Шпеер

42. Черный спрут обмана

— Вы видели, как это произошло?

— Так точно, сэр. Вышел из кабинета и на пол грохнулся.

— Допрашивали? Медикаменты? Психическое давление?

— Никак нет, сэр. Не допрашивали. Душно было, сэр. Обморок. Или симульнул.

— Вас не спрашивают, сержант.

— Так точно, сэр.

— Одни умники кругом... Давай, парень, дыши, дыши.

* * *

— Доктор Трэверс, что там у нас? Протокол подписал?

— Никак нет, господин суперинтендант. Только что глаза открыл.

— Вас не спрашивают, док. Сам вижу.

— Так точно, господин суперинтендант.

— Откачивай быстрей. Я отзываю людей. Ну и контора, бл...! Редактор — дьявол. Шестерых раскидал. Нам бы такие кадры.

— Ему нужен врач, сэр.

— Обойдется, Терминатор хренов. Сутки отсидит — подлечится.

— Но...

— Отставить «но». Пацану ручку в зубы и протокол. У тебя пять минут, Трэверс. Действуй.

— Слушаю, сэр.

* * *

«Разбей мне сердце. Мозг мой будет биться... Навстречу милосердью... Навстречу милосердью твоему... Мозг мой будет...»

— Зачем, Шатц?..

«Без ног я догоню тебя во мгле... Тебя в потоке крови... В потоке крови...»

«Ложь... струится по венам ... Я ею дышу. Ложь — часть меня, моя плоть и кровь».

«Ты все еще хочешь быть со мной?..»

«Ты все еще хочешь ?..»

— Нет. Я... не хочу. Ничего не хочу. Ничего.

«Мне все равно».

— Эй, парень, ты что-то сказал?

— Брось, Билл. Он просто глючит под транком.

— Фараонов видел? Интересно, что пацан натворил?

— А кто его знает... Может, из психушки перевели? Гляди, спит и плачет.

— Сам говоришь, транки.

— Скажешь еще. От них не плачут.

«Мне все равно».

* * *

Безвольно обмякший в кресле, Гарри безучастно смотрел, как шевелятся губы доктора — две сосиски между усами и бородой. Смысл производимых мясистыми губами звуков от пациента Поттера ускользал.

— ...провели дифференциальную диагностику, поэтому бронхиальную астму, эндокринные и гормональные нарушения исключили, на этот счет можете быть спокойны, мистер Поттер. Ваши детские бронхиты не имеют к приступам ни малейшего отношения. Это хорошие новости.

«Мне все равно».

Сосиски мягко шлепали в бороде.

— ... вегетативный криз, приступ панической атаки, спровоцированный стрессом и переутомлением. Я вам настоятельно рекомендую обратиться к невропатологу и психотерапевту, поскольку паническая атака...

— Я не паниковал, — пробормотал Гарри, выловив одно слово из докторской речи.

Венские сосиски растянулись в тонкие мюнхенские колбаски.

— Это всего лишь термин, мистер Поттер. Паника без паники, так сказать. В момент удушья возникает страх смерти, но это уже вторичная реакция. Так что мой вам совет — не перегружаться работой, избегать стрессов, заняться спортом, одним словом, отнестись к себе с любовью. И обязательно посетите психотерапевта. Источником панических атак часто бывают драматические случаи в детстве, желательно их выявить, назначенные вам антидепрессанты — лишь бегство от проблемы, а не решение.

«Мне все равно».

— Вы меня поняли, молодой человек?

«Интересно, сколько упаковок надо, чтобы...»

— Да, сэр. Я понял. Спасибо.

* * *

Подъем по лестнице дома номер двенадцать по Гревилл отнял последние силы. Вяло переставляя ноги, Гарри поднялся на второй этаж и с минуту стоял, бессмысленно разглядывая дверь бывшей квартиры. На лестничной площадке витали острые ароматы китайских приправ. Г. Дж. чихнул и направился вверх по ступенькам.

Не успел он нажать кнопку звонка, как услышал из-за двери Блохи заливистый лай. После минутного шарканья тапок, знакомого ворчанья соседа и нетерпеливого щенячьего повизгиванья дверь распахнулась, и прыгучий мистер Келев взмыл в воздух, пытаясь достать высунутым языком до лица возлюбленного хозяина.

Гарри подхватил жизнерадостный мохнатый комочек и прижал к груди. Пес вертел головой и энергично барахтался на руках, царапая лапами куртку и норовя слизать хозяйские очки.

— Ишь, соскучился, — ревниво пробурчал Кричер. — Вот ведь паршивец. Правда, ох он мне и рад был вчера, вы бы видели! Если бы ваш сосед не позвонил, он бы там второй день выл. Ни еды, ни воды, лужа под порогом.

— Какой сосед? — Гарри запустил пальцы в мягкую щенячью шерсть и самозабвенно гладил маленькое преданное существо, чувствуя, как в груди оттаивает сковавший сердце холод.

— Сказал, из девятой квартиры. Правда, когда я в дверь позвонил, его там не было, — пробурчал Кричер. — Вы бы ему спасибо сказали, мистер Поттер. А то знаете этих защитников животных, не успел оглянуться, а они уже бедолагу в приют свезли и чужим отдали, еще и штраф плати. Да, мой мальчик? — старик почесал терьера за ухом.

Гарри отвел взгляд — упоминание о соседе из девятой квартиры больно царапнуло внутри.

— Спасибо, мистер Кричер. Я хотел его забрать, но... Дело в том, что на Сейнт-Кросс я больше не могу жить, а здесь... Места нет и... Одним словом, здесь я тоже не останусь. Вы можете подержать Келева у себя? Хотя бы временно. Я принес деньги, вот... — нерадивый собачник извлек из кармана свернутые в рулон банкноты.

— Уберите свои деньги, — неожиданно рассердился старик. — Откупаетесь от души родной! Что там у вас стряслось, а? Может, чем помочь?

Гарри посмотрел в обеспокоенные глаза Блохи и тихо вздохнул.

— Спасибо, мистер Кричер. Не думаю, что мне можно помочь. Да и не нужно.

Он быстро ткнулся губами в торчащий собачий хохолок и, скрепя сердце, вручил щенка старику.

— До свиданья. Я позвоню, — торопливо сказал он, развернулся и ринулся к лестнице, пока Блоха не заметил его мокрые глаза.

— Так и знал. Влюбился, — сердито буркнул Кричер и захлопнул дверь.

* * *

Директор Поттер встрепанным воробьем влетел в офисную контору «Волкодава» и замер на пороге, недоуменно разглядывая открывшуюся глазам картину.

На столе господина управляющего, запрокинув черноволосую голову и выгнув спину, расселась красавица Чоу Чанг. Между расставленных голых бледных ног бывшей директорской возлюбленной энергично шевелилась голова коленопреклоненного Симуса Финнигана.

Хлопок двери разрушил очарование момента.

Взъерошенный управляющий вынырнул из-под юбки Чоу и уставился на Гарри туповатыми круглыми глазами. Девушка тут же сдвинула ноги и спрыгнула со стола, рассерженно глядя на нарушителя офисных утех.

— О, Гарри, — пробормотал Симус, с трудом разогнувшись. — Ты не предупредил. Я... Э-э... Мы...

Директор молча прошел к столу и тяжело опустился в кресло. С компьютерной клавиатуры свисали небрежно брошенные кружевные черные трусики.

— Зазнался, не здороваешься уже? — с вызовом спросила Чоу, подцепив пальцем гаджет для соблазнения управляющих.

Разыграть бывалую шлюху Чоу не удалось: ее лицо предательски алело смущенным и сердитым румянцем.

— Здравствуй, — буркнул Гарри и перевел на бывшую любовь донельзя раздраженный взгляд. — А теперь уходи. Выйди, я сказал! — хрипло рявкнул он.

— Ничего себе... — Чоу испуганно попятилась, на ходу впрыгивая в бесстыдные кружева. — Гарри, ты что, пьяный? Или закинулся чем-то?..

— Котик, уйди, — ласково-угрожающим голосом мурлыкнул управляющий, надвигаясь на девушку и оттесняя ее к выходу. — Не до тебя, видишь?

— Я у Мэй, если что, — Чоу постояла в дверях и, не дождавшись реакции, надула губы, одернула юбку и испарилась в недрах служебного хода.

Гарри перестал созерцать черный, как квадрат Малевича, монитор, резко развернулся в кресле и уставился в бегающие глаза управляющего.

— А теперь слушай внимательно, — жестко сказал он, гипнотизируя Симуса снопом убийственных лазерных лучей. — Сейчас. Ты. Звонишь. Седрику Дигори. С требованием отозвать гребаные инвестиции. До последнего фунта. До последнего пенни! Мы разрываем деловое соглашение. Понял?! Понял или повторить?

Глаза Финнигана выкатились на лоб и остекленели. Несколько секунд прошло в полном безмолвии. Пару раз Симус по-рыбьи открыл и закрыл рот.

— Чем обдолбался, друг?

Управляющий с тревогой всматривался в лицо Г. Дж., как участливый доктор в душевнобольного.

— Зеленый весь, гляди-ка. Под цвет глаз, — опасливо пошутил он.

— Ты плохо расслышал? — Гарри злым рывком сдернул трубку с телефонного аппарата и ткнул в руки управляющему. — Звони. Сейчас! С этим человеком мы больше не имеем дел. Никогда, ни за что, без вариантов! Я не хочу с ним разговаривать. Слышать его чертов голос! Звони от моего имени!

Лицо Симуса приобрело нехороший землистый оттенок.

— Рехнулся, да? Понимаешь, что городишь? Деньги в обороте, каким таким образом он их отзовет? Как ты себе это представляешь, а? Железом в вагонах пораскинешь?

— Твое дело сообщить о моем решении, — злым задушенным голосом прошипел Гарри. — Для меня это важно. Я поначалу думал устраниться сам, — он провел дрожащей ладонью по лицу и бессильно уронил руку на подлокотник кресла. — Но чтобы этот гад на моей могиле процветал?! Нет уж, я верну ему все до последнего пенса! Сколько времени это займет, сколько мы потеряем — меня не волнует. Если бы не Сириус, я бы продал проклятую контору сегодня же!..

— Гарри, — управляющий крадучись обошел вокруг директора, будто тот был заразным, и спешно включил компьютер, оживив Черный Квадрат. — Ты давно не заходил, не интересовался... Просто посмотри на продажи, просто посмотри на эту красоту!.. — Симус облокотился на стол и взволнованно уставился в злое измученное лицо Г. Дж. — Что он тебе такого сделал, этот Дигори?

Гарри глубоко вдохнул, пытаясь унять участившееся сердцебиение.

— Седрик. Меня. Уничтожил, — прошептал он и вдруг в бешенстве грохнул ладонью по столу: — Звони, Симус, твою мать!..

Управляющий подпрыгнул от неожиданности и забегал по комнате, до побелевших пальцев сжимая в руке телефонную трубку.

— Хочешь выпить? — нервно поинтересовался он. — М-м... Расслабиться?.. Так нельзя, надо подумать, обсудить, пойми, ну не делаются такие вещи на горячую голову, Гарри! Я с ним свяжусь, честное слово, но давай перенесем это хотя бы на за...

— Звони, Симус, — глухим угрожающим голосом сказал директор. — Пока я тебя не убил.

* * *

— Угу... Ага... Понял... — мычал в трубку Финниган, вытаптывая замысловатые зигзаги по кабинету. — И когда вы сможете с ним связаться?.. О-о, замечательно, то есть... Плохо, конечно, — управляющий опасливо покосился на директора, мечущего из кресла убийственные взгляды. — Да-да, конечно, мистер Дигори... Нет-нет, Гарри не может подойти. М-м... Сказал, что для него это дело принципа, — он понизил тон и опять оглянулся на директора. Во взгляде серых прищуренных глаз полыхнула ненависть. — Мистер Поттер намерен вызвать эксперта, чтобы мы с вами разошлись с минимальной кровопотерей... И еще, он просил вам передать, что вы можете забрать себе то, что хотели. Сказал, вы знаете, о чем речь. Что? Не знаю, это его слова. Мне очень жаль, сэр. Действительно очень жаль, — вздохнул он. — В таком случае, свяжитесь с соинвестором как можно скорее. Спасибо, мистер Дигори. Всего до...

Похоже, собеседник бросил трубку. Финниган замер посреди комнаты, глядя на Гарри с выражением торжествующего злорадства.

— Ну? — сурово сдвинул брови Г. Дж.

— Наш инвестор — НЕ мистер Дигори, — сладеньким голосом сообщил управляющий. — Дигори вложил пять процентов, остальные девяносто пять, — Симус облизнулся, как лиса в курятнике, — принадлежат другому лицу.

Гарри прищурился, зло и недоверчиво.

— Кому?

Финниган невинно заморгал и задергал плечами.

— Дигори сказал, что не вправе разглашать эту информацию. Говорит, заключил с этим типом договор, согласно которому действует от его имени. Естественно, распоряжаться чужой суммой вклада он не может, и пока не свяжется с этим человеком, то...

— Так пусть связывается! — сердито выкрикнул Гарри. — Не наши проблемы!

Управляющий отвел взгляд.

— Он свяжется, — буркнул он. — Как только представится возможность. Этот тип арестован. Когда его выпустят под залог, тогда...

Симус постоял посреди кабинета, нервно сжимая и разжимая кулаки, вдруг бросился к Гарри и вцепился жесткими пальцами в воротник его измятой рубашки.

— Скажи, что с тобой, а?

Глаза Симуса, круглые и ошалевшие, пробирались гораздо глубже, чем имели право пробраться.

— Отстань, — Гарри дернулся, пытаясь отвести взгляд.

— Ты дурак, — Симус брезгливо выпустил директора из захвата. Покрасневшее лицо управляющего исказил гнев. — Бесподобный дурак! Я не про «Волкодав» говорю, мать твою! Ты ничего не ценишь, не любишь, ни черта тебе не надо, ни фирма наша, ни-че-го! Ты — урод! Конь в тапках! Ты не умеешь любить! Такую девушку бросил!.. Теперь фирму завалить хочешь! Идиот ты, Поттер!

В глазах Финнигана корчились серебристые дьяволы.

— Идиот, — глухим эхом пробормотал он, расхаживая из угла в угол. — Никто не тащит эмоции в бизнес! Засунь их себе в задницу! Ты хоть сам вникал в советы Дигори? Конечно, он хитрый, воду льет, но в каждой лекции есть дельные вещи! Я не присутствовал ни разу, но с его сайта не слезаю, вот например, как раз в тему, — он метнулся к компьютеру, защелкал мышью и развернул какую-то страницу. — Почитай пару абзацев, прямо про тебя! Деструктив в деловых отношениях.

— Иди к черту, — Гарри бросил испепеляющий взгляд на экран. — Не буду я ничего читать! Я его имя слышать не могу, не то, что читать!

«Фрайбург, — бесстрастно сообщал заголовок статьи. — 6-7 декабря: «Конструктив и деструктив».

— Это где, Фрайбург?

— Германия, — буркнул Финниган.

«Шустрый, сволочь», — зло подумал директор.

— По деструктиву Седрик большой специалист, — процедил он вслух.

На стол перед Г. Дж. опустилась большая чашка чая.

— Понимаешь, Симус, — Гарри благодарно отхлебнул глоток, сообразив, что забыл, когда что-то ел и пил. — На свете очень много умных теорий, как жить, как что делать, начиная от того, как правильно шнурки завязывать и кончая философией. Но когда сталкиваешься с реальностью, все эти теории оказываются полной чепухой. За всё надо платить, — мрачно прибавил он. — И приносить в жертву себя, свое время, здоровье и душу.

Управляющий оседлал стул, обняв спинку.

— Себя приносит в жертву тот, кто себя не любит, — снисходительно сказал он.— Читай Дигори.

* * *

Привалившись головой к дрожащему автобусному стеклу, Гарри отстраненно глядел на серое полотно дороги, летящее назад в Лондон. Огни автомобилей вырывали из темноты серебристые туманности с искрящимися снежинками. Мелкие ледяные кристаллики вились за окном блестящей мошкарой.

Мысли Г. Дж. были подобны хаотично пляшущим снежинкам, перескакивая с одного воспоминания на другое. Объединяло мрачные директорские думы лишь одно — чувство горечи и утраты, будто он хоронил самого себя.

«Даже не позвонил ни разу», — с болью подумал Гарри, шаря в карманах в поисках мобильного. Навряд ли он нашел бы в себе силы ответить, но молчание Северуса, подтверждающее его вину и равнодушие, казалось особенно гнусным.

Гарри сунул руку в карман пиджака, измятого и грязного. Пальцы наткнулись на жесткий бумажный комок. Облившись холодным потом и уже догадываясь, что это, директор выдернул из кармана смятую фотографию. Когда он сунул мерзость в карман, Гарри не помнил — он был уверен, что посмотрел на снимок и бросил его там же, в кабинете.

Пару минут он сидел, окаменев душой и телом, не в силах заставить себя еще раз глянуть на отпечаток предательства, вырезанный на его сердце ножом, как литография, черно-кровавая, уродливо сочащаяся сукровицей.

Г. Дж. готов был простить всё: секс с кем угодно, похоть, страсть, удовлетворение желаний. Простить ЛЮБОВЬ в ЕГО глазах было невозможно.

«Может, померещилось? — с отчаянной надеждой думал Гарри, сжимая в кулаке отвратительный комок. — Показалось? Просто он этого гада хотел и...»

Пересилив отвращение и ужас, он развернул измятый снимок, разглаживая дрожащими пальцами изломы, и поднес к глазам.

Ошибки не было — Северус смотрел на Седрика с такой всепоглощающей нежностью, что на глаза Г. Дж. навернулись злые слезы, а в груди опять зашевелился пытающийся удушить черный спрут.

Трясущимися руками Гарри вытянул из кармана упаковку антидепрессантов и проглотил сразу две таблетки.

Повинуясь засевшим в сердце дьяволам, он вскочил, рывком распахнул створку автобусного окна и швырнул смятую фотографию в объятья свистящего ветра. Следом полетел мобильный, на который никто не звонил.

* * *

— Вот так сюрпри-из, — гаденьким голосом протянул Дадли, оглядывая дорогого родственника со смесью неприязни и удивления. — Мы тут СТРАШНО соскучились.

— А я как скучал, — злобно сказал Гарри, толкнул плечом кузена и прошел в дом.

Пасмурными глазами он оглядел холл, в котором за время его отсутствия появилась статуя пузатого амура и крупный вазон с увитым ленточками бессмертником.

«Какого черта я сюда приперся?» — недоуменно подумал он, озираясь по сторонам.

Тетушка, с композицией из бигуди на голове и в цветастом шелковом халате, вынырнула из глубин дома, как экзотическая рыба из грота аквариума. Запахнув халат на тощей груди, она уставилась на племянника с безрадостно-раздраженным видом.

— Тетя, — пробормотал Гарри, злясь нас собственную робость. — Я могу тут пожить несколько дней?

— Во-первых, здравствуй, — тетя сжала губы в сердитую точку. — Во-вторых, у нас нет комнаты. Наверху ремонт. С Дадликом я тебя не положу.

— А тут? — Гарри кивнул на приоткрытые двери гостиной.

— Диван загадишь, — тетка с неприязнью оглядела его мятый пиджак. На плече темнели капельки засохшей крови — Г. Дж. опять оцарапался очками при падении.

— Тогда я пойду в гостиницу, — зло прищурился племянник. — Завтра весь Уингинг будет знать, что ты пожалела для меня диван.

— Да спи ради бога, — рассердилась Петунья. — Всю жизнь из меня монстра делаешь, свинья неблагодарная!

Окинув Гарри взглядом оскорбленной добродетели, она обиженно вздернула подбородок и вышла.

— Подрался? — с любопытством спросил кузен, скользнув взглядом по пластырю на виске.

Дадли, в длинном халате до пят и обозначившимся брюшком, все больше становился похож на толстяка-отца.

— Не твое дело, — буркнул Гарри, входя в гостиную и на ходу срывая пиджак.

— И надолго тебя черт принес? — полюбопытствовал кузен, вплывая вслед за ним в комнату, как крупный танкер в пролив.

Гарри устало опустился на диван.

— Не знаю, — мрачно сказал он, ероша торчащие волосы. — Думал тут жилье снять. Но на автобусе в Лондон таскаться...

— А где твоя тачка? — Дадли прищурил заплывшие жиром глазки, превратившись в точную копию дядюшки.

— Мне нельзя водить, — уныло сказал Гарри. — Врач какую-то дрянь прописал.

— Врач? — без особого интереса переспросил кузен, грузно опускаясь в кресло и не заботясь о распахнувшемся халате. — Ты к нам поболеть приехал?

— А как же, — буркнул Г. Дж. — Заразы на семью напустить.

— Ну ты и придурок, — без особой злости сказал Дадли. — У тебя тут кто-то есть. Не ври, что по матери соскучился.

Гарри безучастно посмотрел на толстые белые ляжки дорогого родственника, поросшие редкими волосками. Когда-то Дадли казался ему самым красивым мальчиком в мире.

— Нет у меня тут никого. Не бойся, я ненадолго, — пробормотал он. — Просто... ненавижу Лондон. Думаю снять квартиру где-то в пригороде.

Дадли задумчиво почесал грудь толстой лапой.

— Странный ты. Я, наоборот, думаю осесть в столице. Мать против, сам понимаешь, но мне это житье с родаками вот где, — кузен выразительно постучал ребром ладони по толстой шее. — Работа там, девушка там, студия тоже там. Полтора часа в пробках...

— Студия? — недоуменно переспросил Гарри.

Кузен надул щеки, исполнившись свиного превосходства.

— Вот именно. Художественная студия, где собирается весь лондонский бомонд, — Дадли снисходительно посмотрел на обделенного светскостью родственника. — Я не тусуюсь по клубам, как некоторые. Когда бог дал человеку талант, его надо развивать, а не в земле скромно хоронить.

— Ты о чем? — не понял Гарри.

— О том, что мне надо перебираться в Лондон, — Дадли пригладил толстыми пальцами напомаженные гелем волосы. — Пивз считает, я очень способный. Были бы деньги, я бы открыл собственную художественную мастерскую.

Гарри ошарашенно вытаращился на кузена.

— Художественную?.. — недоверчиво переспросил он. — Да ты две линии ровно не проведешь!

— Я не чертежник, линии проводить, — рассердился кузен. — Что ты в творчестве смыслишь! Думаешь, в самую престижную лондонскую студию Ларри бездарей приглашает?

— Ларри? — выгнул бровь Г. Дж.

— Ларри Пивз, — Дадли повернул толстую шею в сторону висящего на стене портрета. — Лучшая арт-студия, сливки общества. Мать одобряет, но не хочет, чтобы я в город переехал, — с досадой сказал он.

— Ларри. Ларри Пивз, — эхом повторил Гарри и, проследив за взглядом кузена, уставился на висящую на стене картину. — Это ему ты позировал? А книжка в руках зачем?

— Книжка? — Дадли бросил на дорогого родственника презрительно-сожалеющий взгляд. — Совсем ослеп, да? Это Библия. Символ духовности и благословения божьего. Той интеллигентности, которая тебе не снилась, будь ты хоть трижды директор издательства.

— Ты у нас большой интеллигент, — насмешливо отозвался Гарри. — Козёл деревенский, и рисовать сроду не умел. Бомонд, мать твою, — он расхохотался злым нервным смехом.

Дадли, красный, как отварной рак, вскочил с кресла, достаточно ретиво для своей комплекции.

— Скотина ты! — сердито сказал он, меча гневные молнии маленькими глазками. — Скотина злобная!

Гарри вдруг устыдился себя самого.

— Извини, — пробормотал он, разглядывая обиженное щекастое лицо кузена. — Я не хотел тебя оскорбить. Честно. Просто я... Просто у меня всё... — он откинулся на спинку дивана и закрыл лицо руками. — Мне надо побыть одному. У меня всё страшно плохо.

— Я это с порога понял, — буркнул Дадли.

— Не сердись, — прошептал Гарри.

— Да не сержусь, — шумно вздохнул кузен.

* * *

Сон не шел, несмотря на чудовищное количество выпитых таблеток. Гарри беспокойно вертелся на теткином диване, сминая простыни. Погруженную во тьму гостиную окутывал зловещий мрак. Свинообразный кузен-Наполеон на портрете, казалось, вот-вот выступит из рамы толстой ногой. Камин угрожающе разевал черную зияющую пасть, ажурная решетка поблескивала ощерившимися зубами. В саду меж деревьев тлели фонари, их бледный свет заползал в комнату, рисуя на обоях пугающие узоры, похожие на шевелящиеся руки с тонкими пальцами. За окном назойливо и тонко мяукал чей-то кот.

Чувствуя, что в ближайший час не заснет, Гарри выбрался из постели, накинул куртку поверх выданной теткой пижамы и вышел в на порог погруженного в сон дома.

Свежий воздух, холодный и хрустально чистый, приятно хлынул в легкие.

В саду, скованном ночным морозом, было тихо. По дорожке метнулась серая тень, оказавшаяся приблудным котом. Гарри вздрогнул от неожиданности, ощутив трущееся об ногу пушистое тельце.

— Ты чей? — пробормотал он, усаживаясь на ступеньки деревянного крыльца и осторожно трогая пальцами шерстку кота между ушами.

Кот тонко мяукнул, продолжая усиленно натирать головой ногу нового знакомца.

Гарри всмотрелся в серую мордочку с блестящими круглыми глазами.

— На Минерву похож, — пробормотал он, не замечая, что опять говорит вслух. — А я ей так и не позвонил. Может, она и вправду из-за меня...

Обнаглевший кот вспрыгнул на руки и завел мурлычущий моторчик.

— Я уволюсь после Рождества, — доверительно сообщил коту Г. Дж. — Когда выйдет книга и всё закончится. Сейчас уйти — нечестно будет. А потом... уеду куда-нибудь... — он с тоской всмотрелся в глубину затихшего ночного сада. Деревья, черные и мертвые, замерли, скованные холодом, всё застыло в молчаливых объятьях мрака, и только вокруг фонарей тонко мерцали снежинки, довершая картину печали.

— Ми-и, — пискнул кот.

— Барбара думает, я предатель, — Гарри задумчиво погладил выгибающуюся под рукой кошачью спинку. — Это... больно. Я никого не предавал и не собираюсь. И никогда не буду таким, как ОН. Без него двадцать пять лет жил, ну и дальше проживу. Правда, Минни?

Кот тщательно утаптывал лапками директорские колени, намереваясь прочно обосноваться на руках нового друга.

Внезапно ухо Г. Дж. уловило шум мотора. Звук нарастал, дорогу перед домом залило бледным светом автомобильных фар.

Серебристая машина прошуршала гравием мимо тетушкиной изгороди из бирючины, внезапно затормозила и с визгом сдала назад, остановившись аккурат перед почтовым ящиком Дурслей.

«Не может быть!» — дернулось сердце Г. Дж.

Фонари тетушкиного сада облили светом контуры знакомого Ниссана. В тишине спящей Прайвет-драйв щелкнул замок открывающейся автомобильной дверцы.

Гарри вскочил, сбросив с колен обиженно мяукнувшего кота.

Сердце подскочило к горлу и заколотилось часто и испуганно.

По садовой дорожке, усыпанной шуршащими камешками, почему-то прихрамывая, бежал ОН — Лжец, Предатель и Обманщик.

Заметив застывшего на крыльце Г. Дж, редактор бросился вперед, взметнув на повороте фонтан мелких камней.

— Господи, Liebling, — прохрипел голос Предателя. — Endlich!¹

Предатель и злодей налетел на Гарри горячим смерчем и сдавил в тисках объятий, едва не повалив на лестницу.

— Отцепись! — Гарри с трудом вырвался из жаркого кольца рук, толкнул злодея в грудь и отскочил, тяжело дыша. — Иди к черту, ты, ты!.. Уходи!

Северус замер, хватая ртом воздух и непонимающе глядя на разъяренного Г. Дж.

— Что, Liebling? Что такое?..

— Ничего! — Гарри попятился, цепляясь дрожащей рукой за перила деревянной лесенки. — Что ты тут забыл?

— Я не мог приехать в больницу, — взволнованно сказал Северус, вглядываясь в горящее лицо Г. Дж. — Меня выпустили два часа назад. Пока вычислил, где ты... Что с твоим телефоном?

— Не твое дело! — прохрипел Гарри, отступая к спасительной двери в убежище Дурслей. — Приехал заботу разыгрывать? Иди к чертям! Проваливай!

Мистер Снейп был лучшим актером, которого Г. Дж. доводилось видеть. Так хорошо разыграть изумление смог бы далеко не каждый.

— Гарри, что случилось? — испуг в злодейском голосе звучал донельзя натурально.

— Случился ты и твоя ложь! — захлебнулся гневом Гарри. — Ты был прав, спасибо, что предупредил! Я дурак, не знал, до какой степени ты способен врать! Ты спрашивал, могу ли я с тобой жить, с тобой, лгуном и сволочью?! Так вот, мой ответ — нет, нет и нет!

Северус вцепился побелевшими пальцами в резной столбик навеса. Черные в темноте глаза странно расширились.

— Объясни. Свои слова, — хрипло прошептал он.

— Я не намерен с тобой объясняться, — сквозь зубы процедил Гарри. — Ты говорил, у тебя своя мораль. Теперь я понял, что это за дерьмо, твоя мораль! — он рассмеялся, горько и зло. — У меня тоже есть... кодекс чести, тот самый, над которым вы все издевались! — его губы задрожали, горло опять стиснули щупальца невидимого спрута. — Так вот, есть вещи, с которыми я мириться не могу, всему есть предел!

Северус открыл рот и стоял молча. Такого выражения на его лице Гарри видеть не доводилось. В глазах Лжеца и Предателя был страх.

— Знаю, я дурак! — Г. Дж. отступил к двери, в глубине души опасаясь, что его выдержки не хватит и он бросится на шею Предателю, обливаясь слезами. — Ты меня предупреждал, намекал! Теперь ясно, к чему намеки были! Что уставился, боишься, теперь я тебя сдам?

Он истерично расхохотался. Зубы стучали, выбивая нервную дробь.

— У тебя нет доказательств, — тихо сказал редактор. В полутьме лицо Лжеца было белым как стена. — У тебя их попросту не может быть, это твои догадки, Liebes! Как ты до этого дошел, не знаю. Verdammte Scheiße,² какая тебе разница, на кого я... — он не договорил, красивые злодейские губы странно задрожали. — Выходит, для тебя это причина... выбросить меня из своей жизни?

В его английском сейчас явственно звучал акцент.

— По-твоему, причина несерьезная? — Гарри оторопел от злобного изумления. — Ну ты и сволочь! Уходи, видеть тебя не могу!

Горло вновь сдавило от подступивших злых слез.

— Уходи, — придушенным голосом повторил он.

Северус не сдвинулся с места. Он замер, его глаза расширились еще сильнее, наполнившись безумием.

— Не хочешь? — Г. Дж. провел дрожащей ладонью по лицу, не понимая, почему оно мокрое. — Тогда уйду я.

Собрав в кулак остатки воли, бросив последний взгляд на расплывающуюся перед глазами фигуру Предателя, Гарри бросился в дом и с треском захлопнул за собой дверь.

Повалившись на тетушкин коврик, он скорчился, как раненый зверь, вздрагивая от беззвучных рыданий.

— Люблю тебя, люблю тебя, гада! — всхлипнул он, кусая губы.

Невесть как просочившийся в дом кот жалостливо потерся о колено.

________________________________________________________________________________________

1) Endlich — «Наконец-то»

2) Verdammte Scheiße — «Твою мать», досл. «Проклятое дерьмо»

________________________________________________________________________________________

Фанарт Mardu. Северус

http://www.pichome.ru/image/DBG

Коллаж ЯROSTЬ. Черный спрут обмана

http://www.pichome.ru/9q

________________________________________________________________________________________

* * *