Тень Великого Древа

Искра — 5

Август 1775 г. от Сошествия

Фаунтерра

Вечный Эфес нашелся в дворцовом парке, на скамье. Светлая Сфера — под защитной стеною: видимо, ударилась в нее и упала на землю. Нави так и не нашелся. Буквально пропал без следа. От переполоха проснулось множество людей, двор буквально кишел народом, но никто не заметил Натаниэля. Ворон Короны начал розыски, они длились уже несколько дней.

Мира поигрывала рукоятью Эфеса, пила кофе и размышляла. Подумать было о чем. Каждый из вороха отчетов на столе говорил примерно одно и то же: дело дрянь.

Адриан начал переброску войск по рельсам из Лабелина в Хэмптон. За несколько дней он сосредоточит там всю армию, затем двухдневный марш — и Адриан в столице. Мира до сих пор не знала способа остановить его без боя. Да и с боем тоже, если разобраться. А Адриан знал, что она в тупике. Он прислал волной развернутое письмо — весьма вежливое, даже галантное предложение сдаться. Мире обещалось теплое местечко — в тени владыки.

Серебряный Лис со своими полками бросил позиции на Бэке и ушел в Земли Короны. Мира узнала об этом от северного генерала Хортона. Сам Лис хранил полное молчание, из чего следовало: он переметнулся. Численный перевес Адриана стал абсолютно подавляющим.

Шаваны ворвались в Земли Короны и один за другим опустошали города. Хортону и Смайлу было приказано остановить их на берегах Змейки. Но Серебряный Лис не исполнил приказа, а Хортон счел, что его собственных сил недостаточно. «Я имею в наличии пять батальонов. Их никоим образом не хватит для победы над пятнадцатью тысячами всадников с Перстами Вильгельма. Не могу самостоятельно принять битву, остаюсь на берегах Бэка. Готов объединиться с полками вашего величества. Назовите место встречи». Она не знала, где назначить встречу. Если кайры придут в столицу, то неминуемо схватятся с войсками Адриана, а этого она клялась избежать.

Тем временем орда беспрепятственно взяла Смолден и Кейсворт, и еще несколько городов. Шаваны не задержались ни в одном из них. Наспех выпотрошили дома, выгребли самое ценное и ринулись дальше. Главная добыча ждала впереди. От Оруэлла открывались три дороги: в Маренго, Арден и Фаунтерру. Каждый трофей был заманчивей другого. Маренго — богатейший портовый город. Арден переполнен храмами с дорогой утварью, иконами, Предметами. О Фаунтерре нечего и говорить! Очевидно, что в конечном итоге орда придет в столицу. Но, по всей видимости, сначала шаваны возьмут Арден. Там они подкрепятся, соберут силы в кулак, подготовятся к решающей битве — и уж тогда на Фаунтерру.

Таким образом, две вражеские армии зажимали столицу в клещи: Адриан наступал с севера, Юхан Рейс — с юга. Минерва очутилась между молотом и наковальней.

Лейла Тальмир первой предложила это:

— Ваше величество, отойдите в сторону. Мужчины хотят играть в войну — пускай сразятся между собой. Оставьте Фаунтерру! Эти двое придут в нее с разных сторон и столкнутся лбами.

— Тогда столица станет полем битвы. Погибнет множество горожан.

— Объявите эвакуацию, отдайте пустой город.

Нет, душа Миры не лежала к этому. Потеря столицы — катастрофа! Да и горожан не вывезти никак. Из Кейсворта, Оруэлла, Ардена — отовсюду, где шла орда, — люди сбегались в Фаунтерру. Всю Корону облетел слух о Перчатке Могущества, о стройке укреплений, в которой участвует сама императрица. Люди верили в силу Минервы и спешили под ее защиту. Столица переполнилась народом.

Вторым к ней обратился Роберт Ориджин:

— Ваше величество, предлагаю вам покинуть Фаунтерру. Отправимся на север. Я обеспечу вашу безопасность по дороге, а вы поможете нам в войне с Кукловодом. Как известно, он идет к Первой Зиме. Перчатка Янмэй будет неоценима для обороны.

— Отдать столицу — признать Адриана владыкой. Удивлена, что вы предлагаете это.

— Основа стратегии — концентрация сил. Нельзя принимать бой, когда нет шансов на победу. Нужно собрать все войска воедино и бить с преимуществом.

— Верно, милорд. Но я поклялась спасти Фаунтерру от шаванов и не пустить Адриана на трон.

— Ага.

Он вынул из кармана ленту голубиной почты:

— Приведу еще один аргумент. Лорд Эрвин прислал мне такое сообщение.

— Он жив?!

— Так точно. Разбил одного из степных вождей.

— Слава богам!

Мира прочла послание. Усомнилась в смысле, перечитала заново.

— Как это понимать?

— Я прочел то же, что и вы. Фамильный шифр тут не применялся.

— Но что это значит?

— По меньшей мере, одно: ваша помощь пригодится нам на севере.

Мира сказала:

— Я должна исполнить клятву.

— Бывает…

Что любопытно: настроенье при дворе менялось к лучшему. Мира ничего не предпринимала — и люди принимали бездействие за уверенность. Владычица спокойна — значит, все идет согласно ее плану. Для паники нет причин, нужно просто делать свое дело. Министр финансов ввел в оборот новую партию бумажных денег. Министр налогов доложил о сборах за июль. Министр двора по случаю Софьиных дней сменил оформленье интерьеров.

Чтобы упражнять пальцы, Мира часто носила Перчатку Янмэй. Поднимала письма, стратемные фишки, чашечку с кофе — все служило целям тренировки. Это тоже давало уверенность дворянам. Сила Перчатки отразит удар Перстов! Сама Янмэй — на нашей стороне! Банкир Конто принес доклад о состоянии счета Минервы. Огромные суммы ушли на нужды обороны, но и осталось немало. Согласно желанию владычицы, банкир превратил средства в недвижимое имущество. Мира стала хозяйкой двух небольших улиц.

— Прекрасное вложение денег. После войны цены вырастут, ваше величество получит большую прибыль!

Мира не знала, смеяться или плакать. Две штормовые волны катились на нее с разных сторон. Она не имела даже подобия плана. И все чаще вспоминала слова Нави:

— Оборона бесполезна. Валы не нужны. Смотрите в суть, делайте главное!

Но что — главное? Пауль с Абсолютом?.. Даже если так, он за тридевять земель. Другие беды — намного ближе.

Еще один человек нашел, что посоветовать ей. Точнее — два человека вместе: шут Менсон и леди Карен Лайтхарт.

— Простите, ваше величество, мы с мужем не пришли к согласию. Потому вынуждены дать противоположные советы.

— Какого черта? — возмутился Менсон. — Я должен первым говорить!

— Говори, любимый. Я только предупредила, что думаю иначе.

Он сказал Минерве:

— Уступи Адриану. Когда владыка придет, сними Эфес, отдай ему. Всем хорошо же! Владыка сядет на престол — а он ох как его любит. Ты получишь хорошую должность — станешь министром или секретарем, я за тебя замолвлю словечко. С ордой разберется Адриан. Ты ему поможешь Перчаткой — и он справится. Заживем как встарь! Колпак, корона, умная девица!

— Я клялась не отдавать ему трон.

— Нее, я лучше помню: ты клялась сделать все, что можешь. А коль не можешь ничего — то и слово не нарушено!

— Значит, вы выбрали Адриана?

— Все ты перепутала! Я выбрал вас двоих, хочу, чтоб вы дружили, и я с вами тоже. Жаль, он женился на кабанихе — а то бы я ему тебя сосватал.

Леди Карен непринужденно обмахнулась веером. Менсон фыркнул:

— Говори уже, раз чешется! Машешь тут…

Она сказала:

— Я вижу, что ваше величество спокойны. Возможно, вы решили тем или иным способом договориться с Адрианом. Предупреждаю вас от этого. Рано или поздно он вам отомстит.

— За что, миледи?

— За успех и славу. За Перчатку Янмэй на руке. За то, что сидели на троне и остались живы.

— Как можете утверждать? Вы же не знаете его!

— Я хорошо знала его отца. Это не та порода, которая прощает что-либо. Телуриан растоптал всех, кто был связан с Менсоном, не исключая невиновных. Адриан пошел в отца. Вспомните Глорию Нортвуд.

— Далась тебе Глория! — вскричал шут. — Он тогда был зол: эти восстают, те интригуют. А сейчас будет счастливый и довольный, хоть прикладывай к ране.

— Напротив, сейчас будет злее, чем год назад. Его свергли и чуть не убили. Чтобы вернуться, ему пришлось взять в жены уродку. Адриан не простит никого.

— Миледи, — удивилась Мира, — почему же вы здесь?

— Я не оставлю мужа. Если не уговорю его, то и сама не уеду.

Менсон ткнул пальцем в жену:

— Я говорю ей: «Если так боишься — давай к себе в Леонгард». Она — ни в какую. Я ее запихнул в поезд. Она вышла на другой станции и приехала назад. Что с ней будешь делать!..

— Так что же вы советуете? — уточнила Мира.

— Поклонись Адриану! — сказал шут.

— Бегите, — сказала Карен.

Ворон явился к ней поздним вечером. Мира пила кофе и читала отчеты, впитывая ночную порцию плохих новостей. Орда шаванов миновала Оруэлл. Не имея шансов на победу, гарнизон сложил оружие. Мещане спрятались в подвалах и пересидели сутки, пока лошадники выносили их добро. Потери были малы. За долгий путь через Альмеру шаваны поняли, что рабы и скот — обуза в походе. Теперь они брали только деньги и пищу, ради забавы насиловали женщин — и снова пускались в дорогу. Крупнейшие города Короны манили богатством. До Ардена оставалось меньше сотни миль.

— Ваше величество, позвольте обратиться.

— Угадаю: вы тоже дадите совет! И сразу скажу: я по-прежнему против убийства.

Марк поднял раскрытые ладони:

— О, ни в коем случае! Вы меня пристыдили, совесть очнулась ото сна. Даже думать не могу ни о чем аморальном.

— Пф!..

— Я посвятил себя честному делу: поискам Натаниэля. И достиг успеха!

Мира подпрыгнула:

— Ну же, не томите!

— На берегу Ханая, не доезжая Ардена, есть городишко Часовня Патрика. Нави там.

— Скрывается?

— Отнюдь. Приехал в открытую, назвался своим именем. Многие запомнили его.

— И он думал, мы не найдем?!

Марк почесал затылок:

— Тут странное дело, ваше величество. Обычно, убегая, человек путает следы. Начало его пути легко проследить, но чем дальше, тем больше тумана. В данном случае — строго наоборот. Ни одна живая душа не видела, как Нави покинул дворец. Ни один констебль не заметил его на ночных улицах. Казалось, он просто испарился. Однако я велел опросить людей на станциях дилижансов — и там свидетели нашлись. Нави тайно пересек город, но на станции дал себя заметить. А уж в Часовне Патрика совсем перестал скрываться.

— И что же, вы привезли его?

— Нет, ваше величество. Он под наблюдением, но я решил уточнить приказ. Как показали события, Нави может быть весьма опасен. Стоит ли везти его в столицу? Не лучше ли допросить прямо в том городке?

— Допросить о чем?

Ворон красноречиво глянул на Эфес:

— С таким оружием вам никто не будет страшен!

— А мне показалось, Эфес лучше не применять. Он опасен для всех вокруг. Недаром есть традиция — не извлекать его из ножен.

— Применять или нет — воля ваша, но тайну Предмета лучше раскрыть. Допросим юнца.

Мира помедлила, шевеля листы отчетов.

— Нави постоянно просил нашей помощи. Все, что он делал в столице, — один сплошной крик мольбы. Теперь он сбежал, но не стал искать поддержки у какого-нибудь лорда, а застрял в маленьком городке…

— Вот и прикажите допросить, получите все ответы!

— Ворон, скажите: вы верите в Темного Идо?

Марк развел руками:

— Увольте, ваше величество! Вам бы лучше спросить священника…

— Я спросила. У архиматери Эллины бывают просветления рассудка, я попала в один из них. Ее святейшество ответила цитатой: «Страшны и темны дела его. Кто знает — да не смолчит. Кто слышит — да не будет глух. Кто видит — пусть не пройдет мимо».

Ворон не нашел, что сказать. Повисла пауза. Мира развернула карту, нашла городишко на берегу Ханая.

— Рядом проходят рельсы…

— Верно, ваше величество.

— Значит, туда можно добраться и поездом, и кораблем, и дилижансом.

— Удобный городок.

Мира размышляла, бегая взглядом по карте.

— По-вашему, сударь, зачем шаванам Фаунтерра?

— Даже не знаю, ваше величество. Теряюсь в догадках.

— Спрошу иначе: какой тут самый ценный трофей? Брать будут все, это понятно. Но что — прежде всего?

— Имперскую казну, Корону и Вечный Эфес. Еще Перчатку Могущества.

— Мне тоже думается так…

Мысль оформилась целиком. Мира улыбнулась и сказала Ворону:

— Исполните для меня одно поручение.

Когда она изложила задание, Марк поднял брови:

— Что это даст? Положим, они узнают — и что дальше?..

— Не ваша забота, сударь. Сделайте это, а остальное беру на себя.

— Будет исполнено, — поклонился Марк. — Позвольте маленькую просьбу. Когда я завершу для вас это дело — с таким же блеском, как и остальные, — могу ли рассчитывать на награду?

— Продвижение по службе? Но куда уж выше!.. Желаете ленную грамоту?

— Напротив, ваше величество. Ленное владение привязывает к земле, а я хочу получить наибольшую свободу движения. Устройте мне несколько верительных грамот — от разных инстанций. Одна — от вашего величества, другая — от казначейства, третья, например, от министерства путей… В каждой желательно назвать меня разными именами. Ну, и денежек сколько-то прибавьте — сколько не жалко вашему величеству…

У Миры глаза поползли на лоб:

— Вы собираетесь бежать?!

— Не от вас, владычица. Меня смущает встреча с Адрианом. Если он появится в Фаунтерре, мне лучше быть в ином месте… и под другим именем.

— Надеюсь, до этого не дойдет. Но я в долгу перед вами и сделаю все, о чем просите.

— Коль так, я попрошу принять мой совет. Ваше величество, в темнице находятся два узника… Вы, похоже, о них забыли. Я бы отпустил обоих.

— Инжи Прайс?.. — уточнила Мира.

— В том числе.

— Разве он не опасен?

— Еще как опасен — опытнейший убийца. Но вы дали слово освободить его, если выпьет крови Знахарки, и он выпил. Что не сработало — не его вина. А я обещал не оставлять его в ваших руках. Будет скверно, если мы с вами оба…

— Подумаю об этом. А кто второй?

— Гм. Ну… Ваше величество, не серчайте. Я говорю о Сибил Нортвуд.

От одного имени у Миры похолодело в груди.

— Сударь, она убила моего отца. Травила меня безо всякой жалости. Она…

— Знаю, знаю, — Ворон смиренно склонил голову. — Все правда, Сибил — злодейка. Я о вас забочусь, не о ней.

— В каком это смысле?!

— Если Адриан найдет ее в темнице, то казнит.

— Не вижу беды.

— Думаю, видите. Графиня Сибил потеряла все. А у вас доброе сердце, вы не простите себе, если добьете лежащую.

— Ее такое не смущало! Я умирала на ее глазах, а она продолжала сыпать яд!

— Тем не менее, вам жаль графиню. И станет хуже, если Адриан ее повесит.

— Это будет на его совести.

— Боюсь, на вашей. В марте вы подписали помилование — помните? Ориджин попросил, вы согласились. Слово владычицы свято. На деле, я даже не имею права держать Сибил в темнице.

Мира закрыла лицо руками. Долго сидела в тишине, погруженная в себя. Спросила:

— Она очень плоха?

— Вам не нужно знать. Жалость — дурной советник.

— Я хочу знать!

— Не хотите. Если б хотели, сами бы пришли посмотреть.

То было правдой. Мира ни разу не ходила в темницу к Сибил — именно потому, что боялась пожалеть, хотела сохранить в душе чистую ненависть. Вот только теперь, глядя в себя, она не замечала злобы. Нельзя мстить тому, кто уже раздавлен. Нельзя бить того, кто и так в могиле.

— Я зайду к ней, — сказала Минерва.

— Не нужно, — возразил Ворон, — не травите себе душу. Просто кивните, и я ее отпущу.

— Я должна…

— Не должны. Прощальные слова — это пафос для сцены. В жизни важны только решения. Решите: да или нет?

Мира взяла листок бумаги. Написала: «Миледи, вы…»

Запнулась. Продолжила после раздумий: «…вы чудовищно поступили со мной. Ваша совесть…»

Зачеркнула последнее. Написала иначе: «Я мечтала отомстить, но вы слишком жалки, чтобы…»

Снова зачеркнула. Написала: «Тьма сожри, вы мне были как мать! Гладили одной рукой — и травили другой. Вы убили отца! Никто не причинил мне больше зла, чем вы. Я ненавижу Адриана за то, что он с вами сотворил. Это я должна была мстить вам! Но теперь бесполезно. Я не смогу сделать хуже, чем он. Не могу и не хочу мучить вас. Хочу… тьма, стыдно сказать… хочу плакать от грусти. Вы же хороший человек! Зачем вы сделали все это?!»

Мира скомкала бумагу, швырнула в угол. Сунула Марку вексель на сколько-то эфесов.

— Никаких прощаний. Просто отпустите.