Записки опального директора

48

Разногласия в правлении сказались и на работе редколлегии клубного журнала. Печатное издание “Русского клуба” всё меньше соответствовало своему названию - “Наша жизнь”. Оно теряло популярность и пользовалось всё меньшим интересом у читателей. Его страницы занимали пространные материалы постоянных авторов, не имеющие зачастую отношения к жизни клуба и не отражающие происходящих в нём событий. Роль журнала, как информационного органа, заметно снизилась, он не оказывал должного влияния на сплочение членов клуба, преодоление возникших проблем и трудностей. Была очевидна необходимость принятия неотложных мер.

С этой целью правление заслушало отчёт Александра Шапиро о работе редколлегии. Опасаясь претензий в необъективности и предвзятом отношении к редактору, Шусторович поручил мне ведение заседания и ограничил своё участие в нём только заключительным словом.

Моя задача была не из лёгких. Заслуги Александра Шапиро в становлении и развитии клуба были бесспорны. Выступления Саши по вопросам иудаизма, беседы и лекции по еврейской истории, доклады на темы Холокоста пользовались успехом и вызывали большой интерес у русских евреев города. Особенно велика была его роль в создании журнала, выпуску которого он отдавал много сил и всё своё свободное время. Здесь проявились его дарования литератора и способности журналиста. В интересах дела было сохранить Шапиро, как клубного активиста и редактора.

С другой стороны нужно было вскрыть серьёзные недостатки в работе редколлегии, приблизить газету к жизни клуба, повысить её роль в сплочении русскоязычной общины Баффало. На успех в достижении этих целей можно было рассчитывать только при условии объективного анализа редактором возникших проблем и разработки действенных мер по их преодолению.

К сожалению, этого не случилось. Выступление Шапиро было коротким и сухим. В нём не было ни глубокого анализа, ни конкретных мероприятий, ни просьб о помощи. Не было даже претензий на “гнёт цензуры”, на что постоянно жаловались некоторые члены редколлегии. По всему чувствовалось, что у редактора нет больше желания издавать журнал и им вынашиваются другие планы, не имеющие отношения к жизни клуба.

Саша открыто не критиковал президента и уклонился от ответа на вопрос чувствовал ли он пресловутый “гнёт” и в чём конкретно он выражался. Шапиро заявил, что у него лично нет претензий к Шусторовичу, а что касается других членов редколлегии, то они вправе высказывать по этому поводу своё мнение.

В выступлениях участников заседания было много критических замечаний в адрес редактора. В частности отмечалось, что публикации на клубную тематику в журнале составляют менее 20%, что он перегружен громоздкими статьями, не пользующимися интересом у большинства читателей, что круг авторов очень узок, что редколлегия материалы не обсуждает и собиралась только однажды для критики работы президента. При этом давалась высокая оценка способностям редактора и предлагались меры помощи с целью восстановления престижа журнала и повышения его популярности среди членов клуба.

Последним выступил Шусторович. Он обвинял Шапиро в непонимании задачи журнала в сплочении русскоязычных иммигрантов, в активизации их участия в работе клуба, раскрытии способностей и дарований. “Нужны не дебаты, а конкретная

информация о событиях в клубе, его людях, работе правления, планах и проблемах. Журнал, как орган “Русского клуба”, призван объединять, а не разобщать людей” -заявил Шусторович.

Он упрекнул редактора в тенденциозности и в качестве примера привёл изъятие из материала Фальковича о праздновании юбилея Победы в Рочестере упоминания об участии в нём делегации “Русского клуба” Баффало.

Шапиро признал, что жизнь клуба в журнале освещалась слабо, но не согласился с тем, что клубный печатный орган должен быть чисто информационным изданием. Он настаивал на том, что журнал должен содержать разносторонний материал, полемику и критику недостатков. Упрёки в тенденциозности отклонил и отказался быть редактором и членом редколлегии.

В заключительном слове Шусторович предложил Шапиро сделать выводы из критических замечаний и остаться редактором газеты. Что касается обвинений в тенденциозности, он обещал ознакомиться с рукописями авторов и, в случае их идентичности с опубликованными материалами, принести свои извинения редактору на очередном заседании правления.

Своё обещание в части ознакомления с рукописями Женя выполнил, а извиниться перед Сашей в присутствии членов правления не смог из-за его отказа участвовать в заседании. Не принёс Шусторович извинений Шапиро и в другой форме. Обиженный редактор заявил о своём выходе из правления и редколлегии газеты. Вместе с ним из редколлегии ушли Цыпенюк, Сегал, Гебелева, рассчитывая, наверное, на прекращение выпуска журнала.

Вскоре они стали издавать свою ежемесячную русскоязычную газету. У неё нашёлся и спонсор - “Human Com. Inc” и она распространялось бесплатно. Многие сулили ей большое будущее, однако, после выхода второго номера “Наша газета” (так называлось новое издание) исчезла также внезапно, как и появилась.