Элегия Мёртвых

Глава 21. Вещунья

Краска немного стёрлась под пыльным ветром прошедших веков и пошла трещинками. Чародею удалось частично восстановить первоначальный вид портрета, и этого хватило, чтобы дыхание Леты участилось. Не веря глазам, она склонилась над тысячелетним изображением молодого мужчины. Заволоченное прозрачной дымкой защитного заклинания, на холсте застыло строгое лицо с неправдоподобно тонкими и красивыми чертами в обрамлении тёмных волос, напоминавших своим цветом кровь. Подбородок скрывала густая борода, однако она не стала гадать, какой он был формы. Она знала. Наверное, это лицо было единственным, которое она изучила до мелочей.

Взгляд ледяных серых глаз лез в душу. Вгрызался собакой так, что не по силам расцепить челюсти. Тяжёлый, затаивший гнев под надменностью и выверенным безразличием.

– Это Эйнар? – спросила Лета, с трудом отрывая взор от холста и переводя его на Марка. – Или розыгрыш такой?

– Ты хоть раз видела Конора с такой гривой? – отхлебнув из фляги, отозвался он. – Вот и я нет.

– Сходство поразительное, – отметила Бора и пихнула Лету бедром, чтобы та сдвинулась в сторону. Рассмотрев портрет поближе, она фыркнула: – Того и гляди, откроет рот и выплеснет свой яд на нас.

«Читаешь мои мысли, северянка».

– Она столько лет пролежала под землёй, – проговорил Ивар. – Удивительно, что её вообще удалось спрятать. Имперцы в то время сжигали всю живопись. Надеюсь, нам повезёт откопать ещё что-нибудь.

– Почему она именно здесь? – поинтересовалась Лета. – Эйнар правил в Леттхейме.

– Темпраст стал последним рубежом обороны. Сюда везли всё, что могли, – охотно пояснил Ивар. – И этот же город имперцы уничтожили, построив свой. Раньше он носил имя Гхёрхейм. Земля бурь.

Марк некоторое время сочувственно глядел на него, затем хмыкнул.

– В этот раз он точно не будет последним рубежом, – сказал он, опустошая флягу залпом.

– Хотелось бы.

Лета обошла стол чародея, рассматривая портрет со всех ракурсов. Художник приукрасил реальность, но в остальном...

«Чёрт. Сердце скачет, – подумала она. – Это ведь просто картина... Грёбаная картина, а не он сам».

– Цвета точно такие же, как в ресланской портретной живописи начала пятого века, – заявила Лета остальным, избегая давящего вороха мыслей. – Приглушённые. Но мазки такие... нежные, – она склонила голову к плечу, запоздало осознав, что любуется портретом. Быстро выпалила: – Трудно поверить, что сегодня северяне способны только по камню да дереву ваять.

Растерянно пройдясь взглядом по друзьям, Лета встретилась с Брэнном. Его белёсая бровь выгнулась.

– Что? – буркнула она.

– Ресланская портретная живопись... – протянул он ехидно.

– Не все, знаешь ли, только мечом махаться умеют.

Она умолчала о том, при каких обстоятельствах познакомилась с изобразительными искусствами Реслании. Тот год не был богат на работу, поэтому они с Марком зарабатывали как могли, подворовывая картины у дворян в Нопте. Это было лучше, чем обчищать тамошние монастыри на предмет какой-нибудь ценной утвари вроде серебряных подсвечников.

Судя по тихому смешку Марка, он тоже вспомнил эту историю. Закрутив на фляге крышку, он сунул её в карман и хлопнул в ладоши.

– Так, ладно. Представление окончено. Логнар запретил дышать на неё, а мы тут битый час всем скопом топчемся.

– Я вообще не понимаю, зачем мы сюда пришли, – Ивар оторвался от стены. – Всё веселье пропустим.

Хруго, рассматривавший висящее на стене копьё со смертной скукой на лице, подскочил и исчез за рядами книжных башенок. Брэнн едва ли не вприпрыжку последовал за ним. Лета нахмурилась, проводив их взглядом.

– А где Берси?

Вопрос догнал Ивара, и он обернулся:

– Не знаю. Нен ведь отправился в самом начале. Он наверняка с ним. Мы пошли, догоняйте.

Когда самые нетерпеливые покинули комнату чародея, превратившуюся в проходной двор, Лета снова обратилась к картине, ловя скребущий по лицу взгляд, имевший силу через века и мазки художника. Ей не хватало его в реальности.

Она не сдержалась и провела ладонью над картиной.

Его не было. Пошла какая... третья неделя? Она перестала считать дни. Чрезвычайного беспокойства керничка не испытывала, но столь долгое ожидание начинало её утомлять. Его что-то задерживало. Что-то, с чем он справится в итоге, но не без трудностей.

Нутром она чуяла неладное, и это непрекращающееся, сосущее кишки чувство не отпускало её на на миг.

– Ну и где твой мужик? Последняя надежда Недха? – с насмешкой спросила Бора, вновь угадывая ход мыслей Леты.

– Откисает с чертями в преисподней, – криво улыбнувшись, ответила она.

– Шутки шутками, да только хана нам скоро. Если рыжий скот не явится в ближайшее время.

– Я бы давно отправилась за ним. Но я не имею понятия, куда.

– Имеешь. Надо просто соображалку включить. Тогда до тебя наконец дойдёт, что он ушёл в Ноэстис.

Лета покачала головой:

– Ему нечего там делать.

– Знаешь, сколько раз на дню он грозился поотрывать головы кровососам? У него есть список. И он ему следует. Императрица в нём стоит последней. Догадаешься, кто на первом месте?

«Он не пойдет в Ноэстис в одиночку, это глупо. Или...»

Лета прикрыла глаза.

«Он же придурок. Конечно, пойдёт».

Воображение подкинуло ей несколько отвратительных в своих подробностях сцен, и она усилием воли прогнала их.

«Нет. Не хочу об этом думать».

Открыв глаза, она увидела самодовольную ухмылку Боры. Северянка хотела съязвить что-то ещё, но внезапно согнулась пополам. Тело вздрогнуло под сухими позывами, затем её стошнило на пол непереваренным до конца завтраком.

Лета отскочила в сторону, а Марк обеспокоенно склонился над девушкой.

– Бора? Что с тобой?

– Просто... не здоровится немного, – она выпрямилась и смущённо вытерла рот рукавом. – Отравилась, наверное.

– Чем это?

Она не ответила, увела взгляд в сторону и прижала ладонь к губам, опасаясь нового позыва. Но его не случилось.

– Отправляйтесь без меня, – сказала Бора, выдавив улыбку. – Я пойду прилягу. Только приберу тут за собой.

Марк насупился и коснулся её руки.

– Нет, всё нормально, правда, – ответила девушка. – Мне нужно отдохнуть.

– Тогда приляг тут и дождись Логнара. Он даст тебе что-нибудь.

– Конечно.

– Я приду к тебе попозже, – Марк поцеловал Бору в лоб и повернулся к Лете: – Идём, нас все ждут.

Взяв за руку, он потащил её к выходу. Лета взглянула напоследок на побледневшую северянку, с тоской устраивающуюся на кушетке у окна.

– Она не отравилась, – шепнула Лета кернику.

– Мало ли, – пожал плечами Марк, слишком пьяный для того, чтобы размышлять и делать выводы.

Лета обречённо вздохнула, услышав за дверью гул барабанов и повизгивание расстроенных фиддлов.

Во дворе было так людно, что кусачий фулгурский мороз не пробивался через толпы разгорячённых пьющих и танцующих людей. В центре горел высокий костёр, сложенный из найденной на вилле мебели. Ясно, зачем обнесли все комнаты. Продавать-то такую роскошь здесь некому, поэтому Сыны решили с помощью имперских диванов и комодов натопить бывшее пристанище Соторнила. Самое необходимое оставили – столы и скамьи, которые тоже вынесли во двор. Этим утром в Темпраст наконец добрался караван с припасами. К нему по дороге присоединилась и повозка с вихюоном от гномов. По этому случаю Тород распорядился устроить небольшой праздник во всём Темпрасте.

Лета выпустила руку Марка.

– Ты чего?

– Я тоже не пойду.

– Сегодня же Белтанн.

– Правда? – переспросила она с тревогой.

«Он ушёл месяц назад. Месяц».

Чрезвычайное беспокойство всё же подобралось к ней и протянуло к горлу длиннющие пальцы, чтобы придушить.

– Посмотри, сколько поводов напиться. Пошли, – Марк обошёл девушку и толкнул в спину.

Лета с неохотой подчинилась и шагнула в жаркий и шумный балаган, молясь, чтобы её не утянули в танец. Музыканты находились на балконе, для своей же безопасности, и лихо отыгрывали ритмичные песни. Северяне танцевали в круге, внутри которого сформировался ещё один, из самых рьяных и вдребезги пьяных. Марк всунул ей в руки кружку эля и повёл к одному из столов, за котором устроились Хруго, Нен и Ивар. Они преодолели почти середину пути, когда к ним начал стекаться народ, будто мухи, слетевшиеся на запашок тухлого мяса.

– Это же хэрсир! – крикнул кто-то, спровоцировав бурное оживление человеческой массы.

Перед ними образовался живой коридор. Появление Леты в людных местах и раньше наводило суету. Воины Севера беззастенчиво разглядывали её и перешёптывались. Многие не понимали, почему она приняла командование. Смеялись, что, вероятно, ярл сильно ударился головой на Арене, раз подарил это звание девчонке. Да ещё и южанке. Но сегодня мнительные взоры и снисходительные сплетни за спиной сменились на добродушные улыбки и поздравления.

– Выпей с нами, командир!

– За тебя, хэрсир!

Лета поджала губы. Марк хихикнул.

Лица слились в одно розовое месиво и вызвали у неё головную боль. Кто-то дотронулся до её плеча. Другой попытался всучить ей ещё одну кружку. Она взяла Марка под руку.

– А кто это с ней?

– Это один из отряда Логнара, лучник с Юга.

– Спасибо, что позволяешь греться в лучах твоей славы, – шепнул Марк на ухо, не сдерживая утробного смеха.

– Кернун великий, ну почему ты не дал мне уйти той ночью... – простонала Лета.

У стола толпа наконец рассосалась стараниями Хруго, вызвавшегося разогнать докучавших пьяниц. Лета уселась на скамью и залпом выпила пол кружки под ухмылки друзей.

– Ой, да идите вы, – фыркнула она.

Приятная горечь обожгла нутро, но дышать стало легче.

– За тебя, хэрсир, – произнёс Нен и допил свой эль.

– Фа ту¹!– гаркнул Хруго и стукнулся с ней кружкой.

От удара эль расплескался на стол и попал на одежду. Полугном захохотал, но Лета не разделила его восторга.

Марк боднул подругу плечом.

– Расслабься, – проговорил он. – Завтра будешь тревожиться. Сегодня первый день лета, он создан для радости и гуляний.

Она промолчала и осушила кружку.

– Если б не Арена, тебя бы освистали сегодня, – поделился Ивар. – Но ты глянь на них... Кажется, они смирились с тем, что в бой их поведёт женщина.

Лета искоса поглядела на толпу. Сыны снова разбрелись по своим делам, но многие по-прежнему с интересом разглядывали её.

– А что, женщин-хэрсиров у вас никогда не было? – спросила она.

– Были. Очень давно и очень редко. Но тебе ещё предстоит заслужить их полное уважение.

Лета потянулась за новой кружкой, любезно протянутой ей Хруго, и отпила немного, дёрнув бровью

«Как же похуй».

Пару минут спустя происходящее вокруг перестало её бесить, она поправила меховую накидку и воззрилась на Марка:

– А ты чего такой сегодня?

– Какой?

– Не угрюмый.

– Ах, я обычно угрюмый?

– Всегда

– Я просто пьян, – блестящие глаза керника описали полукруг. – И тебе советую.

– С чего ты решил надраться, главный блюститель дисциплины?

– Почему нет?

От Леты не ускользнула его попытка спрятать взор на заднице мимо проходящей девушки с загруженным до отказа подносом, но донимать его расспросами она не стала.

В какой-то момент танцы прекратились, а Лета начала третью кружку. После сидения на различных зельях эль брал её слабо. Кто-то затянул песню. Нен и Ивар подключились тут же, подпевая незамысловатому припеву:

– С нами Один! С нами Слава! С нами Вечность!

Оббежав взглядом зал, Лета нашла Хальдора и поднялась. Он заметил её тоже и помахал.

– И ждёт нас Валгалла! И ждёт нас врахтарк²!

После странноватой, смешанной из двух языков песни проголодавшиеся северяне набросились на еду. Лета без особых опасений направилась к ярлу через весь зал. Единицы вышли потанцевать под следующую песню. Подали баранину. Сыны уже и не помнили, когда отведывали мясо в последний раз, поэтому принялись с жадностью поглощать румяные куски, обжаренные с местными травами. Лета бросила взгляд на соседний от музыкантов балкон, на котором обычно заседал Тород с другими ярлами. Но там было пусто. Она прошла ещё несколько столов и вдруг почувствовала, как по хребту пополз холодок, хотя температура никак изменилась, да и от эля по телу разливалось тепло. Она обернулась. За дальним столом в углу сидела незрячая старуха, уперев невидящий взор перед собой. Закутаная в кокон мехов, на голове она носила шапку, украшенную бусами, оберегами и оленьими рогами. Удивительно, как её тонкая шея до сих пор не переломилась под тяжестью головного убора.

Благодаря этой шапке, Лета не усомнилась в роде деятельности старухи. Ноги поволокли её к ней, и она мельком глянула на Хальдора. Тот отвлёкся на подсевшую к нему Эйдин и не заметил, что керничка сменила направление.

Лета опустилась на скамью перед старухой. Та не притронулась к яствам, разложенным перед ней на столе, лишь пригубила вино. Девушка с удивлением ощутила внутренний трепет. При всём недоверии ко всяким предсказаниям и гадалкам, женщина, сидящая перед ней, внушала ей иное чувство.

Она должна была появиться здесь. А Лета – подойти к ней.

Ну так и кому сильнее прилетело по башке на Арене? Явно не Хальдору.

Начерченные сажей знаки на морщинистом лице искривились. Старуха втянула носом воздух.

– Суариванская Гадюка, – просипела она без акцента в голосе, загрубевшем под натиском долгих лет, как пустынный камень под рёвом песчаных бурь.

Лета вздрогнула, но не стала ничего говорить.

– Ты пришла узнать судьбу? – спросила старуха.

Мутные от бельм глаза нашли лицо кернички. Старуха продолжала водить носом, обнюхивая её на расстоянии. От самой пахло костром и сладкими травами. Узловатые пальцы достали связку костяных амулетов.

– А ты знаешь мою судьбу? – хмыкнула Лета.

– Задавай верные вопросы, дитя.

Лета провела языком по зубам. Сухость и кислота. Ей было не по себе.

Вещунья глядела прямо на неё, будто слепота её была обманом. Кожа на спине пошла мурашками.

В почти недвижимой позе старухи угадывался целый век, отданный во служение богам и их прихотям. Ничего общего с предсказательницами, что наводняют городские ярмарки. От этой несло силой – той самой силой, что овладевает жрецами и чародеями, великой и необузданной, как своенравный бушующий океан.

Старуха тихо мертвела, ожидая её ответа, и Лета прочистила горло.

– Мне когда-то давно нагадали, что в моей жизни будет лишь двое мужчин, – заявила она.

– Полагаю, ты уже сделала выбор, – заключила вещунья. – Променяла безмятежность моря на дикое пламя. А теперь сомневаешься?

– Нет. «Пламя потухнет, а море будет колыхаться вечно», – вспомнила она. – Вот слова, что были мне сказаны. И я хочу знать... Он... Он погибнет?

– От тебя зависит, когда смерть настигнет его. Ваши судьбы переплетены, но решить конец его придётся тебе. Таково пророчество.

– Пророчество?

– Бастард говорил, что мститель, рождённый от его крови, сокрушит Империю. Но сделает он это руками короля.

– Короля? – переспросила снова Лета, чувствуя себя дурой.

Но старуха охотно пояснила:

– На нём нет короны, но он уже вступил в право царствования, данное ему при рождении.

Лета выдохнула и перевела задумчивый взгляд на балкон. Там показался Логнар. Он не сводил с них глаз. Девушка повернулась обратно к вещунье:

– Я могу это изменить?

Старуха встряхнула амулетами и поднесла связку к уху, будто прислушиваясь. Лета уловила только негромкое постукивание.

– Твой путь ещё не определён, – ответила вещунья. – Его тропы теряются во тьме, но ты прольёшь на них свет. Ты можешь следовать своему предназначению. Или отвернуться от него. Но знай, что для одного змеиный яд станет гибелью, а для другого – спасением.

Лета кивнула. Переспрашивать, что именно старуха имела в виду, было бессмысленно. Вещуньи всегда говорили загадками, и порой уделывали в этом базарных гадалок. Придётся потерпеть.

– Что ты ещё хочешь знать, Наследница Солнца?

– Ты ошиблась. Наследник Солнца – мой брат, а не я.

– Почему ты уверена, что вас не может быть двое? – на бледных губах старухи, перечёркнутых вертикальной полосой сажи, возник намёк на улыбку. – Твой брат слишком мал, чтобы повернуть Колесо. А вот ты... Переступив через себя, забыв то, кем ты была прежде, ты сможешь ухватиться за вожжи судьбы и заставить её послужить тебе. Ты наёмница, убийца, керничка... Или же ты дитя Илуара и потомок Великого Солнца.

Лета промолчала. Вещунья разложила связку амулетов на столе и указала на них, будто девушка могла увидеть там что-то кроме животных костей.

– Мёртвые всё ещё твердят, каков наш путь, – заговорила старуха вновь, понизив голос. – Они указывают на него с той стороны призрачными руками. Иного выбора нет, кроме как подчиниться их воле. Будь то возмездие, наследственное проклятье или клятва... Всё это мёртвыми дано, всё это они и заберут назад.

Поняв, что вконец запутала девушку, вещунья придвинулась к Лете ближе и обхватила сухой ладонью её запястье. Кожа у неё была ледяная.

– Не нужно верить в пророчества, чтобы идти предначертанным путём. Скоро твоё сердце само подскажет, что действительно стоит твоей веры, – произнесла она и вновь указала на амулеты. – Ты обретёшь покой, пролив кровь. Свою или чужую, тут уж сама выбирай.

Старуха выпустила руку Леты и спрятала связку. Керничка, опешившая немного от того, что услышала, не сразу поднялась на ноги, и ещё некоторое время сидела, глядя на танцующих у костра.

– Благодарю за напутствие, – склонила голову она и встала.

Внезапно старуха снова вцепилась в её руку и крепко сжала пальцы девушки.

– Дитя, – слепые глаза остановились на её лице. – Следи за своей раной.

– Какой раной?

Мимо стола прошёл Брэнн в компании двух Сынов, мгновенно перетянув внимание Леты на себя. Она узнала воинов по одежде и напряглась. Ей не хотелось вырывать руку, но старуха сама разжала ладонь, и Лета помчалась за Брэнном.

Она догнала их и, схватив парня за плечо, развернула лицом к себе.

– Только не говори, что пил их дрянь, – настороженно проговорила Лета, покосившись на хмурых воинов.

– Какую дрянь?

– Ту, что употребляют берсерки.

– Кто?... Что ты несёшь?

Лета снова оглядела Сынов, подумав, что хмельная голова подбавила ей лишних фантазий. Но нет, все отличительные признаки были при них. Оба рослые и могучие, застывшие истуканами над керниками, в накидках из медвежьего меха, едва ли прикрывающих обнажённые по пояс тела. А раскрасневшиеся физиономии своими чертами напоминали звериные. Отметив напоследок у каждого на наруче чёрную повязку, Лета уняла смятение. Ей не показалось.

– Ты хоть понимаешь, кто эти ребята? – спросила она у Брэнна.

– Да чего ты прицепилась ко мне?!

– Что происходит? – прогудел один из Сынов.

Лета перевела на него глаза.

– Я тебя знаю, – хмыкнула она. – Ты Снор. Из войска Хеля.

Он утвердительно кивнул, сощурившись.

– Не слышу.

– Чего ты не слышишь, девочка?

– Да, командир, – процедила она.

На челюсти берсерка набухли желваки. Лета не смогла избавиться от чувства собственного превосходства, когда воин нехотя выдавил:

– Да, командир.

– Вы давали ему отвар?

– Пока нет.

– Свободны.

Дождавшись, когда они удаляться восвояси, Брэнн повернулся к Лете и скрестил руки на груди с видом, будто керничка была грозовой тучкой, испоганившей ему прогулку в солнечный денёк.

– Вот какого, Лет? Просто ответь: какого хрена ты делаешь? – пробурчал он.

– Берегу тебя от ошибки. Обращайся.

– Сама себя побереги. Перестань лезть ко мне.

– Ты просил у них отвар.

– Допустим. И что?

– Знаешь, чем это чревато?

Брэнн злобно выдохнул:

– В малых дозах он почти безобиден.

– Я видела, что пойло берсерков делает с людьми. Если так ты хочешь вылечить свои...

Лицо его побагровело и в отсветах костра казалось одного цвета с его пунцовым кашне. Он уронил руки вдоль тела и выпалил:

– Со мной всё хорошо!

– Я так не думаю.

– Отъебись.

Брэнн сорвался с места, задев её плечом, и поспешил смешаться с толпой. Лета посмотрела ему вслед, гадая о способе, которым можно было бы его разговорить. Неужели всё настолько плохо, что он решился пойти путём Родерика? Берсерки были устрашающей силой в сражении, но теряли всякую связь с рассудком. Жизнь в вечном ожидании следующего впадения в транс... Брэнн хотел забыться, как они. Взять в руки клинок и не запоминать того, что будет дальше.

Старухи уже не было на своём месте, но её это не удивило. Беседу с вещуньей можно считать законченной. Эль придал храбрости, и Лета было пошла за Брэнном, но тут вдруг во двор влетел Берси. Растрёпанный, со следами бессонной ночи под глазами, он пробрался через танцующий круг и начал озираться по сторонам.

«А с тобой-то что?»

Выискивающий кого-то диковатый взор мазнул по Лете и, не задерживаясь, направился дальше по людям. Девушку опередил Хальдор, резво подплывший к Берси сбоку. Пользуясь тем, что музыка притихла, когда он поднялся, ярл приобнял барда здоровой рукой и громко произнёс:

– Эй, народ! Это мой друг Берси, которого одарил сам Браг³. Наверняка многие из вас слышали его удивительные строки. Спой нам, дружище, мы тебя просим!

Непривычно серьёзные, от того и показавшиеся Лете безумными глаза Берси остановились на Хальдоре.

– Спою, конечно. Когда чародей явится, – тихо отвечал он.

Изрядно подвыпивший ярл не уловил в нежном голосе барда неожиданного металла и мотнул головой в сторону балкона.

– Так он там.

Взгляд хищной птицей взлетел наверх. Чародей встретил его, не меняя позы, лишь склонил голову, прислушиваясь. В этом не было необходимости – Берси заговорил так громко, что перекрыл дрожащими от сдерживаемой злости словами весь шум:

– Я спою. О дочери ярла Вилмара. О друидах и их жертве. Я спою обо всём, что ты сделал, Логнар.

Двор накрыл шёпот недоумевающей толпы и старательно тихий скрип фиддла. Пока Лета вместе с другими переваривала услышанное, к Берси и Хальдору подбежал Марк.

– Тебе придётся найти другого барда, мой ярл, – пробормотал керник с глупой улыбкой, беря Берси под локоть.

– Я, мать твою, не закончил! – взвизгнул тот, вырывая руку.

– Лучше этот концерт устроить лично чародею, – зашептал ему Марк и, выпрямившись, нарочито весело проговорил: – Похоже, кто-то сегодня не в духе. Пойдём, друг, угощу тебя.

Марк поволок сопротивляющегося барда к выходу. На помощь подоспел Хруго, и вдвоём они вывели Берси в коридор. Двор пришёл в привычное движение, заполнившись музыкой и разговорами, а Лета поравнялась с Хальдором.

– Что тут происходит? – поинтересовалась она и встретила плутоватый взгляд ярла. – А, да. Никто не мешает нам это выяснить.

Они направились за ответами. На ходу Лета обернулась. Логнар ушёл с балкона. Догадываясь, куда Марк мог повести Берси, девушка потянула Хальдора к лестнице. Ступеньки вывели их на второй этаж, и через широкий коридор они попали к узкому панорамному окну в отведённом для отдыха холле. Здесь порой можно было застать чародея во время его медитаций. Никто не заглядывал в это место из-за огромного окна, от которого дуло так, что Лета мгновенно протрезвела.

На фоне ночного Темпраста, обрамлённого арочной рамой, разворачивалось представление. Логнар стоял по центру холла, пока Берси разъярённо кружил вокруг. Марк с Хруго заняли стену, мрачные, словно не было тех нескольких беспечных часов во дворе, охваченных праздничной суматохой и пьяными потехами.

– Как ты мог?! – выплюнул Берси, тыкая в Логнара пальцем. – Мы столько лет боролись с тиранией, чтобы в итоге сами стать тиранами? Это отвратительно!

– Ты преувеличиваешь, – спокойно выдал чародей.

– Преувеличиваю?! – взревел Берси.

– Потише, нас могут услышать, – попросил Марк.

– Да и пусть все слышат, кем стал наш великий маг!

Лета вошла в холл, а следом за ней и Хальдор.

– Что случилось? – полюбопытствовала она.

Берси скорчил сардоническую гримасу.

– О, вот ещё зрители. Прокатимся с аншлагом по твоим грехам, а, Логнар?

Лета с надеждой посмотрела на Марка. Тот покрутил ладонью в воздухе:

– Мы нашли их с Тородом переписки.

– Ты рылся в вещах мага?

– Мне не стыдно, если ты об этом.

Берси вихрем перенёсся на другой конец холла, не зная, куда деться от распирающего тело гнева. Начистить морду Логнару он не мог, хотя, должно быть, это желание нешуточно пылало в нём. Но Лета и сама бы не рискнула подойти к чародею, чтобы не оставить после себя мокрое место. Она видела, какими короткими у Логнара выходили поединки.

– Ты бы только слышала, какие они друг другу письма слали и что за ужасы обговаривали, – фыркнул Берси. – Тород приказал пытать дочь Вилмара, чтобы он присоединился к нам. А Логнар... Логнар буквально заставил Ровэйгон поддержать Сынов, угрожая применить вихюон. Дескать, толку от них не было, одни фермеры да друиды, пусть тогда всё взорвётся и сгинет.

– Ммм, – промычала Лета и посмотрела на Логнара. – Как интересно и неожиданно.

«Нет».

Маг был словно вообще не здесь, отрешённо пялясь себе под ноги. Но вряд ли потому, что в нём взыграла совесть.

– А это не был шантаж? – спросила она. – Они могли запугивать, это хорошо работает.

– Ты не веришь, что они способны на подобные вещи?

– Как раз-таки верю, но...

– А как, думаешь, было создано заклинание, скрывшее наше войско от имперцев до самого Темпраста? – перебил её Берси с горькой усмешкой. – Рассказать?

«Он пролил не только свою кровь, я догадалась», – подумала Лета, вспоминая о незаживающих ранах на ладонях чародея.

Для сотворения чар скрытности такой силы одними скромными порезами не обойдёшься.

«Во дворе Берси говорил о жертве друидов, – подумала она. – Этот мудак прикончил кого-то ради заклинания?»

– В письмах шла речь не только о запугивании. Они были готовы пойти на крайние меры, – добавил бард, подкрепляя её умозаключения. – И шли на них, когда требовалось.

Лета обратилась к Марку:

– Ты видел эту переписку?

– Я её вслух зачитывал, – буркнул он неохотно. – Я вообще-то надеялся, что Берси будет умнее и не станет об этом трепаться.

– Да как бы я сумел? – зашипел бард. – Я пытался, но честь не позволила мне молчать. А вот у тебя, Логнар, её нет в принципе!

Лета не узнавала друга. Берси всегда говорил пылко и много, но в таком гневе она его никогда не видела. Из парня улетучились все прециозные замашки, а мелодичный голос теперь громко звенел, напоминая переклики встретившихся в схватке мечей.

– Запирать надо комнату свою, господин маг, – заметил Хальдор, по-прежнему стоя за спиной Леты.

– Ты знал?! – перекинулся на него Берси.

– Не обо всём.

Чародей поднял голову, словно очнувшись.

– Берси...

– Что ты вздыхаешь? – бард вновь подскочил к нему. – Лучше ответь, зачем? Неужели нельзя было обойтись без всего этого?

– Когда-нибудь ты поймёшь, – бесцветно заявил чародей.

– Пойму что?!

– Что на войне есть только две стороны. Не хочешь выбирать – это сделают за тебя, – ответила вместо Логнара Лета.

Горящий презрением и полный благодарности взоры переметнулись к ней. Она и сама не знала, почему пожалела уставшего чародея, решив принять огонь бардовского негодования на себя.

– Вот какой выбор ты сделала, да? Выбор убийцы? Палача?! Садиста?! Сыны Молний убивали тех, кто отказывался поддержать их. Они стремились стать ещё страшнее, чем Империя. К власти придут ещё более страшные чудовища – те, кто готов убить своих же.

Она смолчала, не найдя, что сказать. Берси продолжал, выделяя сердитым тоном каждое слово:

– О каких двух сторонах ты говоришь? Ты ведь всегда находила третью сторону. Если ты кого-то поддерживала, то не из благих побуждений, а только из-за личных выгод. Сегодня, как и на Скалистых островах, и в Леттхейме, это – месть.

Он шагнул ей навстречу, зажав кулаки.

– Ты оскотинилась настолько, что оправдываешь человека, что хотел убить тебя из-за ритуала, в успех которого он и сам не верил. Однако я не такой. И не хочу таким быть.

Он не ждал её ответа, поэтому Лета не торопилась, обдумывая сказанное. Его слова ударили, но не больно. Огрубевшим шрамам не страшен больше кнут.

– Ты прав, Берси. Во мне ничего больше не осталось. Я убийца, – она перевела взгляд на Логнара. – Других убийц не вправе осуждать.

Она подошла к окну, ощутив на лице морозный ветер. С небес до виллы доносился нарастающий жуткий хохот грома. Весь алкогольный туман выветрился из головы, но это было к лучшему. Молчание, сковавшее воздух неловкостью, не давало покоя всем присутствующим. Кроме неё.

Эмоции очень скоро утихли, и Берси, не выдержав тишины, и подошёл к девушке.

– Дело не в тебе, извини. Я погорячился.

– Всё в порядке, – отмахнулась она, глядя на тусклое мерцание огней города.

– Я знаю, что ты чувствуешь после Арены.

– Нет, не знаешь.

– Знаю, – он машинально коснулся следов от клыков на шее, прикрытых воротником. – Я проходил через это.

– Тогда давай не будем наступать на те же грабли, что и в княжествах. Грызи чародея на здоровье, но меня не трогай.

Позади послышалось досадное хмыканье Логнара.

– Тебе просто надо увидеть эти письма. Ты даже не... – бард запнулся, заметив что-то вдалеке. – О, боги...

Лета проследила за его взглядом. Один огонёк Темпраста отличался от прочих. Он был ярче, горел синим и быстро увеличивался в размерах, распускаясь в стороны, как бутон экзотического цветка. Девушка узнала район, в котором он находился, и охнула.

– Сигнальный огонь в храме Одина!. Но как?

Остальные сгрудились у окна, разглядывая послание из Ноэтиса. Сомнений не было – в ладонях каменного идола на крыше храма вспыхнуло пламя, в точности такое же, каким его изображали в старых писаниях.

– И вправду он, – подтвердил Логнар озадаченно.

– Но это же невозможно... Что это значит? – спросил Марк.

– На Темпраст идёт буря, – тихо ответил Хальдор. – И смерть.

1. Фа ту (мэнке) – за тебя.

2. Врахтарк (мэнке) – свобода.

3. Браг – северный бог поэзии, красноречия и музыки.