Тебе показалось. Как противостоять газлайтерам и тем, кто отравляет нашу жизнь

Моя история

Когда я окончил колледж, я очень собой гордился. Мне казалось, что учеба действительно помогла мне обрести себя. Я закрепил перспективы своей будущей карьеры (изучение человеческого поведения и помощь другим) и успешно завершил масштабный исследовательский проект, который привел в восторг моих педагогов. Некоторые из них считали, что мне стоит получить диплом магистра и самому стать профессором, однако я хотел работать на передовой, с реальными пациентами.

К моему огромному удивлению, мама пришла на мой выпускной. На ней был стильный костюм кремового цвета, в руках она держала огромный букет красных роз. Когда я спустился со сцены с дипломом, она торжественно вручила мне цветы и крепко поцеловала в щеку. Смахнув со щеки слезу, она одними губами прошептала:

– Горжусь тобой.

Но она сделала это так театрально, что все наверняка заметили.

Я растерялся и не знал, как себя вести и что сказать. Мне странно было видеть ее столь теплые проявления чувств и слышать эти поздравления – ведь именно мама когда-то обесценивала мои мечты и чуть ли не смеялась мне в лицо, когда я говорил, что хочу учиться на психолога. Тогда она безапелляционно заявляла, что я вылечу из колледжа как пробка и меня ждут лишь неудачи и куча долгов. И не важно, что я отлично учился в старших классах. Мама была абсолютно уверена, что я потерплю фиаско. Теперь же она явила себя совершенно в новом свете, и даже ее нарядный костюм выглядел так, будто она купила его специально для этого маскарада.

Мои друзья с недоумением подняли брови при виде букета. Некоторых ее поведение действительно впечатлило, другие же были сбиты с толку.

– Это твоя мама? Ты же говорил, что она холодная злюка.

– Да быть не может! Это реально твоя мать? Поверить не могу! Такая очаровательная и приятная женщина!

Другие же мои друзья с грустью смотрели на цветы и понимали, что это – просчитанная демонстрация, и предупредили меня, чтобы я был начеку.

Я попытался выбросить всяческие опасения из головы. То, что произошло на выпускном, – это еще не приговор на всю жизнь. Этот день закончится, и каждый из нас пойдет своей дорогой. Мама будет жить свою жизнь, а я – свою.

Всю оставшуюся часть торжества я провел расслабившись, в мечтах о новой жизни, о том, как здорово все будет складываться у меня и моего однокашника Майка, с которым мы сняли двухкомнатную квартиру. Мы оба возлагали большие надежды на будущее. Я представлял себе, как напишу кучу книг в новом доме, а Майк хотел исследовать дикие тропы и защищать местную флору и фауну. Нас не остановить!

В день, когда мы переезжали на нашу квартиру, мама заявилась к нам с кучей подарков на новоселье.

– Так, – сказала она, – я купила тебе диван. Но прежде, чем ты откажешься, знай, что он подержанный. Я помню, ты терпеть не можешь, когда тебя балуют. Вот, смотри, какой классный диван – он даже с декоративными подушками!

Майк с раскрытым ртом наблюдал, как в нашу квартиру заносят мебель, которую купила для нас моя мама. После того как все было расставлено по местам, она приготовила нам огромную сковороду (моих любимых) запеченных макарон с сыром и принялась щебетать с Майком:

– Ой, как здорово, что ты столько времени проводишь на свежем воздухе! Ты, наверное, такой сильный. Возьми как-нибудь Дона с собой на прогулку. Обещаешь? Ты – лучший! Ему это пойдет на пользу.

К моему ужасу, она взяла его телефон и записала туда свой номер, а потом заставила Майка пообещать, что он тут же ей позвонит, если у нас возникнут проблемы. Он кивнул и, похоже, был совсем не против обменяться контактами.

«Неужели мама изменилась? Неужели мои мольбы были услышаны и она и впрямь стала счастливым человеком и обрела баланс?» – думал я.

Мама начала регулярно звонить мне или Майку. Поначалу все было нормально, и я почувствовал странную связь, которой раньше между нами никогда не было. Это было так здорово! Я наконец-то ощутил, что у меня есть мать – и она мне не враг!

Потом она пригласила нас поужинать вместе. Она знала, что мы оба не можем найти работу и сидим на лапше быстрого приготовления, так что мы ухватились за возможность поесть нормальной еды.

Мама позвала нас в приличное заведение, и, когда мы пришли в ресторан, для нас уже были заказаны закуски и десерты. Истекая слюной от умопомрачительных запахов, мы погрузились в мягкие кресла, которые ни в какое сравнение не шли с подержанной мебелью из нашей гостиной. Мама пришла чуть раньше, что было неудивительно, однако выглядела недовольной, когда мы явились в назначенное время.

– Я здесь уже двадцать минут сижу, – фыркнула она, когда мы сели за стол.

– Ты же сказала, к половине восьмого. – Я показал ей экран телефона с ее сообщением о встрече. – Сейчас семь тридцать одна – мы как раз вовремя.

Мама посмотрела на меня, сощурившись, а потом сделала официанту знак принести ей еще бокал шабли. Мы с Майком взяли меню. Я изо всех сил пытался игнорировать стук маминых ногтей по столу, зная по опыту, что это дурной знак.

– Надеюсь, вы не против. Этот ресторан немного… – начала мама.

Я ждал окончания фразы, но уже нутром чуял, к чему все идет. У меня засосало под ложечкой.

– Что, мам?

– Ну, знаешь, недешевый, – прошептала она. – Надеюсь, вы не забыли дома кошельки?

Мы с Майком практически сползли с кресел под стол.

– Мам, ты нас пригласила и сказала, что угощаешь. Что происходит?

Она в ответ издала типичный смешок состоятельной дамы, эдакое «ах-ха-ха», которое меня всегда бесило.

– Майк, милый, – она доверительно наклонилась к нему через стол, положив ладонь ему на руку, – похоже, моего сына снова унесло в страну фантазий. Я не говорила, что за всех заплачу. – И она с ухмылкой взяла меню.

Я снова продемонстрировал ей экран телефона.

– Вот твое сообщение: давайте вместе поужинаем, я угощаю. В чем дело?

Тут она как будто зависла, продолжая вертеть в руках бокал. К нам подошел официант с вопросом, готовы ли мы сделать заказ.

– Дайте нам еще минутку, – ответил Майк. Потом предложил: – Знаешь, я видел за углом закусочную, где продают хот-доги. Пойдем туда.

Я покачал головой, глядя на мать, не в состоянии поверить, что она могла провернуть нечто подобное с Майком. Я-то ладно, со мной такие номера в детстве происходили постоянно, но чем мой друг заслужил это? Я почувствовал, что закипаю.

– Я прекрасно знаю, что телефон можно взломать, – сказала мама, не глядя на меня.

– Ты считаешь, что я взломал свой собственный телефон и подделал сообщение от тебя? Так ты думаешь?

Я ударил кулаком по столу. На что Майк пнул меня под столом и повторил:

– Серьезно, идем.

Я вздохнул. Я знал, что он прав. Мама просто хотела устроить сцену. Но я не собирался ей подыгрывать.

– Ну что, веди.

Когда мы уходили, мама начала кричать нам вслед что-то о том, что ее сын «не хочет проводить время с собственной матерью». Я даже оборачиваться не стал.

Через пару дней она мне позвонила. Вопреки здравому смыслу, я ответил на ее звонок. Я пытался поговорить с ней о том, что произошло в ресторане, но она все отрицала.

– Ну ты и фантазер, сынок! Это просто нечто.

– Ты осознаешь, что все произошло при свидетелях?

На это она так сильно сжала челюсти, что я услышал скрип зубов даже по телефону.

– Я позвонила тебе не для того, чтобы ругаться. Я подумала, что нам не помешало бы пройти курс семейной терапии. Что ты об этом думаешь?

– Курс семейной терапии?!

Я посмотрел на телефон, проверяя, не включил ли я случайно какой-то странный фильтр, позволяющий превратить ужасную мать в самого приятного на свете человека. Но нет, никакого фильтра не было. Я недоверчиво покачал головой.

– Мам, я знаю, что ты не хочешь идти к психотерапевту. Не надо притворяться.

– Ну, – промурлыкала она в ответ, как заправская кокетка, отчего меня передернуло. – На самом деле я уже записала нас. Я знаю, что ты такое любишь. Продиктовать детали?

– Только если ты за это заплатишь.

– Опять? Будет тебе, Дон. Записывай.

Я записал информацию, все еще сомневаясь в правдивости ее слов, – она правда считает, что я на это куплюсь?

Когда пришел назначенный день, я сел на поезд. Всю дорогу я наблюдал за мамами, которые держали на руках малышей и смеялись вместе с ними, и гадал, многие ли из них ходят к семейному психотерапевту.

Я приехал заранее, поэтому, пока ждал маму, листал страницы соцсетей, просматривая, как друзья проводят этот субботний день. На фото все казались расслабленными и счастливыми. Я убрал телефон.

И тут, к моему шоку, в приемную вошла мама.

– Какой приятный сюрприз! Ты что-то рано. Я пойду скажу, что мы уже здесь.

Она подошла к стойке и очень тихо заговорила с девушкой-администратором. Она указала жестом на меня, и они обе посмотрели в мою сторону. У меня вновь засосало под ложечкой.

– Мам, – начал я, когда она села рядом со мной. – Мы же записаны на сеанс семейной терапии? Тут только индивидуальные пациенты. – Я кивнул в сторону зала ожидания, где на большом расстоянии друг от друга сидели молодые люди. У многих от волнения тряслись ноги.

– Ну, лично я просила семейную терапию. Про других ничего не знаю. – Она взяла журнал и открыла его.

«Ну хорошо, – подумал я. – Я буду молчать».

И вот нас пригласили в кабинет. Коридор был очень темным и казался крошечным для такого большого здания. Что это за место?

Кабинет врача немного меня успокоил: стандартная пара кресел и кушетка. Встретившая нас врач (для удобства назовем ее д-р Х) приветствовала нас широкой улыбкой и показалась мне добродушной. Она пожала мне руку.

– Так, значит, вы и есть Дон. Рада знакомству.

– Мм, да. Извините, а какой терапией вы занимаетесь?

– На самом деле я скорее специалист. Я помогаю таким, как вы, разобраться, где реальность, а где вымысел.

У меня сразу опустились руки. Я прикрыл глаза, потом посмотрел на маму и понял, что передо мной все та же женщина, которая постоянно загоняла меня в ловушку, когда я был маленьким.

– Реально, мам? Ты обещала, что мы пойдем на семейную терапию, и привела меня сюда?

– Вот видите! – со странным триумфом в голосе воскликнула она. – Я ничего такого ему не говорила. Уверена, он живет в каком-то воображаемом мире, придумывая себе персонажей и связи между ними. Я очень боюсь, что он сделает что-нибудь эдакое. – Она опустила голову и умудрилась даже выдавить из себя пару слезинок.

– Знаешь, что, мам? Хорошо, давай это сделаем. Давай поговорим с психологом.

Я сел напротив д-ра Х, которая к тому моменту выглядела совершенно растерянной, и рассказал ей все как есть. Что у моей матери нарциссическое расстройство личности. Она хочет услышать от специалиста, что я не в состоянии нормально функционировать в обществе, чтобы мне пришлось переехать обратно домой и восстановить наши с ней созависимые отношения. Что же касается ресторана, она обманом меня туда заманила и теперь пытается привлечь на свою сторону д-ра Х. Я сказал доктору, что она вольна принять сторону моей матери. Но я взрослый человек и прекрасно знаю свои права. Меня никто не может заставить лечиться насильно. Единственный способ отправить меня в психиатрическую больницу – получить соответствующее постановление суда.

Д-р X выслушала мои слова с совершенно непроницаемым выражением лица. Порой она посматривала на мою мать, но не задавала ей никаких вопросов. Я говорил спокойно и делал длинные, размеренные вдохи и выдохи.

Мама же ходила из угла в угол и фыркала почти на каждый мой комментарий. Я перечислил доктору стандартные уловки матери. Рассказал, что она всегда все отрицает и постоянно пытается выставить меня в дурном свете. Она поступала так, сколько я себя помню. Именно поэтому мой отец разорвал с нами обоими отношения. Теперь он не хочет иметь ничего общего с бывшей женой. И я его не виню в этом.

Наконец, д-р X попросила меня прерваться. Она посмотрела на маму и спросила:

– Что вы испытываете, слыша такие слова от своего сына?

Та была просто в ярости. Она даже покраснела! Скрестив на груди руки и глядя на меня, мама ответила д-ру Х:

– Просто поверить не могу, что Дон, мой собственный сын, мог подобное обо мне наговорить!

– Может, вы присядете и поделитесь своей версией? – предложила врач.

Но мама на это не повелась.

– Ну уж нет, вы от меня не получите ни цента, – заявила она и направилась к выходу. – Ты меня разочаровал! – Бросила она напоследок.

Когда она покинула кабинет, я взглянул на д-ра Х, которая просто смотрела на меня в полном замешательстве.

– Она же в курсе, что уже заплатила за час? – спросила она.

Я кивнул.

– Да, это все показное. Я с удовольствием воспользуюсь оставшимся временем и поговорю с вами, если вы не против.

Д-р X кивнула.

– Мне прежде не доводилось работать с пациентами с НРЛ. Расскажите мне побольше о своей матери.

Я откинулся на кушетку и рассказал доктору все, что знал о матери. К тому моменту, как наш сеанс подошел к концу, я чувствовал себя просто отлично. Д-р X дала мне пару советов по поиску работы и поделилась контактами, один из которых помог мне получить первый опыт в качестве научного сотрудника.

Мама целый год со мной не разговаривала. Когда же она внезапно позвонила после долгого перерыва, я задал ей вопрос о том инциденте с приемом у психолога.

– Прости, милый, – ответила она, – не имею ни малейшего представления, о чем ты.

А теперь я хочу, чтобы вы поделились собственной историей. Посмотрите еще раз на стадии газлайтинга: какие из них вы отметили в собственной ситуации?

Выслушайте других участников группы и повторите это упражнение для каждого отдельно. Вам стало проще подмечать типичные фразы?