Тень Великого Древа

Меч — 2

Конец июля 1775 г. от Сошествия

Уэймар

С губ солдата крупными хлопьями слетала пена. Он трясся всем телом, колотясь о камни мостовой. Ему держали голову, чтоб не разбил затылок, а он все пытался сказать, и выходило только: «пхы» и «кым». Сотня человек, столпившись вокруг, смотрела на лежащего. Был час раздачи воды — самое людное время в замке.

— Граф идет! — Крикнул кто-то.

Толпа раздалась, Виттор Шейланд вступил в круг, за ним шагали Джоакин и Лед.

— Что происходит?

— Он просто упал, милорд… Закашлялся, рыгнул, пустил пену. Еще сказал, живот болит…

Солдата трясло реже, но сильнее. Раз в несколько вдохов он аж подскакивал над землей. Зрачки закатились, глаза слепо таращились белками.

Сквозь толпу протиснулся лекарь, присел над больным, потрогал лоб, сосчитал пульс. Собрал пальцем пену с губ, нюхнул. Оглянулся вокруг и увидел около больного деревянную кружку. Здесь у всех были такие — люди ведь пришли на водопой. Каждому отпускалось две кружки на день: одну давали утром, вторую под вечер.

— Он выпил свою воду? — Спросил лекарь.

Солдаты переглянулись, нашли того, кто знал ответ.

— Выпил, да. Он из ночной вахты, они первыми заняли очередь.

— То есть, выпил давно?

— Ну, как дали, так и хлебнул… Где-то полчаса назад.

Лекарь будто бы стал ниже ростом. Сутулый и бледный подошел к графу:

— Милорд, постройте их… нужно всех осмотреть… и пить запретите.

— Построить?..

Граф понятия не имел, как это сделать: весь двор бурлил людьми. Лед принял дело на себя и в два счета заставил отряды построиться.

Первым делом лекарь подошел к шеренге ночных часовых. Двинулся вдоль строя, заглядывая в глаза солдатам и трогая лбы. Один из бойцов пожаловался:

— Что-то живот болит…

А другой схватился за брюхо, скорчился и упал, выронив пустую кружку.

— Колодец отравлен, — страшным голосом простонал граф.

На минуту все застыли, глядя как пара новых больных дергается в судороге.

Затем кто-то находчивый сунул два пальца себе в рот и вывернул содержимое желудка.

— Все делайте так! — Закричал лекарь. — Кто пил воду — очистите животы!

А Лед сообразил еще кое-что:

— Входы закрыть! Замок не покидать!

Скрипнули петли, громыхнули засовы. И все, кто был во дворе, начали падать на колени, совать в рот кулаки и блевать на мостовую.

Сложно представить более тошнотворное зрелище. Желудок Джоакина сделал кувырок, а горло наполнилось желчью. Чтобы прийти в порядок, он отбежал в тень и отвернулся лицом к стене. За ним последовали Рихард и граф. Им не грозило отравление: дворяне, офицеры и престоносцы пили из дождевой цистерны — там вода была чистой. Но все рядовые бойцы Шейланда и Перкинса, и Флеминга набирали кружки из колодца!

— Святые боги, — с дрожью в голосе прошептал граф. — Сколько успели выпить?

— Раздача идет почти час, милорд. Все наши, половина беломорцев.

— Тьма сожри, тьма! Как они сумели?! Найти шпиона!

— Нет его, — отрезал Лед. — Шпион отравил бы цистерны, чтобы убить командиров. Раз яд в колодце, значит, подкоп.

— Да как они смогли-то?!

Подошел лекарь, с трудом перевел дыхание.

— Милорд, тяжело больны двадцать человек, что были первыми в очереди. Скорей всего, умрут. Я не смогу помочь.

— Что с остальными?

— Спасла чистка желудка. Будет боль, тошнота и горячка, но выживут. Из колодца пить нельзя. Милорд, это главное: оттуда больше ни глотка! Заколотите крышку!

— А если… как-то очистить? Вычерпать до дна, и…

— Милорд, это же не ведро. Ил и грунт уже впитали яд, теперь будут отдавать его много дней. Колодец мертв.

— О, боги… — Виттор закрыл лицо руками.

Колодец находился внутри Уэймарского замка и имел глубину больше двухсот футов. Чтобы добраться до него незаметно для гарнизона, северяне должны были начать копать из гущи городских кварталов. Прорыть лаз под несколькими улицами, уйти в глубину, ниже дна того оврага, что оставил Меч Богов. Постоянно укрепляя лаз камнями и досками, работая по колено в грунтовых водах, ввинтиться в толщу Замкового холма и, наконец, чутьем и чудом нащупать шахту колодца. Огромный труд! Похоже, когти начали работу в первый же день осады, а завершили — вчера. Как на зло, стояла жара, а дождя не было уже пять дней. Запасы воды истощились, люди начали страдать от жажды. Отравленный колодец означал катастрофу.

В замке осталась вода на самом дне цистерн — ее хватит лишь на одну раздачу. Второй колодец находится на Лысом холме, внутри лагеря закатников. Он хуже и мельче замкового, даже люди Хориса едва напиваются из него. Всем остальным, кроме закатников, оттуда не идет ни капли. Солдаты замкового гарнизона, наемники Перкинса и кайры Флеминга нынешним вечером наполнят свои кружки в последний раз.

Когда Лед скомандовал запечатать замок, внутри находился гарнизон и три роты кайров вместе с беломорским графом. Закатники и люди Перкинса остались снаружи и пока еще не знали о катастрофе. Шейланд собрал на совет тех, кто знал.

Граф Виттор переминал собственные руки, будто хотел замесить их в тесто. Мартин расхаживал по комнате, дико сверкая глазами. Флеминг мрачно играл желваками. Лед, отвернувшись ото всех, глядел в окно.

— Что нам остается, милорды? У кого есть мысли… хоть какие-то?

— Воды хватит на ночь, — не оборачиваясь, сообщил Лед. — С утра начнется жажда. Через день солдаты утратят боеспособность.

— Я это знаю! А делать-то что? Если поделить на всех воду из второго колодца…

— Закатники не дадут, — отрезал Флеминг. — Они уже дерутся друг с другом за ту воду. Зарезали половину своих коней, а вторая половина издыхает от жажды. Без боя мы не возьмем колодец.

— Черт, черт! Тьма же! — Виттор так заломил пальцы, что вскрикнул от боли.

— Зови Пауля, ну, — прогнусавил Мартин.

— А я что делаю! — Окрысился старший брат, но последовал совету. В пятый уже раз поднес к лицу Предмет и прошипел команду. Предмет помигал, но не дал ответа. Виттор швырнул его в стену.

— Моя сука, вот кто поможет! Я продам ее за воду! Джоакин, ступай на переговоры и скажи этим сволочам…

Лед издал смешок, от которого морозец прошел по спинам.

— Господа, советую посмотреть в окно. Возьмите трубу, разглядите как следует.

Один за другим они прильнули к окуляру. На Ремесленной площади — той, где каждое утро Джоакин получал телегу харчей, — случились некоторые перемены. Стрелки, как и прежде, занимали все окна уцелевших домов. Но над их головами больше не трепыхалось знамя Ориджинов. Его заменил красный лоскут ткани, формой и размером напоминавший половину кайровского плаща. На стене дома белел плакат с угольной надписью: «Только вместе с Ионой».

— Понимаете, что это значит, господа?

Понял только Флеминг, его лицо окаменело. Остальным Рихард пояснил:

— Алый флаг над полками Ориджинов означает отказ от переговоров. Десмонд оставляет нам следующий выбор: сдаться без никаких условий либо умереть. А плакат дает понять: он примет капитуляцию, только если мы выйдем вместе с Ионой.

— Он обезумел, что ли?! — Вскричал граф Виттор. — Иона — моя заложница! Это я могу ставить условия! Если Десмонд не даст воды, я ее зарежу, как свинью!

Рихард вновь усмехнулся, и стало ясно: при всей ненависти к отцу, Лед восхищается им.

— Друг мой, вы все еще не поняли, с кем имеете дело. Великий Дом Ориджин невозможно шантажировать. Две дюжины моих предков погибли в плену или под пытками — лишенные кожи, запеченные на углях, зарытые в землю живьем. Среди них были и женщины, и дети. Никого ни разу не выкупили ценой поражения в войне. Ориджины не правили бы Севером, если бы поддавались на шантаж.

Флеминг выронил два слова:

— Это так.

— Но мы можем просто попросить воды в обмен на Иону!

— Уже нет. Если выйдем с нею, ее отберут. Выйдем без нее — будем убиты.

— Как — отберут? Мы прикончим ее у них на глазах!

— А потом погибнем.

— У нас Персты Вильгельма!

— И что же? Придется наступать по узкой тропинке между двух обрывов. Вы видели, как струйка песка вытекает из часов? Такой будет наша атака!

Граф Виттор с размаху опустил кулаки на столешницу. Он почти не владел собою, но Джоакин вполне его понимал. Самого Джоакина гнев разрывал на части. Какие гады эти северяне! Отравить колодец — чистое злодейство! Всех в замке обрекли на гибель от жажды — и невинных слуг, и женщин, и раненых. Всех в могилу, без разбору! А теперь Десмонд Ориджин бросил собственную дочь. В ту же яму, вместе со всеми! Человек он или бешеный зверь?!

От злобы комкая слова, Джоакин начал:

— Я пр-редлагаю свой план. С-сспустимся по веревкам ночью…

И вдруг послышался голос:

— На связи.

Все повернулись к лорду Мартину, он держал в руке Голос Бога, брошенный братом. Предмет ярко мерцал, голос шел изнутри.

— Дай сюда!

Виттор выхватил Предмет и выбежал в соседнюю комнату.

Все застыли в ожидании. Повисла тяжелая, гнетущая тишь. Стало слышно, как кто-то блюет внизу, во дворе.

Когда граф вернулся, на нем не было лица. Уронил Предмет на стол, бессильно шлепнулся в кресло.

— Пауль попал в штиль. Приплывет через пять дней.

Лед произнес с каким-то мрачным торжеством:

— Столько нам не выдержать.

Джоакин снова попытался:

— Милорды, мы можем устроить вылазку…

Никто не повернулся к нему, и Джо сбился с мысли.

Почесав густую бороду, граф Флеминг заговорил:

— «Позволь иному быть», — гласит заповедь. Нужно проявлять терпимость к чужим нравам и верованиям, но всему имеется предел. Давеча я узнал, что закатники генерала Хориса не брезгуют жрать мертвечину. Они даже сделали из трупоедства некий культ, отвратный по своей сути. Если колодец на Лысом холме может напоить только часть нашего войска, пусть этою частью будут рыцари-доброверы, а не поганые культисты.

Взгляд графа Виттора обрел остроту:

— Вы предлагаете… перебить закатников?

— Милорд, ваше чело озарено божьей благодатью. Вы были в ложе Семнадцатого Дара и получили власть над Священными Предметами. Не смею советовать вам, но говорю одно: если боги повелят уничтожить трупоедов, я сожалеть не стану.

Джоакин ощутил укол в самое сердце. Северяне — звери! И Флеминг такой же, хоть и на нашей стороне! Путевец не стал сдерживаться:

— Как можно убивать союзников? Резать своих, чтобы отнять питье?!

Граф Флеминг уважал Джоакина после того ночного боя. Сказал с почтением, однако удивленно:

— Сир Джоакин, подумайте о том, за кого вступаетесь. Это не люди, а пожиратели мертвечины, братья шакалов и червей.

— Он спит с одной из них, — отметил Виттор Шейланд. — Давно хотел спросить, сир Джоакин: ваша барышня кормила вас мяском?

Джо не вытерпел и опустил взгляд.

— Вкусно было, да?

— Вы ели из ее рук?.. — Флеминг чуть не поперхнулся. — Зная, что она такое, позволили ей готовить пищу?!

— Н-нет, — прокашлял Джоакин. — Я не знал… Это случайно…

Поддержка пришла с неожиданной стороны. Лед сухо сказал, обращаясь к двум графам:

— Трупоеды или нет, закатники бьются под нашими флагами. Нельзя ударить им в спину. Это против всех законов!

Флеминг дал ответ:

— Убить своими руками — действительно, против чести. Я предлагал иное: послать их в атаку. Трупоеды примут славную смерть на поле боя, что очистит их проклятые души. Враг понесет некоторые потери. А мы сохраним воду и сможем выдержать три дня. Всем — только польза.

Лед ответил с сомнением:

— Посылать солдат в бой без надежды на победу…

А граф Виттор встрепенулся:

— Напротив, господа: я всей душою надеюсь на закатников! Это испытание для них, пускай же пройдут его с честью! Наши союзники запятнали себя трупоедством. Чтобы вернуть наше доверие, они должны смыть позор кровью!

Лед возразил:

— Что бы вы ни сказали, они не пойдут в бой.

— По моему приказу — да, — согласился граф. — Но Хорису они верят, как отцу. Испытаем сначала его: призовем его в замок и оставим без воды. Пусть выберет: послать солдат на честный бой — или умереть от жажды.

— Не придет он. Хорис — тертый калач, заподозрит неладное.

— Придет, еще как придет!

Слушая их, Джоакин обретал уверенность. Граф Виттор — человек плана. Все у него должно быть наперед просчитано, отмерено и расчерчено, как выкройка у портного. Когда расчеты рушатся, Шейланд выходит из себя. Но стоит наметиться новому плану, граф тут же возвращает самообладание. Если он заговорил так твердо, значит, все уже идет на лад.

— Уж поверьте, лорд Рихард, это отличная идея! Так и скажем Хорису: нам не нужны ни слабаки, ни трусы. Хотят закатники быть с нами — пусть докажут отвагу. Ночью пускай спустятся с холма и ринутся в атаку, словно тигры. Не жалея ни своей, ни чужой крови погонят когтей прочь. Не постоят за ценой ради великой победы! Вот тогда я поверю, что они достойны служить под моим флагом.

Граф Флеминг кивком выразил согласие. Мартин хищно осклабился. Джоакин тоже ощутил уверенность, хотя одна мыслишка продолжала его грызть:

— Милорд, почему вы говорите про испытание? Разве это не обман? Все же затеяно ради воды…

Улыбаясь, Виттор Шейланд подошел к Джоакину, снисходительно потрепал по плечу.

— Добрый сир, смотрите вглубь вещей, и вам не будет мерещиться обман. Отравленная вода и есть божье испытание. Мы с графом Флемингом и лордом Рихардом прошли его, когда придумали путь к спасению. А Хорис и закатники будут испытаны в бою. В прошлом сражении, когда Десмонд захватывал мой город, закатники дрогнули и оставили позиции. Пускай теперь искупят свою трусость!

Флеминг и Мартин имели такой вид, будто готовы были подписаться под каждым словом графа. Джоакин все еще сомневался:

— Но мы должны сказать им про воду… Иначе нечестно!

— Вот вы и скажите, — подмигнул граф.

— Милорд?..

— Вы спите с дамой, которая ест мертвечину. Боюсь, добрый сир, вы тоже нуждаетесь в проверке. Ступайте к своей альтессе и скажите, чтобы позвала Хориса в замок. Пускай выйдет на стену и покричит генералу. Если она откажется… проводите ее на Звезду.

Джоакин заморгал. Скрипнул зубами, сжал кулаки.

Флеминг почесал бороду и веско изрек:

— Сир Джоакин, вы ели мертвую плоть и делили ложе с еретичкой. Искупление необходимо вашей душе. Граф Виттор очень мягок с вами, я поступил бы гораздо жестче.

Жара стояла, как в идовой печке. Джоакин вспотел до исподнего. Едва зашел к себе, скинул рубаху, прижался голой спиной к прохладным камням стены. Хаш Эйлиш внимательно смотрела на него. Спросил:

— Есть вода?

— Ни у кого нет, — она протянула ему чашку, в которой было на дне примерно три глотка. — Вот, я оставила тебе.

Вместо насмешливого «сир Джоакин», сказала просто «ты». От этого потеплело на сердце. Какая ни есть, а все же немного родная.

— Раздевайся, — сказал он.

Хаш Эйлиш тут же потянула шнуровку. Джо сдернул с нее платье, схватил за костлявые бедра, развернул к себе спиной — как она любила. Эйлиш прогнулась, прижалась к нему задом.

— Потом будет одно дельце… — Сказал Джоакин мимоходом, не прерывая грубых ласк. — Граф зовет генерала на ужин. Покричишь ему…

— Покричу, еще как… — прошептала Эйлиш. — Заставь меня кричать…

— Да нет же, дура. Крикнешь со стены, чтобы пришел… А то ворота закрыты.

— Мои ворота открыты… для тебя…

Джо влепил ей шлепок по заднице. Думал: нужно быть как можно грубее, тогда она ничего не заподозрит.

— В тебе столько пошлости, что хватит на бордель! Ты меня услышала? Позовешь генерала!

— Ммм… хочешь втроем?.. Как пикантно!..

Она любила грубость, потому часто провоцировала Джоакина. Обычно ей удавалось разозлить его и получить желанное. Но сейчас вместо злости накатила досада.

— Даже теперь ты за свое…

Он ослабил хватку, Эйлиш выскользнула из его потных рук.

— Даже теперь? Ты о чем, дорогой?

Джо сообразил, что сказал лишнее. Нужно вести себя как обычно, чем проще — тем лучше.

— Да ни о чем! Просто…

— Шшшш!..

Она прижала палец к губам, и Джо умолк. Эйлиш поглядела сквозь его глазные яблоки в глубину мозга, проследила движение мыслей.

— Что-то не так с водой. Ее больше не будет.

— Граф решит эту…

— Шшшш!.. Граф зовет генерала, чтобы просить воды из второго колодца.

— Да, точно!

— Но Хорис не даст, поэтому граф… — Лицо Эйлиш вытянулось. — Нет, нет!.. Нет же!..

Джоакин осунулся, уменьшился в размерах.

— Все будет хорошо, это просто испытание. Войска генерала плохо бились в прошлый раз, вот и нужно теперь…

Он умолк, подавился словами. Эйлиш взяла его за подбородок:

— Граф хочет послать нас на смерть? Чтобы его людям хватило воды?..

— Ну, что ты выдумала… Просто надо сразиться… Прорвать осаду и доказать мужество…

— О, сир Джоакин, ваше мужество не требует доказательств!

Она подняла платье, собралась надеть — да так и замерла с комом ткани перед грудью.

— Постойте-ка! А если я крикну Хорису, что вы хотите отнять воду? Каковы ваши инструкции на этот случай?

Джо молча отвернулся, уткнув глаза в пол.

— Ууу, вот оно как! Прямо сегодня…

— Успокойся, ну! — Промямлил Джоакин. — Все будет хорошо…

Эйлиш погладила мышь на запястье.

— Встреча с Нею — большая радость. Но к этому событию нужно готовиться заранее, провести в молитвах хотя бы несколько часов. Хорошо, что вы предупредили меня, добрый сир Джоакин!

— К чему готовиться?.. Да нет, не нужно. Не умрешь ты сегодня…

— А вам велено сделать это лично? О, я не против, даже польщена: вы станете моим привратником. И как скромно с вашей стороны — промолчать об этом!

Тогда в нем что-то щелкнуло. Джоакин схватил ее за плечи.

— Послушай меня! Я тебя не убью, никто не убьет! Я сам пойду в бой наравне с генералом Хорисом! Он — по спуску, а я — на веревке, тайком!

— Вы это только что придумали?

— Нет, раньше, но сегодня убедил графа. Мы с Мартином и Льдом сделаем вылазку, а Хорис отвлечет врага. Мы зайдем когтям в тыл и покрошим Перстами!

— Врете, сир. От вас так и веет смертью.

— Да, но не твоей! Я собираюсь убить чертову уйму кайров! А может, и меня убьют. Вот и хотел с тобой напоследок…

Эйлиш снова окинула взглядом внутренности его черепной коробки.

— Не верю вам, Джоакин. Уйдите. Дайте хотя бы час на подготовку.

— Да тьма тебя сожри! Сегодня я прославлюсь или умру героем. А тебе будет стыдно!

Когда он вошел на псарню, стоял такой лай, что трещала голова. Лорд Мартин Шейланд сидел на корточках, обнимая любимую рыжую суку, она лаяла из-под его руки. Псарь пытался утихомирить остальную свору. Трое лучников, обезоруженные, жались к стене и не сводили глаз с Перста на руке Мартина.

— Вот и… гав-гав… приятель… гав-гав-гав… забава! — Сказали милорд и собаки.

— Я не слышу вас, — ответил Джо.

— Рррав-рррав!

— Велите им умолкнуть!

— А где твоя… гав-гав-гав!

— Милорд, я ничего не слышу!

Наконец, старания псаря возымели действие: свора притихла, и Мартин смог говорить.

— Я тебя спрашивал: где мумия? Уже прирезал, что ли?

— Не стану ее убивать. Что бы граф ни приказал — не стану!

— Молодец, — похвалил Мартин. — Зачем убивать, если можно… ы-ы…

Он выразительно пошевелил тазом. Джоакин ощутил неприязнь, которую тут же подавил.

— Милорд, я пришел к вам за помощью.

Видимо, Мартин недослышал:

— Славно, помощь мне пригодится! Эти трое поганцев крали воду у собак!

Джоакин так яростно рыкнул на псов, что ты замолчали. В тишине путевец сказал:

— Милорд, это мне нужна помощь друга. Друга с Перстом Вильгельма. Я могу обратиться только к вам.

Мартин Шейланд поглядел на собак, на лучников, на Джоакина. Он очень хотел продолжить свое дело. Но помощь друга!.. Брат считал Мартина идиотом, остальные — боялись. Никто в целом замке не попросил бы у него дружеской помощи.

— Ну, это… Ты мне польстил, парень. Не могу отказать. Давай, говори: что нужно?

— Вы знаете мой план, милорд. Я хочу, чтобы мы вместе исполнили его.

— Слезть по веревкам и убить волков? Этот план?

— Да, милорд.

— Но Вит же запретил.

— Наперекор ему. Тайком. Когда Хорис пошлет в бой своих людей, кайры отвлекутся. Начнется свалка возле спуска, а мы тихонечко слезем, обойдем их сзади и вжарим так, что искры полетят!

Мартин почесал шею.

— Это… ты серьезно? Не сказать Виту — и вот так?..

— Да, милорд. Можем позвать еще Льда. Он храбрый, согласится. А можем и без него, только вдвоем.

— Нас же убьют.

Это был вероятный исход, но Джоакин сказал твердо:

— Нас даже не заметят. Помните тайный ход? Теперь он кончается дырой в этой яме от Меча Богов. Через него и выйдем. Кайры смотрят вверх, на стену, а мы появимся — снизу!

Выпученные глаза Мартина заблестели.

— И думаешь, мы многих покрошим?

— Несколько сотен, никак не меньше! Главное — бить сразу в голову, чтобы никто не закричал.

— Прямо в череп! Х-ха! — Взмахом рук Мартин показал, как разлетаются мозги. — Но это… как же Вит? Он разозлится…

— Граф злой, но отходчивый. Как только увидит, что мы победили, — сразу обнимет нас! И зауважает.

— Зауважает… — повторил Мартин.

— Простите, милорд, но мне кажется, граф Виттор считает нас за двух дураков. Я не хочу вас обидеть, но…

— Ты прав, так и есть.

— Когда победим, он извинится перед нами. Поймет, что мы не дураки!

Мартин сверкнул глазами. Подошел к Джоакину, хлопнул по плечу.

— Ты — голова, дружище! Отличный план, так и поступим!

Одна собака тявкнула, напомнив о себе. Мартин сказал Джоакину:

— Давай-ка закончим мое дело, а потом возьмемся за твое.

— Ваше дело, милорд?

— Ну, я же сказал: эти трое крали воду.

Действительно, у ног лучников стояли ведра, однако сути преступления Джо не смог понять.

— Какую воду? Тут же нет колодца…

— А это что?! — Мартин ткнул в корыто с питьем для собак. От резкого жеста сука снова залаяла. Лорд огладил ее между ушей: — Умничка моя…

— Они украли воду… у псов?

— Ну, да! У моих девочек еще много оставалось. А эти пришли — и давай черпать!

— Милорд, нам просто пить хотелось… — пролепетал один из лучников. — Такая жажда, хоть помирай…

— Вот ты и помирай! — Взревел Мартин. — Вы отняли воду у собак! Это мои псы, стало быть — мои вассалы, а значит — вассалы графа. Они служат верой и правдой, и никогда не требуют оплаты. Думаешь, они смогут жить без воды?

— Нет, милорд…

— Да, подлец, ты прав, не смогут! Выходит, что? Вы пытались убить вассалов Дома Шейланд — вот что выходит. Будет вам наказание!

Один из преступников попытался возразить, Мартин прервал его криком:

— Заткнись!!!

Свора зашлась лаем, псарь с трудом успокоил собак.

— Так вот, мерзавцы, надо бы как-то возместить ущерб, который вы причинили. Сейчас вы накормите мою свору. Вот и выйдет, того, возмещение. Ну, девочки мои, хотите мясца?

Собаки преданно заскулили.

— Хотят, еще как хотят! Возьмите этот кинжал и накормите их мясом.

Мартин бросил нож к ногам лучников. Они переглянулись:

— Это… виноваты… как накормить, милорд?

Мартин широко улыбнулся:

— Ну, всякие способы есть. Можете вдвоем порешить третьего. Можете каждый отрезать от самого себя что-нибудь. От каждого по руке, или там, по ноге. Тут уж сами решайте, а я посмотрю.

Все трое побледнели. Никто не прикоснулся к ножу.

— Милорд, это несправедливо! Воды же нет, жажда мучает!.. А псы все равно не пьют, у них пол-кадки воды было…

Джоакин вмешался:

— Милорд, пощадите их. Наш план сработает, вода появится!

Мартин заговорщицки шепнул:

— Наш план — он же тайный, да? Значит, их точно надо убить. Они все слышали.

И рыкнул лучникам:

— Да, гады, у псов оставалась вода! Знаете, почему? Это я им налил, чтоб на завтра хватило! Завтра вода кончится, бедняги мои сдохнут. Вы этого хотите?!

— Милорд, закатники вообще мертвечину жрут!

— У них того, поклонение смерти. А вы кому поклоняетесь — собачьему богу?

— Но милорд…

— Хватит! Режьте, тьма бы вас!

Свора вновь заголосила. Джо крикнул, пересиливая лай:

— Милорд, не нужно этого! Завтра будет вода!

— Что говоришь?

— Хоть залейся!

Собаки утихли, подчинившись псарю. Мартин чмокнул суку в холку:

— Он говорит, завтра будет вода. Слышишь, девочка? Джо — славный парень, но дело-то не в воде, а в справедливости. Эти гады хотели вас обокрасть. Пришла им расплата!

Мартин навел Перст Вильгельма на похитителей воды:

— Все, начинайте.

Двое затряслись, третий проблеял:

— Милорд, отпустите, мы больше не будем…

— Конечно, не будете! Вы у меня запомните урок! Считаю до четырех. Раз!..

Ни «два», ни «три» не последовало: громыхнул властный стук в дверь.

— Брат, открой, это я!

Лорд Мартин кивнул Джоакину, тот впустил на псарню графа Виттора. Его милость цепким взглядом окинул происходящее и быстро уловил суть.

— Снова дурью маешься… Вы трое — пошли вон!

Лучники шагнули было к двери, но Мартин вскинул руку с Перстом:

— Как — вон? Я их еще не наказал!

— Ну и ладно. Мне с тобой поговорить надо.

— Как — ладно? Дисциплина, того, должна быть! За всякий проступок надо это…

— Тьма. Пристрели одного по-быстрому.

— Пристрелить?.. Вит, ну ты совсем. Я старался, думал, наказание сочинял. Зря, что ли?

Пока Шейланды препирались, Джо кивнул лучникам:

— Проваливайте.

Они не двинулись с места, и Джо прикрикнул:

— Прочь отсюда!

Двое украдкой потянулись к двери. Третий — видать, самый трусливый — побежал. Вырвавшись из-под руки Мартина, рыжая сука кинулась за бегущим. Мартин дернулся и пальнул Перстом. Двое лучников скрылись за дверью, третий повалился на пол. Псина подлетела, готовая вцепиться в горло, и озадаченно уставилась на тело. Горла не было, шею вместе с головой снес огненный шар.

Виттор тяжело вздохнул. Кивнул псарю:

— Уйди. А Джоакин… нет, ты останься. Дверь запри.

Джо подвинул тело, чтобы не мешало двери закрыться. Граф Виттор сказал:

— Брат, дело такое… Я сомневаюсь.

Мартин и Джо, и даже собаки — все воззрились на графа.

— В чем сомневаешься, ну?

— В своем решении… — Граф повернулся к Джоакину: — Трупоедка уже позвала Хориса?

— Нет, милорд, решила помолиться. Потом позовет.

— Значит, можно откатить… — Шейланд устало оперся на стену. — Когда вы оба ушли, остался Лед. Мы еще поговорили. Он сказал: закатники имеют шанс. Они голодные, злые и любят мертвечину. Они могут прорваться, если им помочь…

— Как помочь, Вит?

— Тьма, не торопи меня! Все скажу. Послать с закатниками пару перстоносцев — скажем, Перкинса и тебя, Мартин. А еще двое пускай сделают вылазку и зайдут кайрам в тыл. Если бить плетью, когти не сразу поймут, откуда стрельба. Те двое, что зайдут сзади, смогут выкосить несколько сотен.

Джоакин искоса глянул на Мартина, и тот ответил понимающим кивком.

— Какого черта переглядываетесь?! Слушайте меня! Лед говорил так убежденно, что я почти поверил. Четыре Перста, внезапная атака, бесстрашные фанатики, влюбленные в смерть… Может получиться!

Виттор сделал достаточно долгую паузу, чтобы Мартин набрался смелости для ответа:

— Ну, давай так и поступим. Мы вот с Джоакином тоже думаем…

— Что вы думаете, а?! Когда это у вас думалка выросла?! Бараны! Если хоть что-нибудь сорвется — нам конец! Поймают лазутчиков — конец! Выкосят закатников — тоже конец! Десмонд выкинем какой-нибудь фортель — снова конец, сожри вас тьма! При любой ошибке все четыре Перста окажутся у кайров. Нечем будет защищаться. Они придут сюда, всех перебьют, меня сварят живьем, а Иона будет подбрасывать дровишки!

Джоакин и Мартин обменялись взглядами. Джо не имел права сказать подобное, а Мартин произнес:

— Чего сразу бараны? Пришел за советом — и баранами зовешь. Сам тогда решай! Такой умный — вот и думай своей головою.

— Ой, брат, прекрати…

— Сам прекрати. Если мы глупые — иди, умных спрашивай. Флемингов там, Рихардов…

— Марти, не до обид сейчас. Рихард и Флеминг — полководцы, они мыслят по-военному. А мне по-человечьи нужно! Без тактики и стратегии, просто скажите: выйдет или нет?

Мартин надул губы и промолчал. Джоакин сказал, как можно тверже:

— Милорд, план вылазки хорош. Я с самого начала стоял за него. Если атака Хориса отвлечет внимание…

И вдруг Мартин усмехнулся с такой печалью, что Джоакин умолк. Младший Шейланд сказал ему:

— Думаешь, Вит за советом пришел? Нет, дружище. Он считает нас дураками. А дуракам везет.

Джоакин уставился на графа:

— Тут нет правильного решения, верно?

— Да, — выронил Виттор. — Может, повезет, а может, нет. Рассчитать невозможно.

— И вы, милорд… — Джо сглотнул слово «боитесь», — не можете угадать. Не умеете играть наудачу.

— Да, тьма сожри! Только глупцы полагаются на судьбу! Умные люди строят расчет!

Марти ухмыльнулся:

— Но твои расчеты провалились три раза. Теперь только ставить на чет или нечет. Да, брат?

— Вы пришли к нам, — сказал Джо, — потому что нам везет в таких делах.

— Я не хотел обидеть… — выдавил граф. — Просто нужно… как-то.

Младший Шейланд грустно покачал головой. Подозвал и погладил псину. Морда ее оказалась в крови, Мартин испачкал ладонь и вытер о собачью шерсть. Сказал Джоакину:

— Давай так, приятель. Мы с тобой разом — руки за спину и загнем несколько пальцев. На счет «четыре» вместе покажем. Если в сумме чет — идем на вылазку. Если нечет — не идем.

Мартин спрятал за спину руки, путевец сделал то же. И подумал: хочу рискнуть! Эйлиш права, я стал подлецом. Если сам не пойду в бой, то медяк мне цена!

— Раз, — сказал Мартин.

Джоакин подумал: чет — это вылазка. Покажу два пальца. Но что, если Мартин покажет три? Вдруг он поддался графу и струсил. Он всегда поддается. Он слишком любит брата, в этом его беда. Я вот сумел уйти от своих — и теперь ношу Перст Вильгельма, а они крутят хвосты коровам! Покажу один палец, и Мартин три — вместе чет!

— Два, — сказал младший Шейланд.

Но почему я так плохо думаю о нем? Он же храбрый парень, охотник, стрелок! Согласился на риск, не моргнув, лишь бы заслужить уважение брата! Он, скорей всего, покажет чет. Если сделаю нечет — буду гадом и подонком. Для Эйлиш я уже гад. Теперь еще для Мартина… Нет уж!

— Три, — сказал графский брат.

И тогда Джоакин подумал: тьма, а зачем размышлять? Пускай выберут боги! Если наше дело правое, все выйдет как надо. Если нет — то и сдохнуть не жаль!

— Четыре.

Джоакин растопырил трехпалую ладонь. Мартин поднял большой палец.

Вместе — чет.

Граф Виттор Шейланд помедлил и кивнул:

— Будь по-вашему: рискнем. Завтрашней ночью — в атаку.

Лорд Мартин выпучил глаза:

— А почему завтра? Ведь это, солдаты же слабеют. Нужно прямо сегодня!

Виттор покачал головой:

— Чувствую, лучше подождать. Авось дождь пойдет…