Город пробужденный

59

Гасдрубала он нашел на стенах Мегары, у большого пролома. И здесь римляне были отброшены, да так успешно, что теперь даже не мешали заделывать пролом бревнами и камнями.

Вождь выслушал донесение Кадмоса, но лицо его не прояснилось.

— Да, ты их отбил. Мы здесь тоже, как видишь. На главных стенах они не продвинулись, нет. Но что дальше? У Сципиона огромные силы! Раз он уже встал в городе…

Кадмос возбужденно прервал его:

— У него огромные силы? У нас — больше: народ! Ах, вождь, как они сражались! А то, что он ворвался в город, — это тоже хорошо! Он перебросит в порт все, что сможет, захочет прорваться дальше. Тогда мы ударим! Со всех сторон! Никто не уйдет! На этих улицах, когда народ так сражается… В этом я вижу спасение! Когда Сципион потеряет половину своей армии, он отступит! А он ее потеряет, если полезет вглубь города! Но для большого наступления мне все же понадобится помощь! Народ защищается великолепно! Неожиданно! Но для наступления мне нужны дисциплинированные и боеспособные отряды! Дай мне, вождь, все резервы!

— Резервов больше нет! — почти с обидой выкрикнул Гасдрубал. — Все, что было, я стянул сюда! Благодаря этому мы снова выбили римлян за стены!

— Тогда снять людей со стен. Оставить половину и…

— И обречь город на гибель! Половиной я не сдержу новой атаки! А здесь речь идет о цистернах с водой! Понимаешь? И нам здесь не помогает народ! Здесь должно сражаться только войско! Я не дам тебе ни одного человека! Цистерны! Помни, здесь речь идет о цистернах с водой!

— Да, здесь не помогает народ! — повторил за Гасдрубалом Кадмос, оглядываясь. Широко раскинулся здесь, между стенами и холмом Бирсы, утопающий в садах квартал дворцов — роскошный, чарующий, совсем не похожий на остальной город.

Но дворцы были частично покинуты, а если владельцы и оставались в них, то какую помощь могли они оказать сражающимся войскам, даже если бы захотели? Горстка богачей и рабы, сколько их там еще осталось при прежних господах? Да, здесь можно рассчитывать лишь на регулярные отряды!

Но он все же попытался спорить.

— Однако эта местность легка для обороны! Сады окружены такими стенами! Здесь даже меньшие силы могут долго защищаться! И здесь у римлян нет и не может быть серьезных сил! Они ведь постоянно подвозят новые отряды в порт. Там — главный театр военных действий!

Гасдрубал был явно оскорблен.

— Разумеется! Там, где сражается Кадмос, там и есть самый важный участок! Спасителем города будет только Кадмос! Как легко говорить, что здесь у римлян нет больших сил, когда ты не был при штурме!

Кадмос почувствовал, как гнев ударил ему в лицо, но сдержался. Он ответил спокойно:

— Вождь, дело не в том, кто спасет город, а в том, чтобы его спасти! Карт Хадашт знает лишь одно имя: твое, вождь! Но то, что главный удар наносится со стороны порта, где подвоз подкреплений теперь легок, когда римляне уже в городе и перед ними нет стен, — это очевидно! Поэтому я и прошу подкреплений! Действительно серьезных подкреплений!

— Я не могу дать ни одного человека! — упрямо повторил все еще хмурый Гасдрубал. — Если уж ты так непременно хочешь, то снимай с главных стен!

— Но я ведь уже снял оттуда свой отряд! Больше нельзя! Ни в коем случае! А здесь…

Гасдрубал с досадой отвернулся, не сказав ни слова. Кадмос с минуту стоял неподвижно, сдерживая страшный, овладевавший им гнев, и наконец снова заговорил:

— Еще одно дело, вождь. Мои люди со вчерашнего дня ничего не ели! Да и вчера ели мало! Они слабеют…

— Я тоже! — снова взорвался гневом Гасдрубал. — Тебе хорошо! У тебя жена рядом, и она ест то же, что и войско! А я смотрю, как моя жена и дети иссыхают от голода! Что я тебе дам? Последних коней забили вчера!

После паузы он добавил тише, тоном почти отчаянной или безнадежно горькой иронии:

— Обратись к народу!

Кадмос гневно выпрямился.

— Это приказ, вождь, или совет? Потому что если совет, то я ему не последую! Этому совету — нет! Народ сам умирает от голода! Отчаяние охватывает, когда на них смотришь! Живые скелеты! Они нашли силы, чтобы сражаться, но теперь умирают от изнеможения и голода! Это мы должны им помочь!

— Как? Ты обезумел, Кадмос!

— Нет, вождь! — Кадмос указал вдаль, за стены. За лишенными деревьев кладбищами виднелся римский лагерь. Они расположились в открытом поле, словно на временной стоянке, без палаток, но дым от костров поднимался во многих местах. — Я не обезумел! Вот где пища! Они измотаны неудачным штурмом, они ничего не ждут! Они ведь даже рвом не окружили свой лагерь! Вождь, дай мне… — он оборвал себя и быстро поправился: — Возьми всю силу, всех, кто у тебя здесь, на стене, и ударь! Внезапно, яростно, как сражается Карт Хадашт! Ты разобьешь эти отряды, сбросишь их в море, захватишь запасы продовольствия! И какое это произведет впечатление на Сципиона, на всех римлян! Вождь, сейчас — подходящий момент! Они как раз варят еду! Отдыхают…

— Но это же безумие! — гневно прервал его Гасдрубал. — С этими людьми, измученными, ослабленными голодом, выходить в открытое поле…

— Не выходить, а вырваться! Не тратить время на построение, не дать римлянам сомкнуть ряды! Ударить внезапно, как молния, как бьется сражающийся народ!

— Я командую войском! — сурово ответил вождь. — У тебя сегодня безумные замыслы, Кадмос!

Кадмос хорошо знал Гасдрубала и понимал, что когда тот говорит таким тоном, никакие доводы уже не помогут. С отчаянием он взглянул на римский лагерь, отвернулся, сглотнул.

— Я привел пленника, господин! — произнес он спокойно, хоть и слегка охрипшим голосом. — Может, захочешь его допросить?

— Разумеется! Давно у нас не было пленников! Где он?

— Вон там, в саду, его стерегут мои люди.

— Пойдем! — решил Гасдрубал.

Пленник по доспехам, по пурпурному плащу и мечу с золотой рукоятью понял, что к нему подходит вождь, и выпрямился по уставу. Должно быть, это был какой-то ветеран, ибо лицо его было обожжено до темно-коричневого цвета, а на руках и ногах виднелись шрамы. Доспехи с него уже сорвали солдаты Кадмоса, так что теперь он стоял перед противниками лишь в простой, рваной тунике.

Но смотрел он на них спокойно, не выказывая ни страха, ни боли, хотя кровь из раздробленного правого плеча все еще текла, капая тяжелыми каплями на землю.

— Кто ты? — резко спросил Гасдрубал.

Пленник ответил спокойно:

— Римский солдат. Теперь ваш пленник.

— Твое имя?

— Зачем оно тебе, вождь? Оно не принесет славы духам моих предков, если я произнесу его здесь!

— Разумеется, не принесет! Вы как разбойники напали на нашу страну, убиваете народ!

— Я лишь солдат и исполняю приказы! — все так же спокойно ответил пленник.

— Ты римлянин? — внезапно спросил Кадмос.

Лицо пленника словно на миг прояснилось.

— Нет. Я из осков. Нам лишь обещали гражданство.

— Из какого ты легиона?

— Из римского! — пробормотал пленник.

— Номер? Название?

— Не скажу! — ответ был коротким и решительным, голос — спокойным.

— Ага! Как и когда вас перебросили на дамбу перед нашим портом?

— Не скажу!

— Сколько центурий или манипулов атакует со стороны порта?

— Более чем достаточно для вас!

— Ты дерзок, солдат! — воскликнул Гасдрубал. — Пытками мы вырвем из тебя все сведения! Знай это!

Пленник лишь дерзко рассмеялся. Кадмос попытался воззвать к нему снова.

— Ты оск, а не римлянин. Ты сам говоришь, что гражданские права вам лишь обещаны. Рим покорил вас силой. Вы защищались, как сейчас защищаемся мы. Неужели ты не понимаешь, что если мы победим, то и вам будет лучше? Вы должны были бы скорее помогать нам! Если мы отпустим тебя на свободу, станешь ли ты призывать своих соплеменников отказаться от дальнейшей борьбы? Я ведь знаю, что в римских рядах много италиков, а не римлян!

Пленник с презрением взглянул на говорившего.

— Ты оскорбляешь меня, пуниец, такими словами! И речи твои глупы! Римляне — италики, и мы — италики, и мы должны сражаться с вами!

— Пустая трата времени! — с досадой прервал его Гасдрубал, перейдя на пунийский. — Да и хотя бы за одну лишь отвагу он заслужил чего-то лучшего, чем смерть от руки палача, а еды у нас нет даже для своих людей!

— Да, а отпустить его — он уже слишком много видел! Сципион, видно, не знает, какой у нас голод, если атакует, вместо того чтобы ждать, пока мы все перемрем!

— Вот именно. Что ж, надо его убить!

Кадмос покачал головой.

— Это доблестный воин!

Он кивнул одному из солдат, велел подать себе меч и бросил его к ногам римлянина.

— Возьми. Если не хочешь меня слушать, то… понимаешь? К своим ты вернуться не можешь, держать тебя в неволе мы не хотим!

Пленник понял. Он медленно наклонился и левой рукой поднял меч. С минуту он разглядывал его, взвешивал в руке. Не глядя на врагов, он прошептал:

— Хорошо. Но… пусть меня оставят одного!

Гасдрубал кивнул.

— Отвести его в сады того пустого дворца. Сбежать оттуда он не сможет. И оставить его там одного. Волки издыхают в чаще!

Он повернулся к Кадмосу.

— А мы? — коротко спросил он.

— Мы победим вместе с народом на улицах нашего города! Только дай мне половину своих сил!

— Нет! Отсюда нельзя увести ни одного солдата! — упрямо ответил Гасдрубал.