Тень Великого Древа

Колпак

Один из самых первых уроков, которые Магда усвоила от Валери, был таков: хвалите мужчину как можно чаще. Не бойтесь перестараться, ибо сей кубок нельзя переполнить. Чем бесстыдней и наглее лесть — тем лучше для семьи. Говорите: «Обожаю тебя! Ты непревзойден и великолепен. Ты — мой бог!» Любой мужчина падок на лесть, исключения науке не известны.

Этот урок Магда получила еще в Солтауне. Она ужасно гневалась на мужа из-за сговора с шиммерийцами, потому разозлилась и на Валери:

— Он поступил, как задница с дерьмом! Ты в своем уме? Какого черта мне хвалить эту жопу!

Фрейлина ответила:

— Простите за низменный пример, но представьте себе извозчика. Когда хочет, чтобы лошадь остановилась, он говорит: «Тпру». Неважно, что думает кучер о кобыле — может, она умница и трудяга, а может, чертовка с гривой. Чтобы остановить лошадь, надо сказать: «Тпру». Чтобы муж вел себя как надо, говорите: «Ты мое счастье».

Пример подошел под настроение Магды. Она с превеликою охотой вообразила Адриана запряженным в телегу, да с удилами во рту, — и принялась кричать свое «тпру». Получая от мужа подарки, она думала: ах ты хитрый манипулятивный гад, — и говорила: «Как же я счастлива с вами!» Слушая его болтовню на приемах, Магда прятала ухмылку: любишь же ты свой треп, — и вслух восхищалась: «Вы так остроумны, мой ненаглядный!» Вступая в города, оставленные кайрами, Магда шептала ему: «Ни один враг не устоит перед моим героем!» А особенно щедро она сыпала лестью в супружеском ложе. На язык просилось: «Трахай меня! Сильнее! Глубже!» — нечто подобное она кричала прежним любовникам. Но теперь, следуя советам Валери, Магда сладко стонала: «О, мой бог! Я таю в ваших руках!..»

И это давало плоды. С каждым днем Адриан все меньше походил на засранца. Подарков становилось больше, доверие к Магде росло, равнодушие мужа сменялось интересом. Конечно, он замечал неискренность ее комплиментов, порою даже подшучивал над этим. Но отношения все равно теплели! Даже наигранная похвала радовала мужа — раньше-то не было никакой. Каждый из супругов делал свой вклад в семью. Адриан спал с нею, Магда его хвалила. По меньшей мере, это было честной сделкой.

А затем Магда поймала себя на искреннем комплименте. Она прекрасно помнила момент: здесь, в Майне, после появления Кукловода. Адриан ударил по рукам с этим бессмертным говнюком, но потом оказалось — просто обманул. Законы чести не защищают ублюдков — чистая правда! Адриан стравил своих врагов между собой и победит без единого сражения.

— Муж мой, вы гений! — сказала Магда в тот день, и почти не соврала.

Ее восторги по ночам тоже стали честнее. Адриан был счастлив от приближения мечты и делился счастьем с супругой. В их ложе заглянула настоящая страсть. Муж оказался весьма силен, как только он перестал лениться — Магда запищала от удовольствия. Правда, порою Адриан улетал мыслями в витки вселенской спирали. Магда не вытерпела и укусила его:

— Хватит мечтать про свое Древо! Лучше возьми ветку и вставь поглубже в дупло!

И, о диво, грубость возбудила мужа. Он тоже сказал Магде пару ласковых и взял со всею силой. Она получила такой оргазм, что мозги чуть не вытекли через уши.

А накануне дня Сошествия они так же чудесно отдались друг другу. Она назвала его жеребцом с конским прибором между ног, он наградил ее звонкими шлепками по заднице. Счастливая и сытая, Магда заснула на груди мужа. Сквозь дремоту прошептала:

— С праздником, мой бесценный… Праматери пришли — тебя мне принесли…

И утром, когда Птаха без Плоти развернула перед окном долину Первой Зимы, Магда ощутила самую искреннюю гордость. Расчет Адриана идеально исполнился, а многоходовая игра привела к триумфу. Кукловод с Ориджином делают именно то, что должны делать наши враги: убивают друг друга! А мы любуемся и пьем вино.

— Я горжусь тобой, — прошептала она мужу.

Спустя двенадцать часов в чувствах Магды наметились те изменения, какие производит кружка гноя, влитая в бочку меда. Какого черта! — думала она. Нет, ну какого сраного черта?!

Ориджин не просто одержал верх — он вдобавок приобрел Персты Вильгельма, и еще засунул пять батальонов прямо в жопу Адриану! Битва была зрелищной, победа — блестящей, впору даже восхититься. Но итога это не меняет: Адриан и Магда очутились в дерьме.

Как полагается в подобных случаях, муж собрал военный совет, на котором застрял допоздна. А Магда вернулась в спальню и велела Низе раздеть себя. Девчушка возразила:

— Я лучше позову служанку. На вашем корсете больше крючков, чем юрт в степи.

— Не можешь раздеть — расчеши волосы. Главное, вертись где-то рядом.

Низа имела серьезное личико и умные глаза, и никогда не болтала лишнего. Ее присутствие помогало сосредоточиться. Низа взялась за гребень, а Магда нырнула в свои мысли. У нас есть Перст Вильгельма и шесть искровых полков, и два рыцарских. Вроде, немало. У Ориджина — пять батальонов на Близняшке и пять в Первой Зиме, и два Перста. Наши силы собраны, его — разделены. На Близняшке у него нет ни Перстов, ни искры. В Первой Зиме есть, но замок сгорел, стена города в дырах, треть воинов — в лазарете. Звучит так, будто мы можем победить. Ударить быстро, прямо завтра. Птаха — идеальная разведка, Перст Вильгельма — убойная сила. В конце концов, мы уже били кайров при Пикси — отчего не повторить?

— Ай! Полегче, не гриву коню чешешь!

— Моя вина, ваше величество.

Это все — на первый взгляд. Но на второй выходит совсем иная картина. Нетопыри не просто победили — они выбрались из полной задницы и одержали чертов триумф! Загнали под половицу врага, который еще утром казался всемогущим. Перебили два десятка перстоносцев — целых два десятка, тьма сожри! Адриан умеет бороться за власть, очаровывать, хитрить, ублажать женщин. У него талант ко всему этому… Зато Ориджин гениально умеет побеждать. Дай ему перочинный нож, собаку и одноглазого пирата — он поведет их в бой и завоюет город!

А вот что еще плохо. Войско Ориджина достаточно избито, чтобы выглядеть слабым. Адриан может понадеяться… нет, даже поверить, что над кайрами легко одержать верх.

— Ой! Хватит драть из меня шерсть! Я тебе не овца!

— Простите, я задумалась…

— Про Хармона? Да жив он, жив, не было его в шаре! И вообще, наслаждайся Питером.

— Про теленка я думала раньше. Теперь — про Гетта.

— Что?..

— Вы помните эту легенду?

— Конечно, я помню легенду! Ты ее рассказывала всего раз пять. К чему клонишь?

— Гетт был чудовищем, но теленок долго не лишал его силы. Он дошел аж до столицы Меченосцев, и только там погиб.

— Ну и?..

— Если б Гетт остановился раньше, то был бы жив.

Потом двери распахнулись, и в будуар ворвался отец. Магда вскричала:

— Папенька, что вы творите? А если я раздета?!

— Тьфу, напасть, — ругнулся герцог и швырнул в нее халатом.

— Так я одета, зачем он мне…

— Замолчи и слушай! А ты — поди вон!

Низа исчезла. Герцог заговорил, злобно расхаживая кругами:

— Я был на военном совете. Твой муженек хочет наступать. Он построил план атаки, тьма сожри! Понимаешь, что это значит?

— Ага. Парни берут мечи и бегут на других парней.

— Заткнись уже. Это значит, Адриан рвется в драку с человеком, который только что отымел Шейланда прямо в зад! У Адриана что, жопа чешется? Он тоже хочет?!

— Я думаю… — начала Магда.

— Ты думаешь не той частью тела! Напряги мозги и пойми: у нас один перстоносец, и тот сонный, как сурок. А у Ориджина трое, да еще Минерва с Перчаткой Янмэй. Ты видела, как она швыряла скалы?! Знаешь, я немного встревожен!

— Первая Зима… — снова начала Магда, совсем забыв одну черту отца: его невозможно прервать, пока не выпустит пар.

— Сраная Зима! Да, я хотел забрать ее, но лишь на зло нетопырю. Нассать ему в кашу, как он нассал нам. Но дохода от нее — как от мертвой шлюхи! Первая Зима всегда была нищей, а теперь еще сгорела. На кой она нам сдалась? Ради этой дыры рисковать жизнью?!

— Жизнью, папенька?..

— А ты как думала?! Мы стоим в кишке, которую заткнули сзади. Если нападем на Первую Зиму и проиграем, то уже не уйдем. Всех нас тут переварят на жидкое дерьмо!

— Послушайте, — вновь попыталась Магда.

Отец злобно шикнул. Остановился напротив дочки, посмотрел, кажется, чуточку смягчился.

— Ладно, признаю: в прошлый раз ты была права. Рискнула, когда пошла за Адриана, — и он вернул нам Южный Путь. А еще я получил четверть Фаунтерры и Майн в придачу. Тогда нам стоило рисковать. Но теперь-то на кой хрен?! На кону все наше добро, включая шкуры, а приз — один нищий городок!

Магда взяла отца за руку:

— Папенька, позвольте сказать. Всего два слова…

— Ну, если два.

— Я согласна.

Он не понял:

— На что, тьма сожри?!

— С вами согласна. Вы правы, отец.

У герцога Мориса Лабелина отвалилась челюсть.

— Вот так просто?

— Вы б не кричали, а сразу послушали. Да, я тоже не хочу рисковать ради Первой Зимы. На сей раз я за осторожность.

— Неужели? Ты ж у нас отважная и дерзкая…

— Но не тупая. Зачем воевать с человеком, который никогда не проигрывает битвы? Я хотела вернуть наши земли — вернула. Уиндли остался у кайров, зато Майн у нас. Мы не в убытке, можно и помириться.

В порыве чувства герцог обнял дочь:

— Моя ж ты девочка!

Поцеловал ее в пухлую щеку и тут же посуровел:

— Но теперь задача посложнее. Сможешь ли ты убедить муженька?

— Я постараюсь, — Магда расплылась в улыбке, вообразив самый приятный способ убеждения.

— Не так! — оборвал отец. — Адриан, в отличие от тебя, думает головой. Сумеешь достучаться до его мозгов?

— Надеюсь, что да. Но вы, папенька, должны предоставить мне пару аргументов.

— Друзья, вы слишком много внимания уделяете поверхностным вещам. Да, Ориджинам присущи доблесть и отвага, зрелищные на поле боя. Нехитрым, но ярким своим проявлением эти черты слепят вам глаза. Я же призываю увидеть суть вещей: ориджинская храбрость — столь же маловажная черта, как цвет волос или форма губ. Отвагой выигрываются мелкие схватки; большая политика ведется мудростью. Смелый человек рискнет своей головой, чтобы победить в бою. Мудрый выстроит такую политику, что любой исход битвы приведет его к цели.

Приятная золотистая пыльца окружала Адриана — светлячки плясали в воздухе. Владыка был благодушен и доволен собой, Менсон ощутил надежду: авось выйдет? Он нынче добрый. Нужно дождаться конца речи, польстить ему как следует, и потом…

— Как вы могли заметить, я выстроил именно такую ситуацию. Мои враги схлестнулись в смертельном бою, и победа любого из них приносила нам выгоду. Да, я ожидал победы Кукловода и потому сперва был озадачен успехом Первой Зимы. Но вчерашним вечером мы с генералами и магистрами, обсудив положение, сделали весьма утешительный вывод: из победы Ориджинов мы извлечем ничуть не меньше пользы.

— Только Первая Зима нам больше не светит, — отметила леди Магда.

— Милая супруга, не сужай кругозор до одного холодного городка! Мы идем к великой цели, с которой не сравнится ни Первая Зима, ни весь Ориджин. Когда сработает мой новый план…

Адриан повел речь о Великом Древе ордена. Менсон выпил половину пузырька эхиоты вечером, а вторую — утром. Пытался избежать этого, но Гурлах разжал ему рот и влил зелье, словно в пасть собаке. Теперь мысли давались с трудном. Понимать отвлеченные материи, вроде великих целей, было невмоготу. До битвы Адриан рассказывал что-то очень светлое про большие деревья и корабли, про то, как шуту снова стать адмиралом… Это было чудесно, но слишком далеко, Менсон забыл путь туда. Теперь он думал о жене. И еще — о яде в кармане.

— Милая женушка, раньше я планировал использовать лишь Кукловода, а Ориджинов списывал со счетов, словно сбитую фишку. Но если они остались на поле — я применю их тоже. На упряжке из двух коней мы живее доскачем до цели.

Адриан говорил, плясали светлячки. Менсон с трудом вращал жернова своих мыслей. Он силился думать о яде половину бессонной ночи — и не придумал ничего. Карен дала яд, чтобы муж кого-то убил. Но кого?.. Возможно, себя. Карен боялась, что Менсона будут пытать, и он захочет быстрой смерти. На это Менсон в мыслях отвечал: хрен вам! Что бы ни случилось, убить себя — совсем не смешно! Каким шутом я буду, если помру как трагичный размазня?

Второй вариант: убить Карен. С тою же целью — избавить от мучений и позора. Едва подумав об этом, Менсон втыкался носом в стену. Ничего дальше он не видел. Как найти пищу жены, как подсыпать яд? В каком кармане яд лежит, и что значит само слово: «яд»? Да и кто я такой, и о чем думал минуту назад?.. После слов «убить Карен» все мысли замерзали.

И третий вариант: отравить владыку. Возможно, Карен имела в виду именно это. Сама она не смогла бы, а мне — в два счета, хоть сейчас. Со вчера так и стоит на столике Птаха без Плоти, а возле нее три кресла: владыки, Магды и Юхана Рейса. Перед каждым креслом стакан с водой — со свежей, только что подали. Жаль будет по ошибке отравить Магду, она неплохая деваха, но ошибиться-то нельзя: владыка сядет в центре!

— Постойте, муж мой, вы предлагаете шантажировать Ориджинов?

— Напротив, я предложу им полную безопасность. Они получили говорящие Предметы, а я смогу защитить их от деконструктора. И, заметь, никто кроме меня.

При мысли о Карен в душе Менсона теплело, все начинало таять. Давно изношенные шестерни, забывшие как вращаться; твердые камни принципов, не подходящие друг к другу по форме; клинки и клыки, отвыкшие ранить кого-либо, кроме себя… Весь этот древний мучительный хлам плавился и обращался в воду. Терпкую, сладкую, хмельную — значит, не в воду, а в вино! Весь Менсон становился сосудом с самым прекрасным вином, какое не снилось даже шиммерийцам. Вот что делала с ним одна мысль о жене.

Однако он не мог убить Адриана. Даже ради нее. Даже если Карен сто раз права, даже если владыка — последний из деспотов. Двадцать лет, пока не было Карен, шут любил лишь одного человека на свете: парнишку в камзоле принца. Все светлое, что имел, отдал только ему. Убить Адриана — все равно, что самого себя.

Выброшу, — принял решение Менсон.

И подумал с запинкой: выбр-бр-бр… Куда выбр-бросишь? Это ж последняя просьба жены!.. Да нет же, тьфу на тебя, дурак с бубенцами. Ни хрена не последняя: вот вызволю Карен, и начнет она о чем-нибудь просить. Еще достанет меня просьбами — то булочку ей, то кофе, то ножки размять. Сдуреть можно будет от всяких просьб!.. А яд — к черрртям.

Он подошел к окну и только тут заметил, что ставни открыты. Утреннее солнце прячется за горой, вершина искрится в розовом ореоле, облака бегут по небу, точно овцы. Красиво!.. Но ставни-то вчера были заперты, владыка сказал: это для безопасности. А теперь чего?..

Постучали в дверь. Жало криболы и четверка шаванов привели Юхана Рейса. Паренек плохо выглядел — измучился за вчера, загоняла его Птаха. Все еще спал, повиснув на руках шаванов. Они свалили его в кресло около Предмета.

— Владыка, ты что, снова театр покажешь?

— Да, Менсон. И спектакль интереснее вчерашнего: в нынешнем мы сами примем участие.

Магда нахмурилась:

— Муж мой, если жанр останется прежним, то лучше сыграйте без меня.

— О, нет! Вчера была военная драма, а нынче ожидается мистерия с элементом шутки.

Менсон тряхнул бубенцами, оживившись:

— Пошутить я могу! А над кем?

— Убежден, тебе понравится жертва. Ганта Бирай, вы привезли?..

Шавана передернуло:

— Прикатили, век бы эту дрянь не видеть. Втащить сюда?

— Ни в коем случае, оставьте в коридоре.

Адриан прошелся по залу, потирая ладони, будто и правда ждал начала пьесы.

Удачный момент, — мелькнуло у Менсона. Но он уже забыл — момент для чего? Гм… Думай, голова… Выкинуть яд? Нет, для этого не время: Адриан бродит и смотрит. Вспомнить Карен? Да, это всегда за счастье. Милая моя дуреха, вот вытащу из темницы, сниму с тебя вонючие тряпки… А, вот что нужно! Уговорить Адриана!

— Владыка, она вообще не виновата.

Менсон выпалил — и сбился. Ночью придумал кучу доводов, но эхиота развалила все в куски.

— Фарвей того, — пробормотал шут. — Альмера, кайры, корабли… И еще эта бабенка… А Карен — ну совсем! Пойми же, владыка!

Адриан согласно кивнул:

— Я отлично тебя понял. Влияние Карен на политику Фарвея ничтожно. Генерал Хортон попросил корабли, чтобы плыть на помощь сеньору. Фарвей дал, чтобы выкинуть кайров из Альмеры, а заодно услал и полк Эдгара Лайтхарта, в чьей лояльности не был уверен. Старина Генри просто жаждал контроля над Красной Землей. Сыграла роль и Нексия Флейм — любовница младшего нетопыря.

Менсон чуть не рассмеялся от легкости успеха:

— Видишь, ну! Сам же понимаешь!

— Карен виновна, — сказал Адриан. — Она знала и не предупредила. Придется ответить.

От слова «ответить» кожа покрылась снегом.

— Владыка, она двадцать лет отвечала. Хватит уже!..

— Я решу, когда хватит.

Адриан вскинул руку, требуя тишины. Сощурив глаза, уставился в окно, будто заметил что-то крошечное на склоне горы. Потом обернулся к центру трапезной и поднял руку в приветственном жесте.

— Доброго утра, граф, — сказал владыка, когда беломордый Шейланд возник посреди зала.

— Э… здравия вашему величеству…

Куковод несколько растерялся. Адриан улыбнулся краем рта.

— Я ожидал вас в гости. Присаживайтесь, скоро подадут чай.

Беломордый огляделся по сторонам, встревоженный гостеприимством.

— Чего глазами хлопаешь? — буркнул Менсон. — Пей чай, пока дают.

— И деньги верни за Светлую Сферу. Я не забыла, — добавила Магда.

Хамство расслабило Виттора — он ожидал холодного приема. Сел за стол, принял чашку из рук лакея.

— Там мороз, ваше величество. Приятно выпить горяченького.

— Чем порадуете, граф? — спросил Адриан так, будто это человекоподобное дерьмо могло порадовать кого-то, кроме червей.

— Вчера состоялась битва в долине Первой Зимы, — Виттор по-светски отставил палец, поднося чашку ко рту. — Мы достигли не столь блестящего успеха, как…

— Лучше избавлю вас от необходимости лгать. Обратите внимание на другого моего гостя — Юхана Рейса. Он помог привести в действие Птаху-без-Плоти. Мы наблюдали битву и знаем о результатах.

Белая рожа скривилась.

— Надеюсь, ваше величество понимает: моя неудача временна. Я готовлю…

— …возмездие, конечно, — снова перебил Адриан. — Видите ли, мой двор просыпается поздно. Примерно через час придворные соберутся здесь на завтрак. Давайте скорее обсудим наши дела, а потом с легкой душою перейдем к трапезе.

Менсон подумал: если кусок дерьма сядет за наш стол, меня стошнит. Вот и хорошо: прицелюсь прямо на него.

— Мудрый деловой подход, ваше величество. Я прибыл к вам, чтобы попросить Предмет.

— Какой именно? — судя по лукавой искре в глазах, Адриан уже знал ответ.

— Голос Бога. А также Птаху без Плоти, раз уж она здесь.

— И чем вы готовы оплатить мою щедрость?

— Результатами, ваше величество. У нас с вами общий враг. Вчера он чудом избежал поражения, поскольку имел Персты Вильгельма. С помощью Голоса Бога я уничтожу Персты и их носителей. Затем соберу резервы и снова пойду в атаку. Клянусь, что в течение недели Первая Зима падет!

Магда не сдержалась и хохотнула:

— Обещала мышка коту яйца откусить.

Насмешка попала в цель, Виттора аж передернуло.

— Ориджины думают, что победили. Они жестоко ошибаются! Я разнесу все Персты, которые они захватили. Моя бывшая жена исчезнет во тьму, где ей и место. Я прикажу ханидам атаковать, а кто откажется — последует за Ионой. Замок сожжен, стена города пробита, у кайров тысячи раненых. Я вернусь, и теперь пускай не ждут пощады!

— Вы и в первый раз не блистали милосердием, — отметил Адриан. — Поверьте, я не критикую, а лишь спешу дойти до сути. Ваши грозные речи затуманивают простой факт: вам жизненно нужна моя помощь. Ориджины победили на всех фронтах, и вы сохранили лишь один довод: деконструктор. Вот только это мой довод. Прошу оплатить его.

— Чего желает ваше величество?

— Того же, что и прежде: Пауля и Абсолют.

— Пауль погиб в бою.

— Какая оплошность. А где его тело?

— Утрачено. Возможно, в руках Ориджинов.

Владыка развел руками:

— Тогда у вас остался для оплаты лишь один вексель.

Виттор отставил чашку и холодно глянул Адриану в глаза:

— Абсолют я не отдам.

— Отдадите, если надавлю. Вам просто некуда деваться… Но не бойтесь, слово императора свято. Мое условие осталось прежним: сами примените Абсолют и сделайте то, что я прикажу.

— Что именно?

Адриан подошел, склонился над Виттором, уперся кулаками в стол.

— Граф, торги окончились один вдох назад. Я прикажу — и вы сделаете. Без условий, без колебаний. Вы послужите перчаткой, надетой на мою руку. Это цена деконструктора.

Виттор недолго выдержал его взгляд. Опустил глаза, потеребил чашку, звякнул ложкой.

— Хорошо, я согласен. Где деконструктор?

— Шустрый, как таракан, — фыркнул Менсон.

— Деконструктор в надежном месте, — сообщил владыка. — Не думали же вы, интриган и лжец, что я отдам его в ваши руки.

— Но вы только что пообещали!..

— Я обещал, что вы воспользуетесь деконструктором. Но он будет в руках Юхана Рейса, под охраной моих людей. Если приблизитесь, вас убьют столько десятков раз, сколько потребуется для осознания вашей ошибки.

Виттор схватился из-за стола:

— Это невозможно! Рейс не умеет!

— Вы научите.

— Но он станет угрозой для меня самого!

— Ручаюсь, деконструктор не применят против вас. В отличие от вашего, мое слово заслуживает веры.

— Я могу исчезнуть в любой момент!

Владыка пожал плечами:

— Убирайтесь.

Шейланд замерцал, будто готовясь переместиться.

— Скатертью доррррога! — Менсон подбежал и занес ногу для прощального пинка.

Но граф обрел материальность и сел за стол.

— Ладно, пускай Рейс. Деконструктор убивает Предметы согласно номерам. Я скажу вам лишь те номера, что попали к врагу.

— Идеальное решение, — Адриан попросил жену: — Дорогая, будь добра, побудь секретарем.

И тут Менсон заметил блокнот, лежащий возле кресла Магды. Адриан все продумал наперед. Значит и дальше все пойдет по рельсам, верно? Беломордый червяк назовет номера, сработает Голос Бога — и то, что осталось от Первой Зимы… В глазах у шута почернело. Смешная отвага Ориджинов — так сказал владыка? Конечно, смешная: против деконструктора-то… Уссышься от смеха.

Он все еще стоял за спиной Шейланда. Как собрался пнуть под зад, так и стоял. Смотрел в затылок ублюдка, попивающего чай. И думал: ай, хороша ты, любимая! Ай, счастье мое! Так вот зачем яд…

Леди Магда расчертила листок в таблицу, озаглавила: «Предметы мерзлых задниц». Граф Шейланд начал диктовать:

— Пишите. Перст Мартина, в скобках — Ионы. Номер…

Последовало пятизначное число.

— Перст Джоакина…

Пять цифр.

— Перст Пауля… Перст Чары…

Каждый раз он называл число без запинки. Владыка поразился:

— Неужели помните?

Граф коснулся кулона на шее:

— Капля Солнца хранит информацию. Пауль сказал: там емкость, как у всех библиотек мира, вместе взятых. Большая часть томов нужна для работы Абсолюта. Но несколько страниц остается, я применяю для записок.

— Потрясающий Предмет! — неподдельно восхитился Адриан.

— Перст Кнута… — число. — Перст Мухи… — число.

Магда старательно писала, высунув кончик языка. Менсон перешел к столу императора, потрепал по щеке Юхана Рейса, заглянул через плечо владычицы. Предметов набралось немало. За Перстами Вильгельма шли Рука Знахарки, Светлая Сфера, Голос Бога.

— Значит, Ориджины имеют свой деконструктор?

— Они не могут им управлять. Даже если Иона допросила Мартина, то он не знал ключей.

— Хорошо, — Адриан почесал шрам на пояснице. — А Ульянина Пыль не у них ли в руках?

— К счастью, нет. Пыль у моих людей в Створках Неба.

— Перчатка Могущества и Вечный Эфес тоже имеют номера?

— Убить можно те Предметы, что бывали в руках Пауля. Его касание сделало их уязвимыми.

— Хорошо, — повторил владыка. — А Предметы из достояния Ориджинов?

— Пауль не прикасался к ним.

— Стало быть, список полон?

Виттор потер переносицу:

— Кажется, да.

Адриан взял у жены блокнот.

— Почти двадцать Предметов… Хватит, чтобы убрать целый замок?

— Он не исчезнет целиком. Но Предметы уничтожат куски фундамента и стен, а остальное рухнет. Конец гнезду нетопырей!

Молодчинка ты, Карен, — снова подумал шут.

— Ключи, будьте добры, — попросил Адриан.

— Ключ вызова таков, — Виттор сказал непонятное слово, владыка записал в блокноте. — Затем надо прочесть номера. Можно не вслух, а только глазами. Затем исполнительный ключ…

Еще одно странное слово легло на страницу. Владыка подозвал болотника:

— Наш славный Юхан снова засыпает. Дайте ему что-нибудь выпить, пускай будет готов.

А потом повернулся к белой морде:

— Граф, слушайте мой приказ. Вы отправитесь на объект и осмотрите его. С помощью кулона моей матери тщательно зафиксируете все, что увидите, и по возвращении представите доклад.

— Всего-то?.. — Виттор вздохнул с облегчением. — А каков объект?

— Ах, я не сказал? Звезда, конечно же.

Виттор застыл на мгновенье. Всего на вдох, и бровь поднялась лишь капельку, и уголок рта дернулся почти незаметно.

— Не вижу трудностей, ведь я уже бывал там.

Адриан остановился у окна, глядя на небо. Солнце еще пряталось за горой, и Звезда мерцала тусклой белой точкой на синеве.

— Подойдите ко мне, граф. Прошу, посмотрите на нее.

Он приобнял Виттора и привлек к стеклу.

— Звезда очень красива, правда? Вы же видели ее вблизи.

— Она божественна! — воскликнул Шейланд.

— Знаете, что я сделал первым, когда Птаха без Плоти заговорила? Послал осмотреть Звезду. Птаха не добралась до ее поверхности: дальности не хватило. Но подлетела очень близко, я видел Звезду не хуже, чем эти горы… Мой дорогой кристально честный вассал, вы не сможете переместиться в соседний хутор, а потом солгать, будто летали на Звезду. Вы действительно отправитесь туда. Я проверю по вашему рассказу.

Рука Адриана так и лежала на загривке графа, и было хорошо заметно, насколько владыка выше этого мерзавца. Виттор хлопнул глазами, раскрыл было рот. Мысли так и кипели в его башке, выискивая новый способ солгать.

— Она безумно красива, — повторил Адриан. — Вы — самый счастливый человек на свете.

— Я… я не смогу.

— Вы сможете. И на сей раз действительно станете мессией! Все, что вы врали о себе, внезапно станет правдой. Вы спасете весь поларийский народ!

Белолицый задрожал под рукой императора:

— Нет… ваше величество, я не стану… Мне страшно.

— Как же вы жалки, — с горечью бросил Адриан и сделал движение рукой.

Раздался треск. Яркая искра ударила в открытый загривок Шейланда, и тот повалился на пол.

Владыка трижды хлопнул в ладоши.

Двери сразу распахнулись, в зал вошли Второй из Пяти и Леди-во-Тьме, и Франциск-Илиан. Пророк расплылся в улыбке, граф Куиндар вскричал:

— Браво! Получилось!

Слуги Леди-во-Тьме вкатили тележку, на которой располагался хрустальный гроб. Подбежали к Виттору Шейланду, схватили за руки и ноги.

— Рейс готов? — уточнил Адриан и получил «да» в ответ. — Быстрее, у нас полминуты!

Белолицего забросили в гроб, точно мешок картошки. Поправили руку, которая свесилась за край. Перекатили ближе к Рейсу. Тот замешкался, но жало криболы схватил его ладонь и приложил к крышке Чрева. Прошептал ключевые слова, и Рейс послушно повторил за ним. Чрево замерцало — и захлопнулось. Сквозь прозрачную крышку было видно, как воздух внутри побелел, наполняясь туманом. Крупицы воды превратились в кристаллы льда, стенки Чрева подернулись инеем. Шейланд скорчился в судороге, веки приоткрылись — и глаза заледенели, мертвым взглядом уставившись в никуда.

— Вот теперь — браво! Браво нам!

Южане и болотники зааплодировали. Шаваны и Магда ошарашенно переглянулись.

— Прошу прощения, друзья мои. Не все в этом зале понимают, сколь блестящая операция была проведена, — Адриан триумфально приложился к чашке чая, но поморщился: — Он остыл, подайте свежий… Итак, позвольте пояснить. Имелось три сложных вопроса. Вот первый из них: не защитит ли Абсолют от искры? Мы с королем Франциск-Илианом и графом Куиндаром провели сотни часов над священными текстами — и нашли только крохи сведений, не давшие нужного ответа. Но, к счастью, в среде Праотцовской Церкви распространился ценный документ: очерк аббата Амессина о воскрешении Избранного. Мы получили данный текст по каналам Максимиановского ордена. Из очерка узнали, что имелся зазор времени между мигом, когда Шейланд лишился чувств, и срабатыванием Абсолюта. Это означает, что Абсолют пришел в действие только по факту смерти носителя, и не сработал от обморока. Стало быть, искра сделает свое дело!

Принесли горячий чайник. Южане и Леди-во-Тьме присоединились к чаепитию, леди Магда заказала кофе, Рейсу не дали ничего, кроме воды.

— Вторая задача — тренировки, — продолжил Адриан, наслаждаясь напитком. — Нужно было отточить весь порядок действий и уложиться в короткое время, что дает нам искровый обморок. Мы провели порядка двадцати репетиций и выверили все до мелочей, включая расположение кресла Юхана Рейса и тот факт, какое именно окно будет открыто. Роль Кукловода играли преступники, осужденные майнским судом. Мы отточили навык и смогли уложиться в тридцать секунд даже в случае, если граф откажется подойти к окну и будет повержен за столом.

— А третьей задачей занимался я, — поведал Франциск-Илиан. — Сможет ли Чрево заморозить носителя Абсолюта? Мое знание священных текстов помогло найти ответ. Праотец Эвриан иносказательно описывал действие Чрева, из его намеков я заключил следующее. Человек после заморозки во Чреве остается жив и полностью здоров, а значит, его помещение туда не приведет к срабатыванию Абсолюта. Риск гибели имеется лишь при неудачной разморозке — если что-либо помешает Чреву правильно произвести обратной процесс.

Адриан отчего-то коснулся своего кулона. И встряхнул головой, будто сгоняя печаль:

— Итак, мы достигли блестящего успеха!

— Поздравляю, владыка, — скрипуче молвила Леди-во-Тьме. — Я с недоверием принимала ваши громкие обещания, но вижу, как сильно ошиблась. Вашею заботой Великое Древо растет быстрее, чем полевой цветок.

— Благодарю, королева. Ваш вклад столь же значителен: без помощи темного ведовства мы не покорили бы ни Юхана Рейса, ни само Чрево.

Она ответила учтивым кивком.

— Для завершения плана не хватает лишь присутствия визитера. Знаете ли вы способ заполучить его?

Лицо Адриана озарила усмешка:

— Проше простого: мы поговорим с лордом Эрвином и вежливо попросим. Ганта Бирай, принесите Голос Бога.

Магда, доселе хранившая задумчивый вид, стиснула владыку в объятиях:

— Муж мой, я вас обожаю!

А Менсон подумал: медленный — это сколько?..

Сильнейшая гордость за мужа овладела Магдой, когда тело Кукловода покрылось инеем во Чреве. Последовала триумфальная речь владыки, но и без пояснений Магда знала величину успеха. Бессмертный Кукловод устранен. Деконструктор в руках Адриана вместе со всеми ключами. Прямая связь с Ориджинами — вот она, только включи Предмет. Чтобы с огромной выгодой закончить всю войну, нужен всего один разговор!

У Магды вспыхнуло желание — самой провести эту беседу. О, она твердо знала, что сказать! «Лорд Эрвин, поздравляю с победой, было очень красиво! Кукловод в вечной темнице, его люди разбиты, ваша месть свершена. Так не пора ли нам заключить мир? Я верну город Майн и даже оставлю вам Уиндли. Это мой щедрый дар на день Сошествия, но уж и вы меня не оставьте в обиде. Вечный Эфес задержался на поясе Минервы, а я тоже хочу поносить эту штучку. А мой супруг жаждет знакомства с Натаниэлем. Пришлите его — ударим по рукам!»

Ориджин ранен и, наверное, очень слаб. Возможно, сразу согласится, лишь бы быть оставленным в покое. А может, найдет силы для торга и скажет: «Натаниэль — моя корова, я ее буду доить. Эфес нужен Минерве, она-то сидит без мужика. И вообще, я великий полководец. Скажите спасибо, что я снова не забрал Лабелин». На что Магда ответит, улыбаясь во все зубы: «О, вы гений войны, спору нет, когда напишете книжку о стратегии — я попрошу автограф. Но есть у меня одна штуковина — Птаха без Плоти. Я вижу вас все время, даже когда идете отлить. А еще у меня сотня болотных колдунов и Перст Вильгельма. Я только к тому веду, что, тьма сожри, хватит нам воевать. Если так хотите, оставьте Натаниэля себе. Пришлите пузырек его крови — и будем в расчете».

И он согласится! Он не дурак, чтоб не принять такие милые условия. Корова-то останется у Ориджина, а нам — лишь глоток молочка. Но для нас с мужем это золотые горы! Мы разделим пузырек и оба получим первокровь. Пошлем отряд в Створки Неба, вырвем Ульянину Пыль у шейландских недобитков. Напишем на крышке Чрева: «Отдай нам Абсолют» — и разбудим белую рожу. Боги, что тогда будет!

— Муж мой, я вас обожаю! — вскричала Магда и повисла на шее Адриана.

Мы будем стареть так же медленно, как Праматери. Через полвека я все еще буду молода. Тьма, ради такого даже похудеть не грех! Болезни, ранения, мор — плевать, Абсолют защитит от всего. Будем носить по очереди и избавляться от любых напастей. Птаха без Плоти станет порхать над всей страной — пускай попробует кто-нибудь затеять мятеж или уклониться от налогов. Кстати, о налогах: вернувшись в Фаунтерру, я найду способ перекрыть минервину кормушку. Долго ли она пробудет владычицей, когда казна перестанет наполняться? Сама же вернет Эфес, а мы, так и быть, помилуем ее.

Правда, святая корова останется у Ориджина. Он сможет выдоить молока и напоить целое войско… Ой, нет, не сможет! Деконструктор — опасное дерьмо, но разок его стоит применить: чтобы прихлопнуть корову. Мы с мужем будем последними, кто выпьет молока. И именно поэтому я лучше откушу себе язык на слоге «де», чем скажу слово «деконструктор». Когда Натаниэль испарится, Эрвин должен обвинить не нас, а Кукловода.

От этих мыслей, как от предчувствия постели, все загорелось внутри у Магды. Вот он, триумф! Без крови, без риска, протяни руку — возьми! Адриан — поистине гений! Когда Бирай принес Голос Бога, Магда потянулась было к нему, но не взяла по единственной причине: пускай муж насладится сам. Это же он все придумал!

Адриан мягко отстранил жену и передал Голос Бога Юхану. Как тут грубо вмешался шут:

— Владыка, дай эхиоты! У меня флакон опустел!

— Ты уже принял сегодня.

— Надо еще! Душа горит!

— Я распоряжусь, к вечеру принесут.

— Нет, владыка, сейчас!

Менсон повис на рукаве Адриана. Обычно проделки шута были по сердцу Магде. Дерзкий, нахальный, харизматичный, он имел все, что нужно мужчине. Но сейчас, когда всего минута отделяла от триумфа, шут пришелся некстати.

— Потерпи, Менсон, — попросила Магда, — вот поболтаем с нетопырем и все тебе дадим.

— Да не могу я слушать без флакона! Разговор-то будет — ууух! Вы — ого-го, нетопырь — ой-ой. Насладиться бы этим, а эхиоты нет. Все мысли только про нее.

— Отчего тебя так припекло? Еще же утро.

Менсон ткнул пальцем ей в грудь:

— Ты возле мужа стоишь, сиськой трешься. А моя зазноба гниет в подземелье. Чего меня прррипекло? Сама подумай!

Магде стало не по себе. Чувства между Карен и шутом вызывали уважение. Эти двое так любили друг друга, как Магде с мужем и не снилось.

— Ладно, Менсон, мы все устроим. Муж мой, прошу вас…

Владыка выказал недовольство, но все же послал жало криболы за зельем и дождался, пока Менсону вручат флакон. Шут хлебнул, зрачки расширились, точно у кошки.

— Ты доволен? Можем начать?

Третья за сутки доза эхиоты оказалась лишней. Изо рта Менсона потекла струйку слюны, глаза уставились черте-куда, голова затряслась, как горох в сите.

— Ему плохо, на помощь! — воскликнула Магда.

— Ты сама его напоила! — озлился Адриан.

— Я же не знала…

— Тьма. Усадите его, позовите лекаря, а мы все-таки начнем.

Пара слуг подхватила шута и поместила в кресло. Он страшно скрежетал зубами и бил себя ладонями по ушам. Адриан подал Юхану Рейсу список Предметов:

— Вызовите вот этот. Но не уничтожайте, я хочу поговорить.

Бедный шаван плохо владел грамотой, пришлось надиктовать ему цифры и ключ. Голос Бога замерцал таинственным светом. Минуту или две длилась тревожная пауза. В тишине было слышно, как Менсон бьется затылком о спинку кресла. Наконец, появился лекарь… и в то же время Предмет заговорил:

— Кто на связи?

Магда не помнила голос Эрвина Ориджина. Пророк, помнивший его, покачал головой.

— Мы хотим говорить с герцогом, — властно изрек Адриан.

— Кто вы?

— Владыка Адриан Ингрид Элизабет. Требую связи с герцогом Ориджином.

Видимо, он стоял недалеко. Спустя вдох раздался голос Эрвина:

— Доброго дня, бургомистр Адриан.

Первая реплика мужа в точности совпала с планом жены:

— Лорд Эрвин, поздравляю вас с победой. Это было красиво, — Магда возликовала от того, насколько совпадают пути их мыслей. — Надеюсь, вы понимаете, что сия победа частична и недопустимо дорога. Ваша армия утратила боеспособность, в отличие от моей.

Эрвин сказал хрипло, с огромной усталостью в голосе:

— Этой ночью погибли мой брат, отец и друг.

— И вы ждете снисхождения? — уточнил владыка. Излишне жестко, Магда сказала бы иначе.

— Никак нет, милорд, — голос Ориджина был слаб. Он не просил о сочувствии, но явно заслуживал его. — Я безмерно устал видеть, как гибнут хорошие люди. Когда начнете искать подвоха в моем предложении, то знайте: подвоха нет, я просто устал от войны.

— Сейчас вы сделаете мне щедрое предложение, верно?

— Милорд Адриан, в империи два претендента на корону, из коих один не так давно отрекся, а другой запятнал себя ересью и на полгода бесследно исчез. К сожалению, Династия перестала быть надежным субъектом власти. Палата Представителей — единственный орган, который сохранил однозначную законность. Я намерен соблюдать постановления Палаты, а они таковы. Вы должны явиться на майское заседание и дать ответ за все свои действия, в том числе — сговор с Кукловодом. Палата определит наследника короны путем голосования. До дня выборов роль временной правительницы выполняет леди Минерва Стагфорт.

У Эрвина появилась одышка, он сделал паузу, чтобы перевести дух. Адриан подмигнул жене, намекая: пускай выговорится, потом уж я его. Менсон дергался, пуская слюни, лекарь вливал что-то ему в рот.

— Я предлагаю следующее, — заговорил Ориджин. — Через три дня соберем в Первой Зиме малое заседание Палаты. Будут представители Короны, Южного Пути, Шиммери, Дарквотера, Ориджина, Рейса и Закатного Берега, что создаст половинный консенсус. Мы сможем принять законное решение о том, как всем нам мирно дожить до мая. Я гарантирую вам свободный вход в Первую Зиму, а также выход из моих земель. Кроме того, оставлю Фаунтерру под вашим контролем вплоть до дня выборов. Впоследствии я начну выполнять то решение Палаты, которое будет принято.

— И вы полагаете, — уточнил Адриан, — я приду в восторг?

— Сейчас зима. Вы заперты в горах. Никуда не уйдете без боя, а бой вам не выиграть. Когда-то я хотел вашей смерти, но знаю, что ошибся. Вы — не Кукловод, а только пособник. Я готов простить вас ради того, чтобы сберечь много тысяч солдатских голов. Поймите меня и не ищите обмана.

Горячими ладонями Магда вцепилась в руку мужа. Святые боги, да это же лучшие слова из возможных! Мы уйдем без боя, сохранив и войско, и Южный Путь. Эрвин оставит нам Фаунтерру — значит, отдаст и Эфес! До мая? Хорошо, пускай! До мая мы влюбим в себя весь Поларис, никто не подумает голосовать за Минерву! Что еще — визитер? Так попроси у Эрвина пузырек крови. Скажи: сердечное спасибо, милорд; скажи: я тоже устал от смертей; скажи: будь проклята война, я соболезную вашим утратам. И попроси один ничтожный пузырек! Он даст, Праматерью клянусь!

— Лорд Эрвин София Джессика, вы преступник и бунтарь, — сказал Адриан, и Магда застыла на месте. — Вы нарушили вассальную клятву, по вашей шее плачет топор. Но вот мое щедрое предложение: я помилую вас и вашу семью, и оставлю Первую Зиму. Вы сохраните титул герцога Ориджина, но сдадите Персты Вильгельма, Вечный Эфес и Перчатку Янмэй. Также вы пришлете мне двух беглых преступников: мошенника Натаниэля и леди Минерву Стагфорт, повинную в казнокрадстве. На сем будем квиты.

— Что ты творишшшь?! — прошипела Магда, впиваясь ногтями в руку мужа.

Пророк делал Адриану красноречивые знаки. Даже Менсон притих и утер слюни рукавом.

Предмет издал тяжелый вздох и заговорил голосом Ориджина:

— Мы с вами были двумя дураками. Позволили Кукловоду стравить нас и выкрасть Предметы Династии. Я признаю, что был спесив и дерзок, и возвел на вас клевету. Но признайте и вы, как много дряни натворили. Покайтесь, подпишите мир и позвольте Палате нас рассудить.

— Мое предложение прозвучало.

— Значит, вы по-прежнему глупы. Я не хочу убивать ваших солдат и вашу жену, а тем более — шута Менсона и короля Франциск-Илиана. С вами много славных людей, я желаю им долгих лет жизни… — Голос изменился, отвердел, словно лед. — Но если придется, я перебью всех. Сейчас зима. Вы в северных горах. Никто не уйдет живым.

Магду мороз пробрал по коже. Адриан молвил сухо и спокойно:

— Деконструктор у меня. Сначала уничтожу один ваш Предмет. С помощью Птахи без Плоти я буду смотреть за Первой Зимою. Если в течение получаса вы не поднимете белый флаг, я взорву все ваши Предметы, включая целое достояние дома Ориджин. От вашего замка не останется камня на камне. Если попытаетесь вывести людей — я увижу это и сразу применю деконструктор. Полчаса, милорд. Время пошло.

С этими словами Адриан разорвал связь и орлиным взглядом окинул зал.

— Твою ж Пр-ррраматерь! — выкашлял шут.

— Владыка, боюсь, вы излишне… — начал пророк, как тут вмешалась Магда:

— Счастье мое, что вы творите?! На кой черт нам война с нетопырями? Нужна только кровь Натаниэля! Попросите глоток, попросите чашку. Но вы же начинаете войну!

— Война началась давно. Теперь я ее закончу.

— Нет же! Вы затягиваете петлю, которую не развязать!

Адриан усмехнулся:

— Разве что петлю на шее бунтаря. Ориджин сам признал, что слаб. Я взорву один Предмет, и он пойдет на уступки. Нам нужны визитер и Минерва — я их возьму.

Магда отступила от него, уперев руки в бока:

— Муж мой, не помню случая, чтобы вы меня послушались, поэтому сейчас будет первый. Я требую мира с Ориджином!

Опасный огонь блеснул в зрачках Адриана.

— Ну, коль вы требуете… Юхан Рейс, приказываю уничтожить Руку Знахарки.

Губы шавана зашевелились, произнося код. И в этот вдох Магда поняла, что будет дальше. Рука Знахарки — целительный Предмет. Его носит не кто-нибудь, а лично Иона Ориджин. После этого мир не наступит никогда. Север будет мстить до последнего кайра. Пока не сломается последний лидский меч, Север будет рубить людей Адриана.

— Нет! — закричала Магда и кинулась к Рейсу, ухватила Предмет, попыталась стянуть с руки.

Адриан схватил жену, чтобы отбросить в сторону…

И оба замерли. Что-то странное творилось с шаваном.

Юхан разинул рот, дико выпучил глаза. Впился ногтями в шею, будто хотел насквозь процарапать ее. Задрожал, покрылся багровыми пятнами… И рухнул лицом на стол у подножья Птахи без Плоти.

Повисла страшная тишина. Лекарь перебежал от Менсона к Рейсу, пощупал пульс, нашел жилу на шее. С испугом уставился на владыку, отрицательно качнул головой.

Второй из Пяти зашептал на ухо болотной королеве. Она ответила:

— Это пилюля Черной Мэри. Смертельный яд часового действия.

Лицо Адриана вытянулось, как конская морда.

— А можно ли как-нибудь?.. Есть ли зелье?..

— Он мертв, милорд, — произнес Франциск-Илиан, и как-то врезалось в уши слово «милорд». — Он полностью мертв. Такое случается с людьми.

Адриан повертел головой, будто ища поддержки.

— Ну, в таком случае мы…

И тут Магда взорвалась:

— Слушай меня, кровожадная жопа! Ты просрал свой единственный козырь, потому теперь сделаем то, что скажу я. Ты напишешь гребаное письмо Ориджинам. В нем будет мешок извинений и ведро раскаянья. Сегодня пошлем курьера, а через три дня все мы явимся на мирные переговоры. Если Ориджин оставит нам Фаунтерру до мая — ты поклонишься и скажешь: «Нижайше благодарю». Если Ориджин скажет: «Ты был дураком» — стукнешь себя в грудь и ответишь: «Так точно, полным кретином». Ты сделаешь все, тьма сожри, чтобы я и мой отец, и наша армия, и шут Менсон, и даже шиммерийцы вышли отсюда живыми!

— Это… ты его?.. — выдавил Адриан, глядя на мертвого Рейса.

Магда понимала: это сделал шут. Он даже рискнул собой и выпил лишнюю эхиоту, чтобы затянуть время, пока сработает яд. Без малейшего стеснения Магда солгала:

— Да, это я. Если хочешь вырастить свой сраный дуб — никто тебе не поможет, кроме Минервы и Ионы. Значит, придется мириться с ними! А коли захочешь как-нибудь меня наказать, то учти: отец сейчас в штабе барона Деррила, наши полки готовы к бою, а вестовой уже умчал к генералу Хортону. Если ровно через час я не поцелую папеньку в щечку, он объединится с кайрами и вытрясет из тебя дерьмо.

На Адриана жалко было смотреть. Он оплывал и таял, как сугроб желтого обоссанного снега. Несомненно, потом он захочет отомстить. Но Магде осточертело жить в страхе перед мужем. Малахольная Иона пошла против перстоносцев — чем это я хуже? Неужто не справлюсь с одним наглым говнюком?!

— Леди Магда, — тонко улыбнувшись, пророк поклонился ей.

Поддержка шиммерийца придала сил. Магда сунула Адриану блокнот:

— Пиши извинения, драгоценный. И вот еще: прямо сейчас отпусти жену Менсона. Твой дядя не заслужил такого отношения.