Город пробужденный

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Пунические войны, восстание наемников и падение Карфагена — темы, которые издавна волнуют воображение писателей. Увлечение этими сюжетами в свое время подарило мировой литературе произведение такого масштаба, как «Саламбо» Флобера. Последний роман Богуслава Суйковского, который мы сегодня передаем в руки читателя, с немалой силой, более того, с драматической страстью, а также с весьма добросовестным знанием эпохи и ее реалий, показывает заключительный акт одной из самых потрясающих трагедий, известных истории древнего мира.

Однако художественное произведение, как известно, подчиняется особым законам, вынуждающим автора ради драматизации обострять одни факты и частично или полностью устранять другие, даже довольно существенные для хода и развития исторических событий, прибегать к временным сокращениям, вводить вымышленных персонажей и ситуации и т. п.

С другой стороны, произведение, повествующее о давних событиях в определенном временном отрезке, оставляет, и иначе быть не может, за пределами ведения читателя, слабо знакомого с эпохой, все то, что произошло прежде, но чьи отдаленные последствия влияют на события, разворачивающиеся на страницах книги.

По этим причинам нелишним будет, не вступая в ненужную полемику с автором, представить в самом кратком изложении причины и ход Пунических войн, особенно той, в результате которой римские плуги стерли всякий след с лица земли Города, слишком поздно «пробудившегося», — угодного богам Города-государства легендарной Дидоны. Милостивый читатель сможет сопоставить полные страсти и потрясающие описания событий прекрасной книги Суйковского с бесстрастным изложением историка.

В судьбе Карфагена с особым драматическим напряжением проявилось неумолимое действие последовательных законов истории. Последние 120 лет истории Карфагена были наполнены гигантской борьбой с Римом. Эта борьба стала переломным моментом на одном из многих витков истории человечества. Древний средиземноморский мир давно уже неуклонно двигался к политическому единству. Это единство было необходимым условием для дальнейшего развития производительных сил. Вопрос стоял лишь в том, кто это единство осуществит. Такова в самых общих чертах подоплека трех Пунических войн (264–146 гг. до н. э.), в которых Карфаген и Рим вели смертельную борьбу уже не только за господство над миром, но и за само свое существование.

История человечества многократно подтвердила ту истину, что будущее всегда принадлежит молодым организмам. В столкновении двух величайших держав того времени молодость представлял Рим, и ему же досталась окончательная победа. Рим превосходил Карфаген своей государственной структурой и общественной дисциплиной, а также современной организацией и военным искусством. В отличие от Карфагена, римское государство еще не переживало внутренних потрясений, связанных с эксплуатацией рабов. В римской экономике система рабского труда еще не доминировала. Зато была широко распространена мелкая земельная собственность свободных крестьян. Именно они, свободные римские граждане, составляли костяк армий, которым в недалеком будущем предстояло обеспечить Риму господство над миром.

Римляне, начиная войну с владычицей морей, с Карфагеном, не имели ни флота, ни какого-либо опыта ведения войн такого рода. Однако они быстро поняли, что без господства на море победы не достичь. Они построили флот, а в тактике морского боя превзошли карфагенских мастеров. Римское изобретение так называемого абордажного «ворона», подвижного мостика, перебрасываемого на борт вражеского корабля, позволило вести рукопашный бой и на море. А из этого боя римский солдат чаще всего выходил победителем. В морских битвах при Милах (260 г. до н. э.) и Экноме (256 г. до н. э.) римляне одержали сокрушительные победы над карфагенянами, которые упорно держались за устаревшую тактику, заключавшуюся в таком маневрировании кораблем, чтобы его нос с яростной силой ударил в борт вражеского судна, вызвав его потопление.

После поражений при Милах и Экноме карфагеняне перестали быть владыками Средиземного моря. Чтобы понять, что означал этот факт, нужно в нескольких словах напомнить, чем вообще было карфагенское государство.

В начале I тысячелетия до н. э. побережья западной части Средиземноморского бассейна стали ареной колонизации семитских финикийцев, предприимчивых купцов и смелых мореплавателей. Основываемые ими поселения первоначально были торговыми факториями. Постепенно они выросли в многолюдные и богатые города. Одной из таких факторий и был поначалу Карфаген, основанный, согласно легенде, в 814 г. до н. э. В VII веке до н. э. финикийским городам стала угрожать греческая колонизация. Тогда-то и возник союз финикийских городов Северной Африки во главе с Карфагеном и Утикой. Этому союзу удалось ограничить греческую колонизацию Сицилией и Южной Италией. Руководство союзом со временем было монополизировано Карфагеном, и таким образом возникло огромное государство, которое к моменту начала Первой Пунической войны охватывало северное побережье Африки от Киренаики до Гибралтара, часть побережья южной Испании, Балеарские острова, Сардинию и западную часть Сицилии. Карфагену подчинялись также ливийские племена Северной Африки. Торговля и эксплуатация подданных народов и городов были источником несметных богатств Города легендарной Дидоны. Необходимым условием сохранения Карфагеном своего положения было безраздельное владычество на морях. Между тем в Первой Пунической войне на Средиземном море появился как минимум равноправный соперник в лице римского флота, а заключенный в 241 г. до н. э. мир лишил Карфаген Сицилии и Липарских островов.

Эпилогом Первой Пунической войны стал мятеж наемных карфагенских солдат и одновременное восстание рабов, известное как Ливийская война (241–238 гг. до н. э.). Хотя Карфагену и удалось выйти из этой войны победителем, она вскрыла глубокий кризис карфагенского государства и слабость его военной системы. Карфагеняне уже давно, с V в. до н. э., были освобождены от обязанности нести военную службу. Лишь высшие командные должности занимали карфагенские граждане. Государство чувствовало себя слишком богатым, чтобы жертвовать кровью собственных граждан. Поэтому использовались наемные войска. Это были пешие лучники из Ливии, пращники с Балеарских островов, копейщики из Испании, отборная конница из Нумидии. В отличие от национальных римских армий, даже с учетом того, что они пополнялись контингентами из покоренной Римом Италии, в карфагенском войске отсутствовало чувство общности и приверженности интересам государства. Разноязыкая толпа чужеземных наемников служила исключительно за жалованье и добычу. В этом таилась большая опасность. Она вышла наружу, когда затяжная война с Римом истощила финансы даже такого богатого государства, как Карфаген. Наемники, которым задерживали выплату жалованья, не только подняли мятеж, но и обратились за помощью к римлянам и выдали им Сардинию.

Из Первой Пунической войны Карфаген вышел серьезно ослабленным, но не сломленным. Борьба за господство над западной частью Средиземноморского бассейна еще не была решена, и кичившийся своим богатством Город-государство жаждал реванша. Он тщательно готовился к нему в течение нескольких десятилетий, восстанавливая разрушенные финансы и создавая в Испании операционную базу для действий против Рима. Карфагеняне поняли, что при превосходстве римлян на море следует искать решения на суше. С этой целью Гамилькар Барка в 237 г. до н. э. начал завоевание Иберии. Его сын Ганнибал, один из самых гениальных полководцев древности, вторгся из Испании через Альпы в Италию и начал Вторую Пуническую войну (218–201 гг. до н. э.). Ни один противник не нанес Риму столько тяжелых поражений, как Ганнибал. Был в период Второй Пунической войны момент, когда крик «Ганнибал у ворот!» казался предвестием неминуемого падения Рима. И все же Рим вышел из этой войны победителем. Римское общество проявило достойные величайшего восхищения стойкость и мужество, умение использовать все слабости противника. Война закончилась окончательным поражением Карфагена, а повторяемые до тошноты слова самого гордого из римлян, Катона Старшего: «ceterum censeo, Carthaginem delendam esse», предвещали его трагический конец.

Вторая Пуническая война завершилась заключением мира (201 г. до н. э.), по которому Карфаген должен был отказаться от всех владений за пределами Африки, передать Риму весь свой военный флот, за исключением десяти кораблей, и в течение пятидесяти лет выплатить контрибуцию в огромную по тем временам сумму — десять тысяч талантов. Кроме того, он обязался впредь вести любые войны в Африке лишь с согласия Рима.

В течение пятидесяти лет, прошедших между Второй и Третьей Пуническими войнами, Карфаген переживал период значительного экономического расцвета, но в то же время его раздирали острые внутренние распри. Он также жил под постоянной угрозой агрессии со стороны союзника римлян, нумидийского царя Масиниссы.

По своему политическому устройству Карфаген с конца IV века до н. э. был республикой, однако власть в нем принадлежала торговой аристократии. Во главе государства стояли два ежегодно избиравшихся суффета (судьи). Должность верховного главнокомандующего (рошеш шалишим) была отдельной, хотя часто ее занимал один из суффетов. Руководство государственной политикой осуществлял Совет Тридцати, который иногда на греческий манер называли герусией. В число его членов (геронтов) входили суффеты и верховный главнокомандующий. Членов Совета Тридцати и суффетов избирало народное собрание всех граждан-карфагенян. Существовал также Совет Ста Четырех, в который входили богатейшие представители карфагенской аристократии. Он был высшим органом, контролировавшим деятельность Совета Тридцати и суффетов. Со временем он приобрел решающее влияние на государственные дела и отодвинул в тень даже народное собрание. Власть аристократии оспаривала демократическая партия.

Предводителем демократической партии после Второй Пунической войны стал Ганнибал. Избранный в 195 г. до н. э. суффетом, он низверг власть аристократии, введя принцип, согласно которому пожизненные до того члены Совета Ста Четырех должны были избираться народным собранием. Тогда аристократы обратились в римский сенат, обвинив перед ним Ганнибала в подготовке новой войны с Римом. Опасаясь римлян, Ганнибал был вынужден покинуть страну. Аристократы, вновь взяв власть в свои руки, проводили политику уступчивости по отношению к Риму. В спорах с Масиниссой Карфаген прибегал к посредничеству Рима. Однако присылаемые римским сенатом комиссии всегда становились на сторону нумидийского царя. Рим и не думал брать Карфаген под защиту от Масиниссы. Напротив, обеспокоенный его экономическим развитием, он поощрял захватническую политику Масиниссы, который постепенно присоединял к своему нумидийскому государству владения Карфагена, а помышляя о захвате в будущем и самого Карфагена, создал среди тамошней аристократии собственную партию. Отчаявшиеся карфагеняне решили в конце концов дать отпор Масиниссе.

В 151 г. до н. э. сторонники Масиниссы были изгнаны из Карфагена, а власть перешла к демократической партии, во главе которой стояли Гамилькар по прозвищу Самнит и Карталон. Масинисса отправил в Карфаген своих сыновей, Гулуссу и Миципсу, с требованием вернуть из изгнания нумидийских сторонников. Усилиями Гамилькара и Карталона сыновей Масиниссы не впустили в город. Более того, Гамилькар напал на Гулуссу, а Карталон (но не тот, что упомянут выше, а другой полководец с тем же именем) предпринял грабительский поход в земли, бывшие предметом спора между карфагенянами и Масиниссой, и подстрекал против него ливийцев. В ответ на эти провокации Масинисса ударил по карфагенскому городу Тевесте. Примерно в этот момент и начинается действие «Пробудившегося города». Карфагеняне, не дожидаясь разрешения Рима, которого они все равно бы не получили, весной 150 г. до н. э. выслали против Масиниссы пятидесятитысячную армию под командованием Гасдрубала. Эта армия была завлечена нумидийцами в невыгодную для нее местность, разбита и окружена. После тщетной попытки прорыва главнокомандующий Гасдрубал был вынужден капитулировать на очень тяжелых условиях и вернулся в Карфаген.

Среди карфагенян воцарился ужас. Власть в городе снова захватили аристократы, которые решили обратиться к Риму с просьбой о защите от Масиниссы. Поскольку начало войны с Нумидией без согласия Рима было нарушением условий мира 201 г. до н. э., было решено свалить всю вину на демократических лидеров. Гасдрубал и Карталон были приговорены к смерти и были вынуждены бежать из города. Утика решила спасаться самостоятельно и зимой 150/149 г. до н. э. сдалась Риму.

Рим опасался чрезмерного усиления Нумидии и решил не допустить захвата Карфагена Масиниссой, но в то же время решил использовать факт нарушения карфагенянами одного из условий мира как предлог для объявления им войны. Решение сената по этому вопросу, однако, держалось в тайне. В 149 г. до н. э. четыре римских легиона, 4000 конницы италийских союзников и несколько десятков тысяч добровольцев (в общей сложности около 80 000 воинов) отплыли с Сицилии на 150 кораблях. Флотом командовал консул Луций Марций Цензорин, а сухопутной армией — консул Маний Манилий. К счастью для карфагенян, ни один из них не был полководцем. Цензорин был по призванию философом, а Манилий — образованным оратором. Оба они высадились в Утике и от прибывших карфагенских послов потребовали, чтобы город в знак своей покорности выдал все оружие. Правившие в городе аристократы решили исполнить это требование и выдали римлянам 2000 катапульт и 200 000 единиц различного оружия. Лишь тогда консулы объявили решение римского сената: карфагеняне должны покинуть свой город, который будет разрушен, и поселиться на расстоянии не менее пятнадцати километров от моря.

Карфагенян охватили отчаяние и ярость. Было решено защищаться. Продавшиеся Риму аристократы были отстранены от власти. Демократы же заключили союз со сторонниками Масиниссы, которые вернулись в город. Полагали, что удастся заручиться помощью нумидийского царя, возмущенного тем, что римляне не согласились с его планом присоединения Карфагена к Нумидии. Власть в городе принял суффет Гасдрубал, по матери внук Масиниссы. Вождем тридцатитысячной армии стал призванный из изгнания главнокомандующий Гасдрубал, неудачливый предводитель недавнего похода против нумидийцев.

После долгого промедления, когда уже ряд карфагенских городов сдался добровольно, оба консула наконец приступили к осаде самого Карфагена с суши и с моря. Гасдрубал со своим войском встал в укрепленном лагере под Неферисом и, пока штурмы римлян разбивались о тройную оборонительную стену города, изматывал их партизанской войной, затрудняя подвоз продовольствия и снаряжения. Карфагенянам также удалось уничтожить часть римских кораблей. В конце концов Манилий выступил против Гасдрубала, но был им разбит. От полного разгрома римлян спасла находчивость военного трибуна Сципиона Эмилиана, будущего завоевателя Карфагена. В военных действиях наступило затишье. Консулы без особого успеха пытались захватить меньшие города, сохранившие верность Карфагену. В это время умер Масинисса, а посланный к его двору Сципион примирил с Римом сыновей покойного царя.

В 148 г. до н. э. командование сухопутной римской армией принял консул Луций Кальпурний Пизон, полководец столь же неудачливый, как и его предшественник. В свое время (в 154 г. до н. э.) он был претором в Испании, где потерпел поражение от лузитанов. Сменив Манилия в Африке, он не смог справиться с такими карфагенскими городами, как Клупея или Гиппон-Диаррит. Новый командующий флотом, претор Луций Гостилий Манцин, проявил больше энергии, но и ему не удалась попытка захватить Карфаген со стороны моря врасплох. Отрезанный в предместье Мегара, он с трудом сумел пробиться. Ободренные неудачами римлян, карфагеняне стали действовать энергичнее. В самом Карфагене к власти пришли наиболее радикальные элементы. Гасдрубал оставил в лагере под Неферисом своего подчиненного Диогена и прибыл в Карфаген, где, как общепризнанный лидер демократической партии, принял власть, введя военную диктатуру. Суффет Гасдрубал, обвиненный им в намерении сдать город нумидийцам, был убит на народном собрании разъяренной толпой. Под стенами Карфагена Гасдрубал разбил второй укрепленный лагерь.

В Риме, увязшем в войнах с Македонией и Испанией, росла тревога из-за затянувшихся боевых действий в Африке. Прежние неудачи приписывали — и в значительной мере справедливо — бездарности полководцев. Избрание Сципиона Эмилиана консулом в 147 году и вручение ему верховного командования в Африке стало самым удачным решением римлян в этой войне. Прибыв в армию, Сципион восстановил в ней пошатнувшуюся дисциплину и со всеми имевшимися в его распоряжении силами двинулся на Карфаген. Гасдрубал заперся в городе. Во время первого же ночного приступа римлянам удалось форсировать одинарную стену с северо-западной стороны и ворваться в Мегару. Однако удержать захваченные позиции было невозможно, и римляне отступили, приступив к планомерной осаде, рассчитанной прежде всего на то, чтобы уморить защитников голодом.

В первую очередь Сципион решил отрезать карфагенянам всякую возможность подвоза продовольствия и связи с внешним миром. Будучи хозяином перешейка, он возвел на расстоянии трехсот метров от тройных оборонительных стен линию укреплений протяженностью около четырех с половиной километров, отрезав таким образом Карфаген от суши. Затем он соорудил перед портом огромную дамбу длиной около восьмисот пятидесяти метров и отрезал город также и от моря. Для карфагенян это был тяжелый удар, ибо в порту днем и ночью кипела работа по созданию военного флота, состоявшего из пятидесяти пентер и трирем, а также множества меньших кораблей. Возведение дамбы делало этот флот бесполезным. Однако карфагеняне совершили невероятное. Они прорыли канал, соединяющий военный порт с морем, и, к полному изумлению римлян, карфагенский флот вышел в открытое море. В длившемся четыре дня морском сражении Сципиону все же удалось уничтожить часть карфагенских кораблей. Остальные вернулись в порт. Затем Сципиону удалось овладеть полосой побережья к северо-востоку от порта, где он вырыл ров и окружил его стеной, с которой можно было обстреливать защитников города. Осенью велись переговоры, но они закончились неудачей. Гасдрубал, желая лишить всех сторонников капитуляции какой-либо надежды на великодушие римлян и внушить им волю к борьбе до конца, приказал на глазах у армии Сципиона истребить всех римских пленных. Члены Совета Тридцати, возражавшие против этого приказа, были казнены. Война велась с обеих сторон с величайшей жестокостью.

После проигранного морского сражения и блокады остатков флота в порту карфагеняне еще возлагали большие надежды на армию, стоявшую под Неферисом. Эти надежды развеялись в конце 147 года, когда Сципион ударил по карфагенскому лагерю под Неферисом. С двух сторон римские отряды ворвались в лагерь и нанесли карфагенянам поражение. Остатки их укрылись в Неферисе, который был взят после двадцатидвухдневной осады.

Весной 146 года Карфаген был уже на исходе сил. В городе царили голод и болезни. В этих условиях последовал последний штурм римлян, который велся со стороны стены, возведенной ими летом на северо-восточном побережье. Последним оплотом пунийцев стала Бирса. Там оборонялись семь дней. На седьмой день к Сципиону прибыло посольство, и победоносный консул гарантировал оборонявшимся воинам и жителям сохранение жизни. Тогда с Бирсы сошло пятьдесят тысяч карфагенян. Гасдрубала среди них не было. Вместе с дезертирами из римской армии, которым Сципион отказал в пощаде, он защищался в храме Эшмуна. Однако в последний миг он сломался и сдался в руки Сципиона. Римские дезертиры подожгли храм Эшмуна и погибли в пламени. Город пылал еще десять дней. Карфаген перестал существовать.