Записки опального директора

63

О своих впечатлениях об Израиле мы рассказали на собрании членов клуба. Они посмотрели привезенный нами видеофильм и многие загорелись желанием самим отправиться в путешествие. Желание понятное и нам ничего не оставалось, как пообещать повторить экскурсию в ближайшее время. Теперь каждая беседа о событиях в мире, которые по-прежнему проводились по воскресеньям, непременно содержала информацию о событиях на Ближнем востоке и жизни еврейского государства. Интерес к этому был огромным.

Наверное, мы выполнили бы обещание и организовали второе путешествие, если бы в клубе вновь не возобновились сплетни и наговоры, которые чуть приутихли после отчётно-выборного собрания.

Женя поначалу решил не придавать им серьёзного значения. Он призывал правление игнорировать их и продолжать работу по осуществлению множества мероприятий, предусмотренных в текущих и перспективных планах.

Провели несколько тематических вечеров с концертами художественной самодеятельности, организовали ряд интересных экскурсий по Америке и Канаде,

продолжала работу редколлегия клубного журнала. К празднику Победы вышла из печати книга воспоминаний участников Отечественной войны, блокадников Ленинграда, узников гетто и концлагерей.

Однако, со временем становилось всё более ясно, что нашим надеждам восстановить единство и сплочённость в клубе не суждено было сбыться.

Серьёзным препятствием к дружбе среди эмигрантов часто становится своеобразное сочетание неуважения к самому себе с каким-то невероятным снобизмом. Это особенно характерно для эмигрантов - евреев и является, видимо, защитной реакцией людей постоянно подвергавшихся унижениям и дискриминации. Снобизм в их поведении, наверное, призван компенсировать потенциальную обиду, копившуюся годами. Они часто сверх меры выбиваются из сил, чтобы раскрыть и доказать свои способности, а о других судят по очень высоким меркам.

Излишнее критиканство мешает людям сближаться, вызывает взаимную придирчивость, уменьшает стремление к общению, отпугивает их друг от друга. Эти качества мы культивировали в себе «там» для психологического выживания и они выражали наше негативное восприятие действительности. К сожалению, этим чаще страдают люди образованные и начитанные.

Здесь, в эмиграции, многим надо выговориться. Дома то ли возможности не было, то ли боялись, то ли уровень оппонентов был слишком высок. Здесь - почти что уравниловка и многие сводят счёты друг с другом.

Подобными «болезнями» часто страдают русскоязычные общины в Америке. Наверное, не без их влияния они оказались такими недолговечными. Мы часто узнавали о расколе и противостоянии в общинах, ассоциациях, клубах Нью-Йорка и других городов, многие из которых распадались, не дожив порой до первого годового отчёта, но нам тогда казалось, что эти болезни носят локальный характер и опасность инфекции нам не угрожает.

К сожалению, мы глубоко заблуждались. После нашего возвращения из путешествия по Израилю критика в адрес президента и правления клуба разразилась с новой силой. Нас по-прежнему обвиняли в зажиме критики, преследовании недовольных, диктатуре, узурпации власти, а в последнее время даже в злоупотреблении служебным положением.

В одном из откровенных разговоров с нашей дочерью её подруги рассказали ей, что в общине распространяются слухи о получаемых. нами «комиссионных» за

организацию экскурсий и отправку посылок и о том, что работа наша в клубе строится вовсе не на бескорыстных началах. Верочке было обидно слушать такие упрёки в наш адрес и она стала настаивать на немедленном и достойном ответе клеветникам, защите нашего человеческого достоинства. По её мнению единственно верной реакцией на клевету, не встречающую должного отпора со стороны большинства членов русскоязычной общины, должен был стать наш немедленный выход из состава правления и уход из клуба. Такого же мнения придерживались в семье сына, наши взрослые внуки, многие друзья и доброжелатели.

Моё жизненное кредо - не оставлять несправедливость без ответа. С этим я до сих пор шёл по жизни. Мне казалось, что взаимоотношения правления с общиной достаточно полно были выяснены на отчётно-выборном собрании и всяким наговорам должен был быть положен конец. Если же этого не произошло, делом моей чести оставался только уход из клуба и поиск для общения иного сообщества.

Своими мыслями я поделился с Женей и другими членами правления. Их взгляды на сложившуюся ситуацию оказались схожими. Особенно решительно по этому вопросу высказался Женя. Он принял однозначное решение уйти с руководства клубом, основателем и бессменным руководителем которого являлся на протяжении трёх лет его существования. Его примеру последовала секретарь правления Нелли Топорская и другие наиболее активные члены правления.

На очередном собрании мы заявили о своей отставке и, несмотря на настойчивые уговоры большинства одноклубников, настояли на выборах нового руководства.

В течении нескольких следующих лет менялись президенты, избирались правления, однако клуб медленно, но верно шёл к своей гибели, пока, наконец, не объявил о прекращении своего существования.