Тень Великого Древа

Искра

Спасти мир оказалось легче, чем защитить один город. Битва за Первую Зиму еще только начиналась, сотням и тысячам воинов еще предстояло отдать жизни за победу — а Пауль уже был убит. Лучший солдат владыки хаоса превратился в ничто, а с ним исчезла и угроза, нависшая над миром. Минерва узнала об этом в часовне агатовского монастыря, когда хлопок двери прервал ее молитву.

— Все получилось! — крикнул с порога Инжи Прайс, и монашки зашипели на него.

— Кроха, мы его исполнили, — громким шепотом повторил Парочка. — Этому гаду конец.

Мира подбежала к нему:

— Прекрасно! А где Нави?..

Она не успела опомниться, как очутилась в пещерной часовне. В искровых огнях блестели мозаики на стенах, и статуя Агаты с косулей, и фальшивый Предмет на алтаре. В одной стене зияла шарообразная выемка, продолжаясь черной дырой в полу. Держась за руку Парочки, Мира посветила туда фонарем — и не увидела дна. Лишь хлопья тумана плавали в пустоте.

— Похоже, под этой пещерой есть еще одна. Вот туда он и упал.

— Нави! — крикнула Мира. — На-ави!..

Глухая тишина, даже эха не было. Кажется, где-то далеко капала вода.

— На-аави! Слышишь меня?!

Парочка кашлянул.

— Отойди от края, детка…

Он подобрал осколок камня и бросил в дыру. Мириам, Янмэй, Агата, Софья… Лишь на четвертой секунде раздался слабый стук.

— Поняла, какая высота? Боюсь, конец ему.

— Наааавиии! — закричала Мира во всю силу.

Голос потонул во тьме, словно в трясине. Ни отзвука, ни эха.

Она швырнула еще камень, нарочно стараясь выбрать полегче. Нави бы высмеял ее: все камни падают одинаково. Мириам, Янмэй, Агата, Соф… тук.

— Даже костей не соберешь.

Мира накинулась на Инжи:

— Я не верю вам, слышите? Он мог выжить! У него первокровь! Вы сами говорили, как Ребро выжил с болтом в груди.

— Так то всего лишь болт, а здесь — лепешка вместо человека.

— Как вы можете?! Нави совершил подвиг! Он пошел на это ради нас!

Инжи обнял ее, стараясь успокоить.

— Тише, тише, кроха. Он был славным пареньком, это правда. Только теперь он мертв.

Мира сказала:

— Я хочу увидеть тело.

— Не осталось там тела, одно мокрое место.

— Что бы ни было, я должна увидеть. Пока не увижу, не поверю в его смерть.

Парочка потеребил ус и внимательно так посмотрел.

— Ну, и как ты собираешься это сделать?

Она размяла пальцы.

— Держите меня крепко. Я наклонюсь туда, нащупаю его лучом… Тьма сожри.

Мира спохватилась. Перчатки Янмэй, такой родной и привычной, не было на руке. Перчатка канула в бездну вместе с юношей.

— Нааавииии! — отчаянно крикнула она.

Ответа не было, как и прежде. Откуда-то выпорхнула летучая мышь.

— Идемте, Инжи. Найдем веревки, позовем людей.

Затея Миры была утопией. Парочка знал это сразу, но не спорил, дав ей возможность убедиться самой. На скале у грота Косули примостился агатовский монастырь — разумеется, женский. Ни паломников, ни прихожан в нем не было: императрица сама закрыла грот Косули для посещения. Двенадцать монахинь и двадцать четыре послушницы — вот и вся рать, на которую могла рассчитывал Минерва. В обители, конечно же, не нашлось ни крючьев, ни кошек, ни веревок (кроме бельевых). Когда Мира объяснила, для какой цели нужно скалолазное снаряжение, монахини пришли в ужас. Грот Косули осквернен! Пробита дыра в бездну! Еще и кто-то разбился насмерть!.. Сестры и послушницы принялись исступленно молиться, ждать от них помощи уже не приходилось. В распоряжении Миры остались Парочка и капитан Шаттэрхенд — но что с того? Оба признались, что не умеют лазить по скалам, а без снаряжения это верная гибель.

— Езжайте же, найдите опытных людей, веревки, крючья!

Мира продолжала просить невозможного. Где найти людей? С высоты монастыря прекрасно виделась долина — и там повсюду бушевало сражение. Ни к замку, ни к городу не подойдешь без боя. Собственно, как раз поэтому Мира и находилась в загородной обители: сюда битва точно не докатится, владычица избежит риска. Ради безопасности же (как ни парадоксально звучит) Мира не привела с собой гвардию. Передвижение гвардейской роты противник заметит, и так найдет императрицу. А одну маленькую лодку, летящую кружным путем, отследить почти невозможно. Мира отдала лазурную гвардию в помощь генералу Дейви и взяла с собою только двух бойцов. Теперь некому было спасать Натаниэля.

— Говорят, у перевала есть застава горной стражи. Скачите туда в объезд долины!

Где в точности застава — не знал ни один, ни второй. А скачите — на чем, с позволения спросить? Они прилетели на лодке, а конюшни в монастыре не имелось.

— Тогда пешком! Я приказываю!

Мужчины не поспешили выполнять.

— Детка, пойми: врагов много, а дорожки из долины узкие. Когда дойдет до бегства, эти гады ломанутся всеми путями сразу. А мы двое — не армия, на любой тропке нас затопчут и зарежут.

— Помимо того, ваше величество, я не имею морального права оставить вас одну!

— Точно, Харви, я тоже.

Мира не посмела заставить их. Риск огромен, а какова награда? И гвардеец, и ассасин уверены, что Нави погиб. Рискнуть собою ради его костей?.. Она согласилась задержаться в монастыре. Когда все утихнет, наведаемся в город и приведем помощь.

Пока солнце опускалось за горы, они сидели у окон трапезной и наблюдали победу Агаты. История вершилась на глазах. Мудрость северного закона брала верх над Абсолютом и Перстами. Север един перед лицом врага: так было всегда, а нынче — в особенной мере. Бок о бок сражались лидцы и граждане Первой Зимы, мещане и кайры, герцоги и простолюдины, мужчины и женщины. Каждый делал то, что мог. Кто-то поливал кипятком, бросал камни из окон. Кто-то без устали взводил требушеты, кто-то стирал пальцы в кровь, пуская в небо сотни стрел. Кто-то разил врага мечом или искрой, втаптывал в снег коваными копытами коней. Кто-то командовал, каждый миг рискуя смертельной ошибкой. Кто-то размахивал флагом или трубил в сигнальный рог под огнем десятков вражеских стрелков… То было потрясающее единство. Сто тысяч человек сплавились в исполинский молот — и расплющили войско врага.

Капитан и Парочка ликовали. Ни одного истинного мужчину такое зрелище не оставит равнодушным. Они восхищались каждой новой атакой, нахваливали императрицу и солдат генерала Дейви, и лазурную гвардию, и даже кайров. Их радость стояла Мире костью в горле. Как можно радоваться, если Нави… Он уничтожил Пауля. Он придумал гирлянды с искрой. Он метал скалы во врага. Он подвиг совершил, тьма бы вас!..

К ночи победа стала очевидной. Большинство шаванов бежало, альмерцы сдались, закатники сохранили боевой порядок, но отступали из долины. Мелкие очаги сражения еще вспыхивали тут и там, но общий исход был совершенно ясен.

— Нам пора в город… — пролепетала Мира.

Но не смогла даже подняться со стула. Неделя подготовки к битве — непрерывного волнения, бессонных ночей, тяжелых решений — увенчалась успехом. Вся накопленная усталость разом обрушилась на плечи. Ее отнесли в келью и уложили в постель.

— Нави… я должна…

— Ничего не изменится до завтра. Его труп живее не станет. Спи, крошка, спи.

И тут пришла мысль, которая позволила Мире уснуть: у него же есть Перчатка! Нави сделал себя невесомым и не разбился! Чтобы выбраться, ему нужно лишь подобие лодки.

На рассвете она схватилась, как по приказу, подняла двух своих солдат и снова наведалась в грот Косули. Долго звала Натаниэля, но не получила ответа. Нави либо не слышал, либо нарочно прятался, как в Часовне Патрика. Тогда Мира крикнула:

— Я пришлю людей с веревками, они спустят вам лодку! Пока держите это!

Она бросила вниз мешок с едой и бурдюк воды, завернутый в одеяла.

Затем они двинулись в город. На шлюпке это расстояние занимало минуту полета. Пешком понадобилось почти два часа, чтобы добраться до ворот. Но вот, наконец, дубовая створка распахнулась перед Мирой.

— Именем короны я приказываю…

Тут Первая Зима схватила ее и засосала в водоворот. Город захлебывался проблемами, гудел от вопросов и задач. Никто не мог дать ни людей, ни снаряжения, ни даже ответа. Каждый, кто видел Минерву, сам о чем-нибудь умолял. Многие лишились домов — а на улице мороз. Многие ранены — а госпиталей не хватает. Лидским беженцам нужна еда. Снесенные ворота надо восстановить. В соборе беда, в ратуше тоже, замок заперся и не отвечает…

Окруженная роем просителей, Мира добралась до ратуши. Она кипела от гнева. Куда смотрят герцог и бургомистр?! Что за хаос в городе?!

— Бургомистра — ко мне! По какому праву…

Мира прикусила язык, узнав ответ. У бургомистра погибла малютка-дочь. Случайный огонь Перстов поджег здание, девочку с нянькой завалило в подвале. Бургомистр плачет над трупиком и ничего не может.

Она спросила мягче:

— Где лорд Десмонд?..

А Десмонд мертв. Убит собственным старшим сыном. Который затем погиб от меча младшего.

— Святые боги…

Тьма навалилась, как сырая земля. Единственный просвет: «от меча младшего» — значит, Эрвин вернулся?

— Позовите его ко мне!

— Попробуем, ваше величество…

Кто-то объяснил ей: тот отчаянный командир, который сам подул в сигнальный рог и повел конницу в атаку — это и был герцог Эрвин. Ему попали плетью в бок и сломали все ребра.

— Проклятье! Кто же управляет городом?!

— Вы, владычица.

Ей захотелось кричать: мне самой нужна помощь! Нави застрял в пещере, его необходимо достать! А потом посмотрела вокруг: да всем тут нужна помощь. Но императрица — я одна.

Она отдышалась, придавила чувства, собрала волю в кулак.

— Мне кофе и что-нибудь на завтрак. Вызвать сюда леди Тальмир, баронета Эмбера, генерала Дейви, старейшин гильдий. Курьера в замок: соболезную лорду Эрвину, если могу помочь — пусть только даст знать.

Дальше все вертелось таким вихрем, что лишь отдельные вспышки остались в памяти.

Вот Шаттэрхенд и Уитмор со своими гвардейцами.

— Слава Янмэй! Слава императрице!

— Отставить крики, вы не на параде. Уитмор, организуйте надежную защиту ратуши. Ночью в замок пробрался лазутчик, у нас такого быть не должно. Повышенная бдительность, обыск каждого входящего, двойной караул при мне.

— Так точно.

— Шаттэрхенд, возьмите веревки и дюжину людей, отправляйтесь в грот Косули. Спустите Натаниэлю лодку, чтобы он смог улететь из пещеры. Если не вылетит, спуститесь проверить, нужна ли ему помощь.

Капитан делает попытку остаться подле императрицы. Уитмор и Парочка общими усилиями отлепляют его и выпихивают на задание.

Вот старейшины, шесть из десяти. Где остальные — лучше не спрашивать.

— Бургомистр неспособен к действию. Временно вы под моим началом. Старейшина строителей — доклад о последствиях пожара и состоянии стен. На ремонт ворот и башен немедленно выделить бригады. Старейшина лекарей — доклад о числе раненых и количестве мест в госпиталях. Если мест не хватает, задействуйте собор Светлой Агаты. Будут возражения от епископа — отправьте его ко мне.

— Ваше величество, недостает не только мест, но и рук. Медсестры нужны…

— Мобилизуйте лидцев. У них есть рота блудниц — берите в медсестры полным составом, оплата из казны. Теперь, старейшина торговцев…

— Да, ваше величество.

— Мне нужно жилье для тех, кто лишился крова. Ваша гильдия богата помещениями: гостиницы, склады, лавки.

— Но я не знаю…

— Никто ничего не знает в этом хаосе, поэтому просто выполняйте приказ. Вечером пройду по гостиницам. Увижу хоть одну пустую койку — лишитесь места.

…А вот, на смену старейшинам, Лейла Тальмир. Лицо тревожно, в глазах забота.

— Как вы справляетесь, миледи?

— Справлюсь много лучше, если поможете. Временно вы — министр двора. Весь свой двор я превращаю в службу милосердия. Первейшая задача: кормить и согревать тех, кто в этом нуждается. Все кухни — на полную мощность. Откройте погреба, раздайте ордж.

— Я поняла, миледи.

— Задача номер два. Если кто из бездомных пригоден к работе — нанимайте. Варить еду, жечь костры, возить дрова.

— Разбирать завалы, — подсказывает фрейлина.

— Верно. Камни — в телеги и на ремонт стен. Трупы своих — отдать родным, трупы чужих — за стену.

Лейла кивает.

— Все же, как вы, миледи?

— Праздную победу! Разве не заметили?

…Новая вспышка — баронет Эмбер. Он свеж, гладко причесан, нарядно одет. Входит вместе с двумя симпатичными девицами из секретариата. Минерва как раз запихивает в себя кусок хлеба с колбасой, роняя крошки на отчет главного лекаря. Если половина раненых помрет, то коек в госпиталях хватит ровно на треть от выживших.

— Владычица, поздравляю с победой! — Эмбер игриво кланяется. Девицы вторят своему обожаемому шефу: — Блестящий триумф, ваше величество! Мы в восхищении!

Мира кидается на них:

— Как вы смеете выглядеть так хорошо?! Город подыхает, а вы потратили час на причесывание!

— Мы не имели приказов от вашего…

— Теперь имеете. Задача номер один: контроль за гильдиями. Строители должны восстановить укрепления, знахари должны всех вылечить, торговцы должны всех приютить. А вы должны проверить, чтобы это так и было. Увидите мастера, не занятого делом — штраф в размере месячного дохода.

— Да, ваше величество.

— Вторая задача: учет всего на свете. Сколько бездомных, как зовут. Сколько сирот, как зовут, как зовут родителей. Сколько раненых, как зовут, сколько из них смертельных.

— Будет исполнено.

— Затем, выделите мне двух секретарей.

— Конечно.

— И главное: лично вы, баронет, составьте послание к Великим Домам. Опишите нашу победу так, как она заслуживает.

— Уже сделано, — Эмбер подает ей листок. Прочтя, Мира позволяет себе улыбку:

— Все же вы не полный бездельник. Разошлите от моего имени.

Голова идет кругом. Мира никогда не боялась работы, Мира давно научилась решать по пять задач разом. Но сто задач!.. Она пьет какой-то по счету кофе, сердце чуть не выпрыгивает из груди, но скорости все еще не хватает. Одной рукой держит чашку, другой — подписывает верительные грамоты для эмберовых девиц, которые дадут возможность штрафовать гильдии. И в то же время распекает какую-то скотину: скотина владеет ключами от амбара и посмела заикнуться о деньгах.

— Вы северянин, сударь? Не заметно! Мне кажется, вы родились в болотах Дарквотера. Именно туда я вас сошлю, если не выдадите все, что нужно для пропитания беженцев! Счета — мне на стол, я займусь ими после того, как люди перестанут умирать!

Скотина вылетает из комнаты, как пробка, а входит генерал Дейви.

— Ваше величество, это странно, но мы победили.

Мира криво усмехается.

— Генерал, дайте отчет о наших потерях и количестве пленных.

Он кладет бумагу на стол, Мира пробегает глазами.

— Лагерь для пленных развернуть вне стен, в городе им места нет. О погибших: соболезнования и возмещения родным, похороны за счет казны. Не срочно — список представлений к посмертным наградам. Счета и векселя — казначею. Также жду от вас список наград за доблесть и производства в чины. Готова вручить лично, но не сегодня и не завтра.

Генерал глядит на нее, морща лоб от удивления:

— Это как? Владычица, вы научились командовать?

Она глядит в ответ. Генерал тушуется, опускает глаза.

— Виноват… Чем еще могу служить?

— Хочу знать, что осталось от вражеской армии и где. При поступлении докладов разведки, сразу мне на стол.

— Так точно. Ваше величество, позвольте сообщить…

Генерал мнется. Внезапно для себя он зауважал императрицу, и теперь не хочет причинять ей боль. Это было бы даже мило — если б Мира имела время на умиление.

— Что там, тьма сожри?

— Замок вывесил белый флаг.

— С чего вдруг?

— Не могу знать. Врага нет в пределах видимости, но над замком полотно, а ворота закрыты.

Часом позже Мира получила ответ. Из замка пришли двое курьеров — вернее, трое, если считать и собаку. Кайр Джемис Лиллидей и леди Нексия Флейм рассказали новости.

Эрвин с Ионой не успели оправиться от ночной бойни, как случилось кое-что еще. Адриан заговорил посредством Голоса Бога и стал шантажировать герцога деконструктором. Адриан клянется уничтожить замок со всеми обитателями, если ему не отдадут Вечный Эфес, корону и Натаниэля. Также Север должен признать его владыкой. С помощью Птахи без Плоти Адриан наблюдает за замком и не дает провести эвакуацию. Но герцог послал Джемиса с Нексией через подземный ход, а сам поднял белый флаг, чтобы выиграть время.

— Могу вас отчасти успокоить, — ответила Мира. — Деконструктор разрушает лишь те Предметы, к которым прикасался Пауль. Ни Эфес, ни Перчатка, ни достояние Ориджинов не подвластны ему. В опасности лишь Персты Вильгельма и Рука Знахарки.

— Это хорошо, поскольку Персты не в замке. Мы разместили их в укрепленном лагере, на дистанции от людей. А вот Рука Знахарки, боюсь, надета на руку леди Ионы.

Джемис рассказал, как Северная Принцесса с помощью какого-то конспекта овладела Предметом и исцелила брата. А после гибели отца Ионе стоило снять опасный Предмет, сесть и вволю поплакать. Но она вернулась в лазарет и пашет как одержимая, без единой минуты отдыха. Если учесть, что прошлый день она провела на поле боя, а три предыдущих — в седле, то, не ровен час, Иона скопытится от усталости. Предвидя сие закономерное событие, Эрвин трется около сестры — наверное, чтоб сразу, без потери времени, приступить к похоронам. Если Адриан действительно все видит, то может прихлопнуть обоих одним метким выстрелом деконструктора. И Первую Зиму унаследует Роберт, что будет хорошо — ведь он единственный молодой Ориджин, не склонный к суициду.

— Кайр Джемис, а вы с герцогом Эрвином говорили в том же тоне?

— Сами догадайтесь, ваше величество, почему меня выперли из замка.

Стрелец громко подышал в подтверждение слов хозяина. Леди Нексия возразила:

— А я думаю, что леди Иона совершает подвиг, и Эрвин рядом, поскольку ей очень трудно. Я вижу в этом лишь отвагу и братскую любовь. Ну, а нас отправили из замка, поскольку для Эрвина мы — самые дорогие люди (не считая сестры).

От Миры не укрылось то, что Нексия зовет Иону леди, а герцога — просто Эрвином. Похоже, бывшая альтесса лорда-канцлера желает вернуть свои территории. А достойна ли она того? Всего лишь еленовка, дочь опального графа. Правда, очень хороша собою, как-то даже излишне хороша… Тьма сожри, Минерва, о чем ты только думаешь!

— Окажите мне помощь, господа.

Они охотно согласились.

— Кайр Джемис, в городе находится ваш брат. Лорд Лиллидей управляет беженцами из Лида и по возможности решает их проблемы. Помогите ему, если потребуется. Затем начните работать над планом защиты Лида. Отступающее вражеское войско может повторно ограбить город. Рассчитайте, сколько вам потребуется сил, предоставьте мне запрос.

— Благодарю, ваше величество. Премного благодарю.

— Леди Нексия, а вы оставайтесь при мне. За вами координация между городом и замком. Что у них лишнее — должно быть у нас. В чем они нуждаются — мы дадим. Справитесь?

— Буду рада помочь.

Первым делом Мира отправила в замок письмо. Сообщила, что в городе теперь главная — она. Надиктовала сведения о деконструкторе, отметила, что Ориджинам нечего бояться, если только они снимут с Ионы чертов Предмет. Затем дописала своею рукой:

«Лорд Эрвин, леди Иона. Я соболезную вашей горькой утрате и поздравляю с великой победой. Несмотря ни на что, я очень рада вам».

Время летело ураганом. К дневной песне в Первой Зиме установилось нечто вроде порядка, к вечерней все заработало, как часы. На многие дела горожане отлично организовались сами. Без команды свыше стали разбирать завалы, раскладывать костры, варить похлебку для бездомных, заботиться о сиротах. Но хватало и таких проблем, что не решались без помощи владычицы. Больше всего хлопот доставили даже не раненые, а военнопленные. Люди Шейланда осквернили святыню: сожгли фреску в соборе Агаты. Горожане жаждали мести и норовили закидать пленных камнями. По приказу Миры солдаты генерала Дейви вывели пленных в долину, но обустроить лагерь не получилось. Мещане отказались дать шатры, дрова и пищу — пускай эти гады передохнут! Мира не могла бросить пленных замерзать, но и кормить их за счет казны не имела желания. Наконец, вместе с генералом Дейви нашли решение: под конвоем искровиков пленные отправились в бывший лагерь Шейланда. Там оказалось достаточно брошенных палаток и припасов.

В редкие свободные минуты Мира думала о Нави. Вероятно, гвардейцы уже добрались до него, а значит, юноша вот-вот прилетит на лодке и начнет рассказывать, как неправильно владычица делает то и это. Но до ночи он так и не появился, и Мира подумала: значит, спрятался. Может, даже без лодки сумел улететь — например, верхом на каком-нибудь камне. Поди, отправился в маленький городок из тех, какие он любит. Сидит в кофейне и ждет, когда я догадаюсь, где он… С этими мыслями она и уснула.

Шаттэрхенд вернулся аж следующим утром.

— Ваше величество, с Нави беда.

— Что случилось?

— Когда упал в пещеру, он почему-то не применил Перчатку. Ударился о камни всем своим весом.

— Погиб?!

— При падении Нави сломал позвоночник и размозжил голову. Нельзя понять, как это возможно, но он дышит. Мы положили его в лодку и так подняли из пещеры, а дальше везти не рискнули. В лодке-то не повезешь, а если без нее — голова развалится…

— Холодная тьма!

Мира заметалась: что делать? Послать к нему лекаря? Везти Нави в больницу? Но не довезешь его живым, и не справятся лекари с такими-то травмами… Рука Знахарки — вот что нужно! Доставить Нави в замок, к Ионе!

Она оставила вместо себя Лейлу Тальмир, велела подать коней и через десять минут уже мчалась в монастырь. Она сходила с ума от волнения. Свирепела: какого черта капитан возился так долго? Еще вчера нужно было начать лечение! А что, если время уже упущено?

Капитан же в дороге завел странный рассказ. Дескать, под гротом Косули есть огромная пещера, большую часть которой занимает подземное озеро. Натаниэлю, бедняге, не повезло: он упал не в воду, а на берег. Пока солдаты возились с ним — кумекали, как поднять, — капитан проплыл на лодке по этому озеру. Дивным оно оказалось: вода не обычная, а липкая, как сироп, и светится в глубине. Этакое зеленоватое мерцание идет из самых недр…

Мира взбеленилась:

— Вы должны были спасти Натаниэля, а не рассматривать озера!

— Виноват, ваше величество. Мы не видели причин для спешки: когда спустились, он не дышал. Думали: труп.

— Вы же сказали, дышит!

— Теперь — да. Но вчера я лично свое ухо ему к груди прикладывал. И клинок подносили к губам, и пульс искали — ничего. А потом, когда стали поднимать, он раз и кашлянул. Мы снова послушали — дышит! Тогда уж заторопились.

Мира едва сдержала брань. Эти дубовые лбы не заметили дыхания! Из-за них Нави может умереть! Хотя нет, из-за меня тоже.

Она влетела в монастырь, пришпоренная чувством вины. Лодка с Нави стояла в часовне, монашки молились за его спасение. Выглядел он именно так плохо, как и описал капитан. Однако Нави дышал, а большая рана на затылке почти не кровоточила. Это давало шансы.

Мира сняла с него Перчатку, вынесла лодку во двор. Примостилась у ног юноши, размяла пальцы, расставила лучи. Нави был чертовски прав: очень сложно вести судно по воздуху. Удержать баланс, не дать перевернуться, скомпенсировать ветер, толкнуть в нужную сторону… Да, это нелегко. Но просто отнять вес у предмета — секундное дело. Когда Нави начал падать, мог бросить одно слово и превратиться в пушинку. Отчего же он этого не сделал?..

К счастью, ветер был слаб, а воздух — прозрачен. Мира хорошо видела точки, куда упирались лучи, и твердо держала лодку в небе. Широко расставив четыре пальца, она обеспечила баланс, а пятым оттолкнулась от вершины Агаты и поплыла в направлении замка.

Она опустила лодку у входа в донжон. Замковый двор гудел, словно искровый тягач. Все носились по делам: разбирали завалы, выносили обломки, чинили камнеметы, закладывали бреши в стенах, варили похлебку, штопали одежду. Даже летающая лодка не смогла отвлечь их от работы. Увидели, крикнули «славу Янмэй» — и снова в дела. В иное время Мира порадовалась бы уединению, но не сейчас.

— Господа, мне срочно нужна помощь!

К ней подбежали дежурные кайры:

— Слушаем, ваше величество.

— Со мной тяжело раненый. Нужно немедленно в лазарет.

Они замешкались с ответом. Мира проследила их взгляды… Холодная тьма! Лазарет занимал каменные палаты в основании донжона — туда поместились далеко не все. Во дворе поставили шатры, но и их не хватало. Десятки раненых лежали под открытым небом, на шкурах, расстеленных вдоль стены… Мира размяла руку в Перчатке:

— Я требую принять его вне очереди. Это мой друг и наш спаситель!

Кайр поглядел на Натаниэля и качнул головой:

— Ваше величество, простите, но лекарь тут не поможет.

— Я и не прошу лекаря. Доставьте к леди Ионе.

— Я доложу ей, — отчеканил кайр и исчез.

Мира бережно сняла с раненого Эфес и перевесила себе на пояс. Лишь теперь появилось время на это… Вернулся кайр, подозвал греев. Нави уложили на носилки, понесли. Мира поспешила следом.

В лазарете царил кровавый кошмар. От смрада нельзя было дышать, стоны и крики раздирали душу. Повсюду люди истекали кровью, тряслись в лихорадке, выли от ожогов. Раненые лежали и на койках, и между, и в альковах, и на скамьях. Несчастные медсестры падали с ног, лекари аж почернели от усталости. Оперировали сразу на четырех столах, у одного из них собралась небольшая толпа. Там работала девушка, а двое мужчин помогали ей. Туда и отнесли Натаниэля.

— Семь минут выживет?.. — спросила Иона, не глядя. — Если нет, сразу уберите, я не справлюсь быстрее.

Она зашивала рану на животе — страшный рубленый разрез от нижних ребер до паха. Пальцами в светящихся наперстках сводила края раны, удерживала несколько вдохов, нашептывала слова. Плоть как будто слипалась воедино, и девичьи пальцы переступали на дюйм, оставляя за собой уже не рану, а рубец.

— Миледи… — воскликнула Мира и шагнула к Ионе, но тут же была поймана за руку:

— Присядьте со мною, владычица.

Герцог Эрвин Ориджин подвинулся в кресле, уступив Мире кусок сиденья. Она ахнула, когда рассмотрела его лицо. Эрвин мало отличался от скелета.

— О, боги! Что с вами случилось?

— Агата с Ульяной неделю спорят, не забрать ли меня на Звезду. Кажется, даже подрались.

— Ступайте же в постель! Здесь такой ужас, что и здоровый захворает. Кайр, помогите милорду!..

— Отставить. Я здесь, чтобы защищать Иону. Она исцеляет смертельную рану за двадцать минут. Это всего лишь пятьдесят человек в день. Если уйду, ее тут разорвут на куски.

— Неправда, я справляюсь, иди спать, — пробормотала Иона сквозь зубы.

Мира видела: брат и сестра — карточный домик из двух карт. Иона держится лишь потому, что опирается на Эрвина; а он еще не упал потому, что должен поддерживать Иону. Это было до безумия трогательно.

— Простите, — сказала Мира. — Я не хочу терзать вас, но и уйти не могу. Ранен Натаниэль, мой близкий друг, самый светлый человек, кого я встречала. К тому же, победитель Пауля.

Эрвин окинул взглядом умирающего Нави. Скривил губы в подобии усмешки:

— Сестра, ты слышала: паренек украл мою месть. Убей его, пожалуйста.

Иона переступила еще на дюйм. От жуткой дыры в животе остался скромный разрез.

— Остаток я смогу зашить, — сказал ее помощник.

Иона сунула пальцы в рану, произнесла несколько слов.

— Забирайте…

Раненого унесли на другой стол, а перед Ионой положили Натаниэля. Лекари принялись осматривать его, Иона упала в кресло к брату. Он сразу оживился, зажег в себе искорку огня, чтобы отдать сестре:

— Ты умница, я очень горжусь тобой. Вот, держи, выпей кофе. Съешь шоколадку, это придает сил. И подержись за императрицу — она слишком бодрая для нашей компании.

Иона уронила голову ему на плечо и, похоже, сразу уснула. Лекари ворочали разбитый череп Нави, трогали обломки костей, кривили губы.

— Может быть, я попробую сама?.. — робко предложила Мира.

— Не стоит. Сестра послала на Звезду семь человек, пока наработала опыт. А исцеляющий Предмет находится под угрозой деконструктора.

— К слову, я хотела это обсудить. Зачем вы…

Она собиралась спросить: зачем вы оба рискуете собою? Но увиденное избавило от вопросов.

— Не считайте нас безумцами, — сказал герцог. — Адриан обещал уничтожить один из наших Перстов, но за полтора дня так и не сделал этого. На Голос Бога он не отвечает. Мы думаем, перстоносец Адриана или предал его, или умер. Так что мы с Ионой в безопасности.

Мира сказала честно:

— Судя по виду, вы с Ионой на полпути в могилу. Вам необходимо отдохнуть.

— Травма черепа и головного мозга… — заговорил старший из лекарей.

Герцог настойчиво, но бережно растормошил сестру:

— Есть диагноз, послушай.

Лекарь произнес ряд жутких медицинских слов, нашел страницу в тетради, положил на стол перед Ионой. Северная Принцесса встала, опираясь на брата, он сунул ей чашку:

— Кофе же!..

Она выпила залпом, как ордж. Пальцами левой руки размяла измученную правую.

— Поняла: определить процент потери, восстановить серое вещество, срастить кости…

— Идемте, владычица. Подышим воздухом.

Мира не смогла бы смотреть на эту операцию. Вместе с Эрвином вышли во двор. Немедленно, как коршуны на мертвечину, налетели адъютанты:

— Императрица, герцог! Имеются следующие…

— Отставить! — рявкнул Ориджин. — Слушай мой приказ. Два кресла — мне и владычице. Шиммерийского кофе, лидского орджа, и что-нибудь пожрать. Миледи, имеете предпочтения?

— Что-нибудь пожрать, — согласилась Мира.

Подали кресла. Северяне уселись бок о бок, долго молча дышали свежим морозным воздухом. Мира сказала:

— Соболезную вам.

— Благодарю.

Снова молчание. Она ощутила неловкость и стыд, и вину.

— Милорд, вы сильно пострадали из-за…

— Оставьте сочувствие, — он махнул рукой. — Я сам рисковал, вот и доигрался. Это моя личная глупость, больше ничего.

— Тогда скажу другое. Ваш план был гениален. Мы с лордом Десмондом лишь немного его доработали.

— А вы прекрасно придумали лабиринт и устранили Пауля.

Посмотрели друг на друга. Обоим не хватало слов: Эрвин слишком устал, Мира слишком волновалась за Нави. Подали ордж и кофе, она налила то и другое себе и герцогу. Выпила ордж до дна, волнение немного отпустило.

— Я вам должен сказать, — начал Эрвин, — сейчас только подберу слова…

Она ответила:

— Уже подобрала. Я была неблагодарной дурой. Враждовала с вами, огрызалась, как цепной пес. Но когда стало тяжко, рядом остались лишь вы и ваша семья. Простите меня, если можете.

— И вы простите меня, — ответил Эрвин. — Вы — свет и надежда этой несчастной империи. А я был слепым идиотом и не умел вас ценить.

— У нас много лет впереди, — сказала Мира. — Научимся ценить друг друга, правда?

— Думаю, уже научились. Я буду счастлив, если Палата изберет вас императрицей.

— А если изберут вас, я стану самым преданным вашим вассалом.

Ударили кубком о кубок. Мира добавила:

— Только не забывайте слушаться моих советов.

— В том, что касается собачьих гонок?

— Абсолютно во всем.

К ним подошла Иона, и сердце Миры пропустило удар.

— Жив?..

— Не только жив, но и пришел в себя…

Однако Иона выглядела скверно. Эрвин с Мирой поднялись, каждый уступил ей место.

— Миледи… простите, владычица… произошло нечто странное… — Иона налила себе орджа.

— Что с Натаниэлем?!

— Он очнулся еще до того, как я окончила. С проломленным черепом взял и открыл глаза.

— О, боги!

— Меня испугало другое. Когда он понял, что будет жить, то простонал: «Зачем?..»

Минерва усадила Иону в кресло. Ориджины взялись за руки, пальцы были худы и белы.

И тут Мира впервые увидела Эрвина с Ионой нагими. Без агатовского блеска, без воинской мощи, ледяных доспехов, прикрас. Просто два измученных, ранимых человека, держащихся за руки. Ее захлестнуло сочувствием. Когда становится темно, понимаешь истинную цену света. Иона сто раз говорила: «Мы вам не враги». И это всегда было правдой: не враги, а нечто прямо противоположное.

Мира подала Ионе самое дорогое — чашку с кофе.

— Вы спасли моего друга. Вы так много сделали для меня!

— Он сказал, что хотел умереть. Я тоже когда-то хотела. Это жестоко — возвращать к жизни…

— Миледи, никто не должен умирать — ни вы, ни он! Натаниэль — пессимист и не умеет радоваться жизни, я с этим разберусь. Вы спасли его, это главное! Дальше — моя забота.

— Кажется, он был сильно опечален…

— Леди Иона, вы просто его не знаете! Он сильно опечален всегда, кроме случаев, когда обыгрывает меня в стратемы. Клянусь, я поддамся раз десять, научу Нави пить ордж и найду для него прекрасную девушку…

Брат с сестрой понимающе улыбнулись и поглядели на Миру. Она залилась краской:

— Нет же, я не в этом смысле. Я даже не думала! Он для меня слишком юн, и вообще!..

— С первокровью в жилах вы останетесь молоды еще лет полста, — лукаво произнес Эрвин. — Очевидно, вам нужен юный любовник.

— Какой вздор вы несете!..

Иона подмигнула брату:

— Любой из нас может соблазнить ее величество. Но в данной ситуации это будет подло.

Эрвин согласился:

— Твоя правда, дорогая. Нам обоим далеко за двадцать, а владычицу ждет свежий цветок шестнадцати лет.

— Сейчас же прекратите, слышите? Это императорский указ!

— Братец, я схожу в лазарет и проверю, что сказано в конспекте. Надеюсь, Предмет сможет наполнить юношу мужскою силой.

— А потом пришли парня ко мне, научу его очаровывать умных женщин за одно свидание.

Мира чуть не сварилась заживо.

— Беру назад все теплые слова! Вы — бездушные Ориджины, я вас ненавижу!

— Быть альтером императрицы — большая ответственность. Братец, ты должен присмотреть за ним. Следи, чтобы юноша не натворил ошибок.

— Конечно, сестрица, я потребую с него отчета после каждого свидания. Но и ты не забудь: дай пару женских советов ее величеству.

— Будьте вы прокляты!

С наигранным гневом Мира отвернулась от них, и тогда расплылась в счастливой улыбке.

Робко, словно неопытный воришка, подкрался часовой:

— Ваше величество, позвольте доложить…

— Ах, конечно! Меня подвергают насмешкам и преступному соблазну. Лучшее время для доклада!

— Виноват, ваше величество, я с докладом для герцога…

— Герцог занят, оттачивает острие языка.

— Говорите, кайр, — смеясь, позволил Эрвин.

— К вам прибыла посланница. Шаванка по имени Низа.

— Орда капитулирует и шлет в подарок девицу? Весьма разумно.

— Никак нет, милорд. Она говорит, что прислана леди Магдой Лабелин.

Иона хрюкнула.

— Оставь, сестра. Магда — умная дама, хоть и вышла за мерзавца. Письмо от нее — добрый знак.

Герцог махнул часовому, и тот подвел шаванку. Она была хрупка и трогательна своею беззащитностью, но не дрогнула пред лицами вельмож:

— Кто из вас герцог Ориджин?

— Я.

— Вам письмо от моей госпожи, леди Магды.

— Что в нем?

— Госпожа сказала, что хочет мира. А подробно читайте сами, я не грамотная.

Эрвин изучил и взломал печать. Подумал про Ульянину Пыль и на всякий случай отдал письмо сестре. Она тоже усомнилась:

— Меня могли предусмотреть… — и попыталась передать конверт Мире.

— Я не чтица, а мишень для злых и беспочвенных насмешек.

Письмо досталось часовому, и тот прочел вслух:

«Временная правительница Минерва Джемма Алессандра, герцог Эрвин София Джессика. От имени Великого Дома Лабелин и лорда Адриана Арденского я приношу вам извинения. Мой супруг вспыльчиво и необдуманно отверг мудрое предложение мира. После дискуссии внутри семьи, мы отзываем все угрозы и готовы явиться в Первую Зиму, согласно вашему приглашению. Прошу вас поручиться за нашу безопасность словом герцога и словом императрицы. Написано моею рукой, поскольку мужу нездоровится, но заверено подписями нас обоих.

Магда Фиона Лилит рода Софьи, леди Лабелин,

Адриан Ингрид Элизабет рода Янмэй, лорд Арден»

— Ха, — сказал Эрвин.

— Ха-ха! — сказала Иона.

— Адриан и Магда… сдались вам?! — поразилась Минерва.

— Мы — жестокие Ориджины, нас боится весь мир!

Юная шаванка окаменела при этих словах, и Эрвин сказал ей:

— Простите, сударыня, у нас дурацкое чувство юмора. На самом деле, мы счастливы получить ваше письмо. Сегодня больше не прольется крови, и это великая радость.

— Милорд, что передать госпоже? Вы согласны?

— Конечно. Я отправлю ответ голубем, а вы отдохните с дороги. На столе ордж и кофе, угоститесь, согрейтесь.

Он приказал подать перо и бумагу. Иона расцвела от хороших новостей и снова потянулась к орджу, но брат шлепнул ее по руке:

— Они сдались, значит, медицинский Предмет безопасен. Ступай в лазарет.

— Нет же! — взмолилась Иона. — С вами так хорошо! Я устала, я пьяна и несчастна, меня не любит родной брат…

— Миледи, — строго сказала Минерва, — в моей новой столице нытье позволено лишь одному человеку: министру Лиаму Шелье. А вам жалеть себя запрещается.

Северная Принцесса надула губки:

— Эрвин, защити меня…

— Сестрица, ты хотела спасти двести человек. Пока — только семьдесят шесть, я считал.

Иона вздохнула, показала брату язык, выпила кофе прямо из кофейника.

— Не расходитесь, пожалуйста. Я вернусь через сутки. Или двое…

Она ушла, и Мира села обратно в свое кресло. Эрвин сказал:

— Мы остановились на том, что вы в восторге от меня, но по ошибке вожделеете Натаниэля. Давайте же продолжим беседу.

Минерва возразила:

— Нет, милорд, остановились на том, что вы хотели отправить письмо отвергнутому мною мужчине и его толстой жене. Пишите, я подожду.