-Ярда. Более того, инспектор ни разу не обратился к Г. Дж. на «ты» и не назвал «Гарри». Какой из Шанпайков настоящий, оставалось только гадать. Скримджер остался в прежнем амплуа, с той разницей, что в профиль оказался больше похож на ястреба, чем на гиену.

— Базу пробиваем. Пока ничего. Найден Ниссан, — сообщил Шанпайк комиссару, скользнув взглядом по сжавшемуся между ними Гарри. — На стоянке в Хитроу, первый терминал. Что интересно, красного цвета и с другими номерами. Кэрроу утверждает, только битую фару менял.

Из-за отсутствия хвоста Скримджер опять пошевелил бровями.

— Механик на месте, — без слов понял инспектор.

— Отто Вайнер?..

— Там же. Дозревает.

От лица Г. Дж. отхлынула кровь.

«Нашли машину!» — в ужасе подумал он, взволнованный этим фактом больше, чем арестом директора типографии и автомеханика.

— Долго еще ехать? — небрежно спросил он, стараясь не выдать засевший внутри страх.

Скримджер бросил взгляд в окно.

— Подъезжаем.

— О-о, владения Маркиза де Карабаса, — завистливо зацокал языком Шанпайк, на мгновение забыв об имидже бесстрастного следователя: за окном расстилались бескрайние поля для гольфа, очевидно, принадлежащие мистеру Риддлу. — С этой проклятой работой... — он умолк под тяжелым взглядом своего патрона и влип носом в окно.

Гарри остро пожалел, что не имеет чудо-кота, пусть даже в штиблетах или тапках, способного превратить хозяина загородной виллы в мячик для гольфа, дабы врезать по нему клюшкой так, чтоб долетел до соседнего графства. Не помешал бы и обычный босой кот, выскочивший на дорогу и напугавший мотоциклистов во главе колонны.

Увы, имение Маркиза де Карабаса охранялось бдительно: посторонних котов не было и духу. Судя по замаячившим впереди кованым воротам с охранным постом, в гости к мэру несанкционированно не проскользнула бы и мышь.

Автоколонна замедлила ход и, наконец, остановилась. Ворота бесшумно поднялись, пропустив правительственный лимузин.

Повинуясь кивку комиссара, Гарри выбрался из машины. Вдохнув всей грудью прохладный туманный воздух Суррея (возможно, последний глоток свободы), Г. Дж. Поттер продолжил свой путь под конвоем серых пиджаков: коты, мыши и прочие гости Карабаса направились на пропускной пункт.

Откуда-то издалека донеслось насмешливое баранье блеянье.

* * *

Глядя сквозь широкую ленту окна на зеркальную чашу пруда с перевернутым небом, Гарри мрачно наблюдал за скользящими по водяной глади утками и лебедями. Там и сям виднелись птичьи домики: мистер Риддл заботился о благе британских пернатых, возможно, даже прогревал воду в пруде. Любовь к птицам воистину не знала границ: сколько акров занимают пруды, озера и земля вокруг особняка, подсчитать было непросто. А может, хмуро размышлял Г. Дж., не всякая утка осилила бы дальний перелет до границы владений господина мэра, и сочла бы за лучшее перезимовать под окнами птичьего благодетеля.

Дом пламенного, но скромного патриота, не заботящегося о личных благах, мог называться домом с большой натяжкой. Гарри отстраненно подумал, уж не та ли это «золотая Вальхалла», о которой писал Шпеер, или же Риддл обзавелся новыми апартаментами, приличествующими статусу: «Вальхалла» была выстроена в стиле био-тек и напоминала уменьшенную копию «Шлема тамплиера».

Гарри всмотрелся в туманную даль: на все еще зеленеющем холме разбросанными клочками сладкой ваты мирно паслись овечки. Похоже, прозвищу «барашек Фиддл» мэр был обязан своей симпатией к блеющей братии и любви к деревенской пасторали.

Отвернувшись от мэрской идиллии, Гарри принялся мерить шагами комнату, в которой ему было предложено подождать. Помещение, светлое и просторное, было до странности пустым. Кроме композиции из кресел под экраном плазменного телевизора, украшенных подушечками диванов, зелени в кадках и картин на стенах, в комнате не было ничего, даже телефона. Гость, он же пленник Вальхаллы, невесть зачем пощупал раму одной из картин. Та не сдвинулась с места, словно была приклеена намертво. Идея снять со стены полотно и нахлобучить на голову хозяина особняка была заведомо обречена на провал. Оставалась возможность вырвать из кадки фикус и отхлестать врага по лицу грязными корнями, либо метнуть в голову диванную подушку. И то, и другое наверняка бы отобразилось на камерах — Гарри не видел ни одной, но был уверен, что даже у фикусов есть глаза. Телевизор размером с добрую половину стены не внушал доверия: казалось, из-за черного экрана за гостем пристально наблюдают. Не обнаружив пульт, Г. Дж. ткнул пальцем в кнопку под экраном, пытаясь оживить плазменного монстра. Как и следовало ожидать, телевизор был мертв: видимо, рачительный и скромный хозяин не пожелал тратиться на ремонт техники.

— Мистер Поттер? — вдруг раздалось за спиной.

От неожиданности Гарри едва не подпрыгнул. Резко обернувшись, он уставился на высокую фигуру бесшумно вошедшего мужчины.

Челюсть пленника Вальхаллы медленно поползла вниз, и он поспешил захлопнуть рот, чтобы не выдать невежливого изумления: в дверях нарисовался заместитель министра внутренних дел, он же депутат Палаты Общин, он же член Комитета Казначейства, он же вице-президент группы Реформы Тори, он же Ангел.

Господин Люциус Малфой.

Ангел, в темно-синем костюме и ослепительной белизны рубашке, источал тот самый небесный холод, от которого леденеют высунувшиеся из ракеты космонавты, вздумавшие насладиться божьим вакуумом без скафандра.

— Мистер Малфой, — пробормотал Гарри, впечатленный не столько явлением замминистра, сколько внешностью Ангела Света — фотографии и телерепортажи не отражали и сотой доли правды: Люциус Малфой был дьявольски привлекателен, загадочен, и, несомненно, опасен. В отличие от сына, отец казался воплощением скрытой силы и той самой харизматичной хищности, от которой у Г. Дж. слабели ноги и кружилась голова.

Забыв об антипатии к консерваторам, Г. Дж. Поттер мысленно бросил в урну для голосования бюллетень с птичкой напротив фамилии «Малфой».

— Мистер Поттер.

Увы, голос замминистра звучал довольно резко. Взгляд серых глаз, холодных, как небо декабря, окатил застывшего столбом Г. Дж. ледяной волной. Мысль, что отношения между Малфоем и Северусом являются весьма подозрительной разновидностью дружбы, дополнительно остудила занявшийся было в груди жар.

Гарри мгновенно вспомнил, что в душе он, конечно же, лейборист.

— Будем считать, что мы знакомы... в каком-то роде, — губы Ангела Света растянулись в неприятной улыбке, укрепив поколебавшееся было политическое кредо Г. Дж. Поттера.

Заместитель министра прошелся по комнате бесшумным легким шагом и остановился напротив смущенно краснеющего гостя, скрестив руки на груди и разглядывая его с плохо скрываемым любопытством.

— Похоже на то, сэр, — набрался наглости Гарри, возмущенный осмотром. — У нас есть общие друзья.

Светлый лик Ангела заметно омрачился. Малфой скривился, будто понюхал какую-то мерзость.

— Друзья? — процедил он. — А может, враги? Предатели? — он зло сощурился.

«Хорош Ангел», — сердито подумал Гарри, теряя остатки симпатии к светоносному херувиму консервативной партии. Разыгрывает ли Малфой какую-то роль, называя Северуса врагом, или говорит искренне, понять было невозможно. Гарри понимал, что дружба с опальным редактором не могла не бросить тень на замминистра.

«Но всё же... Если Северус его агент, зачем говорить о нем в таком тоне и морщить нос?» — наполнился недоумением он.

«А если НЕТ?» — шепнул внутренний голос.

— Пожалуй, вы правы, — изобразил понятливость Гарри. — Мне до сих пор тяжело поверить в то, что произошло.

Ангел тряхнул волосами — светлыми, блестящими и гладкими, как у куклы.

— Не вам одному, мистер Поттер, — пробормотал он. — Ну что ж. Будем считать, что мы отдали должное сожалению. Я здесь затем, чтобы в двух словах объяснить ситуацию. Как вы понимаете, мистер Риддл до глубины души оскорблен поступком профессора Снейпа, который предал его доверие. Скажу больше: господин мэр потрясен его хитростью и лживостью. Как вы понимаете, подобный финт человека, которого мы все знали много лет и считали своим союзником, не вызывает ничего, кроме отвращения, а также не прибавляет доверия к вам, мистер Поттер. Это нуждается в дополнительных объяснениях?

Гарри судорожно сглотнул.

— Нет, сэр. Не нуждается.

Малфой царственно кивнул, глядя на него сверху вниз, как Люцифер на мелкого беса.

— Отсюда вывод: что бы вы ни сказали, у господина Риддла нет основания доверять вашим словам. И чтобы избежать ненужной нервотрепки и бессмысленной траты времени, мы предлагаем вам, мистер Поттер, добровольно принять препарат, исключающий возможность дачи лживых сведений.

— Что-что? — встрепенулся Гарри. — Препарат?

— Препарат безвреден для организма, — невозмутимо продолжил Малфой, больше не глядя на выпучившего глаза пленника Вальхаллы. — Мы никого НЕ ЗАСТАВЛЯЕМ его принимать, мистер Поттер, — его голос заструился шелком. — Никто не отменял соглашения Женевской конвенции. Вы вправе отказаться. Конечно же, отказ наведет нас на некие размышления, — вкрадчиво прибавил он. — Если же вам нечего скрывать, можете с чистой совестью согласиться на прием совершенно безобидного медикамента и тем самым облегчить процесс установления истины.

«... твою мать», — чудом не сказал вслух Г. Дж.

От ужаса каждая волосинка на его теле встала дыбом. Охваченный страхом, Гарри молчал. Ситуация казалась безвыходной: отказ от «препарата» заведомо делал его лжецом. Чем грозит согласие, думать было страшно.

Северус как-то обмолвился, что есть медикаменты, нивелирующие воздействие следовательского «веритасерума», но пользовался ли ими сам мистер Лжец, Гарри не знал.

«У меня в крови антидепрессант! — внезапно пронеслось в голове. — Возможно, сыворотка правды не подействует!»

После приступа он пересмотрел свое поспешное решение покончить с таблетками. Сегодняшний день, грозящий нервотрепкой, пришлось начать с белого колесика.

Гарри набрал воздуха в грудь.

— Я согласен, — сказал он. — Мне нечего скрывать.

Светоносный Ангел удивленно моргнул.

— Замечательно, мистер Поттер, — пробормотал он. В его голосе Г. Дж. послышалась нотка волнения. — Тогда будьте любезны пройти за мной.

Удержавшись от желания показать язык черному экрану мертвого телевизора, Гарри-Которому-Нечего-Скрывать смелым шагом двинулся за господином Малфоем.

Почти смелым: колени мелко тряслись.

* * *

Ангел Света распахнул дверь какой-то комнаты, пропуская Гарри вперед.

Г. Дж. быстро оглядел небольшое светлое помещение. Кроме компьютерного стола, кушетки и безликих белых шкафчиков, в комнатенке не было ничего интересного. Гарри с облегчением выбросил из головы средневековые дыбы, колы, клещи для вырывания ногтей и окровавленные крючья, вбитые в стены. За столом сидел маленький толстенький человечек, увлеченно режущийся в «Sexy Beach».

— Доктор Трэверс? — окликнул Малфой.

Человечек подскочил на месте, проворно закрыл игру и повернулся в кресле, нацепив на лицо маску святой простоты.

— Где-то я вас уже видел, — вместо приветствия сказал доктор, уставившись на Гарри.

— Обыск «Хога», — напомнил Г. Дж. — Вы были в полицейской скорой.

— Потом будете обмениваться любезностями, — раздраженно сказал Малфой. — Трэверс, не трать свое и наше время.

Маленький доктор соскочил с кресла.

— Да кто там тратит... Сейчас молодой человек бумажечку о согласии подпишет, и все дела. Вы ведь согласны, правильно, мистер?..

— Поттер, — Гарри взял врученный ему бланк и ручку, взволнованный и совершенно не способный вникнуть в текст о добровольном самоубийстве.

Малфой расхаживал по комнате, сунув руки в карманы. На его лице не читалось ничего, кроме холодной скуки.

Кряхтя, доктор Трэверс отпер шкафчик, в котором также не было ничего инквизиторского, кроме каких-то коробочек. Не успел Г. Дж. и моргнуть, как Трэверс раскатал на столе салфетку. На голубом полотне сверкнула опасным блеском маленькая ампула.

— Жалоб нет? Давление в норме? Печень, почки в порядке? — затарахтел доктор. — Диабет? Аллергические реакции, дерматозы?.. Бронхиальная астма? — он ловко натянул перчатки, щелкнув резиной.

— Ну-у... — замычал Гарри, стремительно теряя симпатию к медикаментозной исповеди, — вообще-то я думал, что у меня бронхиальная астма, но оказалось, что у меня...

Доктор вперил в него озабоченный взгляд. Малфой за спиной доктора шагнул к столу.

Белые ухоженные пальцы Ангела Света коснулись маленькой ампулы, лежащей на салфетке. Секунда — и ампула появилась вновь. Рука господина Малфоя скрылась в кармане пиджака.

— Что у меня... у меня...

«Он подменил ампулу!» — в ужасе понял Гарри.

В глазах Ангела вспыхнула и погасла загадочная искра.

— Вегетососудистая дистония, — прошептал Г. Дж., исходя предсмертным потом.

— Что-то принимаете? Нейролептики? Седативные?..

— Н-нет.

— Вот и чудненько, — доктор Трэверс склонился над набором современного инквизитора, ловко отколол носик смертоносной ампулы и всосал в шприц люциферову отраву.

По сгибу локтя обреченного на верную смерть скользнул пахнущий спиртом тампон.

Гарри встретился отчаянным взглядом с Ангелом-убийцей.

Люциус Малфой неожиданно прижмурил глаз — точь-в-точь, как Северус. Уголок красиво-презрительного рта дрогнул в подобии улыбки.

Смертник Поттер моргнул, и видение исчезло.

В голубую вену пленника Вальхаллы медленно входило острое жало иглы.

_________________________________________________________________________________________

* АМОРК — Античный Мистический Орден Розы и Креста.

* * *