Записки опального директора

32

Молодечно находится в восьмидесяти километрах западнее Минска, на территории Западной Белоруссии, принадлежавшей до 1939-го года Польше. Служебный “газик” Перетицкого преодолел это расстояние за полтора часа и к девяти утра мы уже были на комбинате.

То, что мы увидели там, шокировало нас. Шла передача предприятия бывшим директором Гельфандом вновь назначенному директору Блажевичу, который до этого работал здесь старшим ветеринарным врачем. Их неотступно сопровождали два вооружённых милиционера, запрещавшие общение с арестованным “посторонних”, в том числе работников комбината и даже членов его семьи.

Перетицкий представил меня новому и бывшему директору и попросил у милиционеров разрешения на ознакомление нового главного инженера с предприятием. Гельфанд взял на себя миссию гида и подробно рассказал о возникновении и развитии мясохладобойни в этом небольшом польско-еврейском городке. Её история тянется ещё с начала века и вскоре ей должно было исполниться пятьдесят. Прославленный директор-орденоносец с любовью говорил о предприятии, где проработал без малого тридцать лет и где прошёл путь от бойца скота до директора. Он гордо называл кустарную небольшую бойню мясокомбинатом, желая подчеркнуть достижения предприятия в росте производственных мощностей и повышении производительности труда. С особым подъёмом рассказывал Гельфанд о колбасном цехе, построенном по его инициативе в послевоенные годы и отличающемся высоким качеством производимой продукции. Он акцентировал наше внимание не столько на здания, сооружения и оборудование, сколько на человеческие качества работников цехов, отделений и участков. Казалось, рассказчик забыл о своём положении арестованного, сопровождающих нас милиционерах, и вновь почувствовал себя директором, в чьём добром слове, похвале и улыбке так нуждаются подчинённые ему работники.

Как бы почувствовав это, и, желая напомнить арестованному о его роли и месте в этой компании, один из милиционеров потребовал перерыва на обед и все послушно подчинились.

За обедом Гельфанд продолжил свой рассказ, обращая теперь главное внимание на перспективы развития комбината и капитальное строительство. По его инициативе и настоятельным просьбам был разработан проект строительства нового мясокомбината на юго-восточной окраине города мощностью в 20 тонн мяса и 10 тонн колбасных изделий. Строить новое предприятие должны были начать только во второй половине года, но он уже гордился им, как своим детищем.

Я слушал Гельфанда и вспоминал Уткина. Такой же самоотверженный и бескорыстный труженик, такой же самозабвенный патриот своего дела и такой общий финал их многолетнего безупречного служения неблагодарной Родине.

Прощаясь с нами, Гельфанд не жаловался на несправедливое и жестокое обращение, не просил о помощи. Он выразил удовлетворение моим назначением на должность главного инженера, сказал, что с хорошей стороны наслышан обо мне и поэтому верит в успешное осуществление его планов развития предприятия.

Поручив новому директору позаботиться о моём обустройстве и обсудив ряд неотложных вопросов текущей деятельности, Перетицкий связался по телефону с секретарями обкома и горкома партии, договорился о времени приёма и стал прощаться с руководителями предприятия. Особено тепло он попрощался с Гельфандом, выразив уверенность в том, что правоохранительные органы во всём разберутся и он в скором времени будет на свободе.

Было видно, что находящийся под стражей бывший директор не разделял оптимизма начальника Главка, но прощаясь с ним, попросил не выселять семью из ведомственной квартиры и позаботиться о трудоустройстве его жены и старшего сына, заканчивающего летом среднюю школу.

С болью в сердце прощался я с Гельфандом, которого ждала камера предварительного заключения. Как мне позднее стало известно, весь назначенный судом срок он отбыл в лагерях строгого режима и вернулся домой больным и старым. Он уже не был в состоянии работать и вскоре умер от неизлечимой болезни.