Алекс Делавэр - 21-25

Глава 23

Лунное небо над кварталом Сэла Фиделлы было насыщено туманом пополам с пылью. Дома, деревья, кусты выглядели полустертыми, как будто по ним прошлись ластиком.

«Корвета» перед домом не оказалось. Над дверью тускло светилась лампочка, но внутри было темно. Майло все же вышел из машины и позвонил в дверь. Разумеется, никто не ответил, однако с другой стороны улицы вдруг прозвучало:

– Прошу прощения?

На ухоженной лужайке перед одноэтажным домом стоял человек и махал нам рукой. Крупный, в футболке и шортах. Рядом с ним послушно сидел большой кудлатый пес на поводке. Собака изучала нас, не трогаясь с места, темная, похожая на медвежонка.

Мужчине было чуть больше тридцати; мощная шея, коротко стриженные волосы, едва заметная эспаньолка. Накачанный плечевой пояс делал его похожим на взрослого самца гориллы.

– Вы из полиции? Я вывел Руфуса на прогулку и увидал вас. – Мужчина ткнул пальцем в сторону дома Фиделлы. – Что этот натворил?

– Почему вы решили, что он что-то натворил? – поинтересовался Майло.

– Скажете, ничего?

– Сэр, почему вы спрашиваете?

Мужчина переступил с ноги на ногу. Пес не шелохнулся.

– Честно говоря, мистер полицейский, никому из нас не нравится такое соседство.

– Никому из?..

– Ну, я, моя жена, потом Барреты – второй дом отсюда, у них тоже есть дети.

– Беспокоитесь за детей?

– Пока нет, – отмахнулся мужчина. – До сих пор он надоедал только нашим женам.

– Каким образом?

– Пытался впарить им всякую ненужную дребедень. Моей жене предложил гитару для нашего старшего. Но Шону не нужна гитара, он спортом занимается, жена этому так и ответила. Он начал настаивать, сказал Даре, что дети, которые занимаются музыкой, умнее тех, которые не занимаются. У него есть отличные гитары, недорого, пусть Шон сам выберет цвет. Дара говорит, спасибо, нам не нужно. Он шел за ней до самой двери, ей пришлось еще раз сказать: «Нет, нам не нужна гитара», и то он не сразу отстал. Дара мне после рассказала. Я говорю, сейчас пойду и вправлю ему мозги; она говорит, если он еще раз попробует, тогда и пойдешь, пока что нет причин устраивать сцены. Потом Дуг и Карен – это Барреты – позвали нас на барбекю; там выяснилось, что тот тип и к Карен подкатывал.

– Пытался продать гитару?

– Барабаны. Их старший играет на ударных; когда он репетирует, слышно аж на соседней улице. Как-то раз этот перехватил Карен, когда она подъезжала к дому; сказал, что, судя по звуку, у Райана совсем разбитая ударная установка. Карен отвечает: да нет, всё в порядке. Он говорит: нет, звук – ужасный, он может раздобыть барабаны получше и совсем недорого. Карен говорит, спасибо, не надо, а он давай настаивать, как и с Дарой. Ну, Карен-то покруче будет, сразу наорала на него, чтобы проваливал.

– И он?

– Отвалил, конечно. Но он уже почти что к ней в дом зашел, это разве дело?

– Хорошо, а что-нибудь еще у вас против него есть, мистер…

– Роланд Штаубах, – с готовностью откликнулся мужчина, – можно просто Ролли. Здесь у нас все семейные, а он живет один, за все время ни дня не работал. Спрашивается, откуда у него деньги на «Корвет»? И на эту его громадную плазму?

– Вы были у него дома?

– Я? С какого еще перепугу?

– Телевизор-то вы разглядели.

– Так он у него прямо напротив окна; когда этот раздвигает тряпки, что у него вместо штор, все видно. Я выхожу погулять с Руфусом, и пожалуйста, смотри – не хочу. Сидит на диване в подштанниках, хлещет текилу и таращится в свою плазму. Когда я увидел вашу машину без опознавательных знаков, сразу подумал – наконец-то у меня есть с кем все это обсудить.

– Вы знаете про машины без опознавательных знаков, – отметил Майло.

– Я одно время водил эвакуатор в компании, которая в числе прочего обслуживает полицию. «Ван Брюггенс», в Силверлейк. Несколько раз доводилось возить и такие вот машины. Так что он натворил-то?

– Ничего, – ответил Майло.

– Ничего-о? И вы звоните ему в дверь среди ночи?

– Он – потенциальный свидетель, мистер Штаубах.

– По какому делу?

– По делу, не имеющему никакого отношения к вам и вашим соседям. Хотите что-нибудь еще рассказать?

– От него все время ждешь какой-нибудь гадости, – пожаловался Штаубах. – Каждый раз, когда он выезжает на своем «Корвете» и газует, как последний болван, Руфус бежит к окну, готовый к драке. – Штаубах потрепал пса по холке. – Потом, он не ходит на работу, а здесь у нас живут работающие семьи. Я развожу посылки для «Ю-Пи-Эс», по выходным подрабатываю в океанариуме в Тарзане. Дара занимается с детьми в школе. Дуг и Карен – оба в энергетике. Миллеры – фельдшеры. Все вкалывают как проклятые, кроме вот этого.

– И давно он здесь поселился? – спросил Майло.

– Когда мы переехали года полтора назад, он здесь уже жил.

– Благодарю вас, мистер Штаубах. Мы еще вернемся, чтобы поговорить с ним.

– Почему не сейчас?

– А разве он дома?

– Он приехал на своем «Корвете» примерно в полпятого, и я не видел, чтобы он с тех пор уходил. Газовал, как всегда, Руфус опять к окну подбегал. С час назад «Корвет» опять завелся, но потихоньку так, Руфус даже не пошевелился. Я решил выйти посмотреть, так за рулем был вовсе и не он. Какой-то парнишка.

– Сколько лет парнишке? – быстро спросил Майло.

– Я особо не всматривался. Так, видел его через открытое окно.

– Тинейджер?

– Все может быть, я его толком не разглядел.

– Белый?

– Во всяком случае, не черный, – ответил Штаубах.

– Цвет волос?

– Не уверен…

– Может, латиноамериканец?

– Скажу лишь – не черный, кожа достаточно светлая. Если и черный, то очень светлый черный. Я думал, может, его сын от прежнего брака, а что он никогда раньше у отца не бывал, так это на Фиделлу похоже. Таким всегда наплевать на детей, верно?

– И вы предположили, что Фиделла разрешил ему прокатиться?

– Ну, не знаю… А вы думаете, парень угнал «Корвет»?

– А в дом он заходил?

– Я не видел. Что, вы думаете, парнишка замкнул провода и поехал, или как?

– Вы уверены, что Фиделла не уехал вместе с ним?

– Может, и уехал… Я разглядел только того, кто за рулем.

Майло окинул взглядом улицу в обоих направлениях и уточнил:

– А не слишком ли для этого было темно?

– Он проехал прямо вон под тем фонарем, – Штаубах показал рукой. – Мистер полицейский, я рассказываю ровно то, что видел, ни больше ни меньше.

– Во что парень был одет?

– Я видел только лицо. Ровно то, что сейчас сказал, – что видел, то видел, а сочинять не стану.

– У вас здесь часто угоняют машины?

– Ну… год назад у мистера Фельдмана – он уже пожилой, жена недавно умерла, живет в том голубом домике, где цветы кругом. Так вот, в прошлом году у него ночью угнали «Кадиллак»; откатили от дома, не заводя мотор. Потом машину нашли в Восточном Лос-Анджелесе, без колес, и люк в потолке срезан… А, так вот почему вы спросили про латиноса! Их там – целые банды, в Восточном Лос-Анджелесе.

– Вы сказали, он уехал около часа назад?

– А сколько сейчас?

– Девять пятнадцать.

– Значит, около часа с четвертью… И что вы теперь делать собираетесь?

– Пойдем попробуем постучать еще разок.

– И правильно!

– По-моему, Руфус заждался своей прогулки, – заметил Майло.

– Мы уже вернулись с прогулки, – возразил Штаубах.

– Значит, он хочет отдохнуть.

– Он… А, понял, не буду вам мешать. Вы потом дайте знать, чем все кончилось.

Майло опять позвонил в дверь – с тем же результатом, что и в прошлый раз. Обернулся и посмотрел через дорогу на дом Штаубаха. Аккуратно выглаженные занавески в окне напротив колыхнулись, как будто кто-то поспешно отошел от окна.

– Похоже, месячник добровольного помощника полиции в самом разгаре, – заметил я.

– Это на них погода влияет, – проворчал Майло.

Мы прошли по потрескавшейся подъездной дорожке на задний дворик дома Фиделлы. В темноте было не разобрать, лужайка перед нами или просто вытоптанная земля. С трех сторон возвышалась живая изгородь. Дверь, выходившая во дворик, оказалась деревянной, но со стеклянной панелью. Были еще ворота гаража – тоже плотно закрытые.

Майло включил маленький светодиодный фонарик, держа его по-полицейски, на уровне головы. Луч осветил кожух лампочки над задней дверью.

– Патрон пустой, все в ржавчине. Сэл не тратит драгоценное время на всякую ерунду.

Майло постучал в дверь, не дождавшись ответа, обвел белым холодным лучом фонарика задний двор. Все-таки это была земля – то тут, то там отдельные сорняки, плюс чахлое апельсиновое деревце. Живая изгородь оказалась разросшимся фикусом, местами совсем лысым от болезни, так что просматривался бетонный забор под ним. Майло обвел двор фонариком еще один раз, задержав луч на чем-то у самой изгороди.

Сначала я решил, что это старый, свернутый трубой ковер. Присмотревшись, понял, что это какой-то продолговатый предмет вроде сосиски, завернутый в скатерть или покрывало.

Вроде довольно большой сосиски.

С человека размером.

Майло инстинктивно отодвинул меня за спину, сделал полшага вперед и внимательно осмотрелся. Застыл на месте. Засунув фонарик под мышку, извлек из кармана и натянул резиновые перчатки. Осветил почву между собой и свертком. Присел на колени.

– Тут следы. Кроссовки или что-то вроде того.

Обойдя следы слева, он шаг за шагом продвигался к свертку, светя себе под ноги. Достигнув цели, зажал фонарик зубами, нагнулся и отвернул край покрывала.

– Лысый череп. Проломлен. Все в крови. – Выпрямился и отступил назад. – Пока не приедут эксперты, ничего трогать нельзя. Если хочешь, можем пока что заключить пари. Я ставлю на то, что в свертке Сэл.

– За легкими деньгами гонишься?

Тело Фиделлы увезли к патологоанатому три часа спустя. Вся кухня в доме была забрызгана кровью, даже на потолке виднелись сгустки. В углу стоял бильярдный кий, на который налипли куски кожи и мозгового вещества. Кровавые отпечатки кроссовок покрывали коридор между кухней и бельевым шкафом. В ярком свете фонарей стали видны и пятна крови на земле заднего дворика.

Тем не менее следы борьбы отсутствовали. Майло сформулировал рабочую гипотезу: удар тупым предметом неподалеку от раковины, затем тело было упаковано в покрывало и три пододеяльника, изъятые из бельевого шкафа, вынесено во двор и там брошено. Возражений от экспертов не последовало.

Техники-криминалисты перешли к снятию отпечатков пальцев. Полицейские из участка Ван-Найс несли стражу у желтой ленты, натянутой перед домом. Седой, сутулый детектив из Ван-Найса по имени Уолли Фишелл появился, когда тело уже увезли. Выглядел он сонным и недовольным. Майло ввел его в курс дела, и Фишелл заявил:

– Был бы рад поработать вместе с вами, лейтенант, но если вы не хотите, чтобы я лез в ваше расследование, не буду настаивать.

– То есть самоустраняетесь?

– Если на то будет ваше желание, – повторил Фишелл.

– Вот спасибо за одолжение!

– Я не сваливаю свою работу на вас, – обиделся эксперт, – однако и под ногами путаться не хотел бы.

– Не вопрос.

– Слушайте, лейтенант, как скажете, так оно и будет. Я тоже пашу как проклятый, а сейчас у меня по плану вроде как выходной. Я с внучкой думал побыть. Она живет в Сан-Матео, у меня не так часто выходит туда выбраться.

– Ну, так поезжайте к внучке.

– Да теперь-то что, все равно я уже здесь.

– Можете расслабиться, – Майло махнул рукой. – Это наверняка часть моего дела.

– Так вы знаете, кто убийца?

– Скорее всего, тот же, кто убил мою первую жертву.

Фишелл явно ждал продолжения.

– Пока что это все, что мы знаем, – был вынужден признать Майло. – Так что возвращайтесь к внучке. Сколько ей?

– Пять.

– Прекрасный возраст!

– Кто бы спорил… Мы смотрели «Дору-путешественницу»[13], мультфильм такой, – пояснил Фишелл. – У вас дети есть?

– Нету.

– Извините. Ну, ладно, всего вам хорошего, я поехал досматривать «Дору».

Уезжать мы не торопились – вдруг эксперты наткнутся на что-то серьезное. Пока что следов взлома обнаружить не удалось. Шлепанцы Фиделлы нашлись в гостиной, и там же – три пустые пивные бутылки с его отпечатками. На кие отпечатков не было – вероятно, его протерли. То же самое и с заляпанным кровью кожаным чехлом от кия. Полное обследование дома закончится только к утру. Компьютера не обнаружилось, но пустое место на столе в спальне и старый лазерный принтер в шкафчике рядом со столом наводили на определенные мысли. Мобильник Фиделлы валялся на кровати. Майло проверил звонки – с самого утра ничего – и протянул телефон криминалисту, который с уважением разглядывал орудие убийства.

– Взгляните-ка, лейтенант. Рукоятка из слоновой кости, причем, похоже, настоящей… А тут вообще красота!

Средняя секция кия, палисандровая, была инкрустирована серебряными символами четырех карточных мастей.

– Такая штука, лейтенант, стоит серьезных денег. А бильярда у него нет, так что, наверное, он ходил по барам или там по бильярдным со своим кием.

– Или кий принес с собой убийца.

– Такую редкую вещь? – удивился криминалист. – А если б он сломался?

– Ради выгодного дела можно рискнуть.

– В чем тут выгода-то?

– В проломленном черепе Фиделлы.

– А… Ну, может быть.

Мы собрались уезжать. Роланд Штаубах наблюдал за происходящим с лужайки перед своим домом. С ним были Руфус и светловолосая женщина, как и он в шортах и футболке. Жильцы соседних домов тоже обретались неподалеку. Майло помахал Штаубаху рукой. Тот нехотя махнул в ответ и отвернулся.

– Такое чувство, что дружный квартал неожиданно утратил интерес к происходящему, – прокомментировал Майло, заводя мотор. В следующий раз он заговорил, уже проехав полдороги по Беверли-Глен. – Мартин Мендоса все лучше вписывается в картину. Расколоть Фиделле башку, а потом угнать его тачку – именно такой херни и можно ожидать от неуравновешенного подростка.

– А мотив? – спросил я.

Перегнувшись через руль, Стёрджис включил служебную рацию и сделал вид, что крайне заинтересован рапортами о мелком хулиганстве и превышениях скорости. Последние десять минут до моего дома никто из нас не произнес ни слова.

– Пока, – сказал я, вылезая из машины.

– Как ты думаешь, кому я сейчас собираюсь позвонить? – Майло негромко выругался. – Вряд ли он обрадуется – своего любимого подозреваемого только что лишился насовсем, значит, снова в школу… Так зачем, говоришь, Мартину убивать Фиделлу?

– Понятия не имею.

– Эй, – возмутился Майло, – придумай что-нибудь другое, это моя реплика. И не забудь сказать Робин, откуда цветы; сдается, я забыл приложить записку.

Он отъехал, а я поднялся по ступенькам и открыл дверь. Не успел толком войти и устроиться на диване рядом с Робин, как от входной двери раздался знакомый стук. За дверью стоял Майло с видом застенчивого школьника, впервые в жизни приглашающего девочку на танец.

Робин, встав на цыпочки, чмокнула его в щеку.

– Спасибо за цветы, дорогуша. А что ты принес на этот раз?

– Буду должен. Причина та же самая – вторжение в личную жизнь.

– Да заходи, заходи.

– Я бы рад, но меня вызывают к начальству. В смысле – немедленно, не теряя ни минуты. К сожалению, это относится и к Алексу. Если я могу его забрать, завтра с меня втрое больше роз.

– Вообще-то он стоит подороже, чем какая-то растительность; ну да ладно уж, забирай.

– Я снова заслужил расположение шефа? – осведомился я.

– Бери выше. Ты сегодня – почетный гость.