Том 1. Стихотворения

Невидимое мы узрели

И неделимое разъяли,

Но так же дождь стучит в апреле,

Как при Софокле и Дедале.

И тот же зной томит в июле,

И нереиды пляшут в море,

И ходят звезды в карауле,

Как при Навуходоносоре.

Земля еще не стала раем,

Где каждый атом на учете,

И мы во сне над ней летаем

В неуправляемом полете.

Еще мы смертны, слава богу,

Еще смеемся мы и плачем,

И то, что кажется итогом, —

Всего лишь правила задачи.

День прозрачно-беспечален,

Далеко до темноты.

Две подруги меж развалин

Рвут весенние цветы.

Что им прошлое величье,

Череда ушедших дней, —

Смех разносится девичий

Среди сумрачных камней.

Кто здесь строил, кто здесь рушил,

Кровь лилась или вино,

Что здесь делал век минувший, —

Молодости все равно.

Все равно, какой Аттила

Здесь размахивал мечом,

Временем или тротилом

Камень с камнем разлучен.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

...Деформируются своды

И гранитные столбы,

Гибнет гвардия природы —

Долговечные дубы.

За свершеньем — разрушенье,

Выпаденье из игры.

В черный вакуум забвенья

Погружаются миры.

Но вдали — весенним кличем,

Обещанием даров —

Раздается смех девичий

На развалинах миров.

Война не нужна, но возможна.

Вдали — сквозь бензиновый чад,

Сквозь ритмику джазов — тревожно

Военные трубы звучат.

Средь лета с гнездовий обжитых,

Рыдая, летят журавли,

И строгие тени убитых

С оружьем проходят вдали.

Парикмахер пехотный

Пристрастился к вину.

Он не очень охотно

Вспоминает войну.

А гордиться он вправе,

И заслужен покой, —

Только боже избави

От работы такой.

Ах, острижено сколько!

Стриг он как заводной,

Не под бокс, не под польку, —

Все под ноль да под ноль.

Он работал отлично,

Понимал что к чему —

Но не каждый вторично

Мог явиться к нему.

Ах, пехота, пехота —

Строевой матерьял!..

На холмах, на болотах

Он клиентов терял.

Видно, полька-канадка

Не для этих ребят —

Под землей в плащ-палатках

Двадцать лет они спят.

...Нынче грустно мне что-то,

Ты налей мне, налей!..

Ах, пехота, пехота,

Царица полей!

Душа — общежитье надежд и печалей.

Когда твое тело в ночи отдыхает,

О детстве, о сказочно-давнем начале,

Во сне потаенная память вздыхает.

И снятся мечте неземные открытья,

И лень, чуть стемнеет, все лампочки гасит,

И совесть — ночной комендант общежитья —

Ворочается на железном матрасе.

И дремлет беспечность, и стонет тревога —

Ей снятся поля, окропленные кровью,

И доблесть легла отдохнуть у порога,

Гранату себе положив к изголовью.

А там, у окна, под звездою вечерней,

Прощальным лучом освещенная скудно,

На праздничном ложе из лилий и терний

Любовь твоя первая спит непробудно.

Над собой умей смеяться

В грохоте и в тишине,

Без друзей и декораций,

Сам с собой наедине.

Не над кем-то, не над чем-то,

Не над чьей-нибудь судьбой,

Не над глупой кинолентой —

Смейся над самим собой.

Среди сутолоки модной

И в походе боевом,

На корме идущей кó дну

Шлюпки в море штормовом —

Смейся, презирая беды, —

То ли будет впереди!

Не царя — шута в себе ты

Над собою учреди.

И в одном лишь будь уверен:

Ты ничуть не хуже всех.

Если сам собой осмеян,

То ничей не страшен смех.

Налегай на весло, неудачник!

Мы с тобою давно решены, —

Жизнь похожа на школьный задачник,

Где в конце все ответы даны.

Но еще до последней страницы

Не дошли мы, не скрылись во мгле,

И поют нам весенние птицы

Точно так же, как всем на земле.

И пока нас последним отливом

Не утянет на темное дно,

Нам не меньше, чем самым счастливым,

От земли и от неба дано.

Детство как прошло твое?

С кем тебе дружилось?

«Ангельё и чертовьё

Надо мной кружилось.

Слушал каждый их совет,

Да не всё я понял —

И провел я пару лет

В дефективном доме».

Юность как прошла твоя?

«Стоило влюбиться,

Ангелья и чертовья —

Прямо не пробиться.

Ангелы зовут к добру,

Черти к злу толкают,

Не всегда и разберу,

На что намекают...

Только в новое жилье

Въехал я с женою —

Чертовьё и ангельё

Въехало со мною».

...А теперь, на склоне лет,

Как тебе живется?

«Чертовьё на склоне лет

Надо мною вьется».

Осенний закат отражается в глади озерной,

И весь этот берег сегодня нам дан на двоих.

По небу разбросаны звезд сиротливые зерна,

Но стебли лучей прорасти не успели из них.

Я вижу тебя, освещенную светом последним,

И тень твоя легкая тянется к дальним холмам.

Побродим, походим, помедлим, помедлим, помедлим,

Нам рано еще расходиться по темным домам.

Еще мы не все о себе рассказали друг другу,

Еще мы не знаем, кто наши друзья и враги, —

А ночь приближается к озеру, к берегу, к лугу,

Как черная птица, смыкая над нами круги.

Есть в городе памяти много домов,

Широкие улицы тянутся вдаль,

Высокие статуи на площадях

Стоят — и сквозь сон улыбаются мне.

Есть в городе памяти много мостов,

В нем сорок вокзалов и семь пристаней,

Но кладбищ в нем нет, крематориев нет —

Никто в нем не умер, пока я живу.

Есть в городе памяти маленький дом

В глухом переулке, поросшем травой;

Забито окно, заколочена дверь,

Перила крыльца оплетает вьюнок.

...Когда это дело случится со мной, —

С проспектов стремительно схлынет толпа,

И, за руки взявшись, друзья и враги

Из города памяти молча уйдут.

И сразу же трещины избороздят

Асфальт и высокие стены домов,

Витрины растают, как льдинки весной,

И башни, как свечи, начнут оплывать.

Осядут, в реке растворятся мосты,

Расплавятся статуи на площадях.

С вокзалов уйдут без меня поезда,

От пирсов уйдут без меня корабли.

Я буду шагать сквозь дома и дворцы,

На берег другой перейду без моста

Над стрежнем, над омутом, над быстриной —

Такое уж чудо случилось со мной.

Я в тот переулок забытый вбегу,

У старого дома замедлю шаги —

И девушка в платье весеннем сойдет

С улыбкой ко мне по ступенькам крыльца.

Не надо ни поезда, ни корабля —

Мы выйдем в неведомые поля,

Оглянемся — города нет за спиной.

Когда-нибудь это случится со мной.