Зонтики с темнотой

Глава 80. Мамин урок

После боевой магии все остальные уроки до самого обеда шли как-то очень уж тихо и гладко. Только на музыке вышло небольшое происшествие: Шарлотта, у которой по-прежнему не получала отклика ни от одного музыкального инструмента, пристроилась рисовать на окне и, увлекшись, оживила рисунок. Все потому, что руна Айя оказалась плохо закрашена! Ведь госпожа Акварелла предупреждала, что такое может произойти. Но как было закрасить руну карандашами без единого просвета?

Хорошо, что Шарлотта нарисовала всего лишь бабочку. Не очень правильно изображенная, с чуть-чуть недорисованным крылышком, бабочка неуклюже запорхала по кабинету музыки, врезалась в висящую на стене гитару и упала на пол. Размером она была почти с весь лист бумаги, так что некоторые девочки испугались. Белинда и Карина с перепугу даже завизжали. А Лисси, у которой получилось наладить нежные отношения с маленькой гитарой, даже упрекнула младшую сестру в том, что та неосмотрительно пользуется магией. Тогда Шарлотта раскрыла зонтик и спровадила бабочку в темноту. Не без сожаления, конечно, но с надеждой, что Бекка куда-нибудь пристроит это существо.

Может быть, посадит возле дома чудовищ, и бабочка будет составлять смотрительнице компанию…

Дежурства Шарлотты на кухне еще не закончились, хотя перед завтраком она, немного проспав, успела только помочь накрывать на стол.

Последним перед обедом уроком было рукоделие, и девочка ушла дежурить, завидуя остальным: ведь они собирались начать вязать тонкие кружевные перчатки, а девочка была бы не против таких. Да еще и собственноручно сделанных! Госпожа Марипоза, правда, сказала, что поможет Шарлотте нагнать упущенное.

«А ведь Карине после обеда дежурить в вестибюле, — вспомнила девочка, — за рыжие волосы, которые теперь уже синие! Вернее, конечно, не за волосы, а за использование Не Особо Одобряемых заклинаний!»

Да-да, наказание было отсрочено — потому что на прошлой неделе расписание дежурств уже было составлено. Теперь же Карине предстояли унылые дежурства у входной двери.

Шарлотта, размышляя о том, сколько же наказаний существует в пансионе и о том, как их распределяют, добежала до столовой и обнаружила у ее дверей других дежурных.

— Твоя мама опять всех выгоняет, — пояснила одна из воспитанниц Шарлотте.

Неужели мама хочет в одиночку справиться с огромным обедом в несколько блюд? Да и потом, ведь девочкам необходимо участвовать в жизни пансиона и в его заботах!

Шарлотта отодвинула плечиком подсматривающих девочек, прошла через всю столовую и заглянула в кухню. Дым стоял коромыслом! На плите стояли две огромных кастрюли, их них так и рвалось что-то пенное, шумное. Мама быстро- быстро резала на дощечке овощи. По обе стороны от нее на столе лежали еще две доски. На одной большой нож сам собой нарезал кубиками картошку. На другой нож поменьше строгал колечками лук. Шарлотта увидела, что крышка с одной кастрюли вдруг слетела, и кусочки картошки вереницей потянулись в кипящий бульон.

— Мам, — сказала девочка.

— Нет-нет, я не позволю никому мне мешать, — сказала мама, не поворачиваясь к ней. — Терпеть не могу, когда вертятся под ногами! Так и передай своим подружкам! Накрывать и мыть посуду — пожалуйста, а в готовку не суйтесь, прошу вас! Нет, нет, нет!

Она повернулась на каблучках, и из-под ее рук так и брызнула нашинкованная капуста. Закружилась в воздухе и нырнула в кастрюлю. Крышка с грохотом легла рядом — ведь, если закрыть сейчас варево, оно рванет наружу.

— Мам, так нельзя, — неуверенно сказала Шарлотта. — Мы же не только помогаем, но и учимся.

— Да ты же ничего не умеешь, — нахмурилась мама.

— Вообще-то умею, — возразила девочка. — Меня бабушка учит.

— Бабушка? — удивилась мама.

— Ага, — Шарлотта вымыла руки и встала рядом с мамой к столу. — Что еще надо приготовить?

— Ну… Фрикадельки в соусе, — был ответ. — Вода уже вскипела, а соуса еще нет как нет.

Шарлотта приподнялась на цыпочки, поцеловала маму в разгоряченную щеку и побежала звать подмогу.

Нарезать еще лука, натереть моркови, очистить от кожицы помидоры, потушить все это в глубоком сотейнике, пока в кипящей соленой воде булькают с лавровым листом, корнем петрушки и сельдерея и перцем фрикадельки, а потом выловить их шумовкой и опустить в сотейник. Можно добавить немного бульона, и пусть фрикадельки немного потушатся вместе с овощами, которые уже стали совсем мягкими…

Девочки справились с этим — без ворожбы! — и побежали накрывать на столы.

Шарлотта посмотрела по сторонам. Ей надо было покормить Паутинку, чтобы та снова не пришла в такое печальное состояние, как недавно.

— А ничего не разбилось? — спросила она. — Или, может, есть негодная, треснувшая посуда?

Мама пожала плечами.

— Вроде бы я ничего такого не видела, — сказала она.

Но Паутинка уже сама решила эту проблему. Она вылезла из рукава Шарлотты на стол и накрыла собой большую стеклянную салатницу, в которую еще не успели положить хрустящий салат из капусты, моркови, яблок и свежего имбиря.

— Надо же, и без салата хрустит, — задумчиво сказала мама, глядя как обедает Шарлоттино чудовище.

Девочки-дежурные — все три из второго класса — еще не успели близко познакомиться с Шарлоттиной салфеточкой, но были о ней наслышаны. Они даже видели мельком, как салфетка шествует по столу, надкусывая грязные тарелки. Но теперь Паутинка была вся на виду — салатницу поедала не спеша, со смаком. Девочки собрались у стола и принялись рассматривать вязаное крючком чудовище — так описала Паутинку Юлианна.

— Она совсем не страшная, — сказала, наконец, одна из дежурных.

— Ох, Люсиль, — прошептала вторая, — и правда! А говорили — она зубастая и дышит огнем!

Мама Шарлотты вытерла руки о передник и осторожно погладила вязаную салфетку, из которой уже не торчали махрушки.

— Вижу, вы не очень-то разбираетесь в чудовищах, — сказала мама.

— Монстрологию раньше начинали во втором семестре второго класса, — ответила Люсиль.

А ее подружки дружно закивали.

— Мы думаем, что теперь-то нам ее начнут преподавать пораньше, — с надеждой глядя на Шарлоттину маму, добавила лучшая подруга Люсиль — Кэрол.

— Если чудовище достаточно стабильно, оно может иметь два, а то и три ипостаси, — поведала мама. — Облик салфеточки у Паутинки — для ожидания, сна или маскировки. В нем легко спрятаться или переждать бездействие, даже голод. А еще Паутинка превращается в собаку. Я видела — очень милая собачка.

Шарлотта не стала рассказывать, что Паутинка превращается не только в милую собачку, но еще и в огроменную адскую псину.

— А если чудовище нестабильно? — спросила Люсиль.

— Хороший вопрос, — улыбнулась мама. — Нестабильное чудовище бывает двух видов: совсем никакущее и жутошное.

Девочки-дежурные прыснули со смеху.

— Ничего себе термины, госпожа Хармони, — смеясь, проговорила Кэрол.

— Меня ведь никто не учил, я сама себе придумала термины, — ничуть не смутилась Шарлоттина мама. — Но если вам не нравится…

Ох, как хорошо Шарлотта знала эту полную лукавства паузу! Мама иногда становилась похожей на девочку. Причем на девочку отнюдь не вроде Генриетты или Карины — нет, она напоминала Юлианну. Вернее, это Юлианна порой напоминала Шарлотте ее маму.

Девочки сразу начали уверять госпожу Хармони, что им нравится! И просить пояснить про нестабильных чудовищ.

— Ну ладно, ладно, — мама засмеялась. — Никакущие — это такие, которые бывают у начинающих ведьм. Они словно не успевают до конца выйти из бездны, как их затягивает обратно. И в итоге мы видим только что-то бесформенное. Довольно неприятное, но и безвредное. А вот жутошные нестабильные чудовища могут и навредить! Они формируются не полностью и сами развеиваются в воздухе, но, прежде чем пропасть, могут укусить, или что-то сломать, ну, или просто оставить после себя жуткую вонь. Да и развеиваясь, они плохо пахнут.

— Потому-то и жутошные? — уточнила Люсиль.

Мама ответить не успела. В столовой становилось шумно, и она выглянула туда из кухни.

— Ох, — сказала она. — Пожалуй, пора заканчивать с разговорами. Там уже немало народу! Ну, девочки! Везем супчик?