Царь горы

Глава 16. Мене. Текел. Фарес

Нечасто доводится так взахлёб кем-то любоваться. Гарри не разбирал, что именно привлекло его в фигуре стоящего напротив. Он остановился и, казалось, обо всём забыл.

Гермиона, словно что-то почувствовав, обернулась.

— А мы встали лицом к двери, чтобы вас не пропустить, — сказала она, но Гарри не смотрел на неё. Он прожигал взглядом Снейпа. Схватив его за локоть, Гарри затащил профессора за шале и устроил ему форменный допрос.

— Я не знаю Дамблдора, — отвечал тот уверенно. — Меня пригласили дать частный концерт, моё дело было согласиться или отказаться. Чаще всего предложения поступают через нашего дирижера. Это обыкновенная практика.

Гарри продолжал смотреть на профессора с подозрением. Возразить было нечего. Слежка за Снейпом ничего не дала, полностью подтверждая его замкнутый образ жизни. На видеозаписях из пентхауса Снейп целыми днями не расставался с инструментом. Камеры писали без звука, и наблюдение за монотонными движениями смычком по струнам, переходившие то в дёрганья, то в осторожные ласки могли усыпить кого угодно. Прослушка телефонов тоже оказалась безрезультатной. Профессор сделал несколько звонков с сотового в колледж и в фонд. Один — Люциусу Малфою об отказе от встречи и каких-то совместных выступлений, и один на незарегистрированный номер, где наоборот — встречу подтвердил.

Мог ли Снейп быть человеком Дамблдора?

Гарри не сомневался, что у миллиардера и политика развитая сеть шпионов и свои люди есть повсюду. Любой компромат на главу синдиката дал бы Дамблдору над ним почти неограниченную власть. Гарри сам приблизил Снейпа к себе. Поселил в своей квартире. Какая-нибудь банда могла засунуть к конкурентам исполнительного и непримечательного солдата, а внедрить обычного преподавателя и жертву обстоятельств — попахивает спецслужбами. У Дамблдора было достаточно связей. И кража скрипки, и пропажа Петтигрю, и покушение могли быть подстроены, чтобы Гарри заинтересовался Снейпом вплотную, а четырнадцать миллионов — достаточная сумма, чтобы держать виновника на коротком поводке. Однако профессор ни о чём не расспрашивал, не был посвящен ни в какие «внутрисемейные» дела, не стремился к сближению. Или делал вид, что не желал этого. Открытое появление Снейпа на вечере у Дамблдора могло быть единственным шансом срочно встретиться со своим нанимателем. Во рту стало горько. Гарри сглотнул несколько раз и сдавленным голосом спросил:

— А этот твой дирижёр откуда получает заказы?

— Полагаю, организаторы торжеств просто звонят в театр. Возможно, Риддл сотрудничает с кем-то из них напрямую.

Гарри молчал. Мысль, что Снейп не так уж чист, как могло бы показаться, уже посещала его, но ведь доказательств нет? Он разглядывал профессора с сомнением, не догадываясь, что в глазах читалась отчаянная надежда.

Ничего не выяснив, Гарри вместе со Снейпом прошёл через парадную дверь и оказался в ярко освещённом холле с широкой мраморной лестницей посредине. Глаз слепили и отполированные до блеска перила орехового дерева, и натёртый пол, и сияющий повсюду хрусталь. Все внутренние двери были нараспашку — виднелась столовая, библиотека и нечто вроде оружейной, где на стены, обитые бордовым бархатом, были прикреплены шпаги, мечи, кинжалы, топоры, восточные сабли, охотничий рог и даже тяжелые, чернёные доспехи. Гарри сунул нос в комнату и отпрянул — в отдалении на большом постаменте виднелось чучело белого стервятника, разевавшего клюв в немом крике и распластавшего огромные, окаймлённые чёрными перьями крылья.

— Гадость, — пробормотал Гарри и поспешил оттуда убраться.

Тем временем гости столпились у подножия лестницы. Появился дворецкий и объявил:

— Альбус Дамблдор!

По лестнице довольно резво спустился пожилой мужчина с седой бородкой, в ком Гарри признал липкого извращенца из гей-клуба в Сохо.

Похолодев, он тут же бросился в толпу, разыскивая Тонкс.

— Исчезни, — зашептал он ей лихорадочно. — Не появляйся рядом. И скажи Гермионе, чтобы не отклеивалась от Снейпа ни на секунду, даже в туалет его не отпускала одного. А это передай через дворецкого хозяину дома, — он впопыхах набросал записку, где от имени Гарри Поттера выражал свои поздравления и сожаление, что не может посетить вечер из-за внезапной болезни.

Вновь отыскав взглядом профессора, поодаль разговаривавшего с высоким, надменным блондином, Гарри рванул к нему. Проигнорировав возмущенное замечание вылощенного лорда, Гарри оттащил Снейпа в угол.

— Для всех здесь я твой племянник!

— Вы же сюда приглашены официально!

— Ты подтвердишь, что я твой племянник, если не хочешь сегодня же получить пулю в лоб, — прошипел Гарри. В груди бухало. Если старый мерзавец сегодня узнает его настоящее имя, Гарри ляжет под него на всю жизнь.

Он прислонился к стене, не замечая, что Снейп смотрит на него изучающим взглядом.

— Вы побледнели.

— Я… Это освещение, — Гарри сглотнул, замечая, как Дамблдор по очереди здоровается с большой группой людей. Ещё не поздно слинять отсюда…

— Северус, — степенным, размеренным шагом к ним подошёл тот самый блондин, и Гарри невольно отметил его сходство с Драко, — что происходит?

Профессор скрепя сердце представил их друг другу. Лорд Люциус Малфой поклонился ровно на полдюйма. Когда он заговорил, Гарри поразился его глубокому и звучному голосу, чем-то схожему с голосом самого Снейпа.

— Вы поёте? — вырвалось у Гарри.

Малфой поджал губы и ледяным тоном произнёс:

— Милостивый государь, я похож на одного из этих эстрадных павлинов?

Видимо, в музыкальном мире ошибиться в инструменте значило смертельное оскорбление, догадался Гарри. Однако Люциус произвёл на него более благоприятное впечатление, нежели Драко и Нарцисса, — в его заносчивом взгляде серых глаз, высокомерной манере держаться чувствовался характер.

«Но обедать я бы с тобой не стал, — решил Гарри, — только аппетит испортишь».

— Что вы! — воскликнул он с жаром. — Есть более благородные птицы. Орлы там, соколы. Хотя самыми благородными мне кажутся розовые фламинго, — добавил он доверительным тоном, глядя на Малфоя-старшего в упор.

— Немудрено, — отозвался тот недрогнувшим голосом, — тот всех милей душе, кто ближе ей по цвету.

Гарри, на минуту отвлёкшись от мыслей о Дамблдоре, развеселился. Лорду Малфою палец в рот не клади. Снейп же, извинившись, отвёл Гарри в сторону.

— Что за цирк? — начал он сердито. — То Нарцисса, то Люциус. Что за дурные шутки? Вам покоя не даёт их семейство?

— А я ревную, — улыбнулся Гарри криво, в глубине души понимая, что не так уж и сочиняет.

Снейп фыркнул.

— Вы мне ещё в любви признайтесь. Не говорите глупостей! Если вы мой так называемый племянник, так создайте хотя бы видимость, что воспитаны не на улице!

— Да пошёл ты!

Разъярённый, Гарри оттолкнул Снейпа и направился к выходу. Он ещё успеет уехать. Но у самых дверей он всё-таки столкнулся с тем, кого видеть никак не хотел.

Дамблдор смотрел на него пристально, а Гарри, набычившись, поглядывал искоса. Какое-то время они стояли молча, и хозяин вечера, в конце концов, сделал вид, что не узнал его.

— Как же вас звать, юноша? — добродушно улыбнулся тот, протягивая руку. — Я Альбус Дамблдор.

Гарри решительно пожал её, почувствовав, как политик удерживает его ладонь дольше обычного.

— Гарри П...Принц, — закончил он, нервно рассмеявшись. — Принц. Гарри.

— Мой племянник, — сухо вставил подошедший к ним Снейп. — Весьма одарённый молодой человек. А я профессор Королевского музыкального колледжа Северус Снейп.

«Моё второе «я» приобретает серьёзный вес в обществе, — угрюмо подумал «племянник». — Как всё это расхлебывать, ведь старому козлу в ближайшие несколько дней понадобится настоящий Гарри Поттер…»

Дамблдор рассыпался в комплиментах скрипачу, но Снейпа окликнул кто-то из устроителей праздника. Профессор, откланявшись и махнув Малфою, уже спешившему к чёрному концертному роялю, отошёл к импровизированной сцене. Краем глаза Гарри заметил, что рядом с музыкантами появилась Гермиона, щебеча, хихикая и тыча пальцем в инструменты. Малфой косился на неё с неприязнью, но роль беспросветной дуры позволила ей вцепиться в Снейпа мёртвой хваткой, и отступать она была не намерена.

Гарри перевёл взгляд на виновника торжества. Дамблдор разглядывал его с любопытством, но оценивающе. Наконец, он елейно улыбнулся.

— Какое любопытное совпадение. Уж не тайный ли вы принц в изгнании? Вы почти одного возраста с его королевским высочеством.

— Всё возможно, сэр, — протянул Гарри, не зная, что ещё ответить.

— Столь же юны и миловидны. Наверное, ваша матушка была колдуньей, — ввернул ещё одну тонкую ноту старикан. — Позвольте, я покажу вам этот прекрасный замок?

Гарри, широко раскрыв глаза, молчал. Мерзкий извращенец продолжает его клеить в своем собственном доме?

Дамблдор потихоньку увлекал его в сторону внутренних лестниц.

Гарри взбрыкнул.

— Простите, мне нужно вернуться к дяде, — сказал он быстро, вырвавшись из рук хозяина дома. — Это касается его выступления…

Гарри лихорадочно раздумывал, что бы ещё наврать, но Дамблдор уже понимающе кивнул.

— Профессор Снейп сделал блестящую карьеру. Вы собираетесь пойти по его стопам?

«Скоро он узнает, кто я, и тогда мне крышка, — мучительно соображал Гарри.

— Я не музыкант, — сказал он, пытаясь держаться, как прежде. — Хочу заниматься финансами.

— Похвальное решение. Осмотритесь внимательнее, — добавил Дамблдор тихо. — Знакомства в этом доме могут оказаться полезными. Нынче без протекции вы вряд ли окажетесь на должности выше обычного клерка.

Гарри опустил голову.

— Я тоже владею концерном, — сказал Дамблдор с намёком. — Вы уже закончили образование?

— Почти, — кротко ответил Гарри, — собираюсь стажироваться.

— Жаль, ваши родители не уделяли должное внимание вашему воспитанию…

Гарри слушал очень внимательно. Политик не считал его полным идиотом и сразу перешёл к делу. Для будущего финансиста, строящего с нуля карьеру, его слова были прямым предупреждением и предложением. Достаточно ли этого, чтобы Гарри теперь убавил спесь? Или такая быстрая капитуляция покажется Дамблдору подозрительной? Он напряжённо вспоминал, как вёл себя в тот роковой вечер. Вроде бы он просто послал старикана…

— Я… был тогда расстроен. Простите. Уличил своего партнёра в измене, — Дамблдор по-прежнему вызывал в нём неподдельный страх, и Гарри надеялся, что его можно было принять за печальные интонации, которые он с трудом пытался из себя выдавить. Гораздо сильнее ему сейчас хотелось выдавить Дамблдору его липкие мигалки.

На самом деле у политика был проницательный, острый взгляд голубых глаз, и сейчас Гарри в полной мере ощутил его на себе. Хотелось бежать сверкая пятками. Он сомневался, что ему достанет пороху переиграть подобного человека. Гарри исполнилось всего лишь двадцать два, Дамблдор был втрое старше и не за здорово живёшь был крупным политиком и курировал основные преступные группировки Лондона.

Дамблдор вытащил визитную карточку.

— Возможно, вы согласитесь меня сопровождать позже, заодно и расскажете о себе поподробнее?

«Разумеется, соглашусь, старый хрен», — ответил Гарри про себя, а вслух пробормотал:

— Вы хозяин вечера. Не стоит уделять столько внимания одному гостю. Мы могли бы встретиться в другой день?

Старый хрен кивал, улыбался, соглашался, но в глазах его Гарри видел расчётливость удава, уже приготовившегося к броску.

— Насколько я знаю, положение вашего дяди нынче тоже весьма непрочно, — заметил Дамблдор вскользь.

Гарри похолодел. Разумеется, слухи о краже скрипки дошли и до Дамблдора. Такая очевидная и прямая угроза означала, что он не мытьём, так катаньем решил добиться своего.

— Его оправдают! — воскликнул Гарри сердито. Чёрта с два он позволит угрожать Снейпу. Если уж давить на профессора, то это будет сам Гарри.

— Несомненно, мой мальчик. Несомненно. Вот вы и поделитесь со мной своими горестями, — Дамблдор вложил ему в ладонь кусочек тиснёного картона с номером телефона и вензелем «АД».

Гарри застыл, разглядывая цифры и желая отбросить визитку прочь, будто это была змея.

Условившись о звонке, Дамблдор вернулся в зал, а Гарри, чувствуя, что весь взмок, старательно избегая знакомых лиц, выскочил на улицу.

В парке было влажно и холодно, почти морозно. Деревья смыкали тёмно-серые ветви над аллеями, образуя подобия туннелей. Гарри, не разбирая дороги, удалялся всё дальше от огней замка, заасфальтированные аллеи кончились, начался самый настоящий лес. Устланная красно-желтыми прелыми листьями земля пахла одуряюще, кружила голову. Шум праздника почти полностью стих. Пригород Лондона вдруг показался Гарри не таким мерзким. Несмотря на то что это были владения Дамблдора, он испытал слабую радость. Не обращая внимания на свой сшитый на заказ вечерний костюм, Гарри плюхнулся прямо на мокрые листья, сквозь которые кое-где всё ещё проглядывали пучки чахлой травы, опёрся о скользкий, мокрый ствол дуба, закрыл глаза и вдохнул полной грудью.

Он не знал, сколько здесь находился, но, казалось, мог сидеть так вечность, хотя земля была мокрой и холодной. В самом лесу было темно, почти непроглядно. Вот только небо странно светилось, не давая света, будто серой кисейной вуалью завесили окно в дождливую погоду.

— Вот тебе, Снейп, видишь, какая груда металла… — прошептал он, глядя в бесцветное, отливающее серебристым блеском небо, ощущая уже привычную тоску.

Назойливая аляповатость цветников Сицилии, их цыганская разнузданность и пестрота остались где-то далеко позади. Гарри казалось, что он уже сотню лет не видел по-настоящему голубого неба, зато отчётливо помнил пронзительную голубизну глаз Альбуса Дамблдора.

Невдалеке копошились чёрные крупные грачи. Гарри прищурился. В окрестностях Палермо он их частенько встречал — умных, хитрых. Гарри любил птиц, и мальчишкой даже подрался с уличной ребятнёй, расстрелявшей стаю из рогаток. Зажимая разбитый, окровавленный нос, он выслушал от Дурсля похвалу за драку и укор за её причину. Затем дядя принёс голубя и заставил свернуть ему голову. Голубя зажарили на обед.

Лощёные важные птицы с длинными клювами и чёрными, с фиолетовым отливом перьями чем-то напомнили Снейпа, и Гарри невольно улыбнулся.

Где-то, по-видимому, в замке, раздался громкий хлопок. Грачи взволнованно захлопали крыльями и тяжело взлетели, закружили над лесом, зловеще каркая.

Гарри вытащил визитную карточку и долго смотрел на знакомые цифры. Неизвестный номер, однажды набранный Снейпом со своего сотового. И встреча была назначена не на сегодня.

Ему была известна настоящая фамилия Гарри и его явные склонности к гомосексуализму. Для Дамблдора этого было достаточно. Гарри только порадовался, что все эти дни держал профессора взаперти, не давая снестись с внешним миром. Всё было неправильно, всё не так. Беспечность, которую Гарри проявил с самого начала, выходила ему боком. Не мог уж потерпеть с этим гей-клубом… Как же не повезло, что Дамблдор оказался там именно в тот вечер… И крёстный уехал… Без него Гарри всё-таки чувствовал себя неуверенно. Может, дядя и крестный и вправду поторопились посадить его во главе английского синдиката? Накануне отъезда дядя впервые его открыто хвалил и заметил, что Гарри — наконец-то — по-настоящему достоин управлять их общим бизнесом. А он не успел пробыть в Англии и пары месяцев, как уже всё завалил…

Следовало вытрясти из Снейпа абсолютно всю его подноготную, выяснить, почему он звонил Дамблдору, и уже не простыми угрозами, но что-то внутри запрещало отдавать такой приказ. Зная характер профессора, Гарри сомневался, что потом от него останется хоть что-то, кроме контура белым мелом.

Как узнать, что связывает Снейпа с Дамблдором? Нет, не стоит рубить сплеча и сразу выдирать из Снейпа кишки… Он подождёт несколько дней… у Гарри есть немного форы… Он подождёт… Ещё раз поговорит со Снейпом. А если уж ничего не узнает, тогда… тогда… вызовет Хагрида и Грюма. Но допрашивать Снейпа он будет сам.

Снова заморосило, но Гарри только вытер мелкие капли со лба.

Он рассеянно разглядывал взволнованных грачей и пытался представить, как Снейп будет лежать на металлическом столе, но видел только безликий расчленённый труп — от Снейпа там не оставалось ничего. Он был чем-то большим, чем просто материальное тело. Гарри никогда не задумывался о загробной жизни, считая это чушью, а церковь — игрой вроде мафии, где нужно было соблюдать правила, и чем точнее ты соблюдал эти правила, при этом продвигаясь вперед, тем выше становился в собственных глазах и в глазах окружающих. Но сейчас будто некий дух коснулся его лба. Гарри даже машинально потёр его рукой и поглядел на пальцы, как это делает прилежный школяр, желая убрать остатки чернил.

— Ты спятил, — сказал он себе со смешком. — Снейп просто… другой.

Однако какой именно, Гарри ответить не мог. Снейп состоял из чёрных глаз, мягкого голоса, красивой осанки, хлёстких слов, присущих ему благородства и несгибаемости, но вокруг него будто витал ореол волшебства без названия и материи. В этот момент Гарри явственно понял, что хотел обладать отнюдь не только его телом — всего лишь очередной оболочкой.

«Поттер, всё вокруг — отражение вашей собственной души», — вспомнил он.

— Что за душа у тебя, Снейп, если даже её отражение ярче любой другой?

При мысли, что профессор может-таки вести двойную игру, внутри всё сжалось. Кто бы заподозрил в Снейпе агента? Честный и прямолинейный, вызывающий доверие — идеальный шпион и разведчик…

Ещё одно не давало Гарри покоя: почему Дамблдор не узнал его. Фотографии Поттера-младшего и вся его биография должны были лежать у того на столе, как только Гарри въехал в Лондон.

Гарри весь закоченел и подышал на руки, глядя, как пар вылетает изо рта. Нужно было возвратиться и немедленно уехать отсюда.

Внезапно раздался взрыв, потом ещё один, и лесопарк осветился красным заревом. По небу поползли алые черви фейерверка, постепенно сменяющиеся разноцветными вспышками.

Залпы раздавались один за другим. Задрав голову, Гарри завороженно рассматривал затухающие огни. Финальный взрыв был особенно громким, и в небе запылали красно-золотые буквы: «Да здравствует Альбус Дамблдор!!!».

— Сдохни, Альбус Дамблдор! — проворчал Гарри, вкладывая в эти слова жгучую страсть.

Он не сразу услышал, как зазвонил телефон.

— Всё в порядке? — раздался напряжённый голос Гермионы.

— Снейп уже освободился?

— Да.

— Ты от него не отходила? Он ни с кем не виделся один на один?

— Нет.

— Пусть ждёт у моей машины, а вы с Тонкс поезжайте вперёд.

Почти полчаса ушло на то, чтобы выбраться обратно к особняку. Подойдя к автомобилю, он заметил, как у Снейпа широко раскрылись глаза.

— Вы, что, напились?

— С чего ты взял? — отозвался Гарри хмуро, садясь за руль и включая обогреватель.

Снейп не ответил. По приезде домой, глянув в зеркало у входа, Гарри понял причину его недоумения. Бледный, взлохмаченный, в измятом костюме со следами влажных, грязных пятен и прилипших листьев, в испачканных туфлях, он точно сутки валялся в придорожной канаве.

Вытащив из волос кусочек коры и веточку, он скинул пиджак и лаконично сообщил:

— Я — мыться.

Уже стоя в одном полотенце, он долго смотрел на запотевшее зеркало. Его лицо было туманным и расплывчатым.

Пальцем Гарри вывел на стекле номер телефона Дамблдора, врезавшийся ему в память, затем быстрым движением ладони стёр и долго смотрел самому себе в глаза.

Он знал, что должен сделать.

______________________________

* Мене. Текел. Фарес. — Церк.слав. Арамейские слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона от руки Дария Мидийского. «Мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень лёгким; Фарес — разделено царство твое и дано Мидянам и Персам». (Дан. 5:26-28)