Записки опального директора

69

Ноябрьские праздники выдались в том году особенными. В Москве торжественное собрание, посвящённое 27-ой годовщине Октября, прошло не на станции метро "Маяковская", как это было при праздновании 24-ой годовщины в первый год войны, а в Большом театре. По Красной площади прошли не сибирские дивизии, отправляющиеся на фронт, что проходил в пригородах Москвы, а десятки тысяч трудящихся столицы, войска Московского гарнизона и военные академии всех родов войск.

Многолюдным и красочным было шествие и в Грозном. Во главе колонны ВУЗов города были стройные ряды студентов нашего института. Тогда ещё на демонстрации никого не заставляли идти. Вёл нас патриотический подъём, вызванный победами нашей армии.

После демонстрации собрались в нашей комнате общежития. К тому времени Лёня Шустер и Лёва Хайкин уже встречались с девушками и только Рувка Фан-Юнг, влюблённый только в свою геологию, был по-прежнему один. Лёня дружил с очень интересной по внешности девушкой со второго курса технологического факультета, которую звали Галочкой. Также, как и Галочку - Галину Петровну из известного монолога, который он часто читал на вечерах самодеятельности. Их дружба началась с драмкружка, который возглавлял Лёня и в котором Галочка репетировала, как правило, главные роли. Она была очень красивой, но тупой в учёбе и просто болтушкой.

Лёва только недавно познакомился с сокурсницей с горно-промыслового факультета Любой, которая внешне ничем особенным не отличалась, но была круглой отличницей и, как и Лёва, не лишена юмора. Она не отрывала своих влюблённых глаз от Лёвы и заразительно смеялась, когда тот рассказывал анекдоты или смешные истории.

Поскольку наши девушки часто навещали своих ребят в общежитии, они уже хорошо знали друг друга и стали инициаторами этой встречи. Ими были заранее подготовлены необходимые закуски к праздничному столу. Тогда мы считали стол праздничным, если на нём вместо традиционной мамалыги была миска винегрета, банка кислых помидор или огурцов, картошка «в мундире» и селёдка с луком. На этот раз стол можно было считать особо торжественным, так как Инна принесла кусок твёрдого сыра и кольцо колбасы, Люба приготовила жаренные свиные рёбра, а Галочка испекла песочное печенье.

Мужская же половина нашей компании купила на рынке бутыль самодельного виноградного вина, полдюжины бутылок ситро и пару бутылок московской водки.

Роль тамады, как всегда, выполнял Лёвка и на сей раз он был просто в ударе. Было очень весело и всем из нас от него в тот день досталось. О каждом он вспоминал какие-то всамделишные истории из прошлого или придумывал смешные небылицы. Больше всех в тот вечер, как всегда, досталось Лёне. Лёва нередко избирал его объектом юмора и, если это не унижало его честь и достоинство, Лёня воспринимал это безболезненно.

На этот раз Лёвка приукрасил имевшие место эпизоды из Лёниного участия в спектаклях Киевского театра имени Леси Украинки, который долгое время находился во время войны в Грозном. Участие это было чисто условным и подобного мог быть удостоен каждый из нас, ибо на доске объявлений института часто висели сообщения театра о наборе статистов для участия в массовых сценах. Однако Лёня очень гордился тем, что участвовал в спектаклях этого хорошо известного в стране театра, особенно когда ему поручались индивидуальные этюды, пусть даже с немой ролью, т.е. ролью без слов. Чтобы мы могли его видеть на сцене, он как-то умудрялся, с помощью знакомого вахтёра, пропускать нас без билетов в зал, и мы могли смотреть с балкона спектакли, в которых он принимал участие.

Однажды, когда готовился спектакль "Дети солнца", Лёне поручили немую, но важную роль, где его бьют палкой по голове. Лёня часто репетировал эту сцену у нас в комнате и спрашивал достаточно ли видно по его выражению лица, как ему больно после таких ударов. Он хорошо отрепетировал свою роль и мы подтвердили, что исполняет он её здорово.

К премьере по всему городу были вывешены афиши о предстоящем спектакле с перечнем народных и заслуженных артистов, которые в нём заняты. Шутки ради Лёва дописал на многих афишах в центре города «Народный статист Республики Леонид Шустер».

В день спектакля Лёня велел нам прийти после третьего звонка и, когда спектакль только начался, пропустил нас через запасной выход со двора. Мы устроились, как всегда, на балконе и с интересом смотрели спектакль. Зал был заполнен до отказа и зрители часто аплодировали артистам в наиболее волнующих сценах. Когда на сцену вышел Лёня и его стали бить палкой по голове в аплодисментах никакой необходимости не было, но мы зааплодировали и часть публики, как это часто бывает, поддержала наши аплодисменты. Это вызвало удивление, а затем и возмущение режиссера. Было назначено служебное расследование.

Трудно сказать каким образом удалось установить виновников неуместных аплодисментов, но художественному руководителю театра, народному артисту СССР Хохлову было доложено, что первыми зааплодировали студенты, которые были пропущены в театр без билетов одним из рабочих сцены по просьбе Лёни. На второй день Лёне сказали, что в его услугах театр больше не нуждается.

Лёва к этой имевшей место истории добавил немного юмора. Он рассказал притчу, как Лёня перешёл с Хохловым на ТЫ. Финал этой притчи заканчивался монологом Хохлова, обращённым к Лёне: "Пошёл вон! И чтобы твоей ноги больше в театре не было!"

Не знаю почему, но несмотря на то, что Лёня впервые был в нашей компании с Галочкой, он на это не очень обиделся и хохотал вместе с нами, когда Лёва со вкусом рассказывал эту историю. Может быть он так беззлобно прореагировал потому, что мы после его изгнания ходили к директору театра извиняться, убедили его в том, что во всём виновен не Лёня и его опять стали приглашать в театр и поручать даже более ответственные немые роли, чем в «Детях солнца».

Было очень весело и интересно. На звуки музыки и песен пришли ребята и девчата из соседних комнат. Принесли гармошку и гитару и вместе с моей мандолиной образовали целый оркестр. Сдвинули койки и освободили место для танцев. Только к полночи мы проводили девушек по домам.