Элегия Мёртвых

Глава 19. Teudé Praimo

– Госпожа Злата...

Боярыня обернулась. Сотник захрипел и повалился ничком на пол. Между лопаток торчал короткий илиарский клинок.

Женщина шагнула вперёд, закрывая своим телом внука. Легионер выдернул из тела убитого меч и оскалился, показав белоснежные клыки.

– Так ты, значит, хозяйка этого поместья? – протянул он, вытирая лезвие о доспехи сотника.

– Усадьбы, – поправила Злата сквозь зубы. – Ты знаешь всеобщий?

– Мы много недель провели в княжествах, – проговорил легионер, сощурив сердоликовые глаза. – Этого вполне хватило, чтобы выучить ваш язык.

Боярыня попятилась. Она бы давно развернулась и побежала бы, но напуганный Див вцепился в бабку мёртвой хваткой и невольно удерживал её на месте.

– Если ты пойдёшь со мной, мальчика пощадят.

– Так же, как пощадили моего сына?! – выкрикнула она в ярости.

– Нам приказано избавиться от наследников. Но этот слишком мал, чтобы занять место своего отца. Пусть поживёт.

– Я – Злата Василиск, вышняя боярыня, – женщина гордо вскинула подбородок. – Это мои земли.

– Больше нет, – сложив губы трубочкой, отозвался легионер и бросил красноречивый взгляд в окно.

Злата пересилила себя и не стала смотреть. Она и так знала, что там творилось.

Бескрайние цветущие сады Лебединых Земель, зелёные густые леса, солнечные поля, простирающиеся до самого горизонта... Всё покрыл огонь завоеваний Китривирии.

– Не сопротивляйся, – легионер простёр к ней окровавленную ладонь. – Идём со мной. Доживёшь свой век мирно среди прочих человеческих старух в нашем лагере.

– Я – Злата Василиск, – повторила боярыня. – Я не склоню голову перед тираном.

Легионер вздохнул и поднял клинок:

– Тогда ты её лишишься.

Слегка затупленное лезвие описало над ней дугу. Див сделал всё так, как Злата его учила, бросившись на пол и прикрыв голову руками. Женщина отшатнулась вбок, краем глаза находя тело сотника. Её упрямство развеселило легионера. Хохотнув, он занёс меч снова, но промахнулся – женщина отскочила в другую сторону. Ближе к сотнику.

– Прыткая же ты, старуха, – выпалил илиар и ускорился.

Невысокий рост позволял Злате относительно легко уклоняться от размашистых ударов клинка. Взволнованное сердце билось где-то в глотке. Один шаг не туда – смерть.

– Прекрати... трепыхаться... – злобно выдохнул легионер. – Всё равно... никуда... не денешься...

Осознав, что она достаточно измотала его, Злата нарочно поскользнулась в луже крови и приземлилась рядом с сотником. Ладонь нащупала на поясе мертвеца кинжал. Клинок легионера навис над ней.

– Говорил же. Надо было тебе...

Он не договорил и расширил глаза от изумления и боли. Опустив глаза, он увидел рукоятку кинжала, глубоко вошедшего ему в голень.

– Ах ты старая сука!...

Злата перекатилась, уходя от разящего меча. Остриё вошло в доски пола там, где была мгновением раньше её голова. Она закрылась предплечьем от щепок, а в следующий момент крепкая рука схватила её за волосы. Легионер опустился на колени, пытаясь выдернуть меч из досок и крепко держа боярыню за растрёпанную косу.

– Тебе конец, zoto¹!

Клинок никак не поддавался. Воспользовавшись замешательством воина, Злата нашарила в ножнах на его груди ещё один кинжал и вытащила его. Прежде, чем он успел опомниться, она ударила его в шею. Кровь брызнула в лицо, ослепляя. Она ударила ещё раз, глубоко, двигая лезвием внутри и разрывая хрящи и мышцы. Могучее тело вскоре затихло и рухнуло на пол.

Злата вытянула из шеи кинжал, потом переместилась к тому, что застрял в ноге. Взяв оба в одну руку, она поглядела илиару в лицо.

– Мужчины, – плюнула она. – Всегда ждёте от женщин мольбы и слёз.

Услышав, что борьба прекратилась, Див приподнял голову:

– Бабушка?

Злата поспешно вытерла лицо рукавом платья и раскинула руки в стороны.

– Иди сюда, милый... Иди сюда.

Див на карачках добрался до бабки. Обняв его, Злата закрыла глаза и выровняла дыхание. Оставаться здесь было нельзя.

Из соседнего крыла долетали обрывки жуткой песни сражения. Лязг мечей и вопли становились всё ближе. Сотник вёл их нелюдимыми коридорами, по которым ходила лишь прислуга, куда, как Злата слишком поздно поняла, побегут все обитатели усадьбы, а за ними и илиары.

Бледное лицо сына, так и не понявшего, что произошло, горело перед глазами, и Злата открыла их. У неё ещё будет время для слёз. Сперва надо вывести отсюда Дива.

Она сбросила с себя руки юноши и посмотрела в его зарёванное лицо.

– Мы побежим, – заговорила она тихо. – Не оглядываясь. Что бы вокруг ни происходило, мы будем бежать. А если что-то случится со мной... – она осеклась, но почти сразу взяла себя в руки: – Ты побежишь дальше. Ты меня понял?

– Но я не...

– Див! – Злата встряхнула внука за плечи. – Ты меня понял?

– Да... Но как же наш дом?

– У нас будет новый дом, – пообещала она. – Вставай.

Они побежали дальше по коридору.

Как Злата и предполагала, илиары разбрелись по всему дому, охотясь за немногочисленными солдатами боярыни, гостями усадьбы и слугами. Стиснув ладонь Дива, она неслась вперёд, сквозь дым и раскиданные повсюду тела. Центральное крыло было полностью охвачено огнём, через него не выбраться, но Злата прекрасно знала все другие выходы. Не получится пробраться к ближайшему – пойдут к другому.

Главное не останавливаться. И не смотреть по сторонам.

Уцелевшие солдаты, завидев боярыню с внуком, ринулись её прикрыть, что несколько раз спасло Злату от несушихся со всех сторон легионеров. Но большинство илиаров из-за своего роста не замечали прошмыгивавшую между ними мелкую старуху с ребёнком. Они миновали лестницу и выбрались в просторный коридор, ведущий к кухне. Увиденное там вдруг заставило боярыню впасть в ступор, продлившийся несколько бесценных секунд.

Заревев от отчаяния, она побежала снова, таща за собой Дива.

– Не смотри туда, не смотри! – закричала Злата, заслоняя ему собой весь обзор.

Оказавшись у окна, она подсадила внука и жестом приказала ему прыгать. Двое илиаров полетели к ней с мечами наголо. Но другие продолжили насиловать кухарок. Только одна из них извивалась и пыталась вырваться из грубых рук под весёлое улюлюканье.

Злата надеялась, что остальные были уже мертвы, а эту девушку смерть настигнет как можно скорее.

«Простите меня, мои девочки... Простите меня... Я не могу вам помочь...»

Влажная после ночного дождя трава уколола босые ноги. Выбившийся из сил Див ждал её, обхватив себя руками. Злата подбежала к нему, обнимая его на ходу и слыша стук прыжков позади.

Она знала эту местность, а они нет. Они оторвутся от преследователей. Они выживут.

Злата и Див пересекли сад и укрылись под кронами деревьев. Споткнувшийся несколько раз мальчик не мог бежать быстрее, Злате пришлось почти тащить его на себе. Топот за спиной лишь нарастал.

Что же это такое... Она вымолила пощаду у одних демонов, чтобы затем другие покарали её.

Не сдайся она Леку Августу, этого бы не случилось. Кто знает, быть может, илиары успели бы добраться прежде, чем Инквизиция всё бы тут сожгла...

Нет. Илиары пришли не для того, чтобы мстить Инквизиции, ведь её солдат отозвали с Лебединых Земель больше месяца назад. Они явились за её княжеством.

Она писала Генералу, что готова сдаться без кровопролития.... Но он не захотел мира с ней и её людьми.

Он жаждал войны.

Руки Златы отнялись. Див выскользнул из её объятий на землю, и женщина упала рядом. Дрожь его тела передалась и ей. Они отползли с тропинки под корни раскидистого дуба, и Злата прикрыла ладонью рот хныкающего внука, вслушиваясь в посторонние звуки. Илиары замедлили ход, потеряв их из виду.

Это был её грех, и только её. Погубив князя, она навлекла беду на всю Лутарию и её вассалов. Лек Август никогда бы не осмелился возродить Инквизицию при живом Твердолике, а без него илиары не вторглись бы в княжества.

Или старая вражда всё равно бы толкнула их на этот ужасный поход?

Никто этого теперь не узнает.

Но именно Злата раскрутила Колесо, запустив все великие и печальные события.

Когда кусты затрещали совсем близко, боярыня повернула голову Дива к себе, позволяя мальчику уткнуться лицом ей в грудь, после всунула в детскую ладонь один из кинжалов. Говорят, что илиары долго не мучили детей и стариков. Жестокая ложь, лучше в неё не верить и покончить со всем самим. Она направила руку Дива, чтобы он приставил к своей шее кинжал.

Конское ржание оглушило на мгновение, затем Злата увидела, как из зарослей выскочил всадник на пегом жеребце. Илиары замерли, так и не дойдя до дуба.

– Слезай с коня, fillari², – угрожающим тоном проговорил легионер.

Всадник усмирил вставшего на дыбы жеребца и окинул легионеров суровым взглядом.

– Я подданный Раздолья, милостивые судари, – незнакомец выудил из рукава какой-то предмет и показал его илиарам.

Послышался звук, с каким убирают оружие в ножны.

– Тут старуха с детёнышем скрылась, не видел их?

Взгляд всадника упал на Злату.

– Старуху? Нет. Но мы тут как раз беглецов отлавливаем. Они далеко не уйдут. Возвращайтесь в усадьбу, я позабочусь о тех, что ушёл в леса.

Боярыня смогла задышать полной грудью, когда трещание кустов и шаги легионеров стихли. Она убрала кинжал с горла внука. Незнакомец показал предмет и ей – золотой вершок³ с профилем Сирина. Такими нельзя было расплатиться, их дарили в качестве знака принадлежности к свите короля. Страх сменился опасением, и Злата поглядела в лицо всаднику.

– Ис... Искрен?

– Ну же, залезайте, – скомандовал он, разворачивая коня. – Отведу вас в безопасное место.

– Раздолье теперь с илиарами?

– Раздолье – да, я – нет, – бросил Искрен и протянул Злате руку. – Я уж думал, не успею... Скорее, залезайте.

Боярыня стряхнула с себя оцепенение и помогла Диву сесть впереди брата, а сама взобралась сзади.

– Искрен... – выдохнула она, обнимая его.

– Моя жена знает, где можно укрыться, пока всё не закончится. Пойдём на запад, к морю, – мужчина пришпорил коня. – Ты скажи... отец мёртв?

Злата не ответила. Её руки лишь сильнее обхватили его талию.

– Ничего, бабушка... – растерянно произнёс Искрен и послал коня рысью сквозь чащу. – Ничего... Вы с Дивом живы, это хорошо... Правда, хорошо...

«Мой бедный мальчик», – слёзы обожгли глаза, но она в который раз не позволила им пролиться.

Она хозяйка Лебединых Земель. И навсегда ею останется.

Ощутив вдруг в сердце нарастающую болезненную скорбь, Злата оторвалась от спины Искрена и обернулась, чтобы в последний раз поглядеть на охваченный пламенем дом, видневшийся вдали за деревьями.

***

Комната чародея пустовала.

Дворец, выстроенный из кренившихся из стороны в сторону книг, разросся до невероятных масштабов и теперь подпирал потолок. В темноте это сооружение выглядело как-то особенно зловеще. Марк поднял лампу повыше, чтобы разглядеть стопку фолиантов и присвистнул. С его последнего визита сюда коллекция Логнара значительно пополнилась.

– Кажется, он вынес все библиотеки Темпраста, – отметил он.

– Их здесь куда меньше, чем ты думаешь, – отозвался Берси, шаткой походкой пробираясь к столу мага. – Нам запрещено читать. Книжками интересовались только сехлины.

– Как вы тогда научились?

– Научились? – он нервно хохотнул. – Я до сих пор не умею.

– Погоди, ты же бард. Как ты тогда...

– Всё здесь, – Берси повернулся к Марку и ткнул себя в лоб, едва не промазав и не зарядив пальцем в глаз. – Слова песен так легко туда помещаются.

– Тогда, должно быть, вся твоя башка только ими и заполнена.

– Почему это?

– Да потому, что нам пора уходить. Логнара тут нет. Зайдём позже.

– Мне не нужен чародей, мне нужны его эликсиры, – Берси исчез за башнями книг и оттуда пробормотал заплетающимся языком: – Это зельеце покрепче твоих самокруток будет, если выкурить дюжину...

Где-то в отдалённом участке сознания Марка промелькнула мысль, что, будь он трезв, он бы никогда не ввалился бы ночью в обиталище чародея за какой-то алхимической дрянью. Чего он только в пору своей юности не перепробовал, утратив постепенно интерес к подобным вещам. Но через пару кружек эля рассказ барда о таинственном эликсире, который Логнар припрятывал у себя и глотал в одиночестве, чтобы «пообщаться с богами», обрёл совершенно новые краски. Вполне возможно, что это была байка, сродни тем, что ходили в рядах Сынов об их командирах. Волшебный одурманивающий эликсир вряд ли существовал на самом деле, но предложение Берси было столь соблазнительным, что Марк долго не колебался.

Холод и тишина в чародейских покоях привели его немного в чувство, и он поплёлся вслед за Берси в надежде отговорить его.

– Хорошо, что его тут нет, – донёсся голос барда. – Логнара, я имею в виду. Он бы не отдал нам эликсир. Он туда вихюон подсыпает, ты знаешь, что делают сехлины с вихюоном?

– Наслышан. Давай всё-таки вернёмся назад, а? Пропустим по кружечке..

– Так вот, в эликсире доза слабая, но в сочетании с некоторыми травушками... Ууу... Эта штука доставит нас в Валгаллу, где мы разделим эль с самим Одином, это я тебе обещаю.

«Логнар нас убьёт», – подумал Марк и нашёл Берси у письменного стола чародея.

Прикусив губу от возбуждения, бард рылся в ящиках, поочерёдно открывая их.

– Повезло же, что он их не запирает, – хмыкнул он и, пошатнувшись, чуть не завалился на громадную книжную кипу рядом. – Думает, никто не рискнёт копаться в его вещах... А мы рискнули, хе-хе...

Марк поставил лампу на стол.

– Если он узнает...

– Он не узнает, – перебил Берси и принялся вываливать содержимое ящиков наружу. – Мы ведь уберём за собой, правда?

Стол засыпали всякие конверты, исписанные вдоль и поперёк листы, мешочки с монетами, мелкие склянки. Бард самозабвенно выворачивал внутренности стола, пока Марк пытался сообразить, как они это всё разложат обратно по местам. Внимание его вдруг привлёк небольшой конверт с сорванной печатью Леттхейма.

– Я думал, подобные письма приходят Тороду.

– Что? А, это... – Берси отвлёкся и посмотрел на печать, почёсывая пятернёй стриженную голову. – Да нет, писем оттуда давно не приходило. Просто чародей наколдовал фальшивки и запечатывает ими тайные послания.

– Тайные послания? – заинтересованно повторил Марк и покрутил конверт в руке.

– Он так часто делал, когда был порознь с Тородом. Имперцы такие письма перехватывают реже.

Марк положил конверт в кучу к остальным, но взгляд его всё равно остался прикован к печати. Берси тем временем перешёл к нижним ящикам.

«Что за тайны у них могут быть? Их, наверное, ещё на парочку скандалов наберётся... Лучше не знать. Не моё это дело».

Взяв лампу, Марк отошёл от стола и окинул глазами конструкцию из книжных стопок в левой стороне комнаты. Он старался убедить себя, что в старых томах было больше увлекательного, в чем переписках чародея. Но любопытство медленно и верно брало над ним вверх.

Он вернулся и подобрал конверт. Интерес этот проистекал скорее из недоверия к чародею, чем из желания вынюхать чужие секреты. О многом маг умалчивал, и это довело до беды однажды. Марк не собирался ждать, когда очередные интриги Логнара и Торода подставят под удар Лету снова. Или его самого. Или Бору. Или вообще всех, кто нашёл убежище в Темпрасте.

Марк извлёк из конверта втрое сложенный листок. Выведенные скрюченными от болезни пальцами буквы теснились к друг другу на каждой строчке, будто им было неловко и стыдно ведать о замыслах чародея.

– Вот как друиды провели войско сюда, – прошептал керник с отвращением.

– А? – белокурая макушка барда показалась из-за стола. – Ты нашёл эликсир?

– Нет. Кое-что поинтереснее.

***

Восход солнца привёл за собой гостей.

Ведьмы из Тисового клана и клана Дуба появились на кладбище, оставленном Безумцем, с первыми лучами. Наверняка многие из них были рады, что отсиделись в безопасности, завидев шедший через чащу отряд Инквизиции. Нашлись и те, кто пожалел о том, что им не довелось увидеть Катэля Аррола своими глазами. Вне всяких сомнений, они бы последовали за ним в довесок к другим ведьмам, пополнившим ряды чародея.

Словно того, что он одним своим чихом способен снести пол Куруада, было мало. Раньше последователи шли к Катэлю на службу, чтобы подпитывать его силу. Однако эламансия не требовала посторонних источников.

Никакая армия ему не нужна. И никакая отныне с ним не справится.

Иветта сидела на земле и наблюдала за погребальными кострами. Вместо шабаша на Лысой горе состоялся поминальный обряд. Клан Ясеня предал огню своих павших членов. Тела же Братьев сожгли в наспех вырытых ямах, но не все. Целые и не разорванные заклинаниями трупы отправили в ближайший лагерь, и Иветта совсем не хотела знать, зачем они ведьмам.

Пока одни оплакивали погибших, другие спорили о том, что делать дальше и куда отправиться. Лес был освобождён, однако никто не знал, сколько солдат Инквизиции пожалуют сюда в ближайшем будущем. Этой же ночью илиары напали на Чеславу, столицу Лебединых Земель. Оттуда в Куруад скоро хлынут и беженцы.

– Потребно возвращаться на Соколиный полуостров, – проговорила ведьма неподалёку от Иветты. – Мастер обещал освободить его первым.

– Нам придётся пересечь Яриму, коя кишит клыкастыми, – ответила вторая. – Неясно, что они о нас мнят. Существа етны дюже злы, как молвят. Давеча они погубили все посевы на юге Лебединых Земель.

– Опрометчиво! Якоже тогда этот Жуткий Генерал собрался кормить свою кметь?

– Солнцем поди питаются? Нет, Веся, я тебе точно говорю: нужно остаться в родной персти. Мы её хорошо знаем. А ежели незваных станет больше, нашлём проклятия.

– Тута уж как верховная порешает.

Среди костров появился знакомый силуэт, облачённый в чёрное. Рихард был всё ещё растерян, сокрушённый утратой, и просто брёл, куда глаза глядят. Повязка на его плече пропиталась кровью, он не дал залечить рану магией. Иветта встала и направилась к нему, однако её опередили двое стариков. Она мгновенно их узнала.

Керник по имени Хорив, обладатель косого шрама в пол-лица, с которым ей довелось переброситься парой слов в прошлом, вёл под руку Белогора, сильно осунувшегося за прошедшее время. Обычно болтливый волхв молчал и смотрел перед собой, будто впал в транс. Иветта застыла на месте, не решаясь приблизиться к ним.

Рихард тоже их узнал и внимательно вгляделся в лицо старика.

– Рихард, что ты тут... – начал Хорив и проследил за взглядом керника. Следом пояснил: – Белогор в таком состоянии с тех пор, как мы покинули Кривой Рог. Ведьмы ничем не смогли ему помочь... Кернун великий, что за бойня здесь произошла... Ты не встречал Куштрима? Он был как раз с кланом Ясеня.

Ни одна из эмоций не промелькнула на лице Рихарда, но взор потерял всякую осмысленность и сделался стеклянным. Он упал на колени и больше не отвечал на расспросы Хорива.

Не в силах наблюдать за этим, Иветта развернулась и поднялась по холму – туда, где совещались главы кланов. По всей видимости, собрание было окончено, и ведьмы разбрелись по своим делам. У алтаря, глядя на раскинувшуюся внизу долину костров, остались лишь Кирнан и Кассандра. Иветта не стала доходить до них и прикинулась, что рассматривает карабкающееся по верхушкам деревьев на горизонте солнце. Виды здесь действительно были живописными, но чародейку это сейчас мало волновало. Куда сильнее её будоражило ощущение энергии горы, подкормленной кровью прошедшей битвы и скрещенной с Первоначалом. Все мелкие царапины и синяки Иветта залечила, не задействовав даже браслет. Она пожелала, и Лысая гора исполнила её желание. Вот бы так же выгнать из сердца затопившую его горечь.... Однако такой магии не существовало.

Возможно, эламансия могла совершить нечто такое. Однако Иветта этого никогда не узнает.

До неё долетел разговор ведьмы и чародейки.

– Ты храбро сражалась сегодня, – произнесла Кирнан.

– Спасибо.

Последовала пауза, настолько длинная, что Иветта повернула голову, чтобы искоса посмотреть на их. Кассандра уставилась куда-то в ноги, пока глава Ковена поедала глазами её лицо.

– Знаешь, – в конце концов обратилась она, – я начинаю сомневаться, что решение отдать тебя чародеям было правильным. Из тебя бы вышла неплохая ведьма. Со временем ты бы заняла моё место.

– Моя стихия – мягкие постели и горячие напитки по утрам, а не болото, – обретя вдруг смелость, Кассандра подняла взгляд на мать.

– Постелью ведьме служит самый мягкий мох. А уж наши отвары придутся по вкусу даже смертным.

– Звучит как приглашение.

Рот Кирнан скривился, словно она с трудом сдержала улыбку. Иветта развернулась к ним всем телом в недоумении.

«Что? Какого чёрта они любезничают?»

Она зашагала к ним, но внезапно на её пути выросла Кали и выставила ладонь:

– Ты приблизишься к госпоже, только когда она разрешит.

Иветта фыркнула и перевела взор на умолкнувших Кассандру и Кирнан.

– Чего ты хочешь, чародейка? – с лёгким налётом презрениея поинтересовалась глава Ковена.

– Ответов, за которыми мы пришли сюда. Куда отправился Катэль. И что он намерен делать, – отрывисто бросила Иветта.

Из груди Кирнан вырвался утробный смешок.

– Она хочет ответов, ты погляди на неё... – вымолвила она и задрала голову выше. – Кто ты такая, чтобы требовать от меня подобное? Хватит того, что мы оставили вас в живых. Вы пополните припасы и покинете этот лес, а мы не будем мешать. Разве этого мало?

– Я пришла за ответами, – процедила Иветта, запоздало встречаясь глазами с яростно качающей головой Кассандрой.

Она почувствовала предостерегающий невидимый толчок в грудь, вылетевший из ладони Кали.

– Ты плохо слышишь, красавица? – буркнула Кирнан. – У меня есть заклинание, которое быстренько прочистит твои ушки. А заодно и мозги. Так, что ты имя родное позабудешь.

Иветта вдруг усмехнулась, наслаждаясь удивлением, появившимся в глазах обоих ведьм.

Она не боялась их. Совершенно. Внутри неё раздувалась лишь злость, нарастая на кости твёрдой коркой. Она была властной, но не душила, а наоборот вызывала в ней что-то... знакомое. Отголосок той бури чувств, в которую она угодила в Тиссофе в час казни Диты.

Ведьмы не станут убивать их. Просто отпустят. Хотя прекрасно знают о стремлении Иветты остановить Безумца.

Потому что она не угроза.

Всего лишь чародейка.

Блоха на сапоге, которую и раздавить-то проку нет – скачет бойко, кусается, но не валит с ног.

Обычная чародейка, что она может против Ковена? И уж тем более против Катэля Аррола.

Злоба и раздражение накрыли её с головой, обволакивая неуязвимым панцирем, под которым забрезжил крохотный лучик света. Она мигом ухватилась за него и потянула, вытаскивая наружу потоки энергии.

«Он вновь сглупил, – с ликованием подумала Иветта. – Ясно же было, что присутствие эламансии как-то скажется на мне. Как я сразу не додумалась...»

Взявшись обоими руками за хвосты силы, она сжала кулаки и подняла их на уровень груди. Вспыхнув, энергия перетекла в её вены, смешиваясь с кровью. Ослепительный свет пронёсся через всё её тело, окружая искрящейся дымкой.

Глаза Кали расширились, а в следующий миг пальцы Иветты сомкнулись на её глотке. Кирнан было дёрнулась в их сторону, но, заметив уже знакомые ей признаки эламансии, помедлила. Погребальные костры погасли, заставив всех ведьм обратить внимание на вершину склона.

– А теперь, – тихо произнесла Иветта. – Ты расскажешь, чего хочет Катэль и куда он направился.

Язык ведьмы зашевелился против её воли, а прежде хищный взгляд был полон ужаса.

– Он хочет освободить древнюю силу со Скалистых островов, – заговорила Кали не своим голосом, более грудным и низким. – Те эльфы, что жили там, называли это Teudé Praimo, первое божество. Когда-то они ему поклонялись, но потом что-то случилось и они стали считать эту сущность демонической.

– Тёде Прэмо, – повторила Иветта, пробуя впервые услышанные слова на вкус. – Для чего это божество Безумцу?

– Никто из нас не знает. Раньше мы, как и все, думали, что это обычная легенда. Но мастер считает иначе. Никаких деталей он не раскрыл.

– Ты сказала правду, – бросила Иветта и разжала ладонь.

Кали рухнула на землю, потирая горло.

– Что... Как ты... Я не говорила этого... – она в панике оглянулась на Кирнан, но та не отрывала одуревшего взора от чародейки.

– Ты... такая же... – хрипнула она.

– Не совсем, – пробормотала Иветта, но сама уже погрузилась в размышления.

Древнее божество на Скалистых островах... Не та ли это история, которую ей рассказывала когда-то Лета? Катэль поведал ей тогда о некой силе, обитавшей в покинутых краях, которая настолько страшила эльфов, что они предпочли стереть всё связанное с ней из памяти. Никто из них никогда не говорил об этом, будто на каждого из эльфийского рода были наложены чары молчания.

Так оно и есть, или же... Катэль вновь выдумал бога, как когда-то Катросалифаля. Тёде Прэмо скорее не что иное, как магический источник неведомой и разрушительной силы.

Всё встало на свои места.

Отложив все мысли на потом, Иветта посмотрела на Кассандру.

– Мы уходим, – протянув ей руку, она перевела глаза на Кирнан. – Думаю, ты понимаешь, почему не стоит нам мешать?

Она не уверена, что смогла бы сотворить то же, что и Катэль этой ночью, однако бравада нисколько не повредит. Эламансия вернулась, а раз она смогла её придержать и укротить, то научится и управлять ею.

Совладав с собой, Кирнан кивнула. Кассандра покосилась на мать, затем спустилась к Иветте и взяла её за руку. Они пошли вниз, через расступавшуюся толпу ведьм, глядящих на чародейку так же, как и на Катэля – разве что к изумлению вместо почтения примешался страх. Костры, которые они проходили, вспыхивали снова, и огонь заново принимался вылизывать тела.

Только одно, пожалуй, могло остановить целеустремлённую поступь Иветты – блеск изумрудных глаз в толпе. Она замерла, не выпуская ладонь Кассандры. Выступив вперёд, Дита откинула с головы капюшон, позволяя золотым кудрям рассыпаться по плечам. Ошалелые взоры ведьм теперь накинулись на наставницу.

Иветта открыла рот и сразу закрыла, не зная, что сказать. На языке вертелось столько всего, а потяжелевшая голова набухла от вороха мыслей. Одна обрела чёткость:

«Как ты нашла нас в такой глуши, под куполом всех этих чар?»

Впрочем, этот вопрос был самым бестолковым – для чародейки уровня Диты Иундор не было ничего невозможного.

– Полагаю, я многое пропустила? – невозмутимо поинтересовалась наставница, одаряя Иветту тёплым приветствующим взглядом.

1. Zoto (илиар.) – грязное животное.

2. Fillari (илиар.) – дети/ребёнок. Так илиары пренебрежительно называют людей.

3. Вершок – валюта Раздолья.