Там точно есть любовь

Глава 47. …Андреем

Черный слон – под ударом, приходится в очередной раз жертвовать пешкой: Андрею достался сильный противник. Костя удовлетворенно улыбается, продолжает атаку конем. Морщась от досады, Андрей выдвигает ладью. Костя наклоняется над шахматной доской, тщательно изучает позицию резных фигур. В центре шахматного поля внезапно образуется воронка, неким сверхмощным пылесосом затягивает внутрь голову Кости. Андрей пытается помочь приятелю, хватает его за плечи, изо всех сил сопротивляется неведомой силе. Но воронка уже всасывает и тело Кости, и руки Андрея. В жутком черно-красном туннеле вокруг Андрея и Кости вращаются пешки, ферзи, короли. Андрей падает в бесконечность, встречный поток воздуха запирает его нос и горло. Андрей задыхается…

…Спальня заполнена едким дымом. Андрей захлебывается кашлем, ошалело вертит головой. Сквозь клубы черноты видны лишь красные всполохи за окном. Андрей зажимает нос подушкой, поспешно выбирается из кровати. Ему срочно нужен свежий воздух! Андрей дергает на себя створку окна – разъяренный огонь тут же врывается в комнату.

Чертов тупой идиот!

Но ты хотя бы увернулся от пламени… Андрей выскакивает в коридор, с ужасом смотрит на пульсирующий ад впереди.

– Андрей!

Он едва успевает оглянуться и подхватить падающую девочку. Женя уже даже не кашляет: хрипит, давясь слезами и страхом. Господи, да ты-то как здесь оказалась?! Андрей перехватывает подушку одной рукой, другой – крепко прижимает к бедру обессилевшего ребенка. Надо пробираться к выходу – долго Катина дочь не протянет. Андрей тащит Женю в центр огня, безуспешно пытаясь подушкой прибить самые высокие языки пламени…

…И им удается выжить…

Женя сгибается пополам, раз за разом ее рвет в лужу сугроба. Андрей кое-как осматривает девочку: измазана сажей, кровь над бровью, в общем, цела – даже не видно следов ожогов. У самого Андрея нестерпимой болью разъедает подбородок и левую кисть, но он дышит, дышит, дышит…

– Жень, попробуй втянуть воздух через нос, должно полегчать.

– Н-н-не м-м-могу…

Мелкую скручивает еще один мощный спазм. По ее подбородку стекает желтая слизь, Женя пытается вытереть рот дрожащими пальцами. Андрей зачерпывает горсть снега, прижимает ладонь к лицу ребенка. Женя сдавленно охает.

– Потерпи, сейчас полегчает. Дыма наглоталась.

Андрей смотрит на свой догорающий дом.

Потом – с усилием – поворачивает голову в сторону конюшен.

Мертвые черные остовы железных балок, тлеющие угли обвалившихся стен.

Почему говорят, что душевная боль может убить человека? Ее ведь даже не чувствуешь… Просто марево отупения – и больше ничего.

Андрей равнодушно перебирает в голове имена своих лошадей.

– Андрей, Андрей! Их там нет! Я вывела всех! Андрей, слышите! Андрей!

Андрей неохотно отрывает глаза от пепелища, силится понять, о чем так настойчиво кричит ему заплаканная девочка.

– В конюшнях не было кобыл, Андрей! Все убежали! Я выгнала их прежде…

На поляне, за Женькой, Андрей видит разбросанные пустые канистры от бензина. Голос девочки звенит отчаянием.

– Я не хотела так. Андрей, простите! Я не думала. Я совсем не думала, что будет так…

Андрей опускается на корточки перед Женькой. В линзе детской слезы отражаются отблески пожара.

Это ты испепелил ее, Беров… Выжег из сердца малышки самое важное – доверие к маме, веру в дружбу. Что по сравнению с Женькиной болью кучка твоих жалких деревяшек? Ты как, вообще, собираешься жить дальше, ублюдок напыщенный? Выражение ЭТИХ глаз ты уже не забудешь…

Андрей осторожно касается локтей девочки, помогает Женьке встать. Теперь их глаза на одном уровне.

– Женя, это я все сжег… Все сжег… Слышишь? Я… Забыл потушить сигарету, уснул. Женя! Ты поняла? Я! Повтори.

Женя остервенело мотает головой, вырывает руки, пятится от Андрея.

– Неправда.

– Женя, подожди! Скажи… Я не понимаю… А как ты очутилась в доме? Почему?

А сам уже знаешь ответ.

– Я… к тебе пыталась добраться… разбудить… огонь же… ты мог… вы могли…

Вокруг пожарища собираются испуганные деревенские. Никто ничего особо не предпринимает – очевидно, что тушить уже нечего. Люди мнутся, с сочувствием поглядывают на погорельца. Виктория набрасывает на плечи Андрея Антошкину куртку. Арсений протягивает Жене банку с водой, а затем проворно подбирает брошенные канистры – исчезает с ними вместе.

Позже прибегает полуживая от страха Катя. Сгребает в объятья обмякшую дочь, судорожно ощупывает ее тело, голову… ищет ответ в глазах Андрея.

Он повторяет в сотый раз, но теперь – только для нее.

– Это случайность. Я курил, заснул. Наверное, сигарета не погасла. Женя пришла позаниматься пораньше…

Катя отворачивается и еще крепче обнимает свою Женьку. Шепчет в ее ухо: прости, прости…

Они уходят минут через пять. Проходя мимо Андрея, Катя едва слышно бросает ему через плечо: «Ты не куришь, Беров…»