Тень Великого Древа

Стрела — 7

Октябрь 1775 г. от Сошествия

Море Льдов в виду побережья Граненых островов

— Они не появятся, — сказал лейтенант Фитцджеральд и плотнее запахнул плащ. Уже вечерело, над палубой гулял зябкий, промозглый ветер.

— Не появятся, — согласился капитан судна. — Пора уходить.

Фитцджеральд еще раз глянул в трубу — для очистки совести. Ничего нового в окуляре не наблюдалось. Россыпь островов, покрытых обветренными скалами. Два утеса, встающих прямо из воды по сторонам пролива. В проливе — синяя вода без малейшего намека на корабль.

— Больше ждать нечего, — сказал Фитцджеральд.

— Вам напомнить приказ? — обронил Хайдер Лид.

Капитан судна прочистил горло:

— Грхм. Мы в море Льдов. Оно не зря так зовется. К Сошествию вода покроется льдинами. За семь недель я должен довезти вас и уйти назад. А мы торчим на месте, как дерьмо в полынье!

— Ваши предложения?

— Сообщите герцогу: мы не можем больше ждать. Ему пора признать ошибку!

Двое старших по чину — Хайдер Лид и Шрам — обменялись ухмылками, будто услышали глупый, но смешной анекдот. Капитан взревел:

— Тьма сожри, это мой корабль! Я требую разговора с герцогом!

Лид подошел к нему ближе:

— Сударь, позвольте, я объясню. Великий Дом Ориджин нанял вас для военного дела. Это не корабль, а телега для переброски войск, и вы в ней — извозчик. Закройте рот и берите вожжи.

Лейтенант Фитцджеральд сказал:

— Зато я не извозчик. Я, командир первой вымпельной роты, согласен с капитаном: ждать больше нельзя. Солнце заходит, еще один день прошел. Мы потеряем еще и завтрашний? Или поднимем паруса и уже ночью двинем на восток?

— Они появятся, — с полной уверенностью произнес Шрам. — Надежные люди сказали, значит, так и будет.

— Я хочу услышать это от герцога.

Все время, пока длилась пикировка, Комендант и Сквайр молчали. Они были здесь новыми людьми и не позволяли себе вмешиваться, но чувствовали разочарование. Вступая в войско герцога, они надеялись увидеть полководческий гений во всем блеске. Внезапные маневры, потрясающие решения, головокружительные броски — словом, то, чем пестрят мифы об Эрвине Ориджине. Всю последнюю неделю корабли герцога исполняли вот какой маневр. Утром, на рассвете снимали паруса и ложились в дрейф восточнее пролива Клыкана. За день их сносило течением на запад, мимо входа в пролив. Ночью моряки ставили паруса, брали курс на восток и к утру возвращались в исходную точку. Комендант не слышал, чтобы кто-нибудь когда-либо выиграл войну, болтаясь в море за пятьсот миль от фронта.

На бак поднялся священник — отец Давид. Стоя рядом с Комендантом, он тоже слышал спор. В минуту затишья святой отец обратился к офицерам:

— Полагаю, милорды, мы должны доверять сеньору. Не стоит сомневаться в разуме герцога, тем более, когда он спит.

— Милорд уже лег? Рано еще!

— Попросил не беспокоить и заперся в каюте.

— Это вы его уморили болтовней!

Давид развел руками:

— Плох тот духовник, кто не хочет счастья для прихожан.

Офицеры только переглянулись. Все на судне, включая даже новичков, знали, что Давид грезит о лучшем мире. Собственно, он был не одинок: каждый воин надеялся изменить Поларис к лучшему. Но кайры видели ясный путь: убить Кукловода с Паулем, зарыть Адриана обратно в могилу, усадить на трон герцога Эрвина, а на худой конец Минерву, — и мир станет вполне пригоден для жизни. Священник же предлагал нечто дикое. Добыть откуда-то миллионы Предметов (откуда, тьма сожри?); раздать всем людям без исключения, даже холопам (какого черта?) и всех научить управлять Предметами (что-оо?). Тогда наступит эра изобилия, ведь каждый найдет применение своим талантам. Люди будут мирно трудиться для общего блага (а не поубивают друг друга, чтобы захватить Предметы). Это звучало так бредово, что не поверил бы даже отпетый идеалист. Кайры считали слова Давида некою заумной притчей, которую никто не понимает, кроме него самого.

— Отче, оставьте герцога в покое. Вы забиваете ему мозги и мешаете думать о стратегии.

— Уже нет, — тяжело вздохнул священник. — Милорд отказывается принимать меня весь последний месяц.

— Правильно делает. Ваши сказки не дают ему сосредоточиться.

— Я думаю, — заметил Шрам, — вовсе не отец Давид досаждает герцогу.

— Вы говорите о… — спросил Лид.

— Именно о нем! — ответил за Шрама Фитцджеральд. — Ну, и о ней отчасти.

— Вот этого не смейте! Она — честная девушка, а вся беда — только от него.

— Где вы увидели беду? Они в полном своем праве, даже герцог их благословил.

— Только по доброте. А на самом деле, ему стоило… Уж я бы на его месте!..

Комендант и Сквайр смутно понимали эту часть разговоров. Вместе с отрядом путешествовала девушка — по всей видимости, давняя знакомая герцога. Она хорошо помогла с маскировкой: во всех портах сообщалось, что суда принадлежат ей, а Ориджин даже не показывался на берегу. Один из кайров стал ухаживать за нею, и она ответила взаимностью. Договорились обручиться, пришли к милорду за одобрением, он пожелал им счастья. Комендант и Сквайр не видели тут ничего крамольного. Хайдер Лид и Гордон Сью тоже одобряли брак, и отмечали, что герцогу от него только польза. А вот Фитцджеральд и Шрам почему-то взъелись на жениха. Должно быть, потому, что война — не время для свадеб…

Солнце коснулось горизонта, небо на востоке почернело. Пора ставить паруса и повторять ночной маршрут — либо уходить от Граненых островов.

— Время принимать решение, — отчеканил Фитцджеральд. — Если до темна их не будет, я лично поговорю с милордом.

— Юноша, учитесь у старших, — Шрам отнял у него зрительную трубу. — Коли смотрите в толстый конец, не увидите даже своих сапог. Смотреть нужно в тонкий, причем открытым глазом. Берите с меня пример.

Шрам нацелил трубу на пролив Клыкана и почти сразу опустил:

— Вот он, ваш корабль.

— Смеетесь надо мной?! — взвился Фитцджеральд.

Будто в ответ ему раздался крик матроса с вороньего гнезда:

— Судно в проливе! Флаги лорда Велентайна!

Пару минут спустя на баке появился сеньор — ничуть не сонный, при полном параде, с Гласом Зимы на поясе. Его сопровождал Джемис Лиллидей.

— Герцог на палубе!

Кайры вытянулись в струнку, опустив руки на эфесы мечей. Ориджин прошел между ними, молчаливый и мрачный. Все время, сколько знал его Комендант, герцог был болтлив, как скала, и настолько же весел. От правителя Первой Зимы Комендант и не ждал иного. Однажды офицеры рассказали: на самом деле, Эрвин Ориджин — добрый человек, суровый только с врагами, а со своими — веселый, общительный, дружелюбный. Ну-ну, — подумал Комендант.

Веселый и общительный Ориджин буркнул что-то под нос — не то «здравия», не то «вольно». Большинство осталось стоять навытяжку. Отец Давид робко подошел к герцогу:

— Милорд, позвольте поговорить…

Ориджин отмел его взмахом руки, словно муху. Обратился к группе спорщиков:

— Кто ставил на мою ошибку?

Шрам прикрыл всех:

— Милорд, никто не сомневался в ваших приказах.

Но Фитцджеральд сознался:

— Я предлагал уплыть. Виноват, милорд.

— Да, виноваты, — герцог отвернулся от него и бросил капитану судна: — Курс на перехват.

Капитан отдал приказ, команда принялась ставить паруса. Герцог глянул на верхушку мачты, где трепыхались по ветру два знамени. Сказал Коменданту:

— Благодарю за службу.

— Не моя заслуга, милорд. Все, что вы просили, добыл Сквайр.

Помощник Коменданта привел герцогу искровых дел мастера — по меркам Мельниц, это было подлинное диво. Он же нашел на складе крепости беломорский флаг. То есть, не нашел, а сразу точно знал, где и в каком сундуке хранится. Сквайр вел точный учет гарнизонного имущества — в том числе бесполезного и всеми забытого. А вот с личным вымпелом графа Флеминга пришлось потрудиться, его-то на складе не было. И белошвейкам из Фейриса не поручишь секретное дело. Потому довелось Сквайру лично взять в руки иголку с ниткой…

— Простите, милорд, — сказал Сквайр, — не стоит слишком полагаться на мое творчество. Я сшил вымпел по памяти, мог в чем-то ошибиться. А Велентайн — зять графа Флеминга, знает беломорские флаги, как свои пять.

— Я и не надеялся на тряпку. Есть дополнительный довод. Орудие к бою!

Двое кайров вынесли на палубу шавана, прикованного к стулу. Вот этого Комендант еще не видел прежде. Слыхал, но своими глазами — никогда. С руки шавана один за другим сорвались два пламенных шара и метнулись ввысь, прочертив небо сияющими точками. На несколько секунд Звезда перестала быть одинокой.

— Черт возьми… — выронил Комендант.

— Холодная тьма, — буркнул Сквайр.

— Еще два, — потребовал герцог.

Новая пара вспышек умчала в черноту.

— Судно Велентайна поворачивает, идет на сближение!

Герцог бросил кайрам:

— Знаете, что делать. Все по местам. А эту дрянь — с глаз долой.

Орудие вызывало у кайров сильную неприязнь. Они мирились с этим идовым инструментом лишь при двух условиях: после войны Орудие уничтожат; стрелять оно будет только по отрядам, вооруженным Перстами. Судно лорда Велентайна явно не имело Перстов, потому задолго до встречи Орудие унесли в трюм. Иксы герцога скрылись в засадах, изготовившись к бою. На палубе в свете фонарей остались лишь Сквайр и Комендант со своими людьми. Причина проста: они носили обычные двуцветные плащи, как и кайры графа Флеминга.

Когда чужое судно спустило на воду шлюпки, Комендант был убежден: там уже обо всем догадались. Это не переговорщики, а десант. Едва они взойдут на палубу, состоится кровопролитный бой. Комендант отнюдь не возражал. Всяческих переговоров, досужего трепа, чесания языков он по горло наелся за годы в Фейрисе. Славная битва — вот чего не хватало! Он проверил свой отряд, убедился в готовности, довольно сплюнул: «Черрт возьми!» — и стал ждать эти чертовы шлюпки.

Первыми взобрались на борт четверо верзил с секирами за плечами. Они в точности отвечали слухам о жителях Граненых островов: напоминали нечто среднее между кабаном и медведем. А вот пятый удивил Коменданта: он оказался коротышкой. Ниже прежних на целую голову, с дагой вместо секиры, с короткой бороденкой и плешью на лбу. «Зачем его послали в атаку? Обманный маневр, что ли?..» — подумал Комендант, как вдруг сообразил: это же и есть сам лорд Велентайн!

— Офицер, помогите, — бросил Велентайн. — Да, вы! Подойдите сюда!

Комендант растерялся: десант врага нуждается в помощи, чтобы подняться на борт? И что делать в такой ситуации? Он прикинул: на данный момент противник высадил только четыре с половиной человека. А у Коменданта — семьдесят, да еще сотня иксов герцога в засаде. При таком соотношении сил не видать ему славной битвы. Пожалуй, можно и помочь.

Он подошел к веревочной лестнице и подал руку следующему воину врага, дабы тот сумел взойти на палубу. Воин оказался изрядно тяжел. И безоружен. И одет в платье.

— Познакомьтесь: моя супруга, леди Молли. Да, офицер, а вас как зовут?

— Лейтенант Клод Беренгар, командир гарнизона…

Комендант даже не надеялся, что обман сработает, потому не придумал себе ложного чина. Но это и не требовалось: Велентайн спросил только для формы и пропустил ответ мимо ушей.

— Теперь отойдите, я сам.

Коротышка перегнулся через борт и, крякнув от натуги, поднял на палубу худосочную старушку. С большим почтением поправил ее одежду, затем отвесил старухе поклон, призывая всех сделать то же самое.

— Моя леди-мать, баронесса Сесилия Мирна Розамунда рода Инессы.

— Приветствую славных кайров, — проскрипела старушка.

— Желаем здравия, — ответил Комендант, совершенно потерянный. Как теперь вести бой? На стороне противника — две женщины… Тьма, неужели все отменяется?

— Ты тоже поздоровайся, — бросил Велентайн своей жене.

Леди Молли боязливо высунулась из-за спины сверкови и что-то пролепетала.

— Да громче, никто же не слышит!

Жена начала громче, но Велентайн сразу перебил ее:

— Она говорит, для нас честь — быть гостями графа Флеминга, соратника Избранного, верного воина богов! Мне не терпится пожать его крепкую руку!

Черт возьми, — мысленно ругнулся Комендант. Герцог не давал указаний на подобный случай. Где я возьму графа Флеминга?!

— Милорд, э… граф спустился вниз по нужде. Он скоро вернется.

Новые бородачи с секирами поднимались на борт и строились за спиною Велентайна. Теперь десант противника насчитывал десять мужчин и двоих женщин. У Коменданта затеплилась надежда. Если как-то спровадить барышень вниз, то тут, на палубе, можно устроить забаву.

— Граф сказал… э… что на палубе холодно. Велел проводить дам в каюту и подать горячего чаю.

При этих словах леди Молли подпрыгнула от радости:

— Да!..

— Что — да? — огрызнулся Велентайн. — Это судно графа Флеминга! Нельзя входить, пока он сам не пригласит. Стой здесь и жди!

Молли втянула голову в плечи и как могла закуталась в плащ. Коменданту стало ее жаль.

— Милорд, строго говоря, галеон — не собственность графа. Он зафрахтован. Так что не будет нарушением, если дамы пройдут внутрь…

— Мы подождем тут, — произнесла старуха. — Граф — святой человек. Мы полны почтения.

— Верно сказано! — подхватил Велентайн. — Понимаете ли вы, кайры, кому служите? Мой тесть, граф Флеминг, своими глазами видел знамение в Запределье. Потом спас от гибели избранника богов и разделил с ним тяжкие испытания. Первый воин Праотцов в подлунном мире — это Избранный, а второй — ваш сеньор!

— Вам стоит молиться, — обронила старуха.

— Да, молитесь на него! И благодарите богов за то, что сделали вас слугами такого человека!

Ветер, меж тем, пробирал до костей. Октябрь в море Льдов — не игрушки. У леди Молли губы синели от холода. Положение становилось критическим. Если барышня схватит легочную хворь, ее смерть ляжет на совесть Коменданта. А также герцога, не предвидевшего вражескую хитрость. Комендант украдкой глянул через борт и убедился, что в шлюпках никого не осталось. На палубу поднялся весь вражеский отряд: святая дюжина мужчин и пара дамочек прикрытия. Пришла пора решительных действий.

— Милорд Велентайн, я думаю, граф уже ждет в кают-компании. Он велел подать чай туда, значит, наверное, и сам находится там же.

— Наверное? Ступайте и проверьте, офицер!

— Виноват, милорд, позвольте уточнить: все ваши люди уже на борту? На скольких человек накрывать стол?

— Как видите, нас тут восемнадцать. Но кто из нас заслуживает места подле рыцаря божеских армий?! Он сам решит, кого удостоить чести.

Вот тупой черт! — беззвучно ругнулся Комендант, и вдруг узрел выход из положения. На палубе валялось нечто маленькое и блестящее. Он даже не разобрал, что именно, — это не имело значения. Схватил блестяшку, зажал в кулаке и громко спросил:

— Леди Молли, не вы ли потеряли?

— Ой, а что там?

— Да вот, взгляните!

Молли подошла к нему и оказалась в четырех ярдах от мужа. Правда, старуха все еще стояла возле Велентайна… Да и черт с нею! Прожила кучу лет, вырастила сына-идиота — все успела, что полагается.

Комендант заслонил собою Молли и повернулся к лорду Граненых островов:

— Милорд, предлагаю вам и вашим людям сложить оружие.

— Зачем?! Мы хотим служить верою и правдой!

— Графу Флемингу. В том и беда. Именем герцога Ориджина вы арестованы.

Велентайн издал странный звук — не то бульканье, не то кашель. Его люди потянулись к топорам, Комендант охотно выхватил меч:

— Да, черт возьми! За Агату!..

— Не сегодня, — раздался голос герцога.

Изо всех дверей хлынули иксы, черною тучей окружив противника. Бородачи медленно, без лишних движений сложили оружие на палубу. Ориджин подошел к Велентайну:

— Святой граф Флеминг, рыцарь армии богов… Запомню ваши слова.

Велентайн несколько раз хлопнул ртом, будто рыба, и наконец сумел издать звук:

— Но как же… Перст Вильгельма… откуда…

Герцог не снизошел до ответа. Велентайн слепил слова в подобие связной речи:

— Боги дали Избраннику Персты! Он виделся с самой Ульяной! Разве это не доказательство…

— Скоро вы ее встретите. Спросите сами.

Ориджин указал на бородачей:

— Этих запереть в трюме. Допросить, узнать, сколько осталось на судне. Старуху напоить чаем, пока не сдохла от простуды. А этого…

Он замялся с выбором кары для предателя. Фитцджеральд взялся за меч. Хайдер Лид жестом изобразил петлю на шее. Шрам предложил:

— Проведем по доске. Он раза три обделается.

— Нет! Милорд, не нужно, простите нас!

Леди Молли подбежала к герцогу. Он заглянул ей в лицо и нахмурился. Вынул платок, стер пудру с женской щеки: стал виден крупный лиловый синяк.

— Дрянь…

— Милорд, вы не подумайте! Это случайно, я просто споткнулась!

— Дрянь, — повторил герцог. — Когда Велентайн помрет, вы будете хлопать в ладоши. Я прав?

Леди Молли упала ему в ноги:

— Милорд, умоляю, пощадите! Любимого просто обманули. Шейланд и Флеминг прикинулись святыми, а мы верим в богов, вот и вся вина. У нас крепкая вера, это же не преступление!

— Вы просите пощады для мужа?.. Зачем?

— Мы любим друг друга. Судьба свела нас вместе! Пощадите — или убейте двоих сразу!

— Гм… — выронил герцог, порядком озадаченный. — Зачем вы лжете? Скажите честно, и к утру будете вдовой.

Ее глаза наполнились слезами:

— Умоляю, милорд… Я не смогу без него…

— Э… — Ориджин огляделся, будто ища объяснений происходящему. — Хорошо, леди Молли, пойду навстречу. Окажите мне услугу — и муж останется жив.

— Правда?.. Милорд, я согласна, сделаю все, что нужно!

Герцог сказал:

— Я приглашаю в Первую Зиму двух человек. Хочу, чтобы вы передали приглашение.