H-Два-O. Сборник рассказов

Цвета цветов

Я бросил камень — и он рассыпался на тысячи мерцающих частиц.

Я набрал в ладони воду — и она просочилась сквозь кожу миллионами дрожащих капель.

Я коснулся трепещущего на ветру листа — и он растворился, превратившись в миллиарды сверкающих искр.

«Слишком много Я», — подумалось мне. Может быть, попробовать всё сначала?

Быть может, вот так?

Он поднял горсть песка, что стекал сквозь пальцы обратно на землю. Прохладно и сухо — такое правильное ощущение. Сжав руку в кулак, ему захотелось остановить эту тонкую сыпучую струйку. Но диоксид кремния в своей первозданной чистоте продолжил своё движение навстречу вектору гравитации. И это было странно.

Хм, похоже, и сейчас что-то не так. И как понять, что всё как нужно? Поистине, философская задача для того, кто сам не понимает, кто он.

Или что он?

Но смог ли он тогда мыслить и воспринимать себя как разумное существо, если бы был не кем-то, а чем-то? Слишком много вопросов для обычного цветка, сон которого стал явью. Стоило бы назвать это просветлением, но свет не любит, когда его загоняют в рамки. А законы физики, придуманные жителями третьей планеты от ближайшей звезды, вообще страдали нелогичностью. Хотя бы в контексте местных особенностей пространства.

Уж о том, как всё разнится, стоит лишь сделать шаг в сторону, цветок знал не понаслышке.

Правда, сейчас у него была другая линия размышления. Что же всё-таки делать с этой фантазией Морфея, что вырвалась наружу? И ответ пришел сам собой.

Вернее, его подсказал сам сон, который уже отлично ориентировался в окружающем мире и мог на равных общаться со своим прародителем. И вот что он сказал:

— Лиловый, сумеречный снег, ледяная орхидея, лавандовый туман, ароматный лиловый, лава — пастельный, ирисовый, вечерняя дымка, пурпурный вереск, запылённый розовый, космическое небо гортензии, крокусовый, люпиновый, радиантовый, сиреневый, глициновый, фиалковая шелковица, бордоский, гиацинтовый, аметистовый, пурпурный пейсли, ежевичный — и это только 1 процент всех оттенков фиолетового.

Великолепный мир, полный чарующих тайн, что открываются мне, когда я захочу. Не это ли и есть подлинное счастье — познавать непознанное?

С этими словами он глубоко вздохнул и заснул. Ведь даже снам требуется спать и видеть свои сны.