Там точно есть любовь

Глава 48. …Андреем

Андрей делает еще один глоток кофе. Передергивает плечами, продолжая злиться на его горечь. Сколько ложек вбухивает Вика в свой так называемый эспрессо? Совершенно невозможно употреблять это варево – вероятно, в глубине Андреева тела именно сейчас зарождается язва… И нет под рукой альмагеля.

Из дальнего угла раздается резкий голос хозяйки кафе.

– А ну не вороти нос! Уже на привидение похож! Хочешь у меня за столом вырубиться? Пей, не выпендривайся. Взбодришься. Ты ночью хотя бы час спал?

Андрей примирительно вскидывает руки: твоя взяла, о великий бариста, никто не будет выпендриваться… больше никогда. Андрей печально разглядывает свой наряд: вторые сутки он щеголяет в «прикиде» Викиного сына. Болоньевые штаны модно подвернуты в районе щиколоток (Тоха же великан), рождественские олени бескомпромиссно расположились в центре гигантского вязаного свитера.

Красавчик.

Нормальную одежду Андрею должны доставить к вечеру – вместе с деньгами, трубкой, ноутом и прочими атрибутами адекватной жизни. Его партнеры так и не поняли, какого лешего Андрей решил после пожара задержаться в Лисичкино, с язвами на подбородке и без крыши над головой. Впрочем, к чудачествам Берова привыкли, не в первый раз, не в последний.

…Надежная подруга Викочка разгребла от картонных ящиков старый диван в углу магазина, выдала Андрею подушку и колючий плед. Перекантовался ночь, в общем. Теперь вот давится кофе и обзванивает по Викиному телефону знакомые конюшни.

Половину вчерашнего дня Андрей собирал лошадей. Испуганные запахом горелого, кобылы разбрелись по округе, распался твой табун… Впрочем, на зов хозяина лошади подходили охотно, с удовлетворением фыркали, подставляли гибкие шеи под веревки. Все…

Кроме Фортуны.

Форти Андрей так и не нашел.

Стараемся на этом не концентрироваться, ок? Контролируй мысли, бизнесмен…

Временное пристанище белые кобылы обрели на участке пасечника; пару лет назад Арсений сколотил добротный крытый павильон: то ли дрова там собирался хранить, то ли хотел как-то ульи приладить (не стал Андрей в подробности вдаваться, с облегчением поблагодарил за неожиданную крышу). Арсений вдоволь налил. Лошадям – воды, Берову – наливки. Неожиданно для себя Андрей сильно захмелел. Обнимал пчелиного мастера, каялся в грехах перед сошедшим с ума стариком.

Плохо помнит, как добрался до своего номера – в магазине.

Теперь требуется найти животным постоянный дом. Особой проблемы с этим не предвидится, Андрей готов хорошо платить конюхам за гостеприимство.

Отель.

Ну что ж. Определенно – никакого отеля в Лисичкино не будет. Деревянные коттеджи сгорели дотла, восстановлению не подлежат. Начинать новое строительство Андрей не станет. И дело, конечно, не в деньгах.

В чем?

В магазин заходит Катя. Кивает Виктории, та ответно приветствует подругу, но с места не двигается.

Катя садится напротив Андрея.

Он рассматривает ее сплетенные пальцы: ссадина на безымянном, криво спиленный ноготь указательного. Чувствует холод ее рук; еще плотнее сжимает под столом свои. Андрей заранее знает, что скажет Катя. И, конечно, он сделает все, что она… сделает все это.

Катя не просит. Помедлив, осторожно касается его подбородка, гладит здоровую кожу, стараясь не задевать язву ожога.

Андрей прикрывает глаза.

– Хотела успеть до твоего отъезда. Не попрощаться! Хотя попрощаться, да… Хотела… успеть сказать спасибо. Что вытащил Женьку оттуда…

– Как она?

– Я не знаю…

И все-таки Андрей не выдерживает, рывком наклоняется вперед.

– Я понимаю, не сейчас! Но, может быть, когда-нибудь, через время… Она вырастет, начнет свою жизнь… Мы…

Катя отворачивается к окну.

– Прости, Кэти…

– …Андрюша. Не только Женя. Не в этом дело. Не только в этом. Ты же знаешь. Ты… Не моя жизнь. Я же всегда знала. Просто запуталась. Марево… Костик, Женька, я. Вот это. Понимаешь? Андрей, ты понимаешь?!

Всегда понимал.

Приоритет белых, право первого хода…

Молчи. Не становись мерзок ей и себе.

Андрей допивает холодную черную жижу.

Просто смотрю, как Катя выходит за дверь…

Сборы заняли один вечер – что было Андрею собирать? Полночи он пил да опохмелялся наутро. К обеду уже сидел в салоне «Рендж Ровера», весьма протрезвев от Викиной готовки. Бессмысленно разглядывал тающий снег на крыльце деревенского кафе.

Виктория провожать не вышла – уснула после повторного прощания. Антон с самого рассвета убежал к Женьке.

Никого больше Беров не ждет. Но и тронуться не может: опускает стекло автомобиля – наверное, вслушивается в капель.

Женька прибегает минут через десять. Андрей по привычке ищет глазами ее вечного пажа, но Антона с девочкой нет. Женька замирает возле машины, напряженно всматривается в сердце Андрея. Он не выдерживает взрослой морщины в межбровье ребенка, открывает дверь, со стоном выбирается на улицу. В затылке разливается пульсирующая боль.

– Андрей…

– Да, Женек?

– Вы уезжаете?

– Уезжаю.

Женька опускает голову, ботинком сгребает снежную кашу в расплывающиеся холмики. Андрею кажется: девочка перестала дышать.

– Жень?

– Насовсем уедете?

Хоть раз в жизни – поступи правильно!

Андрей дожидается, когда Женька поднимет взгляд. Говорит уверенно и спокойно:

– Да. Навсегда уезжаю. Так просит твоя мама. Чтобы мы больше не виделись. Она остается жить здесь, с вами.

Женькино лицо плывет, в одночасье лишаясь мышц, углов, страхов…

– С нами?

Страсть к женщине, погоня за счастьем, обретение любви… А на другой чаше весов – детская мордашка, с которой, наконец, соскальзывает изнурительное ожидание беды. Что важнее, Беров? Где болтается цель твоей жизни?

Даже сейчас – ответа ты не знаешь.

Андрей прислоняется к капоту машины – голову ломит просто адски…

– С вами. Катя хочет остаться с вами. С тобой и твоим папой. В Лисичкино… Тоже ищет эту вашу хозяйку волшебной горы… Кого тут все мечтают увидеть? Святую Лисицу?

Женька кивает серьезно, даже строго.

– Да, лису… Тогда я пойду? Я обещала, что быстро вернусь.

Но не уходит.

– Андрей.

– Да?

– Я не хотела, чтоб Фортуна потерялась.

…Проезжая мимо холма, Андрей еще раз смотрит вправо – на несуразные домики Лисичкино.

Странное чувство в районе кадыка, что-то из детства: горло щекочет – к скорым слезам…

Смешно.

Андрей прожил здесь больше года. Но только сегодня – уезжая из деревни навсегда – он, похоже, понял, что движет ее жителями: нелепыми чудаками, раз за разом делающими ошибочный (единственно верный) выбор…

Андрей нащупывает педаль газа…

Рыжий проблеск в кустах.

Ты тормозишь.

Нет там никакой лисы – отзвук весеннего солнца, похмельное воображение глупца…

Смешно же, Андрей, посмейся.

И все равно продолжаешь шарить глазами между стволов берез в поисках ее остроухой морды.

На дорогу выходит твоя белая лошадь.