Записки опального директора

22

В конце августа 1993 года сбылась наша мечта о получении субсидированной квартиры. Прибыло, наконец, официальное извещение, что мы можем поселиться в трёхкомнатной квартире в жилом комплексе для пожилых людей, который расположен по улице Robin Road, в Амхерсте.

Мы стояли в очереди на получение квартиры в нескольких домах, в том числе и в наиболее престижном, так называемом Еврейском доме, и поселились бы там, куда раньше дошла очередь, но больше всех нам нравился именно этот жилой массив. Он примыкает к благоустроенному лесопарку с живописными озёрами, где водится рыба и плавают утки, тенистыми прогулочными аллеями с удобными скамейками и зелёными полянами для отдыха. К услугам жителей имеются плавательный бассейн, теннисные корты, спортивные площадки. Тут тихо и уютно. А главное - здесь тогда жила семья Вовочки.

Нам очень хотелось получить квартиру с двумя спальнями, что давало возможность иметь свободный диван для внуков, которые часто навещали нас и нередко оставались на выходные дни. Кроме того трудно было отказаться от письменного стола и книжных полок, с которыми мы не расставались на протяжении всей своей жизни.

Таких квартир в этом районе было мало и они предоставлялись семейным парам только при наличии справки врача о необходимости одному из супругов

отдельной спальни. Поскольку трёхкомнатные квартиры в этом районе уже получили несколько семей наших знакомых и для них получение врачебной справки не составило большого труда, мы не сомневались в том, что и для нас это не станет серьёзной проблемой, тем более что у нас русский врач, которого мы сможем легко убедить в необходимости такого апартмента. Для этого, как нам казалось, было достаточно и медицинских показаний. Нам уже было под семьдесят, а я, кроме того, был инвалидом с букетом сердечных заболеваний, гипертонией, анкилозом коленного сустава и последствиями тяжелого черепного ранения. Мы считали, что имеем не меньше оснований для получения такой справки, чем наши знакомые, которые лечились в том же врачебном офисе и без труда её там получили.

С чистой совестью обратились мы к нашему лечащему врачу с этой просьбой и были удивлены, что в ней нам было категорически отказано. Наша добрая и внимательная Лина не согласилась даже подтвердить, что такая квартира для нас желательна (требовалась справка, что мы в ней нуждаемся). Она мотивировала это тем, что таким правом пользуются только больные, страдающие недержанием мочи и другими страшными болезнями, которых у нас, к счастью, не было.

Мы не стали ссылаться на наших русских знакомых, которые недавно здесь же получили такие справки, но нам было до слёз обидно, что именно Лина, эта удивительно чуткая женщина и добрый друг наших детей, нам в этом отказала. От досады и переживаний у меня наступил гипертонический криз и верхнее давление превысило отметку 220. Главный врач этой клиники собственноручно написал и подписал мне тогда эту справку, подчеркнув слово “нуждается”, но я ещё долго не мог прийти в себя от нанесенной обиды.

Только со временем, когда прошли эмоции и улеглись стрессы, я понял, что мне не следовало обращаться к Лине по этому вопросу, потому что она в то время собственной тени боялась, оберегая себя от любой ответственности, в том числе и мнимой, кажущейся. Слишком трудно достался ей американский диплом и очень высоко она ценила полученное право быть врачом в Америке, чтобы решиться на самостоятельное решение, которое могло вызвать какие-то сомнения или подозрения со стороны её начальства. Наверное, если бы подобная справка понадобилась бы её отцу или матери, она бы тоже не решилась её дать. Я просто недооценил ситуацию. У нас сохранились добрые отношения и вскоре была забыта обида.

На аппойнтменте у лендлорда (по нашему управдома) других вопросов не возникло и нам показали предназначенную для нас квартиру. Там ещё шёл ремонт, но она нам понравилась с первого взгляда. Довольно просторная гостиная и две небольшие, но уютные спальни. Кухня, правда, маленькая и без окна, зато оснащённая всем необходимым для приготовления пищи и хранения продуктов. Всё это на первом этаже небольшого двухэтажного коттеджа, оборудованного охранной и пожарной сигнализацией, прачечной со всеми удобствами для стирки и сушки белья. Новый наш апартмент был на порядок лучше предыдущего, но самым главным его преимуществом было то, что месячная плата за него была не пятьсот, а всего сто долларов, что составляло только 15 процентов получаемого нами пособия. Даже с учётом коммунальных услуг, которые и здесь превышали сто долларов, нам теперь получаемого пособия (с учётом фудстемпов) было вполне достаточно для питания и других нужд первостепенной важности.

Хоть мы прожили в Америке всего лишь один год и привезли с собой только по два баула на человека, ко времени переселения в субсидированную квартиру у нас собралось много вещей, мебели и домашней утвари. Всё это нужно было упаковать, перевезти и разместить на новом месте. Для нас это было трудной задачей. Не зря говорят, что переезд в другой дом равносилен пожару.

Здесь, конечно, это делается проще, чем на нашей бывшей родине. Существуют организации, которые охотно берутся выполнить за вас всю эту работу и делают её довольно чётко и аккуратно. Такой сервис нужно только своевременно заказать и оплатить. Если для заказа у нас, к тому времени, уже было достаточно английских слов (всё же мы чему-то за год научились), то платить было нечем. А стоило это довольно дорого по нашим меркам.

Но и тут пришёл на помощь Social Service. Оказалось, что и на такие услуги существует специальная программа для малоимущих. Мы заказали автомобиль с грузчиками, которые нас перевезли, а стоимость была полностью оплачена за счёт государства. Щедрая страна Америка!

Переселение в субсидированную квартиру не только создало приличные условия жизни, отдыха и досуга, но и существенно улучшило материальное и финансовое положение нашей семьи.