Элегия Мёртвых

Глава 27. Изъяны в плане

Кожа на ощупь была шероховатой, огрубевшей. Пальцы вновь невольно пробежались по буграм и выемкам, изучая. Вся левая сторона, от брови до губ, непоправимо изуродована. Раны затянулись быстро, но от юношеской гладкости, к которой Конор так не успел привыкнуть, не осталось ни следа.

Тем лучше. Было дико осознавать, что наследие Эйнара смыло с его тела все шрамы. Заработав наконец в бою внушительный след, он ощутил себя в прежней шкуре. Новое, безупречное тело не выдерживало никаких сравнений с тем, что было внутри. А там всё то же самое – искорёженное и полуживое, сшитое тонкими нитками, не развалившееся до сих пор по милости богов.

– Так значит, пробудились Фафнир и Регин... – голос Логнара отвлёк его от размышлений, и Конор повернулся к собранию.

– Тебе-то откуда знать? – фыркнул Ларс.

– Совпадают описания в сказаниях.

– Как-будто у тебя было время их разглядывать!

– Фафнир, колоссальный и чёрный. И Регин, чуть меньше, с тёмно-зелёной чешуёй и жёлтыми пятнами на голове, – вставил бард и, нахватавшись вопросительных взоров, со вздохом пояснил: – Моя мать обожала эти истории. Всё время зачитывала вслух перед сном.

– Тогда ты в курсе, что их должно быть трое, – выдал чародей. – Забыл про Отра. Он самый младший.

– И самый хилый, раз остался лежать на дне, – заметил Конор, возвращаясь на середину сада, что был набит битком Сынами и прибывшими не так давно двергами.

– Видимо, от него совсем ничего не осталось, чтобы воскреснуть, – кивнул маг. – Хорошо.

– Хорошо? Что, два дракона вместо трёх – это хорошо? – буркнул волколак под нос. – Да это, мать его, конец света. Если бы не ты, они бы превратили Арнингул в кипяток, а мы бы все в нём сварились заживо.

– Два драконы, не три, это есть хорошо, юный друг, – пробормотал двергов король, вставая со своего места.

Все взгляды обратились к нему.

Конор скользнул к чародею, довольный тем, что коротышка перехватил внимание на себя. Буквально каждый на этой вечеринке считал своим долгом просверлить глазами в нём дыру, ожидая, когда у него на голове вырастут рога или ещё чего.

После того, что стряслось на озере...

Нет, это не его вина. Чародей просчитался, решив, что кольцо поможет им. А оно навлекло на них древний рок, который так бы и продолжил дремать в глубинах Арнингула, если бы Конор не додумался напялить Драупнир.

«Твоя идея, волшебник», – мрачно подумал он, покосившись на Логнара.

Тем временем дверг прошёл к центру круга, образованного несколькими стульями, на которых восседали его соплеменники и ярлы. Прочие же собравшиеся окружали их толпой в несколько рядов. Некоторым, как подвыпившему Хруго, было достаточно устроиться в углу и просто слушать. Несмотря на общую кровь, полугном не горел желанием познакомиться поближе со своими родственниками из копий Ульдареля. Немудрено, он ведь не знавал своего отца. Да и мать тоже, которая, залетев от дверга, выкинула Хруго на улицу младенцем, где его и подобрали Сыны Молний.

Чесанув усеянной золотыми кольцами лапой седую голову, седой коротышка выпалил:

– Эйнар желать не просто убить драконы, но заточить их души в Драупнир, чтобы пробудить вновь.

«Прелестно».

– Мы переплавить Драупнир для король, а маг наложить заклятье, – продолжил он. – Кольцо держать их мёртвыми. Только его наследник обладать сила, разрушить чары и выпустить. Мы обязаны хранить кольцо и передать его лодиин. Но эльфий бастард выкрасть Драупнир.

– Почему вы раньше не сказали? – обескураженно произнёс Логнар. – Тогда, в день освобождения Ульдареля.

– Мы не знать. Поднять древние odufchnungan¹, тогда знать.

– Тайны. Снова, – ляпнула полукровка где-то в толпе. – Сколько можно...

– Почему Эйнар хотел, чтобы его потомок вернул драконов? – спросил Конор.

– Потому что ты можешь ими управлять, – отвечал Логнар, сопоставив все факты раньше других.

– Драконами? – он не стал скрывать своего удивления, выгнув бровь. – Мы, вроде как, выяснили, что я могу воздействовать только на мёртвых.

– По-твоему драконы были живыми? – уронил волколак. – А, да. Ты же всё пропустил, валяясь на дне озера.

Конор ответил на его злобный взгляд, потянув уголок рта в ядовитой усмешке.

«Ещё слово, лохматый, и я пущу тебя на мясо и мех».

«Попробуй», – говорили глаза волколака.

– Драконы ничем не отличаются от упырей или драугров, это правда, – раздался снизу мягкий голос чародея. Он вытянул вперёд больные ноги, устраиваясь удобнее на стуле, и заговорил: – Потому-то Эйнар так и поступил. Магия Драупнира – та же некромантия, но столь сильная, что неподвластна даже Лэлеху. Он долгое время пытался своими силами пробудить чудовищ. Но получилось это у тебя.

– То есть, Эйнар прикончил ящериц, а потом решил, что их трупы можно будет использовать? – Конор качнул головой в сторону, отказываясь в это верить. – Отложил эту срань на чёрный день? Охренеть.

– Но почему тогда они подчинились остроухому? – поинтересовался Хальдор.

– На упырей я тоже не мог воздействовать тогда. Очевидно, что они были под защитой Лэлеха.

– Пробудил их не ты, а кольцо. А Лэлех... У него достаточно мастерства, чтобы взять их под контроль. Ты неопытный, ты бы не пробился через такой уровень защиты, – объяснил Логнар.

– Уж извините, что я не так хорош в некромантии, как от меня ожидалось. Как-то не доводилось раньше обмазываться кровью девственниц и лобызаться с покойниками.

– Никто тебя не винит.

– Это что? Сочувствие? Затолкай его себе в задницу, маг, – ощерился Конор, но злость быстро стихла, стоило одной ясной и досадной мысли иглой войти в мозг. – Лэлех знал об этом. Об истинной силе кольца. О Талаке и о том, что тот стащил кольцо из Ульдареля. Он знал об Эйнаре и драконах. Он... сделал это со мной. Зная, что кольцо окажется рядом в какой-то момент. И что я... принесу его к нему.

Логнар поднял на него глаза.

– Помнишь, когда ты впервые узнал о кольце? – спросил Конор, опуская взгляд на чародея в ответ. – Где ты нашёл записи Талака?

– Я... не знаю, – растерянно проговорил чародей. – В библиотеке Зимнего Чертога. Или это было во Флярдхейме... Странно... Совсем не помню...

Логнар схватился за голову.

– Если это всё затеял Лэлех, если ему нужны были кольцо и ты... – пробормотал Хальдор в задумчивости. – Почему сразу не попытаться схватить тебя, потом отыскать Лету, а с ней и её мечом – Драупнир? Бессмыслица какая-то. Если только он не провидец и предвидел, как всё должно случиться.

Конор закатил глаза:

– Не знаю, может он до такой степени доколдовался, что обрёл пророческий дар.

– В Леттхейме он пытался помешать ритуалу, – заявил очухавшийся от провалов в памяти чародей. – Он бы забрал кольцо и Конора. Но было слишком рано. Он ещё не нашёл драконов. Я думаю, Катэль помог ему.

– Зашибись.

– С Лэлехом разберёмся позже, – угрюмо заговорил молчавший до этого Тород. – Сперва надо закончить с Эйнаром и этим... проклятием, – он обратился к двергу: – Вы знаете о нём ещё что-нибудь, чего не знаем мы?

– После того, как Ноди убить Эйнара, он сжечь его сердце. Чтобы тот умереть навсегда, – отвечал коротышка.

– То есть... – начал Конор, но Тород опередил его:

– Даже если ты сдохнешь, то вернёшься к жизни.

– Нужен кровь. Любой. Однако ты, наследник короля, наверняка это знать, – закивал дверг.

– Сущий демон... – зашептал кто-то из зрителей.

– Мы что, уже не скрываемся? – Конор поглядел на Логнара, и тот поморщился как от зубной боли.

– Наш великий король обладал той же силой, – вступился Хальдор. – И что, он тоже демон?

– Как по мне, что бы там ни творил Эйнар, эта тварь ему в подмётки не годится, – просипел Ларс, щуря слезящиеся глаза. – Выродок...

Конор сжал челюсть, унимая порыв украсить лицо пьянчуги сломанным носом.

– Тебя бы убили, если бы не удалось взять живьём. А ты бы вернулся, – сказал Хальдор. – Поразительно.

В ту ночь в Ноэтисе он действительно умер. Но остроухая падаль не явилась за ним. Решила, что он никуда не денется.

Конор выдохнул сквозь зубы.

«Да какая к чертям разница, что на уме у этого мудака».

Он достанет его в итоге. Тогда и спросит.

– Я ведь не единственный потомок Эйнара, – вдруг прикинул он, бросая взгляд на Торода. – И не единственный ваэртакони. Тебя бы тоже попытались схватить живым. А ещё...

– Эйдин, – шепнул Хальдор.

– Да, она должна была выйти замуж за сехлина и уехать в Ноэстис, – пробормотал Тород. – К ним в лапы. Но с тобой у эльфа ничего не вышло.

– Я не прямой потомок.

– Однако в теории... – начал чародей.

Конор хмыкнул и повернулся к выходу.

– Ты куда? – остановил его маг.

– Проветриться, – пожал плечами тот. – Потом расскажете, что упустил. Мне не впервой отсутствовать в судьбоносные моменты.

– Но...

– Но... – передразнил Конор. – Я пошёл. Удачной болтовни.

– Тебя вообще хоть что-нибудь заботит? – раздался змейкин голос.

Конор застыл на месте, не сделав и шагу. Улыбнулся.

«Только ты, девочка».

Только ты.

Всегда.

– Кто там пищит? Выползи на свет божий. Или ты умеешь только подпёздывать из толпы? Да тебя не узнаю, сестрёнка.

Полукровка выглянула из-за плеча волколака, демонстрируя своё раздражённое лицо, покрытое ссадинами и синяком под карим глазом, дополнившим багровый шрам новыми красками.

За свои увечья ему не было обидно, но вот за подпорченную мордашку гадюки Конор был готов пойти на этих сраных драконов с голыми руками. Жаль, что всё это время, пока бестии нагоняли ужас на Арнингул, он леденел в его водах.

Они на па́ру с чародеем отбились от чудовищ, это внушало восхищение. Кто бы мог подумать, что в ней пробудится клятый магический дар? В её крови действительно было нечто такое... Древнее, тёмное, сладкое и сводящее с ума.

Вряд ли она захочет стать чародейкой, это совсем не её. Но фокус со щитом может пригодиться в дальнейшем. Логнар счёл так же, поэтому взялся за неё уже на обратном пути, однако та была слишком раздавлена смертью белобрысого, чтобы выпустить хотя бы одну вялую искорку.

– Есть мысли, змейка? – спросил он, так тихо и мягко (почти, блять, нежно), что пришлось плеснуть желчи в голос: – Как видишь, тут высказывается каждая собака, никакого официоза.

Полукровка прервала рычание волколака, тронув его за локоть, и вышла вперёд, прихрамывая.

– Мы можем подчинить драконов, – сказала она. – Эйнар на это рассчитывал. Он рассчитывал на тебя.

– Милая, если ты не заметила, зверюги упорхнули вместе со своим хозяином.

– А что, поход на Ноэстис отменяется? – полукровка стрельнула глазами в Торода.

– Ты в своём уме, девка?! – задохнулся Ларс. – Нас по пальцам можно пересчитать. Мы, фактически, уже трупы. Прямо сейчас Чёрные Плащи вырезают Флярдхейм. Мы – последний оплот, но скоро они доберутся и до нас. У нас нет сил на оборону, а ты тут заявляешь об атаке на Ноэтис!

Тород спрятал посеревшее от постоянного недосыпа лицо в ладонях, снимая тем самым с себя полномочия ответственного за собрание. Конор сцедил усмешку в кулак, притворившись, что его разобрал кашель.

– Но если мы подчиним драконов, а заодно упырей и сехлинов... – полукровка не договорила, глянув на чародея. – Это возможно?

«В теории», – фыркнул Конор про себя.

– Да, он может научиться, – согласился Логнар.

– А если нет? – спросил бард.

– Тогда мы все погибнем. Времени у нас немного. После второй волны из Лаустендаля мы уже не оправимся. Нас разобьют здесь или в Ноэстисе, и некому станет защищать другие владения. Ларс прав. Все основные силы здесь.

– Или их крупицы, – добавил пьянчуга с горькой ухмылкой.

По толпе пронёсся шёпот. Никто не верил в эту затею. Конор бы и сам был сейчас на полпути к Югу, если бы не упрямство девчонки, заявившей, что она останется на Севере до конца.

Что она там увидела, после пробуждения драконов? Неужели испугалась? Или было что-то ещё...

С этим она ни с кем не делилась.

Когда все присутствующие наговорились и гомон голосов поутих, седовласый дверг приблизился к Логнару.

– Мы знать, что Талак утащить не только Драупнир. Он украсть Гунгнир, – заявил коротышка.

Логнар сдвинул брови, изображая, что не понимает, о чём идёт речь.

– Оно здесь. Мы знать.

– Гунгнир? Как он выглядит?

– Как то копьё, что висит у тебя в комнате, – протянул Конор с удовольствием.

Чародей был готов испепелить его одним взглядом, без всяких заклинаний.

– Верни Гунгнир, – вновь пробурчал дверг, уставившись на чародея.

– Вы понимаете, что за сила в этом копье? – отозвался Логнар.

– Да. Ты не быть достоин это. Верни что украсть, маг.

– Забирайте, – процедил Логнар с негодованием.

– Это копьё выковать мой предок Двалин для сам Один. А кольцо – Синдри, его брат. Оба предметы иметь великая сила.

– Что за Гунгнир? – полюбопытствовала полукровка.

– Артефакт, о нём Талак тоже писал, – пояснил нехотя Логнар. – Я изучал его несколько недель. Мы нашли его тут, в Темпрасте. Вместе с прочими богатствами Соторнила. Легенды гласят, что копьё может поразить бога.

– Снова сказки, – фыркнула змейка. – Верни его гномам, и всё.

– Ты позволяешь бабе командовать тобой? – вдруг взвился Ларс, просверливавший девчонку возмущённым взглядом с того самого момента, как она заговорила.

– Придержи язык, не то я его вырву, – бросил Конор.

Ярл сделал вид, что не услышал, продолжая поедать глазами полукровку.

«Её-то ты не боишься, да? Кретин».

– Да кто ты вообще такая, чтобы стоять тут и посылать нас на смерть? – прогнусавил Ларс. – Катись туда вместе со своим дружком-упырём. Драконов она собралась приучать, ишь, умная какая... Курица.

Надо отдать ей должное, вместо того, чтобы проехаться кулаком по опухшей морде, полукровка изобразила фальшивую улыбку и спокойно произнесла:

– Кто я? Как минимум одна из тех, кто рисковал своей шкурой, пока ты отсиживал своё гузно в тепле, заливаясь вином.

– Дрянная девчонка! – рявкнул Ларс, грузно поднимаясь со стула. – Да я тебя...

– Давай. Едва ли это будет больнее, чем удар ребёнка.

– Сука!

– Ларс, – одёрнул его Тород. – Сядь. Мы многим обязаны Айнелет. Она имеет здесь голос заслуженно.

У пьянчуги чуть не перехватило дыхание от ярости, но он взял себя в руки и, тряхнув сальными патлами, плюхнулся обратно в стул. Теперь его взгляд буравил полукровку ещё настойчивее.

– Твоё предложение годится, – изрёк вдруг Тород, посмотрев на девчонку. – Не вижу пока иных вариантов.

Полукровка кивнула и собиралась было умыкнуть обратно за широкую спину волколака, но её внезапно остановил дверг, подковылявший к ней на маленьких ножках.

– Меч твой – работа бастарда, я узнать, – сказал он, косясь на торчащую из-за плеча девчонки рукоять. – Его ненависть и боль скрыть внутри. Они всё ещё вести клинок.

– Я знаю.

– Это тёмная магия.

– И это я знаю, – отвечала она, коротко вздохнув – Не беспокойся, господин гном, мы с ней давно стали подружками.

– Душа твой значит такой же тёмный. Этот клинок выбирать особые хозяин.

Ни один мускул не дрогнул на лице полукровки. Времена, когда её волновали такие вопросы, давно прошли. А часть ответов на них сгинула под умирающим Древом Бога. Другая же была навечно зарыта в песок Арены.

«Вот видишь, даже дверг говорит, что ты грёбаное зло».

Конор оглядел её, чтобы ещё раз убедиться, что из-под стеганки не торчало никаких хвостов, а на коже не появились чешуйки.

У кого бы хватило смелости дерзить ярлу, кроме него самого? Только девице с раздвоенным языком и проклятым мечом её предка.

– Что с пленником? – поинтересовался Тород.

– Я собирался заняться им, – сказал Логнар.

Ярл перевёл глаза на Конора:

– Поможешь ему?

– С превеликим удовольствием, – отозвался тот, чувствуя, что в висках начинает пульсировать от одного только напоминания о том, в подвалах сидела сехлинская тварь, которую они оставили в живых.

И на то было множество причин. Самая важная – сладчайшая месть, и завершить её теперь не помешают никакие обстоятельства.

***

Конор хищно кружил вокруг Мину, высматривая нетронутые участки кожи раздетого догола и подвешенного цепями к потолку сехлина. Сначала имперец скулил о пощаде, затем поносил их всеми словами, известными на имперском и всеобщем, а после принялся угрожать – но всё, что вылетало из его рта, лишь раззадоривало сильнее. Конор был намерен разобрать его по кусочкам.

К утру вампир напоминал решето, обильно сочащееся кровью. Однако через пару часов все порезы заживут под воздействием регенерации.

Этого мало.

– Отруби ему ногу, – попросила Лета. – Нет, не ту. Он меня в левую пырнул.

Северянин размахнулся, но его остановил строгий голос чародея.

– Конор!

Тот обернулся, не опуская руки:

– Не порти нам веселье, маг.

– Я бы не хотел, – поделился Логнар, входя в камеру. – Он истечёт кровью и издохнет, если ты начнёшь рубить его на части. А нам он ещё нужен.

– Для чего? – хмыкнула Лета, с трудом отрывая взгляд от столь занимательной картины, как изуродованный и трясущийся сехлин. – Он ничего полезного не сказал. Только подтвердил то, что мы и сами выяснили.

– Нет, это не всё. Позволь.

Под убедительным взором чародея Конор опустил топор и отодвинулся. Логнар подошёл к Мину, слегка скривив рот от боли в суставах.

– Я знаю сотни заклинаний, которые не убьют тебя. Но сделают очень, очень...

Сехлин поднял глаза.

– … очень больно, – закончил Логнар шёпотом.

– Катись к Собре², чародей

Маг сложил пальцы в каком-то знаке:

– Гори.

Мину истошно завопил. И на эти крики, наверное, прибежала бы куча народу, если бы они заранее не перетащили сехлина из подвала в бараки. Он корчился от боли, выстанывая проклятия, но видимых повреждений, кроме тех, что нанёс Конор, Лета не заметила. Агония отпустила его, когда Логнар расслабил пальцы.

– Всегда знал, что ты умеешь развлекаться, – присвистнул Конор. – Давай заново, а я буду резать.

– Вот так ощущаются ожоги солнца, – произнёс Логнар, игнорируя северянина. – Вот, что вы должны чувствовать.

– Ты всё ещё думаешь, что это какие-то особые чары, – прохрипел Мину. – Нашей родиной когда-то был Рилналор, а богом – Илиас. Солнце нам не страшно.

– Но вы отвернулись от него, избрав путь во мраке. Там бы и оставались.

Мину харкнул в него, но Логнар успел увернуться и повторил знак. Тело сехлина затряслось в конвульсиях.

Лета никогда не любила смотреть, как кого пытают. И уж тем более принимать в этом участие. Но сейчас она ощущала истинное, извращённое удовольствие. Жаль, что эффект от него сохранится недолго. Ночью разум вновь принесёт ей кошмарные картинки с Арнингула.

– Убейте меня, но Империю вам не одолеть. Никогда! – выпалил вампир в перерывах между зарядами чародея и уставился на Конора. – Даже тебе, отродье Саггтара.

– Неужели? – усмехнулся Конор.

– Лэлех куда старше, чем ты думаешь, и куда сильнее, чем обычный некромант. Тебе потребуются годы, чтобы стать таким, как он.

– Мы тут с коллегами посовещались и решили, что мне надо стать вторым Эйнаром, а не сраным любителем трупов, – протянул Конор.

Мину захохотал и тут же захлебнулся кровью.

– Гнев Небес был великим королём, весь Недх содрогался при звуке его имени! – прочистив горло, выплюнул Мину. – Его сила перешла к тебе по ошибке, ты не сможешь ею овладеть.

– Волшебник, жги.

Маг шевельнул рукой, и в этот раз сехлина пронзила судорога, заставив его замереть на краткие мгновения, а затем заплясать на месте, дёргая окованными в цепи руками и вереща от боли.

– Это как яд, впрыснутый в вены. Нравятся ощущения? – холодно проговорил Логнар.

Лета переглянулась с Конором.

Такой кровожадности она от чародея не ожидала. Нет, она видела, каким он бывал безжалостным и свирепым в пылу сражения, но чтобы сейчас...

Арнингул посрывал со всех маски, обнажив всё самое злое, потаённое и наболевшее. В них всех кипела гремучая смесь опустошающей и яростной скорби, обрушевшейся уверенности в завтрашнем дне и... страх. Скользкий, ласкающий кожу холодным хвостом страх от увиденного.

Драконы, что столетиями сеяли хаос на Север, пока не нашёлся достойный противник, восстали из праха и ожидали их где-то там, за ледяными пустошами. Если они ни на что не решатся в скором времени, чудовища устанут ждать и зальют Темпраст пламенем.

Они должны были принести с озера что-угодно, но только не тела павших друзей и вести о том, что им не выстоять перед Империей.

Сухие глаза защипало, и Лета отвернулась, чтобы смахнуть слёзы. Но они так не проступили, оросив ранее весь путь от Арнингула. Плакать было нечем.

Лэлех мечтал об армии таких как Конор, но в реальности это ему не требовалось – то, чем располагал учёный сейчас, сметёт их и двинется дальше.

Войско мёртвых. И древние чудовища.

План, что они наспех набросали в саду, был полон изъянов. Всё зависило исключительно от того, кому было вообще наплевать на происходящее. Он просто забавлялся.

Разумеется, ей нравилось думать, что, не будь её, Конор просто бы послал всё к чёрту и ушёл. Это льстило, но и тревожило одновременно.

Ему не нужна эта война. Ему не нужен крах Империи по-настоящему. Так ничего не выйдет.

Истратив на Мину запас и без того убывших сил, Логнар снял с него заклинание и шагнул назад, пошатнувшись.

– Я не... не могу...

– Иди отоспись, маг.

– Но как же...

Конор пихнул его плечом, и того повело в сторону, прямо в руки к Лете, которая удержала его от падения.

Северянин вонзил топор в стол и повернулся к Мину, показывая свободные от оружия руки.

– Я отберу у некроманта всех его мертвецов, – произнёс он, склонившись над сехлином. – Но сперва мне нужно научиться. Ты мне в этом поможешь.

Конор потянул Мину за волосы, вынуждая того откинуть голову.

– Как смотришь на то, чтобы отгрызть себе пару пальчиков?

– Да пошёл ты...

Северин схватился двумя пальцами за подбородок сехлина, не позволяя ему отвернуться.

– В глаза мне смотри, кровососущая падаль.

Восстановив кое-как равновесие, Логнар глянул на Лету:

– Сдерживай его порывы, хорошо?

– Ты не того выбираешь ответственным, – призналась девушка. – Мне самой близки эти порывы.

– Лета, – позвал он настойчиво. – Он нам пригодится. Он фаворит императрицы.

– Ладно, как скажешь.

– И следи за его языком. Вдруг сболтнёт лишнего.

Лета закрыла дверь за чародеем и обернулась. Конор едва ли не вжимался в сехлина, пытаясь установить с ним зрительный контакт и морщась от отвращения.

А с упырями было достаточно одного голоса.

Рассудок подсказывал керничке, что это всё бесполезно, хоть надежда теплилась ещё где-то внутри, подогретая видениями на озере.

Она знала лишь о двух путях, которые им предначертаны. Две дороги с разными конечными.

И на обоих из них смерть шагала рядом.

1. Odufchnungan (гном.) – записи.

2. Собре – илиарский бог подземного мира и смерти, судья душ, враг Овриона, царя всех божеств. Сехлины почитают его как своего покровителя.