Тень Великого Древа

Искра — 6

Август 1775 г. от Сошествия

Часовня Патрика (Земли Короны)

Поезд остановился, жалобно перестукнув сцепками. Вокруг желтели поля, окаймленные ленточками дорог. Поодаль на востоке бугрилась череда холмов, в ложбине между ними умостился городишко. Нигде не виделось намека на станцию. До Ардена оставалось миль двадцать пути.

— Сохраняйте спокойствие, ваше величество! Сию минуту выясним причину остановки.

Императрица и не думала беспокоиться. Она раскрыла книгу и погрузилась в чтение. Ветерок теребил ее локоны, сквозь открытое окно в вагон проникал сладкий запах полей.

— Виноват, ваше величество, изволите видеть: какая-то поломка. Искра исчезла из проводов, скоро все восстановим!

— Зачем спешить? Лучше сделать надежно, — возразила Минерва, не отводя глаз от страницы.

Вокруг состава нарастало движение. Лазурная гвардия высыпала в поля и кольцом окружила поезд. Механики рыскали по крышам вагонов, ощупывая провода всякими приспособлениями. Кто-то седлал коней, чтобы скакать куда-то. Из второго поезда, вставшего в трехста ярдах, начали высаживаться кайры.

Владычица безмятежно читала, радуясь совпадению двух обстоятельств: книга попалась интересная, а все вокруг чем-нибудь заняты и не отвлекают. Наконец, причина аварии определилась, начальник поезда лично вошел с докладом:

— Ваше величество, к большому сожалению, случился обрыв проводов. Место пока не установлено, из Ардена пошлют поисковые бригады. Приложим все усилия, чтобы успеть за пару часов!

Минерва оценила расстояние до конца книги:

— Осталось сто страниц, в пару часов никак не уложиться. Нельзя ли ремонтировать провода чуточку дольше?

Начальник поезда просиял:

— Коль вашему величеству так угодно, ремонт может занять и весь день!

Владычица отвлеклась от книги и оценила пейзаж за окном:

— Красивые места. Если задержимся на день, я успею и дочитать, и посетить вон тот милый городок.

— Ваше величество, безопасно ли покидать поезд? Тем более — с нашим грузом!..

— Славные кайры и гвардейцы обеспечат мою безопасность. Уверена, им будет приятно размять ноги. Леди Лейла, передайте мою просьбу командирам.

Фрейлина и начальник поезда отправились воплощать в жизнь волю императрицы. Авангард умчался в городок, чтобы подготовить встречу августейшей гостьи. Другие солдаты строились в полях. Составы быстро пустели. Когда в императорском вагоне осталось всего несколько человек, Минерва подозвала Ворона Короны.

— К услугам вашего величества, — поклонился Марк и заговорщически подмигнул.

— Все исполнено?

— С душой и огоньком! Хворост воспламенился, собака пустила слюну.

— Благодарю вас. Еще одна просьба: приведите ко мне арестанта.

Подручный Ворона по прозвищу Рыжий впустил в купе императрицы седого мужчину с роскошными пушистыми усами. Он согнулся до пояса, звякнув кандалами.

— Садитесь, Инжи. Хочу с вами поговорить.

С нерешительностью он опустился в кресло, поглядел на Миру трусливо и зорко — словно пес, спешащий уловить настрой хозяина. Минерва вздохнула:

— Простите меня, пожалуйста.

— За что, ваше величество?

Она поставила на столик шкатулку, в которой хранила Перчатку Могущества. Откинула крышку, опустила ладонь. Серебро ожило и потекло, блестящею пленкой покрыло девичьи пальцы. Глаза арестанта полезли на лоб.

— Вы — противоречивый человек, Парочка. Кажется, ваше прозвище связано не только с ножами, а и с характером. Ваши недостатки столь же ярки, как достоинства. Жестокий убийца с доброй душою. Законченный негодяй, наделенный блестящим талантом. Сплав золота и, простите, навоза.

Арестант лишь робко ухмыльнулся. Владычица продолжила:

— Я много думала о том, как поступить, и терялась в сомнениях. Я обещала вам свободу, если сможете заговорить с Предметом. Раз не смогли, я не обязана ничего. Беглый каторжник, многократный убийца заслуживает виселицы. Но вы пожертвовали собой ради невинной девочки. Остались в том трактире, чтобы спасти Крошку Джи. Не сделай вы этого, никогда бы не попались Ворону. Я металась между тем, чтобы казнить вас — или простить и одарить. Я не имела права на это. Владычица может позволить себе многое, кроме нерешительности. Потому — прошу прощения.

— Значит, ваше величество сделали выбор?..

Парочка подался вперед, его взгляд обрел остроту.

— Вижу, вы этому рады. Ясная судьба лучше неопределенности?

— Что же вы выбрали? Того?..

Инжи приложил цепь к своему горлу. Мира в ответ показала Перчатку Янмэй.

— Я приняла во внимание решающий довод. Как видите, теперь я способна говорить с Предметами. Эту силу получила благодаря вам. Вы отдали меня в подвал Мартина Шейланда — именно там, тем или иным способом, в мои жилы попала первокровь. Да, вы не стремились к этому, так вышло случайно. Но и убить меня вы не хотели. Просто верно служили своему господину, в результате чего я чуть не погибла, зато обрела первокровь. И теперь поняла, что игра стоила свеч. Вот это окупает мои мучения.

Одним движением пальца она подняла Парочку в воздух, заставила повиснуть в футе над сиденьем.

— Эй, эй, деточка, полегче! Нельзя так с пожилым человеком!

Мира улыбнулась:

— Вот, сразу бы так. Почтенные титулы в ваших устах звучат нелепо. Словом, прекращайте лебезить: вы свободны.

— Как птица в полете!..

Она опустила его на кресло.

— Агент Рыжий, будьте добры, снимите кандалы. Подайте мне бумаги.

Щелкнул замок, цепи упали с рук и ног арестанта. Мира отдала ему конверт.

— Здесь все, что потребуется: императорское помилование, вексель на круглую сумму, адрес пансиона, где находится Крошка Джи, и мое поручительство в вопросе удочерения. Любой суд признает ее вашим ребенком, если только пожелаете.

На глаза Парочке навернулись слезы. Мира погрозила серебристым пальцем:

— Вот этого не нужно! Вы мне нравитесь дерзким. Раскиснете — разлюблю.

Инжи мигом исправился:

— Умница детка, моя школа!

— Вексель приятно удивит вас. Большая часть денег, конечно, за науку и заботу. А малая доплата — за одну услугу, которую, надеюсь, вы мне окажете.

— Кого? — С готовностью уточнил Инжи.

— Услугу иного рода. Расскажите о Пауле. Так ли он страшен, как говорят?

— Ах, Пауль… — Парочка насупил брови. — Это серьезный человек, да уж. Отпетый головорез, любого прикончит и глазом не моргнет. Банки берет на раз-два, утром захотел — вечером взял. Дилижансы грабил, курьеров приходовал. А однажды устроил налет на дамский пансион, увел полсотни птичек и продал на юг. Чтобы перевезти их, даже захватил корабль…

Мира внимательно глядела на Парочку. Тот усмехнулся:

— Ладно, тебя не обманешь. Не знаю я никакого Пауля.

— Как вы можете не знать?!

— Да, видишь, размяк на графской службе. Потом с Крошкой скитался, у тебя вот в застенках куковал. Отстал от времени, растерял знакомства…

— Но Пауль — не новый человек! Жаль, что вы его не знаете… — Мира вздохнула. — Видите ли, Инжи, мои императорские дела сильно разладились. Орда шаванов вторглась из Альмеры, причем с Перстами Вильгельма в руках. Адриан воскрес и тоже идет на столицу. Генералы переметнулись к нему, всей моей королевской рати осталось только два состава… Но один умный паренек утверждает, что все — мелочи в сравнении с узником Уэймара. Пауль — главная беда, остальное — пустяки.

Инжи встрепенулся:

— Так Пауль — это узник Уэймара?! Он служит графу Шейланду.

— Вспомнили его?

— Да нет же. Я был с парнями Мартина, а у Виттора — своя бригада, он ее нам не показывал. Не больно-то доверял младшему брату, секретничал как мог. Так что сам я этих графских парней почти не встречал. Но вот про узника слыхал кое-что.

— Что именно?

Инжи огладил усы.

— Мартин, бывало, говорил о нем. Никогда не звал по имени, только «узник», или — «этот». Надо сказать, детка, граф Виттор Шейланд — трус, каких мало: конь заржет — он обмочится. А вот Мартин — жилкой-то покрепче, дерзкий, удалой. Но двух человек он боялся до дрожи: братову птичку — леди Иону, а еще больше — узника. Про этого мог говорить только спьяну и в темноте. Шептал, дескать, службу Пауля граф Виттор купил жуткой ценою, даже сказать нельзя. Душу продал Темному Идо, чтобы узник ему покорился. Но даже так — нет гарантий. Не ровен час, предаст Виттора узник. Мартин брату много раз говорил: выгони его или убей, но брат — ни в какую. Узник графу Виттору пообещал что-то очень сладкое: то ли неуязвимость, то ли вечную жизнь. Потому-то Мартин затеял свои опыты, от которых и ты немножко пострадала. Он хотел сам открыть секрет неуязвимости — чтобы Виттору отпала нужда в узнике.

— Стало быть, узник вдохновил Мартина? Упомянул средство для бессмертия, и тот решил найти рецепт?

— Вроде того. Мартин считал, что все дело в крови. Говорил: нужна смесь сильных кровей — крепких парней, юных девиц, родовитых дворян, самого узника… Смешать это как-нибудь, и выйдет средство. Но Мартин не знал, сколько нужно того и сего. И кровь узника едва мог добыть. Скоблил по щепотке с пыточных инструментов да со стен камеры, где Пауля держали…

— Какая мерзость, — не вытерпела Мира. — Довольно о крови. Что-то еще вспомните?

— Однажды, детка… Только однажды и только мне Мартин сказал такое, что хоть Ульяне молись. Проговорился он, что узник — нездешний. Прибыл откуда-то: наверное, из идова царства. И Мартин в детстве видел кое-что — он не смог описать, сильно страшно было. Даже слегка тронулся умом, когда увидал. Но одно помнит ясно: узник — не человек, а демон в людском обличье.

Мира изменилась в лице, и Инжи хлопнул ее по плечу:

— Ты только не робей, детка! Узник же к тебе не имеет вопросов. Он с графом Виттором на севере куролесит. А коль придет сюда — тоже ничего, придумаем что-нибудь.

— Придумаем?.. — уточнила Минерва.

— Ну, на покой мне еще рано. А у тебя, вижу, не идут дела — вот и возьми меня советником, или кем-то вроде. Помогу тебе все уладить. Если не выйдет — хотя бы научу сбежать…

Однажды боги решили создать самое умильное место на свете. Немного подумав, они сотворили устеленную пуховым пледом корзинку, в которой дремлют шестеро котят. Потом боги подумали еще — и создали городок Часовня Патрика.

Он идеально вписан в ложбинку меж двух холмов. На левом холме цветет яблочный сад, на правом — вишневый. Въезд в городок преграждает ров с кувшинками и белыми гусями. За рвом стоит стена, сложенная из светлого камня, так густо усыпанная башенками, что напоминает пряничный замок. Над стеной виднеются крыши домов: все до одной островерхие, снабженные флюгерами или жестяными фигурками, показывающими, чье это жилище. Самая высокая, словно королева крыш, поднимается башня ратуши, увенчанная блестящим циферблатом в виде солнца. Рука об руку с королевой гордо высится король: шестигранный шпиль, покрытый мозаикой. Это свод той часовни, что дала имя всему городку. Сама-то церквушка невелика, но шпиль красив, как павлиний хвост. Говорят, ему завидуют даже в Ардене.

С первого взгляда на Часовню Патрика императрица поняла, насколько устала от всего большого. Огромная Фаунтерра, гигантский дворец, могучие враги, великие события… Крошечный городок с мозаиками, башенками и гусями пролился бальзамом на ее душу. Вдобавок Минерве доложили, что на узкой улочке за церковью имеется кофейня с одним-единственным маленьким столиком. Ее величество пришла в полный восторг, и, вероятно, восхищалась бы всю дорогу до кофейни, если б происшествие не отвлекло ее мыслей. Привратник на въезде в город остолбенел от изумления: императрица, Несущая Мир, собственной персоной, боги святые!.. Он, поди, грохнулся бы наземь, если б не упирался в брусчатку древком алебарды. Владычица уже уехала довольно далеко, когда привратник избавился от паралича и кинулся вдогонку:

— Ваше величество, постойте! У меня письмо!.. Для вашего величества!..

{ Лазурные гвардейцы приняли у него конверт и передали Минерве. Она осведомилась:

— От кого?

— Не могу знать. В прошлый вторник кто-то обронил у ворот. Я заметил, но поздно. Гляжу: лежит кошелек, в нем глория, конвертик и записка. Я к переписчику: «Что там говорится? Может, сказано, кто потерял?» Он прочел: «Дирк, возьми монету себе за труды, а письмо отдай владычице, когда она приедет». А Дирк — это же я, вот и взял монету. Что вы приедете — я не верил, но письмо на всякий случай сохранил. И вот нынче смотрю: святые боги!..

Мира открыла конверт. На листе бумаги красовалось стратемное поле и один ход алой искры.

Десятью минутами позже ее величество вошла в часовню. Здесь было тихо и приятно, как зимой под одеялом. Пахло ладаном, плясали огоньки в лампадках, красочные лучи из витражных окон ласкали лики святых. Малочисленные прихожане попадали на колени перед императрицей. Она осенила их спиралью, попросила встать и продолжать молитву, и простить ее за вторжение. Святой отец выбежал ей навстречу, чуть не запутавшись в собственной рясе.

— Отче, ради Янмэй, извините, что всполошила всех! Мне только нужно спросить у вас: нет ли для меня письма?

Священник погнал служку в подсобное помещение, а сам сбивчиво поведал, что да, как ни странно, есть! Третьего дня после утренней службы в дароносице обнаружилось целое богатство: поверх обычных медяков и агаток лежало два золотых! А кроме того, конверт с надписью: «Молюсь о том, чтобы это дошло до ведома императрицы». Святой отец вскрыл конверт полагая, что щедрый даритель желает быть упомянутым в молитве. Так часто делается: боги слышат слова священника, а после могут вложить их в умы сильных мира сего. Потому святой отец собрался вознести молитву Янмэй и передать ей просьбу дарителя… но просьбы-то не оказалось! В конверте лежала схема поля для стратем, красным кружком была выделена фишка монеты.

Минуту подумав, ее величество спросила:

— Отче, скажите, где в вашем городе базар?

Ответ озадачил ее: базар был закрыт, работал только в субботу, да и находился не там, где монета на схеме. Императрица доверилась конверту и пошла туда, куда звала выделенная фишка.

Улочка упиралась в крутую часть холма. Тупичок занимали три дома, два из них — совершенно жилые, увешанные бельем и пахнущие рыбным супом. В третьем располагалась малюсенькая лавчонка, помеченная рисунком чайника и гордо подписанная: «Заморский товар!» Владычица вошла, звякнул колокольчик. На звук выбежала девчушка, выпалила на одном вдохе:

— Здравствуйте-сударыня-вам-чаю? — сию-минуту-папеньку-зову.

И бросилась было за отцом, как вдруг обернулась:

— Миледи, вы не здешняя, да?..

— Приезжая.

— Из Ардена? Графиня?

— Из Фаунтерры.

— Раз из Фаунтерры, значит…

Тут она заметила Вечный Эфес на поясе Минервы. Прищурилась, мысленно сличила с рисунком на золотых монетах.

— Ой!.. Ваше величество!

Девчушка исполнила реверанс — так, как представляла по сказкам. Мира улыбнулась:

— Не нужно утруждать себя. Я лишь зашла спросить: нет ли у вас для меня письма?

— У нас?.. Нет, ваше величество. Я у папеньки спрошу…

Но она не спешила за папенькой: искала повода остаться и еще поглазеть на императрицу.

— Впрочем, если б такое дело, папенька бы мне сказал! Я думаю, у него нет письма. Точно, нет! Смотрите, ваше величество: у нас все важное — в этом ящике. Открываааем — прошу!

Там оказалось несколько бумаг, счеты, зеркальце, перо с чернильницей, флакончик парфюма и жук внутри стекляшки. Действительно, никакого письма. Минерва нахмурилась:

— Не позовешь ли все-таки папеньку?.. Или нет, скажи другое: может, кто-то упоминал меня на словах?

Девчушка хлопнула в ладоши:

— Да, точно, ваше величество! На словах — было! Знаете эту кофейню, которая за шпилем? Там на прошлой неделе нанялся паренек. Умный очень — наверное, студент! Это он придумал поставить столик прямо на улице — всем понравилось. А позавчера пришел к нам сюда и купил фунт лучшего кофе. У нас только фунт и был, самого лучшего! И вот студент сказал: «Это к приезду ее величества. Пожалует императрица — и мы будем готовы».

Минерва уточнила:

— Где, ты говоришь, находится кофейня?.. }

Узкая улочка спускалась вниз, к Ханаю. Мостовая слегка встопорщилась от дождей, ее хотелось пригладить, как шерсть на собачьем загривке. Домики стояли террасами, одной стеной почти зарывшись в землю, а другой опираясь на высокий каменный фундамент, поросший мхом. Искомое заведение оказалось пекарней с булочками. Но у нее имелось крылечко, на которое в аккурат помещался пресловутый столик. Он и давал заведению право называть себя кофейней.

На подходе Ворон Короны задержал императрицу:

— Ваше величество, я все-таки допускаю, что Нави представляет опасность. Если он там, позвольте мне войти и арестовать…

Мира покачала головой:

— Если б он был опасен, я давно бы улетела на Звезду. Нет, Нави просто одинок и нуждается в моей помощи.

Она расположилась за столиком — и ахнула, до того было красиво! Улица каменными ступенями сходила к реке. За синевой Ханая лежал в дымке безбрежный лесистый горизонт. Над головой царапал небо мозаичный шпиль часовни, острая тень его скользила по крышам, как стрелка часов.

— Это место — для меня! — прошептала Минерва.

— Знал, что вам понравится, — сказал Натаниэль. — Чего изволите, ваше величество?

— Разумеется, кофе! Со сливками, корицей и маковой булочкой.

Столик был слишком мал, потому гвардейцам пришлось занять позиции на улице. И очень хорошо, поскольку вскоре начали собираться зеваки. Лазурные стражи оттеснили их на расстояние, исключающее подслушивание. Шаттэрхенд и Ворон несли вахту внутри булочной, а Нави уселся на крыльце, за одним столом с Минервой.

Она сказала:

{ — Отдаю должное: хорошие загадки. Местность на поле непохожа на эту, но группы зеленых и красных фишек — это холмы с вишнями и яблонями, верно? От них можно отсчитать весь план городка.

Нави кивнул:

— На случай, если не догадаетесь, я обустроил кофейню так, чтобы вам просто захотелось зайти. }

— Вы знали, что я приеду?

— Надеялся, ваше величество.

— Сбежали и спрятались, надеясь, что я найду? А не проще ли было, ну, скажем, не убегать?

— Эх… — Нави склонил голову. — Я должен пояснить, а еще — принести извинения. С самого начала я поступал неправильно. Упрямо тащил вас к решению, которое считал единственно верным. Забыть обо всем остальном и сосредоточить силы на главной задаче: убийстве Пауля. Мне думалось, только так вы должны поступить. Я колебался лишь между тем, манипулировать вами или открыто объяснить ситуацию.

— Вы не преуспели ни в том, ни в другом, — отметила Мира.

— Вот именно! Вы очень резко реагировали на любую попытку навязать мою волю. Манипуляции заходили в тупик, прямые переговоры кончались конфликтом. Никак не удавалось донести вам то, что для меня было яснее ясного!

Он забавно насупил свои тонкие детские брови:

— Знаете, я просто доходил до бешенства. Что же за абсурд творится? Я намного старше и умнее, и вижу в сто раз больше! Почему эта дурочка в короне не желает меня слушать?!

Мира прыснула в чашку, расплескав напиток.

— Вы совершенно неисправимы!

— Нет-нет-нет, напротив, теперь-то я понял все! Пришли послы Южного Пути: купец, крестьянин и ветеран. Они представляли три разных сословия, что было очень символично. Сказали: «Вот Предметы, вот письмо, мы не знаем, что с ними делать. Только ваше величество может решить!» И тогда я понял, каким был ослом. Поларис устроен так, что во главе всего стоит императрица. Вы не самая умная или сильная, но люди признают вашу власть. Видимо, в этом и состоит мудрость данного мира. Не мне оспаривать все мироздание. Я должен покориться: не потому, что вы умней меня, но потому, что вы — владычица.

Она усмехнулась:

— Всем, кроме вас, и так понятно, что императору нужно подчиняться. Вы приложили массу усилий, доказывая очевидный факт. Но все же, зачем сбежали?

— Дал вам решить: поверить ли мне и помочь ли в битве с Паулем. Решение должно быть лично вашим, без давления. Я оставил вас в покое, чтобы наедине с собою обдумали все — и либо приехали за мной, либо нет. Чистый эксперимент, без вмешательства наблюдателя.

— Стало быть, вы сбежали из научного интереса к моему поведению?

— Нет, из уважения к законам Полари. Императрица должна решить сама.

— О, наконец-то я добилась вашего признания!

Нави помедлил, провожая взглядом рыбацкий баркас на реке.

— По правде, была еще одна причина бегства. Искатель… то есть, Светлая Сфера… она собиралась аннигилировать и убить меня.

— Анни… что, простите?

— Перейти в нуль-пассивное состояние вместе с окружающей областью пространства. Все в радиусе примерно пяти ярдов стало бы недоступным для физических взаимодействий… Проще говоря, перестало существовать.

— Все вокруг — то есть, и я, и гвардейцы, и послы?! И вы бросили нас, не предупредив?!

— Сфера охотилась только за мной. Она — как самонаводящаяся стрела.

— Охотилась за вами? Разве Предметы умеют охотиться? И почему именно за вами? И откуда вы знаете?.. Тьма, я даже не стану делать вид, что поняла хоть слово!

Хозяин булочной, недавний наниматель Натаниэля, в четвертый раз появился на крыльце. Он выходил предложить владычице еще кофе, и всякий раз не решался прервать беседу. На сей раз поймал удачную паузу:

— Ваше величество, не изволите ли чего-нибудь? Булочки с маком, с изюмом, в карамели. Кофе с корицей и сиропом…

— Благодарю, давайте все. Думаю, мы здесь надолго. А вы, сударь Нави, извольте объясниться предельно ясно, сколько бы времени это ни заняло.

Натаниэль робко попросил хозяина:

— Можно нам еще пледы?.. Вечерами становится зябко.

Булочник удалился, буркнув под нос:

— Вот так и нанимай студентов…

А Нави подумал и начал рассказ:

— Пожалуй, все дело в том, что Пауль — темный. Будь он светлым, история пошла бы совершенно иначе.

Все дело в том, что Пауль — темный. Его сила и жажда имеют телесную, а не ментальную природу. Светлый Натаниэль быстро сломался бы под пытками и выдал все секреты. Но Пауль проявил запредельную выносливость и только смеялся в лицо палачам. Он ожидал, что граф Винсент устрашится его силы, подчиниться воле темного узника. Но граф поступил иначе: похоронил Пауля живьем. Тогда идовская живучесть стала худшим из проклятий. Светлый Нави на месте узника либо умер бы от истощения, либо свихнулся и нашел спасение в безумии. Но разум Пауля не страдал от ментального голода. Ему не требовалось знаний, общения, чисел, расчетов. Его терзала иная жажда — темная, телесная. Лишь в малой степени, по капле он удовлетворял ее, слыша далекие стоны, болезненный кашель других узников. Этого мучительно не хватало. Эти капли не утоляли, а разжигали жажду. Из месяца в месяц, из года в год Пауль переживал коллапс за коллапсом. Он зверел, дичал, лишался человеческих черт, но все еще сохранял жизнь и память. Десять лет темноты и жажды превратили Пауля в чудовище.

Сложно представить чувства узника, когда младший Шейланд предложил ему свободу. Виттор дал Паулю больше чем жизнь, больше чем десять жизней. Однако узник, помимо свободы, потребовал еще и кровавую жертву. Виттор должен был отдать трех человек: пару палачей и собственного отца. Виттор принял это за кровожадность божества, священное людоедство… На деле, Пауль проявил большое милосердие. Такою была его жажда, что смерть всех обитателей Уэймара с трудом утолила бы ее. Но он сдержался и попросил всего три головы — своих главных мучителей. Тюремщиков убил своей рукой, а граф Винсент умер от разрыва сердца, лишив узника нескольких сладостных глотков. Пауль остался зол и голоден.

Обратимся мыслями к молодому графу — Виттору Шейланду. Двумя чертами он превзошел отца: трусостью и хитростью. Граф-отец хотел от узника лишь одного: власти над Священными Предметами. Но сын был слишком умен и труслив, чтобы ограничиться этим. Он понимал: сама по себе власть над Предметами даст некую силу, но привлечет внимание хищников. Более могучие лорды растопчут его, чтобы эту силу присвоить. Он потребовал от узника гораздо большую цену: избавление от страха.

Он сказал:

— Дай мне то, что защитит меня ото всех. Сделай так, чтобы ни один враг не смог мне навредить. Сумеешь?

Пауль ответил:

— Да, господин.

Виттор потребовал:

— Сделай меня бессмертным и неуязвимым!

Пауль ответил:

— Да, господин.

Виттор осмелел и дал себе волю:

— Я также не откажусь от власти над миром. Сделаешь?

Пауль в тот момент не имел почти ничего, но обожал спасителя и сходил с ума от жажды. Он просто не мог отказать.

— Сделаю все, господин. Только дай мне Предметы.

И Виттор Шейланд повел его в хранилище.

Ироничность этой сцены нужно оценить по достоинству. Шейланд — слабейший из Великих Домов. Его хранилище скудно, Предметов мало, и большинство из них — бесполезны. Глядя на этот мусор, Пауль впадал в отчаянье. Среди графских Предметов не нашлось ни оружия, ни брони, ни контроля разума, ни медицинских инструментов. Только два из них были самостоятельны — искатель и чистильщик. Остальные являлись лишь деталями сложных аппаратов. Говоря образно: седло без лошади, рессора от телеги, гарда без клинка — примерно такой набор показал граф узнику. И потребовал: «Возьми их и завоюй для меня мир!»

С каменным лицом Пауль осмотрел священный хлам. Заметил три Предмета — части устройства, известного теперь как Абсолют. Но только три из семнадцати необходимых!.. Потом Пауль увидел искателя. Этот Предмет вы знаете под названием Светлой Сферы.

— Он поможет нам увидеть все, что нужно! — обрадовался Пауль и запустил поиск.

Сфера изобразила карту Полариса, на ней загорались искорки мелких замков и сельских церквей, огни крупных городов, созвездья хранилищ Великих Домов и Династии. То было очень красиво, но и только. Расчетливый граф Шейланд не восхитился, увидев чудо.

— На кой черт мне карта Священных Предметов? Вот реестр — в нем написано то же самое.

Строго говоря, реестр сообщал гораздо больше информации! Светлая Сфера указывала лишь положение Предметов, а также их потенциал — оставшийся запас энергии. Она не давала ни изображения Предмета, ни названия, ни функции. Перчатка Могущества обозначалась такою же точкой, как и Птаха без Плоти, и Ульянина Пыль.

Так что Пауль начал листать тома реестра. Он читал медленней, чем Нави, но все же за день одолел полный список. И тогда показал графу избранные страницы:

— Господин, вот эти Предметы — детали могущественного Абсолюта. Собрав их все, вы станете бессмертным.

Виттор только покачал головой: то были части достояний Династии и Церкви, самые охраняемые сокровища в мире.

— Мы пойдем на них войной и сокрушим! — предложил Пауль, мечтая утолить свою жажду.

— Ты безумен, — вздохнул граф.

Пауль снова взялся за Светлую Сферу, но расширил круг поиска. Он вышел за край материка и ощупал Запределье.

— Там ничего нет, — разозлился граф. — Кончай ерничать и ступай в темницу!

— Ошибаетесь, — рассмеялся Пауль.

Удача, наконец, улыбнулась ему. Светлая Сфера показала нечто ценное: дар за Рекой. Кучу Предметов, о которой никто не знал. Граф заинтересовался, но сохранил трезвость мысли:

— Мы добудем эти Предметы, а потом Династия и другие дома придут забрать наш дар. Так уже было раньше. Чем будем защищаться?!

Пауль сказал:

— В новом Даре найдется оружие. Оно часто бывает в Дарах, только вы не замечаете: Персты Вильгельма неказисты на вид. Я добуду Персты за Рекой, а вы купите еще у Церкви. Составим роту стрелков, вооруженных Предметами.

Даже тогда граф не лишился скепсиса. Он был очень и очень осторожным человеком. Подробно расспросил: что могут Персты Вильгельма? Да, они сильны, но далеко не всемогущи. Табу, которым Вильгельм опечатал их, перевешивает достоинства. Можно выиграть несколько битв, но настроить всех против себя.

— Персты слабы и порочны. Нужно другое оружие — более мощное и чистое.

Тогда Пауль взялся за чистильщика. В имперских реестрах этот Предмет зовется Росой Счастья. Выглядит как стержень, покрытый каплями жидкого олова. Его функция проста: очистка от заразы. Прикоснись каплей чистильщика к Священному Предмету — и электроны в его атомах сменят энергетический уровень, что приведет к излучению микроволн.

— Какие волны?.. Какие уровни?.. — переспросила императрица.

— Это первое, чего вы не поняли?

— До сих пор было ясно.

Нави хмыкнул:

— Повезло мне с вами. Думал, придется объяснять каждое слово… О чистильщике скажу так: он заставляет другие Предметы излучать невидимое тепло. Сгорает любая зараза, осевшая на них. Необходимо после работы с больными людьми или разведки в опасной среде. Можно стерилизовать и сами Предметы, и помещения: положил Предмет в палате, вывел больных, через минуту ввел обратно. Палата чиста — ни бактерий, ни паразитов.

— Весьма полезно! Я смогу приспособить это для столичных госпиталей?

— Если победим Пауля… Сейчас речь не об этом, слушайте дальше. Чистильщик — ценный Предмет, но не как оружие. Если человек с первокровью в жилах додумается принять каплю Росы Счастья и приказать: «Чисти!», — то зажарится изнутри. Атомы капли и первокрови излучат мощный импульс, плоть человека спечется, останется мумия (кстати, совершенно стерильная). Это мерзкое зрелище, но безвредное в военном смысле. Поймать врага, напоить первокровью, заставить принять каплю — дико сложный путь убийства. Однако… Меняя орбиталь, электрон испускает волновой квант. Чем больше энергия перехода, тем выше частота волны. Обычно чистильщик излучает микроволны, но если настроить частоту особым образом, можно добиться жесткого излучения, которое спровоцирует холодную аннигиляцию…

— Кхм-кхм, — сказала Минерва.

— Простите, этого я не смогу объяснить, у вас нет фундамента знаний. Скажу упрощенно: если в чистильщике кое-что изменить — перевести его, как часы, — то он будет не очищать Предметы, а взрывать. Медицинский инструмент станет уничтожителем Предметов.

— Да, теперь понятно, продолжайте.

— Беда вот в чем: такая настройка — необычная процедура для чистильщика. Она не входит в стандартный список ключей. Просто управлять чистильщиком — стерилизовать Предметы — можно как угодно: голосом, мыслью, через устройство связи. Но перенастроить его можно только в сфере… эээ… в альфа-среде… тьма! Я скажу так: в вашем мире есть лишь один способ настроить Предмет: воздействовать на него первокровью. Ввести каплю Росы Счастья в жилы инициированного человека и дать серию сложных команд — тогда капля изменит свойства.

На деле это выглядело жутко. Пауль вводил жертвам Росу Счастья и приказывал говорить странные слова. Они говорили — а затем высыхали, как мумии. Пауль не мог вычислить частоту резонанса. Натаниэль справился бы за час и без жертв, но Пауль был темным. Он подбирал частоту единственным доступным способом: методом проб и ошибок. Каждая ошибка стоила жизни. Неизвестно, сколько мумий осталось в лесах Запределья… Однако Пауль был только рад: он утолял жажду.

Экспедиция в Запределье стала пиршеством. Извлечение Дара поглотило сотни жизней. Пауль требовал рабов — Шейланд присылал, рабы устилали ложе своими костями. Пауль нашел в глубинах Дара Персты Вильгельма, их следовало испытать. Он учинял стрельбы, позднее замеченные северным герцогом. Лишь половина смысла заключалась в тренировке стрелков, вторая была проще и страшнее: командир хотел пить.

Особым деликатесом служили опыты с чистильщиком. Рабы уже знали эффект Росы Счастья и чудовищно боялись. Страх становился приправой к напитку, словно специи в горячем вине. Впервые за много лет узник Уэймара был счастлив. Вдобавок он, наконец, достиг успеха и нашел нужную частоту. Последний подопытный, конечно, тоже погиб: частицы первокрови аннигилировали, превратив сосуды в решето. Но смерть его отличалась от предыдущих, и Пауль понял: деконструктор найден!

Тогда он сам принял Росу Счастья и перенастроил в своей крови. Конечно, в отличие от подопытных, он не дал исполнительной команды и не убил себя, а сохранил в жилах измененную Росу. Теперь Паулю достаточно было потереть Предмет о свою кожу, чтобы частицы-детонаторы осели на нем. Дальше один приказ — и Предмет исчезал в небытие вместе с окружающей областью пространства. Приказ можно было передать на расстояние с помощью устройства связи — Голоса Бога.

{ — Поясните, — попросила Минерва, — что значит: исчезает? Предмет перемещается куда-то на Звезду, или просто испаряется? Или взрывается, как водород?

Он потер переносицу:

— Питаю мало надежды на понимание…

— Уж попробуйте, испытайте меня.

— Ладно, да будет эксперимент… Забавно, что вы упомянули о водороде. Я не смогу объяснить принцип действия водородной бомбы, но хотя бы поймете масштаб. Положим, все алхимики Полариса трудились десять лет и произвели, скажем, сто тысяч пудов водорода. Допустим, его удалось свезти и собрать в одном месте — например, заполнить весь ваш дворец сосудами со сжиженным газом. А потом весь этот объем водорода сгорел за один вдох. Представляете взрыв?

— Наверное, от Дворцового острова не останется ничего…

— А также испарится ближайшая часть Ханая. Это — примерная энергия водородной бомбы. Энергия аннигиляции Священного Предмета — во много раз больше.

— Как?.. Да это же невозможно!..

— Более чем возможно. Предметы хранят разный запас энергии — зависимо от их массы. Горячая аннигиляция даже самого легкого из них — Перчатки Могущества — уничтожила бы Фаунтерру. А самый тяжелый — Чрево — мог бы испарить всю Дымную Даль.

— Тьма холодная! Это же кошмар! Как боги могли послать нам такой ужас?!

— Если спросите меня, богам вообще не стоит посылать вам что-либо… Но по крайней мере данную опасность они предусмотрели. Предметы снабжены защитой от горячей аннигиляции. Они неспособны произвести взрыв, как водородная бомба. Вместо этого происходит холодная аннигиляция: определенный объем материи переходит в нуль-пассивное состояние. Говоря просто: превращается в вакуум.

— То есть, в воздух?

— Нет, именно в вакуум. Не сгорает, не испаряется, не распыляется, а переходит в нулевую форму. Она недоступна никаким взаимодействиям. С точки зрения любого наблюдателя, ее не существует.

— Абсолютное ничто…

— В практическом смысле — да. Так вот, пассивизация материи требует огромных затрат энергии. Если б энергия Предмета перешла в горячий взрыв, она бы сносила города. Но будучи направлена на пассивизацию, она уничтожает лишь маленький объем пространства. Опасны всего лишь десять ярдов вокруг Предмета, а не десять миль!

Владычица приказала еще кофе и попросила:

— Сударь, будьте так любезны, завтра запишите все это для меня. Вот увидите: после четвертого чтения я точно все пойму!

Нави снисходительно покачал головой:

— Ох, ваше величество… Лучше вернемся к рассказу. }

Граф Шейланд возликовал: теперь он имел и Персты, и бригаду стрелков, и сверхоружие — деконструктор. К тому времени он успел разработать многоходовый план и был готов к битве за бессмертие и власть.

А вот Пауль питал одно сомнение. Светлая Сфера — искатель — способна видеть не только Священные Предметы, но и людей с первокровью в жилах. Правда, с очень малого расстояния: в мире богов воздух наполнен эфиром, который улучшает работу всех Предметов. Здесь, в Поларисе, эфира нет, и искатель становится близоруким. Натаниэль не учел этого, когда много лет назад пытался найти Пауля. Сфера ничего не показала, и Нави решил, что Пауль погиб.

Спустя тринадцать лет Светлая Сфера попала в руки уэймарского узника, и он точно так же не увидел Натаниэля, однако избежал ошибки. Пауль провел достаточно опытов с другими Предметами, чтобы заметить, как они ослабели в Поларисе. Пауль понял: Нави жив, но находится вне поля зрения Сферы. Его следовало разыскать. Нави не одобрил бы ни опытов в Запределье, ни массовых убийств, ни графского плана. Потому он являлся помехой.

Теперь граф Шейланд полностью доверял узнику. В мечтах о неуязвимости и абсолютной власти он отдал бы Паулю все, чего тот попросит. И Пауль попросил:

— Продайте Светлую Сферу

— Как — продать? — удивился граф.

— А вот как: найдите неприметного торговца с плохой охраной, отдайте ему Предмет. Пускай купчина ходит по миру и всем его предлагает. Скоро Сферу отнимут у него. Потом ее отберут у тех, кто отнял. Сфера пойдет бродить по миру, и рано или поздно…

— Она попадет в руки вам! — воскликнула Мира, перебив собеседника.

— Сфера настроена так, чтобы подать Паулю сигнал, если я буду рядом с нею. А он даст команду деконструктору, и Сфера аннигилирует в моих руках, Пауль избавится от самого опасного противника. В Фаунтерре это чуть не случилось. Видимо, Пауль не сразу услышал сигнал — лишь поэтому мы живы.

— Святые боги, просто нет слов!.. А если я прикоснусь к Сфере — она тоже аннигилирует?

— Как я уже сказал, искатель не показывает изображений. Дает лишь условные метки: одни — для Предметов, другие — для людей с первокровью. Но спутать вас со мной нельзя: моя метка будет светиться намного ярче. Для всех, кроме меня, Светлая Сфера безопасна.

— Но как Пауль мог знать, что она попадет к вам?

— Вероятность моей встречи с искателем составляла бы меньше одного процента, если бы в Поларисе не было тайного ордена. Стремясь изучить и Предметы, и носителей первокрови, орден создает корреляцию между тем и другим. Это как течения, которые сводят вместе первокровь и Предметы. Я сумел избежать лап ордена, но его влияние так изменило путь Светлой Сферы, что вероятность встречи взлетела почти до двух третей. К слову должен предупредить: другой Предмет в шкатулке — защитный пояс — тоже может являться бомбой. В отличие от Сферы, он не передает сигналов. Но если враг увидит его надетым на ком-то из нас — быть беде.

Мира тщательно вспомнила встречу с послами во дворце.

— Нави, вы начали действовать секунд через тридцать после того, как увидели Сферу.

— Через двадцать шесть.

— За двадцать секунд вы поняли все, что теперь рассказали?! Вы — действительно бог?!

— Все еще спорите с очевидным!.. Но в данном случае ваше величество правы: большинство сведений о Пауле я собрал гораздо раньше. Сначала в лечебницу проникли слухи о Перстах Вильгельма — и я понял свою ошибку: Пауль вовсе не погиб. Развитие Северной Вспышки, женитьба графа Шейланда, поведение императора и приарха — все это давало материал для анализа. Похищение Предметов Династии было весьма информативно, я почти разгадал план злодеев. Герцог Ориджин немало помог мне, когда сделал «Голос Короны» массовым и доступным для простого люда. Его копии дошли до лечебницы, я прочел об аннигиляции форта в Запределье и понял, что злодеи создали деконструктор. Тогда я решил действовать — но, к сожалению, напоролся на ловушку Пауля. Подрыв форта не имел военного смысла. Я решил, что Пауль пытался устрашить меня: мол, узри нашу силу и не высовывайся… Но, похоже, все было наоборот. Применив деконструктор, Пауль как раз выманил меня из укрытия, чтобы его стрела смогла попасть в цель. Я не знаю, почему Сфера промедлила тогда, в тронном зале. Пауль дал мне около минуты. Видимо, был занят чем-то очень важным: исцелял критическую рану, убивал людей… Так или иначе, случайность спасла мне жизнь.

Мира поежилась. Становилось зябко, несмотря на плед. Давно стемнело, остатки кофе остыли, гвардейцы устали ждать конца беседы. И сама она чувствовала, что переполнилась знаниями. Нужно поспать, чтобы улеглось в голове. Нынче остался лишь один вопрос:

— Сударь, сказанное вами подразумевает, что Пауль боится вас.

— Конечно. Только я могу его убить. Теперь еще вы, но с очень малой вероятностью.

— Как это возможно? По вашим же словам, Пауль — великий злодей. Он сильнее, страшнее, выносливей вас.

— Я — умнее, остальное неважно.

— А я умней медведя, но, знаете, не хотела бы встретить его в зимнем лесу.

Нави фыркнул:

— Пх! В вашей лесной метафоре Пауль — не медведь, а дерево! Я — дровосек. Дуб старше, тверже и больше лесоруба, но на кого вы поставите в их поединке?..

Мира сделала последний, холодный и горький глоток.

— Что ж, сударь, я приняла желанное для вас решение. Я помогу вам срубить дерево. Если нужно, возьмите мой топор.

Она коснулась пальцем Вечного Эфеса. Нави грустно качнул головой:

— Спасибо, помощь мне пригодится… Вот только я не знаю, как победить Пауля.

Она оторопела:

— Как?.. Вы же сказали: нужна рота солдат, корабль, Перчатка и Эфес. Я все привезла, корабль скоро подойдет к причалу…

— Я сказал это неделю назад. Тогда существовало окно возможности. Вчера оно закрылось. Способ, придуманный мною, устарел.

Мира пожала плечами:

— Значит, вместе найдем новый.