Элегия Мёртвых

Глава 28. Безымянный бог

– Как долго он без сознания?

– С утра.

Искрен спешился и подбежал к Злате. Присев рядом, он приложил ладонь к бледному лбу мальчика. Красивое лицо Дива за эти дни осунулось, а тёмно-русые густые кудри свалялись. Злате подумалось, что она выглядела наверняка не лучше, грязная и растрёпанная, в обносках, растерявшая весь былой лоск. Попадись бы ей сейчас своё отражение – плюнула бы в него, не раздумывая.

– У него жар, – сообщил Искрен. – Всё хуже, чем я думал.

– Неужели это всё из-за той царапины? – спросила Злата дрогнувшим голосом.

– Вы не были готовы к дороге. Я подвёл вас, – сокрушённо качнул головой Искрен.

Женщина прикоснулась к его щеке, заставив повернуть голову и посмотреть ей в глаза.

– Ты вытащил нас из бойни, рискуя собственной жизнью. Я бесконечно благодарна тебе.

– Но наш путь ещё не завершён, – отрезал Искрен. – Див не переживёт его.

Злата зажмурилась, стараясь не обращать внимание на то, как рушились все её надежды.

Они забрели в какую-то глухомань в Хорсовом поле, в редкий лесочек в стороне от большака, где не было ни души, даже зверей, перебравшихся из опустошённого войной края в другие места. Здесь не было никого, кто мог бы помочь Диву. Лекари в близлежащих деревнях... Искрен говорил, что войско Жуткого Генерала не оставило от местных поселений ничего, кроме руин и костей.

– Сколько идти до убежища? – спросила она.

– Через четыре дня мы достигнем Южного края. Там нас встретит моя жена. Будем ждать, пока... Пока всё это не кончится, – Искрен прочистил горло и посмотрел на брата. – Он не выдержит дороги.

Злата поджала губы:

– Отправляйся к своей суженной. Я... Я присмотрю за Дивом.

– О чём ты толкуешь, бабушка? – он неверящим взором уставился на неё. – Я не оставлю вас здесь!

– Мне нет смысла продолжать путь без Дива.

– Бабушка...

– Искрен, – Злата тронула его за предплечье, – ты должен выбраться отсюда и вернуться к жене. Я оплакала Родерика и его отца, а теперь... Не хочу думать, что придётся горевать и о твоей участи.

– Нет.

– Я приказываю.

Он поглядел на неё, криво усмехнувшись.

– Ты больше не боярыня. А я – подданный Раздолья.

– Я твоя бабка. Ты обязан слушаться.

– И не подумаю.

Злата уже подумывала залепить ему пощёчину, чтобы образумить идиота, как вдруг позади них зашевелились ежевичные кусты. Конь взволнованно фыркнул. Искрен положил ладонь на рукоять кинжала за поясом. Женщина достала свой.

Тот, кто направлялся к ним, явно не собирался скрывать своё присутствие, но Злату это мало волновало. Волоски на шее стали дыбом, возвещая об опасности. Она инстиктивно вскочила и во мгновение ока оказалась рядом с незваным гостем.

Вернее, гостьей.

Потому как илиарка в мужских одеждах с недоумением скосила глаза на кинжал, приставленный к горлу. Злате пришлось вытянуть руку, чтобы добраться до её шеи, и со стороны это могло бы выглядеть нелепо, если бы намерения вскрыть глотку иноземной девке не были бы такими серьёзными.

«Значит, их женщины такие же высокие», – пронеслась беглая мысль.

– Стойте, – зашептала илиарка на всеобщем. – Мы можем помочь мальчику.

– Мы?

Выбравшегося из кустов второго незнакомца принял Искрен, уперев остриё кинжала ему в грудь. Однако им оказался не илиар, а эльф, да ещё и разноглазый.

– Мастер Олириам? – удивлённо спросил Искрен.

– Не думал встретить тебя, – отвечал остроухий с неменьшим изумлением. – Что ты тут делаешь?

– Советник Дометриана? – недоверчиво произнесла Злата. – В глуши?

– Вот именно, что советник Дометриана, а не его генерала. Уберите оружие.

Злата решилась отпустить илиарку только после кивка Искрена, и та обеспокоенно ощупала горло, проверяя, есть ли порезы.

– Моя царица, никогда не ходите вперёд меня, – проговорил эльф. – Вам повезло, что это всего лишь старушка.

– Всего лишь старушка? – хмыкнула Злата. – Отрезать бы тебе твой вертлявый язык, остроухий.

– Погодите, царица? – выпалил Искрен и покосился на илиарку. – Царица Кинтия? Примите мои извинения, мы не...

– Всё в порядке, – отмахнулась та с улыбкой. – В нынешние времена трудно не признать друга за врага.

Эта илиарка была другой. И близко не похожа на всех, кого Злата встретила при взятии усадьбы в Чеславе. Как и те, что выбрались следом за эльфом, держа их на прицеле длинных луков. Олириам махнул рукой, давая им команду отбоя.

В глазах легионеров Злата не видела ничего, кроме темноты, крови и безустали. Лучники же, сложив оружие, почтительно склонили головы. Их взгляды были полны того самого солнца, которое илиары воспевали.

Ей вдруг стало стыдно, что она позабыла о том, что солдаты – не есть весь народ.

– Поэтому мы и идём с самых Лебединых земель в поисках укрытия, – пояснил Искрен.

Эльф и царица обменялись взорами.

– Он зашёл так далеко?

– Жуткий Генерал? Честно говоря, я не осмелюсь представить весь масштаб. От Южного края ничего не осталось. Я был в Строннице, в Лебединых землях... Везде одно и то же, – вздохнул Искрен. – Опустошение.

– Идёмте с нами, мы поможем мальчику и проводим вас туда, куда вы направляетесь, – предложила илиарка.

– С чего бы? – сдвинула брови Злата.

Фрагменты воспоминаний о бесчинствах илиаров в её доме всё ещё горели перед глазами, разъедая память ужасом и гневом, вынуждая не доверять рослой девице. Дружелюбная улыбка той как назло не померкла. Вылей на неё ушат помоев, поди, так же будет щерить белоснежные зубы.

– Фанет действует не от имени царя, – проговорил Олириам. – Мы здесь, чтобы остановить его.

– Да, к слову. Далеко ли отсюда до Белого копья? – спросила царица.

– Две или три недели пешком.

– Что ты хочешь найти в этом городе, среди могил и пожарищ? – сощурилась Злата.

– Того, кто положит конец кровопролитию.

***

Чтобы пересечь Жемчужное море, им потребовалось три недели. Три недели попутного ветра и сверкающей лазурной глади, которую они разрезали так быстро, насколько это было вообще возможно. У них не было ни команды, ни опыта в мореходстве, но Иветту ничего не пугало. Вроде бы, она должна была страшиться иного – силы, что опутала её внутренности канатами света, столь яростного и неугасимого, что ему было подвластно всё. Даже поднять со дна ветхий корабль и заставить его на полном ходу лететь по волнам к Тор Ассиндрэль. Но, воистину, это была сила созидания, коей не разрушить крепостей, не высушить океан, не испепелить врага. Хотя Безумец наверняка мог заставить эламансию послужить тьме. Сделать её силой уничтожения.

Тем чаще чародейке думалось, что она заведомо проиграла. Просто потому, что не осмеливалась раскрыть иные стороны как в себе, так и в магии, что ей подчинилась.

Когда лазурь Жемчужного моря почернела и утратила блеск, она поняла, что вот-вот покажется на горизонте, вырастет из тёмной точки в бесплодный архипелаг. Остова древней земли эльфов высились над водой, подобно гигантскому чудищу, навечно застывшему в позе, в которой гибель настигла его. Энергия, что сочилась из трещин в скалах, была неощутима, но до Иветты долетели её отголоски. Почувствовать это полностью могли только эльфы. И Неблагий Двор впитал её с избытком.

Мертвец встретил их в стенах Паль д'Эсьяльс, не выйдя на пристань. Говорят, что королю nolienatralia так и не стало лучше со времён Скалистых островов. Раны, нанесённые Катэлем, не заживали, и он всё время проводил в руинах каменной твердыни, ставшей последним пристанищем изгнанных эльфов.

Стража проводила их по обломкам закрученных лестниц на самый верх, к тронному залу, одолеваемому порывами свистящего солёного ветра.

– В недрах этих островов живёт Хаос, – поговорила тихо Кассандра. – Мне не по себе. Поскорее бы разделаться с этим.

– Хаос опасен для местных, и то, это единственное, почему они всё ещё живы, как ни парадоксально, – отвечал Рихард. – Теургия больше не угроза нам. Меня вот интересует, чем они тут занимаются. Неужели так и ходят туда-сюда, без потребностей, без желаний... Как чёртовы куклы.

Иветта шикнула. Молчаливые стражники, скрывшие лица капюшонами, вывели их наконец к Мервецу, который и не думал прятать свою внешность. Вернее то, что от неё осталось.

Она встречала nolienatralia на Скалистых островах и помнила, сколь сильно обезобразил их тела взрыв. Но с каждым годом всё становилось только хуже. Они иссыхали. Были призраками, что медленно увядали, без гниения и отмирания, истончались и превращались в пыль.

Молния вонзилась в аметистовое небо, на мгновение осветив тронный зал. Иарлэйт Девайн сидел у основания расколотого онихионового трона. Заметив гостей, он поднялся и шагнул в их сторону. Ещё одна вспышка позволила разглядеть его лицо. Иветта услышала судорожный вздох Кассандры. На них смотрели два белых глаза, пожранных скверной Хаоса, но видящих зорко. Это всё, что осталось. Ни носа, ни губ – серая кожа обтягивала половину черепа, а на другой время обнажило тёмную кость, опалённую огнём теургии. Мертвец укутался в мантию, пряча тонкую шею с выступившими на ней реками чёрных вен и сухими язвами.

В сущности последствия давнего взрыва нельзя было приравнять к некромантии. Эльфы острова застыли во времени: кто без глаз, кто без конечностей или чего ещё... Но магия Хаоса оставила им не только жизнь. Рассудок пребывал с ними до самого конца.

Иветте пришлось напомнить самой себе, что перед ней стояло разумное существо. Она выступила вперёд и склонила голову.

– Я не король, чтобы чествовали меня поклонами, госпожа чародейка, – голос Иарлэйта был на удивление приятным и мягким, хотя она ожидала нечто похожее на костяной скрежет.

– Вы король. У вас есть земля и народ, которых вы ведёте.

Он бы усмехнулся, если бы мог.

– Останки никуда особо не приведёшь. Ни в настоящее, ни в будущее. Здесь мы грезим о прошлом.

Иарлэйт подошёл ближе, заставив Кассандру и Рихарда невольно отступить. Иветта же не сдвинулась с места, набираясь храбрости, чтобы заглянуть Мертвецу в лицо. Когда она это сделала, то не ощутила ужаса . Сочувствие кольнуло сердце.

– Где вы нашли корабль? – спросил Иарлэйт. – Я слышал, лутарийский флот уничтожен, а илиарский хорошо стерегут.

– В Старом Порту. Подняли со дна.

– Она и раньше, до эламансии, проворачивала такое, – дополнил Рихард. – Правда та посудина была больше не на ходу. А эту, что выглядела не лучше, она заставила плыть.

Мертвец выгляделся в Иветту.

– Это великая сила. И она привела тебя сюда, – проговорил он. – Вы ищете Безумца.

– Мы знаем, где он. Мы пришли, чтобы вы подсказали, как убить его уже наконец.

– Это нелегко, когда он пытается пробудить Тёде Прэмо. Первейшего из богов, – вымолвил Иарлэйт и шагнул в сторону – к обрыву, где раньше была стена. Порывы ветра, казалось, должны были снести это лёгкое тельце, но эльф твёрдо стоял на ногах. – Безумец ни на что больше не мог рассчитывать, утратив теургию.

– Что вам о нём известно?

– Немного. Тот, кто мог бы рассказать больше, не отзывается. Грот Созидания замолк навсегда.

– О чём вы?

– Там обитал старейший из нас, заставший времена Кильрика и переселения Древних, – Иарлэйт глянул с обрыва вниз, на черноту волн, разбивающихся о пристань. – Хранитель нашей истории. И хоть Тёде Прэмо внушительная её часть, чары эльфийских королей заставили нас всех позабыть о нём. Все великие дома знают об угрозе, скрытой на островах, но обстоятельства утеряны.

– Так и знала, что это чары, – бросила Иветта и направилась к Иарлэйту.

Рихард попытался удержать её, но она мягко высвободила запястье из его вспотевших пальцев. Высота не пугала её.

Её, наверное, уже ничего и никогда не испугает.

А вот заворожит – легко.

Иветта поравнялась с эльфом, устремив взор к раскинувшимся перед дворцом постройкам. Насколько же они величественны были прежде, если их массивный и крепкий фундамент, выстоявший перед взрывом, всё ещё беззвучно молвил о былом? Целые храмы и сады, где полом служили драгоценные камни и минералы. Это богатство было трудно вообразить.

– Чары столь древние и сильные, что от них избавит только смерть, – отвечал Иарлэйт. – Как ты догадалась, госпожа чародейка, нам после взрыва открылось кое-что. Я не знаю точного происхождения Тёде Прэмо, но могу сказать следующее: это сила вне времени. Это бог всех измерений и миров, – эльф понизил голос, обрушивая на Иветту лавину страшных слов. – У него нет ни имени, ни возраста, ни тела, он всё и ничего одновременно. Даже демоны Хаоса бессильны перед ним. Он способен создавать миры, уничтожая другие.

Он отвёл взгляд с пристани к небу, всматриваясь в отсветы молний, пока чародейка обескураженно хлопала глазами.

– К счастью, ему под силу только частично воздействовать на реальность, сводя с ума тех, кто ступил в его владения, насылая жуткие видения, запутывая, нашёптывая о гибели, – произнёс Иарлэйт. – Он не из нашего мира. Он привязан к Скалистым островам и не имеет физического тела. Поэтому и навредить особо не сможет.

– Катэль ищет способ освободить его, – сказала Иветта.

– Верно.

– И хочет сотворить новый мир из старого.

– Давным-давно ему открылось видение, в котором узнал своё предназначение на земле – стать тем, кто изменит всё, – эльф повернулся к чародейке. – Я помню день, когда он рассказал мне об этом. Он подумал о Хаосе, но ошибся, а мы пострадали из-за этого. Во второй раз понёс расплату он сам, потеряв силу и целые годы жизни.

– То есть, небеса хотели, чтобы он выпустил в мир какую-то магичскую хрень со Скалистых островов, способную нас уничтожить? – хмыкнул Рихард позади.

– Небеса этого хотели, господин керник?

– Ну, ему так причудилось. Не воспринимайте всё так буквально.

– Создатель точно не хотел этого для нас, – покачал головой Иарлэйт.

– Если Катэль нашёл способ освободить Тёде Прэмо, вернув физическое тело, то он прямо сейчас и занят воплощением этого плана, – проговорила Кассандра, зябко кутаясь в плащ. – Надо спешить на Пирин'ан Дарос.

Иветта взглянула на Иарлэйта:

– Если у него всё получится, что нас ждёт?

– Точно не знаю... – остатки кожи на лице сморщились, как если бы он состроил гримасу. Впрочем, тон голоса был наполнен другими эмоциями – горечью и разочарованием: – он захочет вернуть мир в первородное состояние. Начать всё с чистого листа.

– Каким образом?

– Я видел кровь и смерть, а потом – пустота. Ничего не останется. Ни городов, ни стран, ничего... И что он будет делать в этом новом мире?

– Править? – повела плечом Иветта.

– Катэля это никогда не интересовало. Безумцу не нужна причина, чтобы вершить безумие.

«А если она есть, и мы просто не знаем о ней? Пока», – мелькнула мысль.

– Вы сказали первородное состояние... – вклинился вдруг Рихард. – Значит ли это, что... младший народ вернётся?

– Вполне возможно. Но не сразу. Представь, что с лица земли сгинут все разумные виды. Что тогда?

– Цикл. Всё начнётся заново.

– Именно.

– Мы либо забудем всё, – подытожила Иветта. – Либо умрём.

– Ничего нового, – буркнула Кассандра, тряхнув рыжей копной – пятно огня на фоне запустения обрушенных стен дворца. – Не говори, что ожидала от Катэля какой-то гениальной идеи. У таких, как он, всегда одно и то же на уме.

– Нет. Но я ожидаю, что отправлю его на тот свет, – проглотив комок в горле, Иветта неуверенно обратилась к Иарлэйту: – Нам нужна ваша помощь. На Великой Земле никому нет дела до Катэля и его планов. Но Неблагому Двору...

Она шагнула к нему ближе, сократив расстояние между ними до вытянутой руки. Увидела в просветах тонкой мантии рёбра, тазовую кость и те самые раны. Зияющие провалы в мёртвой плоти, из которых давно не сочилась кровь, но которые продолжали терзать эльфа болью.

Она не смела его ни о чём просить.

– Вы храбро сражались в тот день у Сэт'тар Дарос, – выдавила она через силу. – Об этом вкладе нельзя забыть.

– Но большой мир позабыл, утонув в новой войне, – изрёк Иарлэйт.

– То, о чём я хочу попросить вас...

– Я согласен.

– Что? – опешила чародейка. – Я же не договорила.

– Ты хочешь попросить меня сразиться с Безумцем, – докончил эльф. – Да. И ещё раз да. Тысячу раз да. Неблагий Двор давно ждёт этого часа. И руку, что его направит. Мы виновны в его побеге и жаждем искупления.

Иветта на секунду представила, как много могло отразиться в его глазах, если бы они были такими, как раньше. Наверняка яркими и мудрыми, как у большинства эльфов. В этих глазах, должно быть, скрывались сотни лет печали и скорби, почти похоронив под собой память о прежней жизни.

Но сейчас череп не выражал ничего. Поэтому добавил, изливая в голос то, чего не хватало лицу:

– Мы лишены магии, но кое-что мы всё же можем. Что бы ты не попросила, мы выполним.

«Мы готовы умереть», – этим же голосом прозвучало в голове Иветты.

Она потянулась к Иарлэйту и взяла его за руку, чего, наверное, никто не осмеливался сделать до неё, потому как эльф слегка отшатнулся, вскидывая голову.

Ладонь его была сухой и холодной. Ни тока крови, ни дрожания, ни пучков нервов. Он не чувствовал тепла её руки, лишь тень касания, и глаза чародейки едва не наполнились слезами.

– Спасибо, Ваше величество.