Царь горы

Глава 15. Цены и ценности

Остаток вечера прошёл в молчании. Снейп был задумчив, а Гарри то и дело поглядывал в его сторону, порываясь заговорить, но не решаясь. Перебросившись парой фраз за ужином, они отправились спать.

Гарри долго лежал без сна. Проворочавшись несколько часов, он тихо встал и босиком прошлёпал на кухню. Собрался было варить кофе, но быстро передумал и поставил турку на место. Открыл холодильник, порылся на полках. Заглянул в вазочку с засахаренными фруктами. С громким звоном закрыв её хрустальной крышкой, сел на барный стул, подперев подбородок руками, и сонно уставился в тёмное окно.

Убийца снял в баре проститутку. Следует ли связать убийство Миртл и покушение на Снейпа? Фенциклидин — слишком уж странное совпадение. И причем здесь тогда эта растреклятая скрипка?

Гарри потер глаза. Голову распирало от мыслей. Он сходил за своим ноутбуком. Лицо Гарри казалось мертвенно бледным от холодного, синеватого отсвета. Он сидел недвижимо и уже почти бездумно разглядывал экран.

— Ни одного ответа, — прошептал он, — и зацепиться почти не за что.

Щёлкнула дверь. Гарри вздрогнул и от досады нахмурился. Оторвав взгляд от ноутбука, он увидел одетого в банный халат Снейпа.

— Этот, как его… Кельвин Кляйн, между прочим, открытый гей, я слышал. Не боишься ходить в этом халате?

— Вам, что, пять лет? — заметил Снейп устало. — И я никогда не говорил, что отношусь к людям иной ориентации предвзято.

Гарри, не нашедший другого предлога, что называется, клюнуть Снейпа, то есть завязать разговор, будто извиняясь, скривился в вялой улыбке.

— Забудь. Почему ты встал?

— Услышал шум. Я сплю чутко.

Гарри махнул рукой.

— Это я виноват. Решил обшарить кухню. Раз уж ты проснулся, кофе будешь?

Снейп кивнул и сел за барную стойку.

Под широкой бронзовой посудиной, наполненной песком, загорелся огонь. Загремела посуда, и Гарри включил кофемолку.

— Ответь-ка, — сказал он рассеянно, когда джезва оказалась в раскалённом песке, — ты к проституткам ходишь?

— Нет!

Гарри обернулся. Снейп, похоже, снова рассердился.

— Ну чего ты кипятишься? — спросил Гарри примирительно, немного поболтав содержимое турки. — Знаешь, сколько народу к блядям ходит, несмотря на штрафы?.. У-у-у! Вопрос мой не пустой. А в баре «Тайная комната» был когда-нибудь?

— Первый раз слышу. По барам я тоже не хожу.

— А имя Мари Миртл тебе что-нибудь говорит?

— Нет.

Гарри сунул нос в джезву и удовлетворённо вздохнул. Вытащив из холодильника графин с водой, он наполнил стаканы, пододвинул Снейпу чашку и сел напротив.

— Что ты знаешь об убийстве твоего профессора?

— Я думал, вы уже всё узнали, — отозвался Снейп и, указав на запотевшие стаканы, добавил:

— Для чего вода?

— Кофе нужно запивать холодной водой, — поднял указательный палец Гарри, отпив из крошечной чашки, и проговорил с пафосом:

— Сверкающий лёд и чёрный огонь! Это для тебя пойдёт за красоту? Да ты попробуй! Эх, профессор, ничего ты не понимаешь в еде. Что же до убийства, хочу услышать твою версию.

— Я почти ничего не знаю. Перед его смертью мы не виделись несколько месяцев: на носу был концерт. Когда я появился у его дома, там уже находилась масса полиции. Профессор не явился на экзамен, и после нескольких звонков из колледжа директор отправил к нему одного из преподавателей. Дом представляет собой небольшой особняк на четыре квартиры, после разговора с соседями приняли решение вскрыть дверь.

— И что, копы вот так быстро согласились вломиться в чужую квартиру?

— Нет. Но Джеральд Стэнфорд был очень ответственным человеком и никогда бы не исчез без предупреждения.

Гарри замолчал. Стэнфорда застрелили из пистолета сорок пятого калибра около двух часов ночи. По свидетельству самого Снейпа из квартиры исчезла только скрипка.

— В доме были ещё ценные вещи?

Снейп кивнул.

— Прижизненные издания концертов, антикварная мебель, книги, несколько картин. Столовое серебро.

— Вряд ли столовое серебро тянуло на четырнадцать миллионов, а диван так просто не вынесешь. Куда проще забрать небольшой футляр. Кстати, а как эта скрипка оказалась у Стэнфорда?

— Его прадед отыскал её в лавке старьёвщика.

— По наследству, значит… Послушай, — сказал Гарри задумчиво, — а ведь тот, кто украл скрипку, знал толк в ценностях. Мне бы в голову не пришло взять именно её. Да и будь это банальным ограблением, вынесли хотя бы ещё картины, ноты. Кто знал, что у Стэнфорда имеется очень ценный инструмент?

— Практически все. Иногда он выступал и играл именно на этой скрипке.

— Тебя трясли?

— Разумеется. Но в ту ночь я был на приёме. Моему крестнику исполнилось пять. Не меньше семидесяти человек могли подтвердить моё присутствие в Малфой-мэноре.

— Дались тебе эти Малфои, — буркнул Гарри.

Снейп нахмурился.

— Люциус был моим единственным другом в колледже. И он, и Нарцисса многое сделали для меня. Да и к Драко я отношусь почти как к сыну.

Гарри вспомнил рассказ своего нынешнего любовника. Так он и думал. Снейпу даже в голову не пришло, что Драко предпринимал поползновения в сторону своего крёстного отца. Гарри поморщился, представив, что ему приспичило бы соблазнять Сириуса, и это несмотря на то, что крёстный не растил его.

— Люциус тоже к тебе пристаёт? — спросил Гарри ехидно. — Я смотрю, вся их семейка без тебя жить не может.

Снейп поднялся, опрокинув стул.

— Только ваше извращенное сознание может породить подобную чушь! Заведите уже любовника, любовницу, кого там вам нужно, и перестаньте повсюду примешивать похоть.

— Ты же не станешь отрицать, что Нарцисса за здорово живёшь прыгнула бы к тебе на член! — крикнул Гарри, тоже вскакивая. — Приглядись и к своему названному сыночку! Яблоко от яблони! Я не удивлюсь, если и Люциус мечтает тебе задвинуть! Будет у вас счастливая шведская семья!

Снейп схватил Гарри за руку и тряхнул, кипя от злости.

— Что это за бред о Драко?

Гарри прикусил язык. О том, что он спит с младшим Малфоем, Снейпу уж точно лучше не знать. А что у него было, кроме признания самого Драко? Поэтому он положил ладонь Снейпу на предплечье и мягко проговорил:

— Тебя это заинтересовало?

Снейп отшатнулся, будто обжегшись.

— Не теряете надежды склонить меня ко всяким гнусностям очередным мерзким приёмом?

Он злым движением поставил стул на место и собрался было уйти, но Гарри схватил его за халат.

— Останься. Мы не допили кофе.

Снейп тряхнул рукой и быстро пошёл к арке.

— Non si accorge di quanto gli succede intorno! — выпалил Гарри вслед злобно и сжал кулаки. — Sono mascalzone e suo figlioccio, il giocatore e battono, e nobile*.

К его удивлению, профессор свернул в ванную и через минуту возвратился.

— Я не могу отрицать вашу правоту в отношении Нарциссы, — заметил он гораздо более спокойным тоном. — Но Драко не трогайте. Вы не знаете его. Он вырос на моих глазах. Много работал, чтобы стать тем, кем он стал. Подобные инсинуации отвратительны. Для меня не имеет значения, окажись мой крестник гомосексуалистом, но ваше предположение просто гадко. Я не развращаю детей.

«А кто тут говорит о тебе? — подумал Гарри. — Крестничек твой сам, кого хочешь, развратит. Какое счастье, что ты абсолютно непрошибаем и только одним этим умудряешься отпугнуть львиную долю своих поклонников».

Из этой ссоры он вынес для себя несколько вещей. Тема Малфоя-младшего была табу, но самого Гарри, ровесника Драко, Снейп к разряду «детей» не причислял. Кроме того, — и здесь Гарри ощутил некоторое удовлетворение, — отношение к подобной связи у них со Снейпом было одинаковым.

Подлив ещё кофе, Гарри сбегал в свою спальню и вынес оттуда чёрный футляр.

— У меня для тебя подарок, — сообщил он.

Щелкнув замками, он приподнял крышку и подтолкнул футляр профессору.

Впервые он увидел в Снейпе скрипача, увидел его сосредоточенный, оценивающий взгляд, промелькнувшее в лице удовлетворение, сильные, жилистые руки, бережно извлекшие инструмент из футляра; услышал тихий, заунывный звук, раздавшийся из-под смычка. Когда Снейп поднял скрипку к подбородку, он будто соединился с ней в одно неразрывное целое. Это было неожиданное ощущение, словно для Снейпа инструмент был частью тела. Гарри смотрел на него во все глаза, испытав некое суеверное чувство, что каждый человек рождён для своего инструмента, так же, как по некоторым теориям у каждого есть вторая половина. Снейп и скрипка были неразделимы.

— Это, как его… — Гарри сморщил лоб. — Карло…

— Бергонци, — тихо сказал Снейп, — ученик Страдивари.

Рассмотрев скрипку, он положил её обратно в футляр.

— Инструмент в отличном состоянии, — вынес он свой вердикт.

— Забирай. Эта скрипка, конечно, дешевле твоей, миллиона полтора, но, мне сказали, тоже ничего.

Снейп раздражённо нахмурился.

— Как вы мне надоели со своими миллионами! Просто поражаете своей непоследовательностью. То готовы меня удавить за исчезнувшую скрипку, то суете другую. Вы действительно полагаете, что я её возьму?

— Почему нет? Считай, это моральная компенсация за утерянное наследство.

— Для вас нехарактерно разбрасываться миллионами просто так.

— Я делаю инвестиции, — многозначительным тоном отозвался Гарри, — в наше расследование. Бери. Мне она ни к чему, а ты с таким трепетом на неё смотрел. Оружие должно быть в руках стрелка, а не ржаветь на складе. Теперь есть ты и ещё одна скрипка. Понаблюдаем, как будут развиваться события, когда у тебя увидят этот инструмент.

Он не сказал, что убивал одной скрипкой двух зайцев: пробовал закинуть наживку для таинственного вора — вдруг тот решит ещё поживиться? — и, помимо того, таким экстравагантным образом решил обхаживать Снейпа. Однако после того что он только что увидел, Гарри на время забыл об этих причинах своего поступка. Он почувствовал непреодолимое желание отдать инструмент Снейпу — вложить в цельную картину последний недостающий кусочек.

Тот всё ещё выглядел недовольным.

— Буду держать её на виду, — решил профессор, — но как только что-то выяснится, верну её вам. Я не приму подобных подарков.

Гарри искренне огорчился, но решил, что раз этот раунд он выиграл, потом ему удастся убедить Снейпа оставить инструмент себе.

— Я подозреваю, что кому-то была нужна именно та скрипка. Или хотели тебя подставить. Не думаю, что кто-то под шумок попросту свистнул её для перепродажи. Попытка тебя отравить — вряд ли божественное вмешательство. С такой мокрухой ради обычного грабежа никто не будет связываться. А я почти уверен, что покушение на тебя связано с кражей. Ты часто пил тот херес? Бутылка была полной наполовину.

— Вечером по пятницам, — ответил Северус нехотя. — Я всегда покупаю именно эту марку. Иногда при встречах с Люциусом, хотя он бывает у меня редко.

Гарри почему-то представилось, как Снейп, сидя у камина в полной тишине, наливает себе рюмку и долго невидящими глазами смотрит в огонь, о чём-то думая, а может быть, сожалея. Но о чём — неведомо. Он бросил взгляд на высокие окна, чёрный мрамор стен, отливающую скупым металлическим блеском обстановку кухни. Вокруг был только мёртвый, стоячий воздух, какой бывает по ночам в музеях, — он будто противился движению. И рано или поздно в сердце селится боязнь всколыхнуть его словом, шорохом одежды и, наконец, даже дыханием. Гарри смотрел на сидевшего напротив Снейпа, и ему захотелось, чтобы тот рассмеялся. Он с усилием пытался отыскать в голове шутку или даже просто глупость, что заставит Снейпа издать хотя бы сдержанный смешок, но на душе было тускло, а в голове словно возили сухой тряпкой по исписанной мелом доске.

Отчего возникла эта хандра? Гарри сделал вид, что неловко повернулся и смахнул со стола стакан. Тонкое стекло, ударившись о мрамор, разлетелось вдребезги.

Гарри помчался за щеткой, Снейп тоже встал, швырнул в ведро крупные осколки и крикнул, что надо принести ещё и швабру. Пока они, суетясь, вдвоем наводили порядок, Гарри стало легче.

Пододвинув стул ближе к Снейпу, он снова уселся и закончил:

— Ангельская пыль — топорная работа, непрофессиональная. Это облегчает нам дело, но ты представляешь себе количество способов убрать неугодного?

— Вполне.

Допив кофе, они сидели молча.

— Ты не боишься? — спросил Гарри. Он не желал, чтобы Снейп ушёл так, сразу. Хотелось опять нарушить тишину, увидеть на его лице выражение досады или нетерпения, и чтобы с присущей ему благородной прямотой, Снейп снова высказал в ответ всё, что думает.

— Не знаю, — ответил профессор спокойно, но Гарри уловил небольшую паузу перед ответом.

Он стукнул чашкой о блюдце сильнее, чем ожидал. Нужно было что-то сказать сейчас, в чём-то заверить. И таким странным, непреодолимым становилось это ощущение, что он не смог ему противиться.

— Мы всё выясним, — решительно сказал он.

Это «мы», уже произнесённое сегодня, прозвучало ещё необычнее. Давя в себе неловкость, Гарри продолжил:

— Я этого козла вместе со скрипкой из-под земли достану! А лучше туда его зарою.

Снейп смотрел на него с неясной жалостью, отчего Гарри разозлился.

— Не нравятся мои методы? Конечно, по твоей дурацкой философии надо сдохнуть молча, ещё и спасибо сказать! Что ж ты вилку в меня всадил, а? Вот и переспал бы со мной, потому что я плохой и злой, а тебе поэтому меня очень жаль! Это только на словах, профессор, выходит красиво. А на деле жрать друг друга будут, а своего не отдадут! Ещё и лишнего отхватят! Думаешь, бандиты? Бандиты, может, честнее твоих Малфоев будут — тем, что под честных не маскируются! А как и сколько жрать — только от степени наглости и хитрожопости зависит!

Гарри откинулся на спинку стула, раскрасневшийся и злой.

— Фигня — твоя философия, профессор, — сказал он уверенно. — Фантазия. Нет её в жизни. И не было никогда.

— Ваше окружение… — начал было Снейп, но Гарри перебил его.

— Я тебе не про мою контору сейчас. Да ведь у любого, копни только, подленькая мыслишка вертится, как повыгоднее получить. Ведь это всё за счет других! Сила — вот что главное. Если чего-то хочешь, нужно уметь это отнять, а потом ещё и не дать отобрать другим. А сила — это деньги и власть. Хочешь жить как человек — готовься воевать.

Снейп посмотрел на него внимательно.

— Хочешь мира — готовься к войне? Никогда бы не подумал, что вы мыслите одинаково с Корнелием*.

Гарри отмахнулся.

— Я не знаю, кто это. Своё нужно выгрызать зубами, иначе тебя самого сожрут.

— Вы мне уже объяснили, что живёте по закону джунглей, не верите в бога и отвергаете все принципы человечности.

— Мой дядя тоже в церковь ходит, и христианин каких поискать, но стрелять не стесняется и своё охранять умеет. Он бизнес железной рукой ведёт! Ты скажешь: дядя мой плохой? Так и легавые тоже первыми шкуру продать горазды! Лишь бы потеплее было. Ты сейчас лицемеришь, профессор. Осуждаешь меня только за то, что сам на это не способен.

— Поттер, а в вас, оказывается, полно мещанского холуйства, — заметил Снейп презрительно. — По-вашему, смысл жизни — подняться на несколько ступеней и топтать всех, кто позади? Считаете, что усреднённое большинство ограничивает якобы великое меньшинство? Что ж, если вы так рассуждаете, то у меня единственный аргумент: таким искаженным образом у нашего вида проявляется обыкновенный инстинкт самосохранения.

Гарри надулся.

— Думаешь, ты другой? Скажи спасибо, что тебе в этой жизни на скрипке играть приспичило, а не заниматься, например, шпионажем на благо прекрасной родины. Представляю, сколько ты сам положил бы народу ради какой-нибудь идеи.

Снейп помолчал.

— Только тех, кого бы я не смог спасти.

Гарри почему-то погрустнел.

— Ну, и смог бы ты после такого жить? С твоими-то принципами? Хорошо, найдется тот, кто за тебя грязную работу сделает, а ты чистеньким выйдешь, в белом пальто.

Он встал и принялся споласкивать чашки. Уложив вымытую посуду, Гарри бесшумно обошёл Снейпа со спины и, наклонившись, прошептал почти в самое ухо:

— А меня зато спасать не нужно, и я не сторонюсь грязной работы.

— Меньше всего я нуждаюсь в подобных одолжениях, — процедил Снейп и слегка отодвинулся. Гарри оглядел его чёрные, густые волосы.

— Это беспроцентный кредит.

— Я ничего от вас не хочу, — Снейп был раздражен. — Вы не вызываете во мне ничего, кроме неприязни. И причина не в том, что я скрипач, а вы руководитель какой-то бандитской группировки. У нас абсолютно разные ценности. Вы меряете всё исключительно миллионами.

— А ты — скрипками? — хохотнул Гарри. Снейп глянул на него с таким презрением, что улыбка быстро померкла, хоть Гарри и хорохорился, как боевой воробей.

— Сколько вам нужно для счастья? Миллиард? Двадцать? Или вам нравится именно власть? Хотите купить Англию в личное пользование?

— Ну что ты, — съязвил Гарри, — согласен на мировое господство.

— И это сделает вас счастливым? — внезапно с долей исследовательского интереса спросил Снейп.

— Да! — крикнул Гарри в ярости. — Это свобода! Поступать как хочешь и когда хочешь! Иметь что хочешь!

— И кого хочешь? — добавил Снейп тихо. Подперев рукой подбородок, он какое-то время сидел молча. Лицо его, как это часто бывало, выглядело непроницаемым. — Я мог бы сказать, чем больше имеешь, тем больше становишься несвободен, но вряд ли вы меня поймёте.

— А разве ты не живешь именно так?

— Мечты, ставшие явью, выглядят весьма причудливо, — туманно отозвался Снейп, похоже, потерявший желание спорить.

Гарри сердился, вытаскивал и ставил на место тарелки и отчаянно хотел продолжить. Что-то не давало ему покоя: не только сам Снейп, но и предмет их разговора. Он никогда не вёл подобных бесед — они казались глупым и бесполезным времяпрепровождением. Дядя, тот и вовсе не умел вступать в диалог, предпочитая отдавать приказы. Снейп же, несмотря на свою неприязнь, поддерживал их пустую болтовню. Это можно было объяснить вынужденным заточением, но почему-то Гарри был уверен, что причина в нём самом. Он не отдавал себе отчёта, что впервые делился с кем-то своими настоящими мыслями, пусть и таким неуклюжим манером.

— И что, вот ты бы действительно довольствовался хлебными крошками и не желал бы больше? Ни в жизнь не поверю.

— Я вырос в нищете, — отрезал Снейп. — В отличие от вас я понимаю, о чём говорю. Не стану утверждать, что уподобился бы Диогену и поселился в бочке, но сейчас я имею больше, чем мне нужно, поэтому львиная доля доходов от моих гастролей уходит в фонд.

Гарри вспомнил, что Снейп помогает тем, кто не может оплатить обучение музыке.

— Вы полагаете, мне нужен собственный самолёт? Замок? Автопарк? Часы за полмиллиона? — Снейп красноречиво глянул на запястье Гарри. — Если груда металла приносит вам счастье… Это ваш мир и ваш выбор.

— У тебя нет семьи. Ни деньги, ни власть не привлекают тебя. Да ты сам вообще счастлив, профессор?

— А вы?

Гарри молчал.

— Счастье здесь, — Снейп указал на свой висок. — Как и всё прочее, оно результат умственного труда и дисциплины.

— Звучит очень нудно, — рассмеялся Гарри. — И почему-то мне кажется, что ты не очень-то радуешься жизни.

— В данный момент не особенно, — признался Снейп сухо. — Но, по моему мнению, всё равно побольше вашего.

Гарри смотрел на профессора задумчиво, не замечая, что любуется им, как неким завершённым и совершенным произведением. Снейп, разумеется, не убедил в своей правоте, но так притягивал глаз, что глубоко в сердце хотелось поверить ему на слово. Его незамутнённая прямолинейность, привычка без обиняков высказывать свои взгляды привлекала. Но в Снейпе было ещё что-то. Как будто за словесной шелухой можно было обнаружить искомую сердцевину, некое магическое ядро, способное на грозные чудеса.

— Ты похож на спящий Везувий, — сказал Гарри рассеянно, разглядывая лицо Снейпа.

— Ваши Помпеи и Стабии мне не разрушить.

— Знаете, Поттер, — Снейп поднялся и снова взглянул на него внимательно, словно изучая, — этот спор совсем не о моих принципах.

Гарри поглядел на него в ответ с непониманием.

— О чём же?

— Если бы вас устраивали ваши, вы бы вообще не стали мне возражать.

Профессор скрылся в своей комнате. Гарри смотрел ему вслед в смятении. Показалось, или Снейп был чем-то тронут?

Гермиона приехала рано утром. Гарри не стал дожидаться, пока Снейп выйдет из спальни, и бесшумно покинул квартиру. Устроившись на переднем сиденье, он невидящими глазами уставился в окно. Над Лондоном снова висели хмурые, сизые облака и накрапывал мелкий дождь. Туман был почти непроглядным. Несмотря на обогреватель, Гарри плотнее завернулся в пальто.

— К Дамблдору с тобой поедет Тонкс, — деловито сообщила Гермиона.

— Прекрасно, — отозвался Гарри задумчиво. — А ты со Снейпа глаз не спускай, куда он там бы ни собрался.

Гермиона привезла его в казино. Накануне ночью им доставили новую партию оружия. Груз спрятали в подвалы, представлявшие собой разветвлённую сеть ходов и помещений. Верхняя кладовая для выпивки и припасов имела две потайных двери. Одна вела во временный склад, куда подвозили оружие или наркотики. Другая была «аварийным» выходом. Потайные ходы были спроектированы Джеймсом и Сириусом при постройке «Империи». Перед отъездом Гарри в Англию Сириус заставил его изучить карту подвала. Один из коридоров вёл непосредственно в комнату, соседнюю с кабинетом босса, второй — в кладовую, а третий — в канализацию Ист-Энда.

Временный же склад выглядел как длинный коридор с квадратным помещением посередине. Другой его конец вёл на смежную улицу, где находились заброшенные цеха ткацкой фабрики. Расписанные граффити стены, когда-то красного кирпича, поросли мхом и плесенью. Расставленные вдоль них мусорные баки источали отвратительные миазмы. Однако между баками, прикрывшись газетами, на старых картонных коробках постоянно ночевали нищие. Кое-кто из них подчинялся Люпину, а кое-кто прибивался, узнавая от таких же собратьев по несчастью о возможности подработать.

Гигантская армия Люпина занималась попрошайничеством, возведённым почти в ранг искусства: подделанным язвам, «ампутированным» в неведомых боях ногам и рукам позавидовали бы голливудские гримёры. Актёрское мастерство здесь тоже достигало высот королевского театра: охи, стенания, печальные, но краткие рассказы болезных о нужде выжимали слёзы и деньги из чувствительных граждан и туристов, охотно расстававшихся и с мелкой монетой, и с чувством непонятной вины.

Гарри, увидев впервые эту толпу грязных, тёмных пятен, вяло копошащихся среди мусорных баков, сердито нахмурился и приказал Люпину разогнать всех, боясь возможных шпионов. Ремус вначале был недоволен, но послушался, и на следующий день нищие, как мокрицы, медленно разлезлись кто куда. Теперь тут обитали только два-три постоянных жителя, передававшие Люпину долю.

Именно у этих баков располагался задний вход, куда сгрузили оружие. Но при проверке Олливандер обнаружил, что большая часть партии бракованная.

Теперь Гарри стоял посреди слабо освещённого подвала, хмуро рассматривая вскрытые контейнеры с поблескивавшими чёрной сталью «вальтерами» и выкрашенными в оливковый цвет РГД-5. Большую часть оружия при поддержке местных служак вывозили с государственных военных складов.

— Говоришь, все эти ящики?

Олливандер кивнул.

Гарри вытащил несколько пистолетов, перезарядил и нажал на спусковые крючки. Выстрела не случилось — только щелчок курка. Осмотрев оружие, он отложил пистолеты в сторону и вынул из соседнего ящика детонаторы от гранат. Дернул за кольцо один, другой — раздалось шипение, и всё смолкло. Третий детонатор таки издал хлопок, похожий на взрыв петарды.

— В пистолетах бойки проржавели. Детонаторы отсыревшие, — констатировал Гарри и, замолчав, уставился на ящики.

— Банда Линдсена давно прощупывает у нас слабину, — вмешался Грюм.

Гарри поджал губы. Многие уже прознали, что во главе синдиката стоит почти мальчишка.

— Думаешь, передела хотят?

— Я от твоего имени дал им три дня сроку обменять партию.

Гарри задумчиво покрутил пистолет в руках.

— Начинай собирать людей. Нечего сопли жевать. До сих пор эти чмыри Линдсена не возили фуфла. Один шанс из ста, что на стрелку они приедут с честными намерениями. А если и привезут нужное, не факт, что нас там и не прибьют. Я поеду с вами. А это барахло увези и вывали Линдсену под хату его. Ты знаешь, он где-то в пригороде ошивается.

— Стой, — добавил он. — Подряди кого-нибудь, пусть вкрутят в лимонки учебные детонаторы, и вложи под предохранители записку: «В следующий раз будут боевые».

Грюм хлопнул его по плечу и довольно заметил:

— Ты настоящий борец, Поттер, и хороший лидер. Джеймс поступил бы так же.

Гарри хмуро молчал.

— Найди человек полтораста.

— Да ты что! — удивился Грюм. — Где я тебе столько бойцов возьму? Это же целая рота.

— Найди. К Уизли обратись, они помогут. И вооружи всех до зубов, — приказал Гарри. — Есть шанс, что Линдсен обосрётся, увидев всю эту толпу, и войны не будет.

Грюм посмотрел на него немного разочарованно, по-видимому, считая, что надрать задницу Линдсену и его ребятам необходимо в любом случае, но Гарри, не обращая на него внимания, вышел со склада, о чём-то напряженно думая.

Мысль о встрече с бандой Линдсена не выходила у Гарри из головы и заслонила даже предстоящую поездку к Дамблдору. Поэтому в пятницу вечером, собираясь на раут, он ощущал почти полное безразличие. И даже Снейп, облачившийся во фрак, не удостоился ни уколов, ни комплиментов.

— Буду поздно, — сообщил Гарри ему уже в лифте.

Оба автомобиля тронулись с места. Гермиона водила более ловко, чем Тонкс, и вскоре её машина смешалась с потоком и, наконец, исчезла из виду.

Особняк Альбуса Дамблдора находился за городом. Просторное, крытое желтой черепицей строение было построено лет двадцать тому назад, но походило на охотничьи угодья средневекового землевладельца: чугунные, кованые ворота, огромный парк, и невдалеке от небольшого замка с узкими, высокими окнами — романтический шале.

Гарри и Тонкс, миновав ворота, пересекли сад и подошли к парадной двери. Дом был ярко освещен, деревья вдоль аллей отбрасывали длинные тени и, подобно скоплениям звёзд, то тут, то там виднелись небольшие группы людей: чёрно-серые и пёстрые, сверкающие драгоценностями.

— Шеф, посмотрите налево, — сказала Тонкс.

Невдалеке от парадного входа спиной к ним стояла пара: высокого, статного мужчину во фраке держала под руку облаченная в длинное синее платье, болезненно худая девушка.

«Что тут, чёрт подери, делает Снейп?»

________________________________

* non si accorge di quanto gli succede intorno… — Слепой. Я, видите ли, мерзавец, а его крестник, игрок и развратник, — святой.

Корнелий Непот — древнеримский историк, автор афоризма «si vis pacem, para bellum» — «хочешь мира — готовься к войне».