Записки опального директора

46

В управлении промышленностью происходили непрерывные изменения и реорганизация. В первые годы своего правления Хрущёв искал пути повышения эффективности социалистической экономики, которая к тому времени уже давала серьёзные сбои. Одновременно он настойчиво пытался добиться сокращения громоздкого административно-управленческого аппарата, который непомерно возрос. Одной из первых попыток на пути к достижению этих целей было резкое сокращение количества министерств и ведомств в центре и в союзных республиках.

В Белоруссии, вместо трёх министерств, занимавшимися продуктами питания, было образовано одно министерство промышленности продовольственных товаров. В нём были созданы управления по руководству разными отраслями пищевой индустрии со сравнительно небольшим штатом работников.

Учитывая особенности работы и важность мясо-молочной отрасли в обеспечении населения наиболее ценными продуктами питания, в ней временно сохранили трёхзвенную структуру управления: министерство, главк, предприятие. Так сохранили своё существование “Белглавмясо” и “Белмаслосырпром”. Более того, с учётом принятого в те годы курса на ускоренное развитие птицеводства, как наиболее скороспелой отрасли животноводства, был создан третий главк - “Белптицепром”, которому подчинили птицекомбинаты республики. Начальником его стал Александр Иванович Карпенко - бывший секретарь Оршанского горкома партии. Тот самый Александр Иванович, который так настойчиво выдвигал меня на должность главного инженера в Орше, а затем, затаив зло за выступление в защиту Уткина, требовал от прокурора Рогольского привлечь меня к уголовной ответственности.

Можно понять моё удивление телефонному звонку Карпенко, предложившего мне должность своего первого заместителя и главного инженера. Он затем пригласил меня в Минск для серьёзных переговоров по этому вопросу.

Скажу честно, что первой реакцией на этот звонок было желание безотлагательно принять предложение моего бывшего партийного боса. Очень хотелось в Минск. Каждый раз, когда я приезжал в этот хорошеющий с каждым днём город, моё желание росло и крепло. Я полюбил его почти так же, как когда-то Одессу. Это было важно и для детей, которые в большом городе получили бы лучшие возможности для учёбы и развития. Не скрою, что было и желание попробовать себя в большом деле, а главное уйти от постоянной угрозы уголовной ответственности, которая подстерегала руководителей предприятий мясной промышленности на каждом шагу.

Однако, чем больше я об этом думал, готовясь к предстоящей встрече с Карпенко, тем больше находил оснований не торопиться с решением. Из них главным была недостаточная, на мой взгляд, компетентность в работе птицеперерабатывающей промышленности. То, что было моим козырем в работе на мясокомбинате, могло отрицательно повлиять на мой имидж в птицепроме.

Правда, между этими отраслями очень много общего и в институте нам не читали курс технологии переработки птицы, как отдельной дисциплины. Это включалось в общую технологию мяса. Наверное, этот пробел можно было легко восполнить со временем. Кроме того, не трудно было подобрать опытного специалиста на должность начальника производственного отдела, который помог бы ускорить этот процесс.

Другим основанием серьёзно подумать прежде чем принять это предложение было хорошее ко мне отношение в своём коллективе, со стороны “Белглавмясо”, а также партийных и советских органов Молодечно. Неизвестно было каким оно будет в Минске.

Немаловажное значение имели и юдофобские взгляды Карпенко, так явно проявившиеся в деле Уткина.

Всё это было детально рассмотрено на семейном совете перед отъездом в Минск. И всё же, взвесив все “за” и “против” было решено дать согласие на мой перевод в столицу, что я и сделал при встрече с Карпенко.

Он принял меня очень дружелюбно, пообещал создать необходимые условия для работы, а также выделить квартиру в строящемся ведомственном доме “Мясомолпрома” в центре города.

Договорились, что он будет согласовывать вопрос о моём назначении в министерстве и в ЦК партии, и сообщит мне результаты в течении месяца. Не сомневаясь в положительном решении, Александр Иванович велел готовиться к отъезду из Молодечно.

Больше всех о моём выдвижении сожалел Жулего. Он поначалу даже собирался помешать этому с помощью обкома партии, но затем передумал и заявил, что не станет помехой в моём служебном росте. Я посоветовал ему назначить главным инженером Дружевского.

Более месяца шло согласование моей кандидатуры. Как потом рассказывал мне Карпенко, было получено согласие министерства, горкома и обкома, а в ЦК партии, после неоднократного рассмотрения, посоветовали подбирать на такие должности национальные кадры. Он заверил меня, что сделал всё возможное и был дважды на приёме у секретаря ЦК, но так и не получил одобрения. Александр Иванович предложил мне должность начальника производственно-технического отдела, на что согласия ЦК не требуется, но я отказался, поблагодарив его за доверие.

На должность главного инженера “Белптицепрома” вскоре был выдвинут уже немолодой инженер Шевченко, ничем ранее не отличившийся и не проявивший себя в промышленности. Карпенко так и не нашёл с ним “общий язык”, и через некоторое время его перевели на Брестский мясокомбинат, где он работал главным инженером до пенсии.

Было очень обидно, и я тяжело перенёс очередную пощёчину “родной” партии. Не честно обошлась она со мной и на этот раз. Я к ней был всей душой и так страстно пропагандировал её идеи, а она от меня всё отворачивалась.

Пережив несостоявшееся выдвижение, я сделал для себя вывод, что с моей фамилией лучше не высовываться.