История Средиземья - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора John Ronald Reuel Tolkien (ч. 19)

все ж плотью и костью,

И ростом рослым

ровней не были,

А Турин всех статней был

средь десяти племен,

Что в холмах Хитлума

хозяйствуют издавна.

1165

Как ношу недвижную,

за ноги и руки

Подняв, повлекли его,

пот утирая,

Спотыкаясь, в страхе,

согнувшись вдвое,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

От снов страшных

в становище вражьем,

Где копейщики пьяные

простерлись в дреме

1170

Близ мечей-полумесяцев

смертоубийственных,

Средь струганных древков,

грудами сваленных.

e .

Прочь пробираясь

первым, Белег

Оступившись, упал;

повалился сверху

Турин тяжко;

трепеща, Флиндинг

1175

Рухнул вперед;

;

замерев, двое

Выжидали долго,

не раздастся ль тревога,

Гам и гомон;

пугаясь до дрожи;

;

Но сном скован был

стан орочий,

Да темень густела:

в тиши полуночной

1180

Случается часто

отреченным душам

Путы плоти

трепещущей сбросить.

Лишь тогда дерзнули

дух перевесть они,

Поднялись на ноги

с оскверненной земли

e ,

И снова склонились,

спины напрягши,

1185

К труду тяжкому:

Турин не пробудился.

Тут руку ранил

острием блескучим

Ловчий, неловко

по земле шаря, –

–

То Дайлир-стрела –

дорожил ею Белег, –

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Пополам переломлена,

с погнутыми зубьями,

1190

Под тяжестью тела

треснув надвое,

Нашлась у ног его.

Недобрый то знак!

Как в смутном сне,

скованы ужасом,

Шаг за шагом,

поспешать не в силах,

Путь они пролагали

за пределы лагеря,

1195

Пока сквозь строй стражей

судьба их не вывела.

Уронив ношу

на нагую землю,

Подождали недолго,

e ,

дабы дух перевесть,

И путями петляющими

побрели далее,

Вверх по склонам пологим,

ни слова не вымолвив,

1200

Силы иссякли;

сокрылись путники

В дол дикий,

средь дремучих зарослей.

Там мелодии магии,

за меч взявшись,

Над острием ярым

языком эльфийским

Слагал Белег,

а светоч Флиндинга

1205

Сиял синевой

под сводом терновника.

e .

Сплетал эльф искусно

слова вострящие;

Ножей названия

и номских лезвий

Произнес он: припомнил

и пику Огбара,

И глевию Гаурина,

что грозным ударом

1210

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Разбила крепость

Родрима скальную;

;

И секиру Сайтнара,

и серебристые лезвия

Чад зачарованных,

заточенных в узилище,

Что кованы из цепей их;

;

и кинжал Наргиля,

Нож Севера,

в Ногроде созданный;

;

1215

И серп сметающий

сокрушительной бури,

И мерцающей молнии

меч искристый,

Келег Айторн,

что расколет мир.

Заклятое лезвие

в полете крутнул он,

Трижды три раза

мрак рассекло оно:

1220

Занялось зарево

зловеще-синее

Вдоль кромки клинка,

по краю мерцая, –

Так пламя пленное

пляшет в светильнике.

Се! Смех глумливый,

страх вселяющий,

Ветром навеян,

в воздухе дрогнул.

;

1225

В смятении слушая,

стыло сердце:

;

Примерещилась путникам

поступь вражья,

Рев рогов,

словно рыск погони,

В шелестящем шорохе

шальных дуновений.

Прикрыв плотно

пологом кожаным

1230

Сиянье светоча,

спешно Белег

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Рассек разом

на руках и запястьях

Путы прочные –

как пеньковое вервие,

Оружием острым.

;

В одури сонной;

Лежал безжизненно

недвижимый Турин.

1235

В ночи нащупав

ножные оковы,

Острием ранил

ненароком Белег

Стопы истертой

усталую плоть.

Руку ему сбрызнув,

кровь хлынула:

Сверх меры темна была

–

магия лучника.

1240

Сна беспросыпного

сети расторглись,

;

Очнулись чувства;

почудилось Турину:

Нагнулся над ним некто,

нацелив лезвие.

Смерть или мука,

он мыслил, настала,

Ведь в забаве злобной

зачастую орки

1245

Кидали в него копья,

кололи ножами,

Ликуя, лезвия

в плоть вонзали.

Се! Распались путы,

что запястья стягивали:

Бросился он бешено

с битвенным кличем

На мнимого недруга;

наземь рухнул

, 1250

Бездыханным Белег.

Безумен от муки,

Подмяв противника,

пламенный меч его,

Под рукой валявшийся

волею рока,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Схватил стремительно

сын Хурина,

;

Воткнул ему в горло,

;

вонзил поглубже,

, 1255

Дабы грунт рыхлый

кровью упился.

;

Что стряслось, не успел еще

осмыслить Флиндинг,

Как все кончено было.

Крича, Турин

Грозил гоблинам:

берегитесь, недруги,

Или насытитесь сталью:

«Ло! Сын Хурина

‘ ! 1260

На волю вырвался!»

Витала мысль его

В лесу и в лагере

гламхот жестоких.

Бежать не жаждал он:

сражаться ринулся

С врагами вымышленными

при виде Флиндинга,

Смеясь над смертью.

;

Но сын Фуилина

1265

Потрясенно промолвил,

прянув назад:

«Магия Моргота!

: ‘ !

А! в уме повредившись,

! !

С друзьями дерешься ты!» –

! –

задел он, падая,

Светоч, спрятанный

под слоем листьев.

На свободу сиянье

синее хлынуло;

1270

Лег луч бледный

на лик Белега.

Недвижней древесных

вековечных стволов,

С лицом каменным,

словно цепью скован,

На смерть страшную

смотрел Турин

Взором безумным, –

застыв на месте

1275

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Муки немыслимой

немым изваянием.

Жуток был вид его –

сжавшись, Флиндинг

Гадал, что за гиблые,

грозно-нещадные

Сети судьбы

, ,

связали злосчастного

Мощью Моргота;

;

о муках Турина

, 1280

Скорбел, и о Белеге:

в битве отныне

Стрелу не вложит он

в лук черно-тисовый.

–

К ожиданию долгому

дух отлетел его

За холмы моря,

в хоромы лунные.

Чу! Рокот рогов

раздался вдали, –

1285

Не смех смутный

мрачных фантомов,

Не шагов шуршащих

шорохи мнимые, –

–

То орки очнулись;

;

остер их слух,

Растревожили войско

;

возгласы Турина;

Проснулась ненависть;

ночные тени

1290

Еще стлались, не схлынув.

От страха мертвея,

Чуть дыша, шепотом

поспешить звал ном,

Но словно не слышал

;

слов его Турин:

С потухшим взглядом,

над телом безжизненным

Склонился он, скорчившись,

слеп и глух

;

1295

Ко всему вокруг;

волю утратив,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Обрывки речей

роняя бессмысленно.

Бормотал он: «А! Белег!

‘ ! , ,

Брат мой по оружию!»

‘ - - .

Встряхнул его ном,

напрасно: не внял он,

А кабы понял, призывом

пренебрег бы, верно.

1300

Ветра повеяли

в вышних темницах,

Где грома гулкие

грохочут раскатисто,

;

Близилась буря

в убранстве стягов

С четырех сторон

хрупкого мира.

;

Молния смяла

мглистые тучи;

, 1305

Как каменья меткие

из несметных пращ,

Град гремучий

грянул на землю,

Ливень хлынул

лавиной темной.

То ввысь взмывали,

то вдали слышались

Гвалт и гомон

гнусных гламхот,

1310

И вой волчий

с вышним рокотом

Сливался скорбно.

Сбивая с пути,

Разбухшие бурно,

бежали потоки

По склонам серым,

и след размыло.

По тракту торному

возвратясь назад

1315

К порталу пасмурному,

плутали гоблины:

Утонули многие,

иль в Ночной Мгле

Бесследно сгинули;

;

солнце не вышло,

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Бесновались и буйствовали

бури всадники

В бессветном сумраке;

в смертном ужасе,

1320

Насквозь вымочен,

под ветром Флиндинг

Дрожал, сжавшись;

;

над безжизненным телом

Белега Лучника

;

бодрствовал немо

Турин Талион

под терном спутанным –

Безгласно, бездвижно,

в безысходном горе.

. 1325

Дальние дюны

Дор-на-Фауглит,

Шипя, шуршали.

Шпили высокие

Черного чада

качались в небе –

Жгучей жаждой

рожденные тучи.

Зажглась заря

в зловещем тумане,

1330

Чуть ночь вслед за новым

днем миновала.

Орки отправились

обескураженно

Путями путаными

в пределы Адовы;

В чертоги нечистые

влачились устало,

;

Турина Талиона

не таща в рабство:

–

1335

Но горе глубокое

гнело тяжелее

Оков орочьих:

опустошен сердцем,

Скован отчаяньем,

скорбеть остался он.

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

ПРИМЕЧАНИЯ

617 [ Блодрин ]: [ Бауглир ] «А», и в печатном тексте «В». См. троку

618.

618 [ Бауглир, сын Бана ] «А», и в печатном тексте «В» ( > [ Бауглир > Блодрин ] – аккуратно внесенное изменение на ранней ста-48

дии, > [ Бан > Бор ] внесено наспех и позже).

631 [ Фангайр ] «А», [ Фангрос ] в печатном тексте « ».

636 [ Тенгветиэль ] [ ] «А», - [ Тайн-Гветиль ] в печатном

тексте «В». Ср. строку 431.

653 [ Турин Талиодрин ] «А», и в печатном тексте «В». Ср. строки

115, 333, 720.

661, 696 Как в строке 618.

711 - [ Айглир-ангрин ] «А», [ Айглир Ангрин ] в печатном

тексте «В», небрежно исправлено карандашом на [ Эйглир Энгрин ]; ср. строку 1055. В «Сказании о Турамбаре» встречается [ Ангородин ]

(Железные горы): . 77.

711–714 Эти строки в «А» (и в печатном тексте «В», где [ Преисподних Железа ] заменено на [ Преисподней воздвигнута ]) вы-глядят так:

где Айглир-ангрин,

Железные холмы находятся,

и Тангородрима

громовая гора

над безысходными чертогами

Преисподних железа,

прорытыми у корней

. безжалостных холмов.

718 Ср. вторую загадку Бильбо, загаданную Голлуму [ 3 ].

720 Как в строке 653.

780 [ Делиморгот ] «А», - [ Делу-Моргот ] в печатном тексте «В», [ темный Моргот ] – позднее исправление, внесенное карандашом. В строках 11 и 51 в «В» исправлено на - .

816 u [ Тун ] также в «А»; см. строки 50, 430.

818–820 Напротив этих строк мой отец вписал на полях «В»: «Захвачен в битве

у врат Ангбанда».

826 [ через черные валуны Разоренной

Равнины ] «А» (отмечено знаком вопроса).

834 [ милость, удача ]: [ магия ] «А», и в печатном тексте «В»; вписано карандашом и допускает возможность иного прочтения.

946 [ Дайделот ] «А», на момент написания исправлено на - -

[ Дор-на-Майглос ], - - [ Дор-на-Фауглит ] в печатном тексте «В». На

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

полях «А» вписано: «плато от “высокий”, “равнина”»; ср. . 341, статья «Дор-на-Дайделот [ - - ]».

990 [ Блодрин, сын Бана ] «А», и в печатном тексте «В»;

[(сын) Бана ] > [(сын) Бора ] позже в «В». В строках 617–618, 661, 696 «А», и

в печатном тексте «В» стояло [ Бауглир ], исправлено на [ Блодрин ]

в «В».

1055 [ Айглир Ангрин ] «А», и в печатном тексте «В»; см. строку 711.

[ Бауглир ] «А» и «В».

1098 Эта строка исправлена в «В», но прочтению поддается с трудом; по всей

вероятности, она гласит: : [ Тогда, ослабив

тетиву лука, Белег спросил его: ].

1137 На полях «В» вписано: ? , т.е. [ жутко ] вместо [ смертоносно ].

1147 [ Восток ]: [ Юг ] «А», и в печатном тексте «В».

1198 e (= ) [букв. (на землю с нагой) грудью, т.е. на нагую грудь

земли ], именно такое написание присутствует и в «А», и в «В».

1214 [ Наргиль ]: [ Лоруин ] «А», и вариант добавлен как аль-тернативный.

1324 [ Турин Талиодрин ] «А», и в печатном тексте «В»; см. строки 653, 720.

1335 - [ Талион-Турин ] «А», и в печатном тексте «В».

Комментарии к Части «Белег»

В этой части поэмы возникают чрезвычайно интересные сюжетные изменения. Поэма вторит «Сказанию» ( . 76) в том, что Белег присоединяется к отряду Турина на порубежье Дориата вскорости после того, как Турин покинул

Тысячу Пещер, и никаких промежуточных событий не происходит; в «Сильмариллионе» (стр. 200) Белег приходит в Менегрот и, переговорив с Тинголом, отправляется на поиски Турина; в то время как в «Нарн» (стр. 82–85) имеет место «суд над Турином», и Белег вмешивается в происходящее, приведя Неллас в

качестве свидетельницы, прежде чем отправиться по следам Турина. В поэме со

всей определенностью говорится, что Белег вовсе не искал Турина и, более того, ничего не знал о том, что произошло в Тысяче Пещер (595). Но банда Турина –

уже не «отчаянные головы» «Сказания»: они враждебны ко всем чужакам, будь

то орки, люди или эльфы, в том числе и эльфы Дориата (560–561, 566), как в

«Сильмариллионе» и в гораздо более подробном «Нарн», где изгои называют

себя гаурвайт, людьми-волками, которые «опаснее волков».

Здесь появляется новый элемент сюжета: Белег захвачен в плен, и банда жестоко с ним обращается; кроме того, на тот момент Турина в лагере нет. Некоторые подробности «Нарн» уже представлены в поэме, хотя в более сжатое изложение «Сильмариллиона» не включены: так, разбойники привязывают Белега

к дереву (577, «Нарн», стр. 92–93), и объясняется отсутствие Турина – он шел:

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

по следу орков,

которые торопились домой, в Холмы Железа,

нагруженные награбленной добычей из людских земель

так же, как и в «Нарн» (стр. 91–92), где, однако, эта история – часть сложной

последовательности событий, в которых задействованы Лесные люди Бретиля, Белег, гаурвайт и орки.

В то время как в «Сказании» Белег и Турин стали собратьями по оружию

только сейчас, мы уже видели, что в поэму вошла более поздняя версия, согласно которой эти двое вместе сражались на рубежах Дориата до того, как Турин

бежал из Тысячи Пещер (стр. 27). Теперь добавился еще один элемент сюжета: переворот в душе Турина при виде Белега, привязанного к дереву («Тогда сердце Турина отвратилось от ненависти», 584) и упреки самого Белега («Должно ли

врагам Фаэри быть друзьями людей?», 603) привели к тому, что впредь банда

обращала оружие только «против врагов Фаэри» (644). О великой клятве, при-несенной изгоями, которая намеренно вторит клятве Сыновей Феанора (634) –

и, между прочим, показывает, что в той клятве в свидетели призывалась священная гора Таникветиль (Тайн-Гветиль) (636), – ни в «Сильмариллионе», ни

в «Нарн» ни словом не упоминается; более того, в «Нарн» разбойники изображены так, что подобная клятва в их устах показалась бы невероятной.

Строки 643 и далее, описывающие доблестные деяния содружества в чащах, –

это главный источник оставшейся недоконченной истории о Земле Дор-Куартол («Сильмариллион», стр. 205, «Нарн», стр. 152–154); строки 651–654: 50

даже в Ангбанде орки дрожали.

Тогда разнесся слух по дорогам лесным,

что Турин Талион вернулся к войне;

и Тингол его услыхал…

привели в итоге к:

В Менегроте, и в глубинных чертогах Нарготронда, и даже в сокрытом королевстве Гондолин гремела слава о подвигах Двух Вождей; прознали о них и

в Ангбанде.

В более поздней версии Турин сокрылся под именем Гортол, Грозный

Шлем, – именно по Драконьему шлему Моргот смог узнать его. На ранней стадии легенды никаких намеков на это нет; здесь, в поэме, Драконий шлем более

не появляется.

Чтобы прояснить эволюцию предания, уместно прибегнуть к таблице:

«Сказание»

«Песнь»

«Сильмариллион» и «Нарн»

Доблесть Тури-

Турин и Белег – собра-

на на порубежье

тья по оружию на пору-

Дориата (Белег не

бежье Дориата; Турин

Как в поэме.

упомянут).

носит Драконий шлем.

Смерть Оргова.

Смерть Саэроса.

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

«Сказание»

«Песнь»

«Сильмариллион» и «Нарн»

Турин покидает

Турин покидает Дориат;

Турин покидает Дориат и

Дориат; вокруг

вокруг него группирует-

присоединяется к банде

него группируется

ся банда изгоев, напа-

отчаянных изгоев.

отряд, в который

дающих на всех, кого

входит и Белег.

встретят.

Банда захватывает в

Банда захватывает в плен

плен Белега (который не Белега (который разы-

знает о том, что Турин

скивает Турина, неся ему

покинул Дориат) и при-

прощение Тингола) (и

вязывает его к дереву.

привязывает его к дереву,

«Нарн»).

Турин приказывает

Турин приказывает осво-

освободить его; в душе

бодить его; в душе Турина

Турина происходит

происходит переворот;

переворот; Белег присо-

но Белег отказывается

единяется к отряду; все

присоединиться к отряду

приносят клятву.

и уходит. (О клятве не упо-

минается ни словом.)

Великая доблесть

(Позже Белег возвращается

отряда.

отряда в сражениях с

и присоединяется к отря-

орками.

ду:) Земля Дор-Куартол.

Прежде чем закончить с этим фрагментом сюжета, стоит высказать предпо-51

ложение, что к строкам 605 и далее, в которых Турин объявляет Белегу: «Только

эту банду / я числю товарищами», – восходят слова Турина, обращенных к нему

же, в «Нарн», стр. 94:

Думается мне, что Тингол не будет настолько великодушен, чтобы принять

моих товарищей по несчастью; а я с ними теперь не расстанусь, пока они не

пожелают расстаться со мной, и т.д.

Здесь впервые появляется предатель, выдавший отряд оркам. Поначалу он

зовется Бауглир как в «А», так и в исходной машинописи «В»; может показаться, что это имя обладало слишком самоочевидной недоброй коннотацией. Однако

объяснение, бесспорно, заключается в том, что Бауглир стал Блодрином в то же

самое время, когда Бауглир заменил вариант Бельха в качестве имени Моргота.

(К тому моменту, как мой отец дошел до строки 990, имя Блодрин уже изначально значится и в «А», и в «В»; в то время как в строке 1055 имя Моргота – Бауглир, не Бельха, и в «А», и в исходной рукописи «В».) Изменение имени Бан (так звали

отца Блодрина) на Бор не просуществовало долго; этот персонаж зовется Бан в

«Очерке мифологии» 1926 г., и остается Баном вплоть до того момента, когда, на

гораздо более поздней стадии, исчезает вообще.

Любопытно происхождение Блодрина:

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

захвачен в плен ребенком,

он был притащен гномами в их глубинные чертоги

и в Ногроде вскормлен, и ничем не походил,

несмотря на кровь и рождение, на благословенных эльфов. (666–669) Тем самым злобная природа Блодрина однозначно объясняется влиянием

«бородатых гномов, / верности не знающих» (1148–1149); и Блодрин, вслед за

Уфедином в «Сказании о Науглафринге», является примером зловещих последствий общения эльфов с гномами, – этот мотив отчасти просматривается в

сюжете об Эоле и Маэглине, представленном в «Сильмариллионе». И хотя природа – равно как и имя – предателя из отряда Турина впоследствии претерпела

множество изменений, вполне возможно, что воспоминание о гномьем элемен-те в предыстории Блодрина отчасти повлияло на то, что в этой роли со временем выступил Мим. Касательно первоначального неприязненного восприятия

гномов см. . 247. Только что процитированные слова поэмы взяты из эпизода, в котором Флиндинга «предает» его гномий нож, выскользнув из ножен; точно

так же, позже, в «Лэ о Лейтиан», когда Берен попытался вырезать второй Сильмариль из Железной Короны (строки 4160–4162):

Гномья сталь коварного лезвия,

сработанного предательскими кузнецами Ногрода,

ломалась…

Представление о том, что Турина захватили живым по Морготову повелению, чтобы «Турин не избег уготованной ему судьбы», изложенное в «Сказании» ( . 76), вновь возникает в поэме: «чтобы он не избег свой судьбы» (705).

В остальном история, пересказанная в поэме, отличается от версии «Сказа-52

ния» лишь в мелких подробностях. То, что Белег уцелел при нападении орков

и быстро исцелился от тяжких ран ( . 77), – элемент сюжета, представленный

в «Сильмариллионе» в совсем иных обстоятельствах (стр. 249–250), – здесь, пожалуй, более понятно: эльфы из Дориата, разыскивающие Турина (654–655), обнаружили Белега и отнесли его назад в Тысячу Пещер, где его исцелила Мелиан (727–731). В рассказе о встрече Белега с Флиндингом в лесу Таур-на-Фуин

(Белег заметил его благодаря сиянию синего светильника), поэма очень близко следует «Сказанию».* Иллюстрация моего отца к этому эпизоду («Рисунки

Дж.Р.Р. Толкина», №37) была практически наверняка нарисована несколько лет

спустя: эльф, лежащий под деревом, все еще зовется Флиндинг, сын Фуилина

(в «Сказании» бо-Дуилин, на более раннем этапе го-Дуилин, то есть сын Дуилина; патронимический суффикс в поэме (814, 900) вернулся к более раннему

варианту го-, см. . 119).

В «Сказании» говорится только то, что Флиндинг был из народа родотлим,

«пока орки не схватили его» ( . 81); из поэмы (819–821) складывается впечатление, что его, вместе со многими другими, угнали из Нарготронда; но такое

прочтение вряд ли возможно, поскольку «ничего до поры не знали они [орки]

о Нарготронде» (1578). Пометка на полях в «В» напротив этих строк: «Захвачен

В версии «Сильмариллиона» синий светильник отсутствует; см. «Неоконченные предания», стр. 51, прим. 2.

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

в битве у врат Ангбанда» является отсылкой к более позднему сюжету, впервые

появляющемуся в «Сильмариллионе» 1930 г.

Поэма вторит «Сказанию» в том, что касается подробностей истории Флиндинга, пересказанной Белегу, за исключением того, что в поэме его вновь захватили орки в лесу Таур-на-Фуин (846 и далее), он снова бежал («выскользнул из

их когтей, как ползучий червь», 879), в то время как в «Сказании» он не попадал

в плен вторично, но «бежал без оглядки» ( . 79). Примечательная подробность

«Сказания», – что Флиндинг «весьма обрадовался разговору со свободным нолдо», – вновь появляется в поэме: «Дивясь, слушал он / древнее наречие эльфов

Туна». Подробности его встречи с орочьим воинством слегка отличаются: в

«Сказании» орки решили пойти другим путем, а в поэме, по всей видимости, Белег и Флиндинг просто дошли быстрее орков до того места, где орочий тракт

выходил из леса. Действительно, в «Сказании» создается впечатление, что орки

встали лагерем еще в лесу: глаза волков «красными точками горели среди дерев», и Белег с Флиндингом, вызволив Турина, уложили его на землю «в чаще, не очень далеко от становища». «Чаша, вырезанная на стылом склоне холма», где орки устроили привал в поэме (1036), это «безлесная лощина» «Сильмариллиона».

В отличие от «Сказания» (см. стр. 26), теперь Белега то и дело называют «Белегом-лучником», подробно описаны его могучий лук (пока еще не поименованный) и его непревзойденное искусство стрелка (107 и далее). Также в поэме

упоминается свойство стрелы Дайлир, которая никогда не терялась и неизменно оставалась цела и невредима (1080 и далее) до тех пор, пока не сломалась, когда на нее упал Белег, несший Турина (1189–1192); впоследствии о ней ни

словом не упоминалось. Этот элемент Белегова снаряжения либо появился бла-54

годаря ныне возникшему изменению в рассказе о том, как Белег и Флиндинг

проникли в орочий лагерь, либо сам породил это изменение; в «Сказании» они

просто-напросто «прокрались там, где волки были дальше всего друг от друга», в то время как в поэме Белег совершил великий подвиг: застрелил семерых волков в темноте, и только благодаря этому «открылся просторный проход» (1097).

Но слова «Сказания», «сопутствовала им удача валар: Турин лежал неподалеку, отдельно от остальных», эхом повторяются в:

пока не привели их Боги,

и ловкость и искусство опытного охотника,

к Турину статному, где лежал он, распростершись… (1130–1132) То, что двое эльфов смогли поднять и унести Турина, в «Сказании» названо «великим деянием», «поскольку был он человек и статью превосходил их»

( . 80); эта подробность в поэме разрастается (1156 и далее) в целый комментарий о стати людей и эльфов в древние времена, который согласуется с более

ранними утверждениями на эту тему (см. . 235, . 142, 220). Примечательные

строки:

хотя люди были по форме менее могучей созданы,

до того, как благость земли у эльфов они отняли (1157–1158) соотносятся с утверждениями, процитированными в . 326: «рост [эльфов]

уменьшается по мере увеличения роста людей» и «по мере того, как люди ста-

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

новятся могущественнее и многочисленнее, фэйри истаивают, становятся ма-ленькими и бесплотными, смутными и прозрачными, а люди – больше, крепче

и прибавляют в теле». Упоминание здесь (1164) «десяти племен» Хитлума более

нигде не встречается, и не вполне понятно, подразумеваются ли все народы людей и эльфов, которые в том или ином месте «Утраченных сказаний» помеща-лись в Хитлуме, где, как я уже отмечал, «по всей видимости, возникла опасность

перенаселения» (см. . 249, 251).

Согласно «Сказанию», нож выпал у Белега, пока тот пробирался в лагерь; в поэме это был нож Флиндинга (1142 и далее). В «Сказании» Белег вернулся

забрать меч с того места, где его оставил, поскольку нести Турина дальше они

не могли; в поэме эльфы донесли Турина до самого «темного леса в лощине», откуда они перед тем вышли (1110, 1202). «Вострящее заклинание» Белега над его

(все еще не поименованным) мечом – абсолютно новый элемент (бесследно ис-чезнувший впоследствии); он возник в связи со строкой 1141: «Никакое лезвие

не прокусило бы его оковы». По стилю оно напоминает «удлиняющее заклинание» Лутиэн в Песни «Лэ о Лейтиан»; но что до названных в нем имен, – Огбар, Гаурин, Родрим, Сайтнар, Наргиль, Келег Айторн, – никаких иных сведений о

них не сохранилось.

Здесь в поэме возникает загадочный «издевательский смех» (1224); по всей

видимости, именно к нему отсылает строка 1286: «призрачный смех жуткого фан-тома»; он же еще раз упоминается в следующей части поэмы (1488–1490). Его сю-жетообразующая функция со всей очевидностью состоит в том, чтобы заставить

прикрыть светильник и вынудить Белега в спешке перерезать путы в кромешной

темноте. Кроме того, неуклюжесть Белега, возможно, объясняется тем, что он

поранил руку, наткнувшись на острие своей стрелы Дайлир (1187); ведь каждая

подробность этого впечатляющего эпизода была тщательно продумана и прора-ботана.

В поэму введена сильная гроза: сперва она только предвещается в строках

1064 и далее, когда Белег и Флиндинг стоят на краю лощины (как и в «Сильмариллионе»):

Ло! Черные плывущие тучи

надвинулись словно дым с мрачного Севера,

и мерцание было сокрыто дрожащей луны;

ветер налетел, стеная, с горестных гор,

и несчастный вереск шуршал и перешептывался

и наконец разражается после смерти Белега (1301 и далее) и продолжается весь

последующий день, в течение которого Турин и Флиндинг прячутся, вжав-шись в землю, на склоне холма (1320, 1330–1331). Из-за грозы орки не смогли

отыскать Турина и ушли, как и в «Сильмариллионе»; в «Сказании» Флиндинг

привел Турина в себя и они бежали прочь, едва из орочьего лагеря донеслись

крики, свидетельствующие о том, что исчезновение пленника обнаружено, и

более о том не говорится. Но в поэме по-прежнему, как и в «Сказании», покров

внезапно соскользнул со светильника Флиндинга, когда тот отскочил назад при

нападении Турина, этот-то свет и озарил лицо Белега; в более поздней версии

этого эпизода мой отец так и не смог решить, что послужило источником света:

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

светильник, с которого соскользнул покров, или яркая вспышка молнии, и в

опубликованной книге я отдал предпочтение второму варианту.

Остается уточнить несколько отдельных моментов, главным образом касаю-щихся ономастики. В этой части поэмы мы впервые встречаем следующие имена и названия:

Нарготронд 821, 904;

Таур-на-Фуин (для Таур Фуин «Утраченных сказаний») 766, 828; также именуется Смертная Ночная Мгла 767, 837, 1317, и Лес Ночи 896; Дор-на-Фауглит 946, 1035, 1326, также именуется Равнины Засухи 826, Жаж ду щая равнина 947 (и в «А», прим. к 826, Разоренная равнина). Название

Дор-на-Фауглит возникло в ходе сочинения поэмы (см. прим. к 946). К тому

времени история о том, как обширная северная равнина была разорена и превратилась в пыльную пустыню в ходе битвы, завершившей Осаду Ангбанда, по всей видимости, уже возникла, хотя записана была несколькими годами

позже.

Здесь также впервые упомянуты тройные пики Тангородрима (1000), названные «громовыми башнями» (951), хотя в Прологе к поэме говорится, что Хурина поместили «на самый крутой пик» (96); а из строк 713–714 (переписанных в

«В»-тексте) мы узнаем, что Ангбанд «был возведен у корней» громадной горы.

Название Фангрос (631; Фангайр «А») один раз уже встречалось в другом

мес те, в крайне невнятной заметке, где, по всей видимости, имело отношение к

сожжению кораблей нолдоли.

Имя Мелиан Маблуи[ ] – «руками зачарованными Мелиан Маблуи», 56

731 – со всей определенностью содержит элемент ‘рука , как в Маблунг

[ ] и в Эрмабвед[ ] . 339.

Тот факт, что в «А» и изначально в «В» говорится, будто гномы живут на

юге (1147, в «В» исправлено на восток), возможно, соотносится с утверждением в «Сказании о Науглафринге» о том, что Ногрод находится неблизко: « путь

туда, на юг, был долог: вел он за широкий лес на границах тех огромных пустошей, что лежат возле Умбот-муилин, Заводей Сумерек» ( . 225).

Я не в силах объяснить отсылку на «дикие поля пшеницы во владении бога

войны» в строке 1006; равно как и в строках касательно судьбы Белега после

смерти на долгое ожидание мертвых «в чертогах Луны» (1284).

ФАЙЛИВРИН

Флиндинг го-Фуилин,

фальши чуждый,

Меч могучий Белега,

омытый кровью,

1340

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Подобрал, дрогнув,

в травах пожухлых,

Притаил в трещине

терна могучего;

;

Обратясь же к Турину,

что застыл в скорби,

Сказал сочувственно:

«О сын Хурина,

‘ ,

Сокрушенный сердцем,

не сетуй: что толку

1345

Ждать тут, страданьем

душу терзая,

В глухой безысходности?»

Но Хуринов сын,

От речей тех очнувшись,

вскричал неистово:

«Пребуду я с Белегом,

‘ ;

его бросить не требуй,

Советчик неверный!

Все ныне бессмысленно.

1350

Смерть сумрачнорукая,

О - ,

спеши ко мне ты;

;

Гореванье прерви мое

при виде раскаянья,

Повергни павшим

на прах его хладный!»

Страх отринув,

рек тут Флиндинг

С жаром и жалостью:

«Мужайся, о воин!

‘ !

1355

Слов столь безрассудных

не слыхали от Хурина

Средь темных утесов

на Тангородриме».

«Железа жестче

‘ !

жалость такая!

Коли Смерть взять мешкает

смерти алчущего,

Так меч мне помощник.

Не на месте зачем он?

– ? 1360

О суровый и стылый,

О ,

схоронился где ты,

Господина губитель?

Оправдайся ж ныне,

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Срази меня сразу,

сна податель».

«Не льстись, злополучный,

‘ , ,

лишить себя жизни

И вновь запятнать

клинок горемычный

1365

Кровью друга,

от рабства спасенного.

Не рана вражья –

рок сразил Белега.

Послушай: зло

загладишь скорее,

Бесчестье меча

залечив яростью:

Утоли лучше

лезвия жажду

1370

Трижды проклятой кровью

ратей Бауглировых.

Иль распря отца,

в оковах страждущего,

От зла последнего

ослабла и кончена?

Не мни, что Моргота

твоя смерть опечалит,

Что плач подымут

подлые гламхот –

– 1375

Не по нраву недругам

твоя ненависть жгучая

И мысли о мести:

;

мужество не бесплодно,

Пусть бесстрашью редко

наградой победа».

Вскричал воинственно,

вскочив на ноги,

Обезумевший Турин:

e :

«Орки трусливые,

‘ ,

1380

Что ноги уносите?

Что ныне замешкались,

Оробели пред бешенством

Белегова меча

И сына Хурина?

За скорбь и зло

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Месть не замедлит.

Коль не смеете выйти,

Вас настигну, пустившись

на четыре стороны

1385

Сурового света

следом! Ату вас!»

С одержимым сражался,

еле жив, Флиндинг,

Речью разумной

радел унять его,

Внушал, задыхаясь:

«Выжди, о Турин,

‘ , О ,

Прежде потребно

подлечить твои раны,

1390

С силой собраться,

с советом мудрым.

Бегущего в битву

не бесчестят трусом,

И месть, помешкав,

метче сражает».

Иссякло безумие;

;

потрясенный Турин

Под сводом спутанным

сидел немо,

1395

В мрачных мыслях

о мщенье горьком;

Вот день его бдения

оскудел светом,

Замерцали зыбко

звезды ранние.

Погребению Белега

в бесприютной чаще

Предал Флиндинг;

;

где принял смерть он,

1400

Лежать лучника

в лесу оставил,

Листвой легкой

завалил тело.

В бесслезной скорби

воспрял вдруг Турин,

Прильнул к павшему,

поцелуем коснулся

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Уст отверстых,

очи закрыл ему,

1405

Положил лук черный

на ложе смертное,

Сплел сокрушенно

слова прощания:

«Доброй дороги

‘ , ,

к долгому пиршеству

Под Тенгветилью

вне течения времени,

Где Боги бражничают

в башнях златых,

1410

За пучиной пенной».

Песнь его дрогнула,

Но слезы иссохли

в страдальческом взоре –

Под палящим пламенем,

что полнило душу.

Разум во мраке

терялся снова,

Как над главою возлюбленной

возвели высоко

1415

Курган из грунта

и груды листьев.

Легко легла

земля над умершим;

;

Тяжко томила

тоска живущего.

Та печаль в чертах его

запечатлелась навеки –

В лике и обличии,

и не изгладилась впредь:

1420

Так постигла Турина

третья горесть.

Блуждая бессмысленно,

бесцельно и слепо,

;

Погиб бы он в пуще;

кабы не помощь Флиндинга,

Заплутал бы в землях

зла потаенного.

В номе Нарготронда

надежду и доблесть,

1425

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

И силу стойкую

воскресила ненависть;

Берег он ревностно

угрюмого спутника,

;

В сиянье светоча

сыскивал тропы;

Хоронились днем они,

ночью – спешили,

Сумраком скрыты

или смутным маревом.

1430

Не описан в повести

путь их тяжкий,

Как дорогой брели они

вдоль кромки леса,

Как нависшие ветви

уловить тщились,

Колыхаясь хищно

под хмурым сводом,

Сердца их в сети

сумрака жуткого.

1435

Всё на запад брели они,

изныв от жажды

И глада горького,

иногда охотились,

В полых пещерах

и падях прятались,

Судьба их спасала.

У самых пределов

Душных пустошей

Дор-на-Фауглит,

1440

К кургану крутому

в короне тумана,

Что сбрызнут словно бы

слезными каплями,

Пришли они в полночь

в подлунном свете.

«А! травой невянущей

‘ !

повит тот холм,

Где спят мечи

семерых родов,

1445

Где смерть смела

несметные рати

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Народа Фаэри.

Нарекли ту битву –

Нирнайт Орнот,

Несчетные Слезы.

Возведен на крови он

‘

поверженного народа;

;

Под луною и солнцем

ни смертный, ни эльф,

1450

Не всходил на вершину;

;

воинства Моргота

Из страха не смели

сквернить ту землю».

Тут прервался Флиндинг;

растревожил сказ его

Безучастность Турина;

в отчаянии длань он

Простер к Тангородриму

и трижды проклял

1455

Моргота Бауглира,

бед созидателя.

Потом перешли они

поступью мешкотной

Струю скудную

Сириона юного;

;

Шнуром серебряным

прочь утекал он

От истока искристого

в иссеченных грядах

, 1460

Тенистых гор –

их туманные пики

Смиренно склоняются

пред сумрачным кряжем

Нависших высей,

вершин Севера.

Переправляясь здесь лишь,

;

переплывать орки

Через Сирион не смели:

стремительным током

1465

Через лог и луг,

лес и болота,

Через гроты гулкие

в глубинах Земли,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

В хладном ее лоне,

через лиги нехоженые

И безлюдные земли,

любезные Ильмиру,

Струится Сирион,

славный вовеки

1470

В напевах номов, –

несется к морю.

Пришли двое к предгорьям,

к подножиям гиблым

Хмурых холмов,

вкруг Хитлума вставших,

К соснякам темным

Тенистых гор.

Там полумрак призрачный

плыл, растекаясь;

1475

Тенета тусклые

ткались вкруг путников

, ,

В Нан Дунгортин,

где в ночи таятся

Богов безымянных

забытые капища –

Древнее, чем Моргот

и владыки исконные,

Загражденного Запада

златые Боги.

. 1480

Но призраки, в пасмурной

пади живущие,

Не пытались им препятствовать,

повредить не тщились, –

Шли двое далее,

холодея от страха.

Хохот, эхом

затихавший в сумерках,

Дальней издевкой

демонских кличей,

1485

Мрачный и мерзкий,

мерещился Флиндингу,

Черствый, нечистый

в вечернем безмолвии, –

Как смех глумливый,

страх вселяющий,

Что в скалах слышался

в скорбный час

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Погибели Белега.

«То глас Бауглира

‘

1490

Нас презреньем пагубным

преследует неотступно», –

С дрожью думал ном;

;

но дурные предчувствия,

Смятенье и слабость

схлынули разом,

Чуть взошли они на вершины,

к крошащимся скалам,

Ограждавшим дол

от бдения вражьего,

1495

И на юге завидели

выси Хитлума,

Не столь суровые.

К тем склонам пустились

Через долы и дали

при дневном свете,

И лощины с ущельями,

и мшистые топи,

Валуны, и выгоны,

и водопады искристые,

1500

Что срывались в Сирион –

собою умножить

Водоток восточный,

что вольно стремился

К югу, к морю,

, ,

к устьям песчаным.

Се! сон сковал их спустя

семь переходов,

Под звездным сводом,

как вошли путники

1505

В пределы приветные,

памятные Флиндингу

С прежних пор.

При первом свете

Стрелы солнца,

сиявшие ясно,

Ликуя, хлынули

в зеленые долы

По склонам улыбчивым,

расстилавшимся вольно.

1510

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Там стволы стройные

старых буков

Ввысь вознеслись

величавым строем,

В рдяное злато

уйдя корнями,

Листвой лучистой

легко окутались;

e ;

Вкруг ветвей воздетых

вились поутру

1515

Ветерки вольные,

вея крылами

Над душистой ширью

шатров цветущих,

Над искристой рябью

вдоль кромки водной.

Камыши с шорохом

шуршали султанами,

Тростники, что копья,

клонились под ветром

Над зеленым затоном.

Злосчастный Флиндинг

Стал весел сердцем.

;

Рассвет в лице его

Замерцал золотом,

светозарные кудри

Омыл огнем.

«Очнись же от горя,

‘ ,

О Турион Талион [ 4 ],

[ 4 ],

и от тяжких мыслей!

! 1525

Звонок смех

над заводью Ивринской.

Ло! Светла как стекло она;

струи хрустальные

Не скудея, поят ее,

от порчи хранит

Древний Ильмир,

что в далеком прошлом,

Вод владыка,

изваял красу ее.

. 1530

От Океана окраинного

в сию область доныне

Приходят послания,

полные магии,

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Даруя надежду,

души врачуя

В борьбе с Бауглиром.

Средь Богов лишь Ильмир

О нуждах номов

вспоминает как друг

1535

В Землях Веселья.

Здесь воды Нарога

(Что в наречии номов

(

назван «потоком»)

‘ e )

Родятся, и радостно

разлившись по гальке,

По перекатам прыгают,

пеной брызжут,

Струятся на юг,

к сокрытым чертогам

1540

В Нарготронд,

номами выстроенный,

Что от страшной смерти

спаслись и рабства

В Нирнайт Орнот,

и немногим числом

Бежав, выжили.

Он жилище Берена

И Дориатской плясуньи,

дочери Тингола, –

1545

Холмы Охотников, –

на ходу огибает,

Кружит и катится

до края ивового,

До страны Нан-Татрина –

девятнадцать лиг

Влечется весело,

дабы влиться на Юге

В светлый Сирион.

К соленым топям,

1550

Где бекас с моевкой

и морские ветра

Смеются и свищут,

спешат они вместе

Полями привольными

к престолу Ильмира,

Где воды Сириона

и волны моря

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Смешались шумливо.

Широко тянется

1555

Полоса песчаная,

подсвечена солнцем;

;

Там безумолчно зыбится

залив Океана,

И мятутся мятежно

морские птицы,

Белокрылые стаи

стонут печально,

Горестен гомон

голосов бессчетных.

1560

Там берег блещет

бледным мерцанием,

Песок – что перлы

или пыль мраморная

В россыпях брызг

искрится под вечер,

Под луною лучится,

плачет и стонет,

Когда гонит в гневе

Глубинный Житель

1565

К стенам суши –

стылые воды;

;

Всадники длинновласые

на взмыленных скакунах

С уздой и удилами,

рожденными в пене,

Венчаны вервием

из водорослей придонных,

Громовым галопом

грохочут в прибое».

. 1570

Так сказал Флиндинг,

слыша чары

Извечного Ильмира:

издревле все помнит он;

Благодать его давняя

ограждает Иврин

И пенный Нарог.

Прихвостни Моргота

Перейти поток тот

не пытались вовеки,

1575

Сквернить ту страну

не смели разбойники:

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Если путь пролегал их

в пределы заречные

(Не знали они доныне

(

о Нарготронде), –

)

Через хребты хмурые

Хитлума шли они.

Те вершины высились

за впадиной озера:

1580

Тенистые горы

в затонах Иврина

Отражались, дрожа.

Жадно внимал

Слову Флиндинга

бледный Турин:

Звучал в речах тех

пучины рокот,

Эхо грозных

раковин Ильмира

1585

В глубинных безднах.

Забилось надеждой

Сердце истерзанное,

как спешили вниз они,

К озеру смеха.

Отходит рукав его,

Длинный и узкий:

древние пики,

Затканы зеленью,

вкруг заводи высятся –

1590

Там отверзся внезапно

средь валунов серых

Проем – как портал

у предела крайнего:

;

Сквозь скалу сочатся

струи тонкие:

Народившийся Нарог;

с девятнадцати саженей

Каскады кипучие

в купель срываются;

1595

Ключами лучистыми

та чаша мерцающая

Полнится, пенным

потоком изваяна

В хладном лоне

хрусталей каменных.

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

Там выпили вдосталь

воды прозрачной

Турин усталый

с сотоварищем верным;

; 1600

Боль избылась

в скорбящем сердце,

Силки страдания

сбросил разум,

Как, присев на поляне

под плеск воды,

Глядели, дивясь, они,

как за дикие горы

Солнце садится,

за стену уходит,

, 1605

И пики пурпурные

пронзают вечер.

Все гасло. Густея,

глубокие тени

Скользили по склонам;

в сумерках тонули,

Пунцовым подсвечены,

последние гребни.

Кряжи крутые

в каменных мантиях

1610

Воздвиглись под звездами;

взошла луна

Над извечным Востоком,

и воды Иврина,

В сон погруженные,

отражали смутно

Два бледных лика.

Размышленьем скованы,

Беглецы безмолвствовали,

, ,

не будя ни звука.

, 1615

Вот ветерки повеяли;

вились вкруг путников

Дуновения душистые,

дыша прохладой.

;

Для ночлега нашли они

нишу в скалах:

Пещерку песчаную;

;

из прутьев буковых

Сложили костер;

соцветиями жаркими

1620

100

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Плясало пламя;

;

плыл сизый дым

Тонкими токами;

Турин внезапно

На лик Флиндинга

средь бликов воззрился

И дивясь, вымолвил,

в словах запинаясь:

«О ном, не знаю,

‘ ,

как и назвать тебя,

1625

Чьей ты крови и рода,

–

что за рок связал тебя

С бродягой бездумным,

бездольным скитальцем,

Погубителем Белега,

брата по оружию?»

Боясь, как бы боль

безумия снова

Не накатила на Турина,

не утаил Флиндинг,

1630

Как страждал и странствовал

в страшной чаще,

;

Как на неторных тропах

Таур-на-Фуин,

Смертной Тени,

сбился с дороги,

;

О бойце бесстрашном,

Белеге-лучнике,

, ,

О деяньи их доблестном

в долине сумрачной,

1635

Что помнят поныне

в песнях немолчных;

;

О Судьбе свершившейся

сбивчиво молвил он, –

В запутанных зарослях

под завесой терновника,

Когда мощь Моргота

во мраке воспряла.

Смолк сказ его,

в скорби прервался;

1640

Ло! Слезы хлынули

по лицу Турина,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

101

На волю вырвалось

полноводным потоком

Страданье сдерживаемое.

Рыдал он неистово,

Беззвучно, безудежно,

, ,

в безмерном горе

Песок пыльный

в пальцах терзая;

1645

Но не боялся более

бедствий новых

;

И ободренья бездушного

не обрел Флиндинг:

Сон беспросыпный

сковал его намертво.

Вдруг песнь потревожила

покойную дрему.

Дивясь, пробудился он;

чуть рдели угли;

;

1650

Ночь тускнела;

недвижен был мир.

Во тьме безмолвной

мелодия ширилась,

Плыла в поднебесье

песня могучая.

То Турин, вставши

над истоком водным,

Высоко в скалах,

у кромки воды,

1655

Что сочилась слабо,

слагал во весь голос

Песнь, что полнилась

печалью торжественной:

Плач по Белегу

и бессмертной славе его.

Сплетал он складно

слова колдовские;

Откликались, очнувшись,

озера и чащи,

1660

Скалы стенали,

скорбя по Белегу.

Песнь, что пел он,

помнят и ныне:

Средь номов – насельников

в Нарготронде

102

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Повсюду призвала она

полки отважные

Бороться с Бауглиром, –

–

«Дружба Лучника».

‘ . 1665

С вершины вниз

возвратился Турин,

На песок прилег он

подле Флиндинга,

Сном скован,

пока солнце не вышло

На свод сияющий,

спеша на Запад.

Виденье взору

явилось в пределах

1670

Немой дремоты;

мнилось, бредет он

Вверх по глыбам угрюмым

голого склона

К чаше, точёной

в черной лощине,

Окаймленной по краю

кустарником куцым;

Ветер северный

ветви иссек его

1675

Как ножом безжалостным.

В ложбине мрачной

Теснился терновник,

с тисом сплетенный:

Древесину дерев тех

изглодали годы;

Сучья иссохшие,

сплошь изъязвленные,

Черные, чахлые,

обреченно вздымались;

, ,

1680

Мечены молнией,

мертвые остовы

Персты, пожженные

пожаром, тянули

В сумерки стылые.

Сокрушенно воззвал он:

«О Белег, брат мой!

‘О , ,

О Белег, скажи мне,

О ,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

103

Где покоится прах твой

в пределах горестных?»

? – 1685

Отголоски эха

отзывались: «Белег».

‘ ;

Се! Из дальней дали

донесся голос,

Задрожав зыбко,

как зов полуночный

Над пустынной пучиной:

«Полно искать меня,

‘ .

Истлел лук мой

в земле могильной,

;

1690

Лес мой спалило

пламя небесное.

;

Здесь страх селится,

не смеет вторгаться

Во глушь горькую

ни гоблин, ни орк;

;

Нет подхода к порталу

пущи угрюмой,

Путем пагубным

;

пройти не можно.

1695

Но к ожиданию долгому

за долами моря

Отлетела жизнь моя,

в чертоги лунные.

Доблесть – поддержка тебе,

друг одинокий!»

Дивясь, пробудился он –

;

духом взбодрившись,

Исцелившись разумом;

громко окликнул

1700

Флиндинга го-Фуилина,

эльфийского воина.

Солнца серебряные

стрелы пробились

Сквозь пряди разметанные

ревущего водопада,

Крытого радуги

трепетным сводом.

«Куда, о Флиндинг,

‘ , О ,

податься нам ныне?

1705

104

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Или навек заживем мы

у вод плящуших,

Без забот, вне зла,

у заводи смеха?»

, ?

«В Нарготронд

‘

номов ныне отсюда

, ,

Добраться думаю, –

, ‘

дал ответ Флиндинг. –

Келегорм и Куруфин,

искусного Феанора

1710

Сыны, заложили,

бежав на юг,

;

Бастион борьбы

с Бауглировой яростью,

И в союзе секретном

скрываются ныне

С пятью прочими

в пущах Востока –

Нетерпимые недруги

ненавистного Моргота:

1715

Майдрос, что Морготом

был муке подвергнут,

Их вождь и владыка,

владеет мечом он

Дланью левой;

;

легконогий Маглор,

Дамрод и Дириэль,

и недобрый Крантир;

Взыскуют семеро

сокровища отчего.

1720

Днесь Ородрет правит

гротами, землями

И нарготрондскими

бессчетными ратями.

Там, верно, в возраст

вошла, расцветая,

Финдуилас дивная,

дева хрупкая,

Дорогая дочь его,

тех дворцов сумрачных

1725

Свет и смех,

, ,

что всем сердцем любил я,

Люблю и стремлюсь к ней;

любовь зовет меня».

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

105

Где Нарог несся

в неистовой ярости

По перекатам каменным,

плеская пеной,

В путь проворно

пустились на юг они.

, 1730

Лучилось улыбками

лето приветное,

День ото дня,

в долах и чащах,

Где птицы полнят

певучей музыкой

Чащобы частые,

щебеча звонко.

Никто не выследил,

как, ведомы судьбою,

1735

Пришли они к пади, где,

повернув, Гинглит

Скользит, вся в золоте,

на зов Нарога:

Ее струи спокойные

в стремнину вливаются,

И по хранимой равнине

несутся вдвоем они

К холмам Охотников:

их хребты скальные,

1740

Затканы зеленью,

воздвиглись на юге.

Там Хранители Нарога

неусыпно бдили:

Вдруг недруги номов

нагрянут с Севера,

Ибо море на Юге –

мощный оплот им

А вольный Нарог –

с Востока защита.

1745

Твердынь средь дерев

на древних холмах

Свет меж ветвей

не выдал проблеском,

Рогов голос в нагорьях

не слышался [ 5 ],

[ 5 ]

Трубя тревогу;

;

на тропах тайных

106

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Кольцо смыкалось

, ,

вкруг чужака беззвучно:

1750

Так зверье сторожкое

замрет недвижно –

И по следу неслышно

на лапах бархатных

За бездумной дичью

крадется с ненавистью.

Так вели войну –

невидимо, скрытно,

С одиноким орком,

с отчаянным недругом

1755

Охотники-тени,

таясь в засаде.

Немотствуют мертвые,

и безмолвны стрелы

Номов незримых

Нарготронда:

На страже стрелки,

чтоб ни слухов лишних,

Ни вестей вовеки

не проведал Бауглир

1760

О станах их тайных.

Питала надежда их.

На войну открытую

к востоку от Нарога

До поры повода

пойти у них не было,

Хоть метких стрел,

мечей и щитов

e ,

И бойцов бесстрашных

прибавилось в войске

1765

Для деяний доблестных.

По дальним тропам

Лазутчики зоркие

в тех землях рыскали.

Настигли они странников

там, где густела чаща,

И река ревела

под обрывистой кручей,

Плеща пеной

у подножья холмов.

. 1770

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

107

В смарагдовом сумраке,

спотыкаясь, брели они.

;

Судьба спасла

от смерти летучей

Турина Талиона –

–

толстые корни

Ступню опутали,

как плетеным вервием;

;

Пал он – в полете

проблеском белокрылым

, e ,

1775

Стрела свистнула,

срезав прядь ему,

И в древесном стволе,

дрожа, застряла.

Вскричал Флиндинг,

встав над упавшим:

«Кто стрелы слепо

‘

стремит в друзей?

Флиндинг го-Фуилин

из эльфов Нарога

1780

И сын Хуринов,

сотоварищ верный,

Спешат к свободе

от северных недругов».

В ответ ни отзвуком

не отозвалось эхо,

;

Ни листьев лепет,

ни ломкой ветки

Хруст или треск,

ни в травах шорох

1785

Тишины не тревожили.

Застыли недвижно

На земле средь зарослей

зеленые тени.

Так шли двое далее;

шаги беззвучные,

По пятам поспешавшие,

позади чудились.

Глаза незримые

пронзали сумрак;

1790

От куста каждого

и колючих зарослей,

108

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

В страхе напрасном

шарахались путники;

Но стрел из сумрака

не слали более.

e ,

К владеньям, возделанным

как должно, пришли они;

;

Кущи в цвету

и тучные выгоны

1795

Миновали, не видя

вовсе жителей, –

И поле, и пашни,

и пастбища Нарога,

Изобильные земли

средь буйства зелени

Меж рекой и кряжами.

Киркомотыги

В полях валялись,

и лестницы, брошены

1800

Средь спутанной поросли

пышных садов.

;

Деревья кронами

украдкой качали,

Чужаков примечая;

чутко вслушивались

Колосья злаков;

;

палил полдень

Луга и листья;

но хлад пробрал путников.

. 1805

Ни двора, ни дома

ни виднелось под солнцем,

Ни конька крыши

в краю том обширном,

Но пролегла вдоль полей,

приметная издали,

Тропа торная.

Туда и направился

Напрямую Флиндинг:

ноги помнили

1810

Ту дорогу белую.

Добрались они вскорости

До предела полей,

что меж потоком и склоном

Сужаясь, скоро

сошли на нет –

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

109

К берегам цветущим

вдоль бровки дороги.

Поток полноводный,

пенный и бурный,

1815

Низвергшись с вершины

Нагорья Охотничьего,

Разрубил и рассек его;

;

из резного камня

Точеной и тонкой

летящей аркой

Мост воздымался,

мерцала дуга его

Над вскипающей пенной

пылью Ингвиля,

1820

Что, бушуя шумно,

спешил по ущелью.

Где настиг наконец он

Нарог далекостранствующий,

Грозных кряжей

крепкие плечи

Нависли сверху

над водами быстрыми.

;

Укрыта под кронами,

терраса отвесная

1825

Простерлась просторно,

истертая гладко –

На лоне скалистых

склонов изваяна.

Врата темные

тусклой громадой

Ровно прорубленные, –

;

прочны балки,

Столпы и своды, и сваи –

из камня, –

. 1830

Закрыты незыблемо.

Запела труба –

Так сигнал смутный

слышен порою

В холмах, затихая

в хоромах глубинных.

;

Скрипя, створка

скользнула назад,

110

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Из двери отверстой

воины хлынули,

, 1835

Проворной поступью,

пики нацелив,

Обступили плотно

путников изумленных,

Повлекли пленников

сквозь проем зияющий,

Молча, не мешкая,

во мрак подземный.

Со скрипом и скрежетом

на крепких петлях

1840

Врата тяжкие

;

натужно стронулись,

Точно гром грянул –

затворились с лязгом.

В переходах нехоженых

глухое эхо

Отозвалось зловеще

под сводом незримым.

;

Луч поблек.

Повели их далее

1845

Коридорами долгими

сквозь пределы тьмы;

Направляли воины

их неверную поступь.

Вот слабый блик

пламенных факелов

Блеснул пред ними;

;

невнятный гул –

Голоса бессчетные

сонмов несметных –

1850

Вдали послышался.

Взнеслись ввысь своды.

За поворотом резким

разом предстал им

Тайный чертог,

застывший в безмолвии:

Сотни сошлись здесь

в сумерках неохватных

Под куполом каменным,

канувшим в тень,

1855

И безмолвно ждали.

Стремительным током

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

111

Вода вилась,

омывало эхо,

Сонмы собравшихся;

струи фонтанные

На пятьдесят саженей,

сверкая алым,

Вольно взметнулись

ввысь, колыхаясь,

1860

Дрожа, отражали

жаркие отсветы,

К подножью падали

престола резного.

Восседал там владыка,

венчан короной.

Голос грянул

под гулкими сводами,

Воззвал властелин:

«Вы кто, пришедшие

‘

1865

С немилого Севера

в Нарготронд наш,

Ном-невольник

и незнаемый смертный?

Гость здесь негожий –

изгой-бродяга;

;

Привета не сыщет он,

коли не смерти взыскует:

Прознавшим в приют наш

последний дорогу

1870

Об иной милости

молить не пристало».

Тут сын Фуилина

без страха ответствовал:

«Иль недостало стражи

‘

в стране Нарога,

С тех пор, как правит Ородрет

народом здешним?

Как добрался б до врат

затравленный путник

, 1875

Без согласья стрелков,

твоему слову покорных?

;

Не слышал ты, стало быть,

как сокрытый лучник,

112

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Стрелу пославший

под сводами леса,

Доведавшись, кто мы,

о Король Нарога,

О ,

И имена наши зная –

новые стрелы

1880

Не пускал уж в путников?»

Поднялся ропот

Еле слышный, смутный,

над сонмом собравшихся.

Одни объявляли:

«Он это, воистину,

‘ :

Найден ныне

давно утерянный:

Знал он в Нарготронд

потайную тропу,

1885

Здесь рожден он и вырос,

и возмужал летами».

;

Другие дивились:

«Долгие годы

‘

Искали сгинувшего

сына Фуилина.

Знак какой указует

взору иль слуху,

Что в самом деле вернулся он?

Исхудалый беглец

1890

С согбенной спиною –

смелый тот вождь,

Следопыт, что в походы,

презрев опасность,

Ходил всех дальше

из детей Нарога?»

«Сей сказ мы слышали, –

‘ ,

сурово молвил

Грозный Ородрет, –

но рано верить.

‘ .

1895

Единственным из бездольных,

что в дальние земли

Орки Ангбанда

в оковах тяжких

Утащили в узилища,

из угрюмого рабства

Благодатью ли, доблестью ль,

ты домой вернулся, –

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

113

Чем подтвердишь? Повод

и предлог есть ли,

1900

Чтоб смертный муж

, ,

на дома наши тайные

Взглянул – и выжил,

войдя в союз наш?»

Так проклятье клана

за кровь, пролитую

В Лебединой гавани,

на душу его пало,

Но Флиндинг го-Фуилин

факелом вспыхнул:

1905

«Или сын Хурина,

‘ ,

что страждет в оковах

Вековечного рока

на вышнем утесе,

e ,

Неведом, незнаем,

, ,

и нуждается в просьбах,

Чтоб спастись от судьбы

соглядатая вражьего?

Флиндинг далекостранствующий,

фальши чуждый,

1910

Пусть лик и обличье его,

опалив, изувечили

Преисподней пламя

и пытки балрогов,

И путы плена,

на песнь приветную

В душе надеялся,

о радушном доме

Часами черными

мечтал в рабстве!

1915

Или подземные залы

узилищем стали,

Малым Ангбандом

в местности номов?»

Гнев возгорелся

в груди Ородрета,

Гомонили все громче

голоса многие,

Толпа толковала

то так, то этак;

;

1920

114

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Вдруг песнь проснулась –

поплыл сладкозвучно

Над гулом и гвалтом

голос нежный, –

Мелодичной музыкой

к мглистым сводам,

;

Заполнив отзвуками

изгибы арок.

Туманом текучим

трепеща зыбко,

1925

Соткались светлые

слова привета,

Что уставшим тяготы

пути облегчали,

С тех пор, как номы узнали

нужду и скитания.

Всяк внимал молча;

;

милый тот голос

Всем знаком был сыздавна

в зале недвижном.

1930

И Флиндинг узнал его –

у подножья престола

В тех стенах статуей

застыв в безмолвии

Со скорбным сердцем,

;

но сын Хурина,

Дивясь, пробудился

к задумчивой грусти,

И взором внимательным

всмотревшись в сумрак,

, 1935

В тени трона

трижды приметил

Отблеск, отблик

, ,

одеяния белого.

То Финдуилас нежная,

‘ ,

легконогая дева,

Что, в возраст войдя,

воссияла красою,

Песней приветной

путников встретила,

1940

Их скорби сочувствуя,

и стихла ярость.

Сберегала доселе

в сердце любовь она,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

115

Что родилась в радости

порою давней,

Когда в рощах раздольных

резвилась в детстве

Она с озорным отроком,

отпрыском Фуилина.

1945

Шрамы рваные

разлучных лет

Взор ей не застили,

засиявший приветно

Сквозь светлые слезы,

состраданьем исторгнуты

При виде вытравленного

навеки горя

В лице Флиндинга.

К отцу воззвала она:

‘ , ,

1950

«Что за сон сомнения

‘

сковал тебя ныне?

То Флиндинг го-Фуилин,

‘ - ,

фальши чуждый,

Встарь чтимый за стойкость.

А темноволосый

, ,

Смертный, судьбою

скорбной отмеченный, –

Коль правдива порука –

поистине отпрыск

1955

Хурина Талиона;

чье в толпе сердце

С недоверьем отвергнет его,

не ведая жалости?

Или нет меж нами

тех, кто знали встарь

Мужа могучего,

чтоб примету высмотреть

Родства кровного

в суровом облике,

1960

В печальных чертах его?

Прихвостни Моргота

Не придут, думаю,

, ,

одни, без товарищей,

Сквозь глад и жажду;

и не глядят, мнится мне,

Так открыто и прямо,

строго и твердо».

116

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Дивилась, дрогнув,

душа Турина

1965

Состраданью светлому,

сладостно-нежному,

В певучем голосе,

исполненном мудрости,

Обретенной за годы

тоски неизбывной.

;

Хоть сочувствию чаще

чужд был Ородрет,

Но дочь дорогую

всей душой любил он,

1970

И внял, и ответствовал

словам пылким,

Смирил сомнения

и страх предательства,

И гнев горячий

в груди утишил.

Нашлось немало

тех, кто некогда бился

Там, где пал Финвег

в пожаре мечей

1975

И Хурин Талион

толпы черные

Сокрушал – сонмы

свирепых гламхот.

Вгляделись воины

и воскликнули в голос:

«Отцов облик

‘

обретен вновь в мире,

И стать его, и стойкость,

и сильные руки,

;

1980

Хоть горесть и грусть

не гнели родителя:

Смехом сверкал

светлый взгляд его

На пиру и в побоище,

в печали и в радости».

Недоверье к словам

и верности Флиндинга

Развеялось разом:

чуть родня и друзья

1985

И Фуилин, приспев,

признали в лицо его.

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

117

Се! Обнялись отрадно

отец и сын

Под деревами, витые

ветви сплетающими

У портала темного

тайных чертогов,

Что прорыл и отстроил

род Фуилина

1990

К западу от города,

в Нагорье Охотников,

На лесистых склонах,

в сердце чащобы.

Из четырех кланов,

к королю приближенных,

Нагорья наместники,

хранители башен

И стражи моста,

мерцающей арки,

1995

Что повисла над пенной

пылью Ингвиля,

Назначались вначале

из чад Фуилина,

Благороднейшей крови,

геройством славные.

В тех чертогах чащобных

в час возвращения

Веселье со светлыми

слезами мешалось,

2000

Ибо годы горькие

под гнетом боли

Омрачили чело,

черты изменили

Сына Фуилина,

смех выстудили,

Что в глазах встарь не гас его,

и с губ срывался.

Ныне в любви и ласке

умалилась горесть,

2005

Скорбь сердечную

смягчили песни,

;

Свечи и светочи

воссияли ярко

118

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Над пиршеством праздничным:

;

пригласили в залу

Турина Талиона

с товарищем верным

К заставленным яствами

столам длинным,

2010

Древесным, темным,

натертым воском,

Где кубки и блюда,

e ,

и кувшины с вином

Сверкали, узорные,

серебром и златом.

Питьем пенным

наполнил Фуилин –

Многоценным медом,

дурманным и темным –

2015

Чашу точеную

с причудливым краем,

Мастеров старинных

творение чудное,

Дивно содеяно

с древним искусством.

;

В серебре сером

там сверкали как вживе

Дети Фаэри

во дни расцвета

2020

Земли Благостной;

;

златыми гирляндами

Чёла венчали,

лучистые кудри

Развевались по ветру,

своевольные ноги

Сами в пляс устремлялись

на полянах невянущих:

Танцевали, вечные,

не ведая устали,

2025

Древние эльфы

средь дольных пажитей

В Садах Богов;

;

там сиял Глингол,

И мерцал Бансиль:

как мотыльки белые,

Лепестки лучились

лунным маревом.

;

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

119

Коронованы Кором,

кручи Туна

2030

Ввысь возносились;

o ,

вился по склонам

, ,

Белостенный город:

башня Инга,

Полутьму пронзала

прозрачным шпилем;

Слал сквозь сумрак

светоч хрустальный

Над морями Тенистыми

тонкий луч свой.

2035

Сквозь гибель и горе,

и гнев Богов,

Сквозь скитания тяжкие

и потери изгнания

Прошла эта чаша,

точёная в радости

Сбереженная в скорби,

в слабевшей надежде,

Когда многое минуло

из мудрости прошлого.

2040

На пирах лишь порою

полнил ее Фуилин –

Порукой в приязни

к преданному другу.

;

Предложил он приветливо

испить из той чары

Ради сына, сидевшего

на скамье с ним рядом,

Турину Талиону,

товарищу верному,

2045

Союз скрепляя

сердечной дружбы.

«О дитя Хурина,

‘О

Хитлумского владыки,

Ты томим мукой;

пусть мед эльфийский

Дух твой подымет,

дарует надежду!

;

Не покинь нас и после,

как пир закончится,

2050

Останься в сих стенах;

;

коль чертог подземный

120

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Под сумрачным сводом,

в бессветных глубинах,

Пришлецу не противен, –

приют обрел ты».

Глотком глубоким

гость из чаши

Вкусил сладости,

словом признательным

2055

Ответствовал вежественно.

Веселье длилось,

Смех сердечный,

застолье шумное,

О бедах баллады

и бурная музыка,

Менестрелей магия,

могучие песни,

Чудно сплетенные,

отлучали души

2060

От предчувствий черных;

;

с почетом гостю

Постлали ложе,

как во мгле безмолвной

Смех и свет,

и голоса звонкие

Сном сменились.

Стылый и хрупкий,

Серпом серебряным

склонился Месяц

2065

Над потоком тусклым,

что катился бессонно,

Над ночным Нарогом,

номской рекою,

Под глухое уханье

охотников-филинов

В вершинах вышних

вековечного леса.

Так судьба судила,

что под сводом Фуилина

2070

Рок грозный

до поры угнездился

Турина статного.

Там трудился и бился он

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

121

С народом Фуилина

из дружбы к Флиндингу;

;

Знание забытое

узнал среди них,

Ибо свет сиял еще

в той стране осажденной.

, 2075

Народ номов

осеняла мудрость:

Хранили они в памяти

Хребты Запада

И лики Богов, –

славы исполнены

Превыше и паче

племен сумрака

Или смертных, веселья

старины не ведавших.

2080

Так Фуилин и Флиндинг

гостя с лаской приветили,

Под кровом укрыв своим;

а красное лето

Уступило осени;

ураганы с запада

Листву посрывали

с ветвей натужных,

;

Лес устлали

поблекшим золотом,

2085

В буром багрянце

погребли подножия.

;

Шорох и шелест

в обширных нефах

Ропща, реяли.

Ло! Серебряный Ялик,

! ,

Месяц мерцающий

с мачтой хрупкой

Пламенем полнился,

что пылающий горн:

2090

Тепло летнее

залито в трюмы,

Ванты свиты

из света огнистого;

Воспрял он, рдея

над кромкой Вечера,

122

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Близ призрачных пристаней

у пределов мира.

Так мчались месяцы,

много гость бродил

2095

По лесу с Флиндингом;

ждала судьба,

До поры в дреме;

он радости алкал,

Взыскивал знаний

заветных, в дружбе

С номами знатными

в Нарготронде.

Той страны секреты

скоро постиг он,

2100

Вдаль забредал

дорогами чащи

Зимой невозбранно,

закален непогодой,

Пусть снег, или слякоть,

или струи дождя

С серых, бессолнечных,

суровых небес

Знобкой завесой

на землю спадали.

2105

Но вот исторглись потоки,

тусклые воды

Мчались в мощи:

то мутный Нарог

, ,

Плавником полнясь,

пеной вскипал,

Бушевал бешено.

;

Бледно мерцая,

Вечер отверзся

в завесе льдистой –

2110

Сводом хрустальным

над вечным безмолвием

Безветреных высей,

над деревами, застывшими

Как мерзлый морок

в мерцании звезд.

Без нужды дерзко

днем ли, ночью

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

123

Привечал гость опасности,

правого мщенья

2115

Искал неусыпно

сынам Ангбанда;

;

Но зима злобствовала;

занесло тропы,

Бураны буйные

бичевали скалы,

Холмы хмурые

хлестали и мучили

И кручи кручинные.

Под кровом все чаще

2120

С народом Нарога

ныне гость сиживал:

В ремеслах ручной

работы навыкнул,

Перенял песни,

преуспел в музыке,

Премудрость поэзии

прибавил к сноровке

Следопыта испытанного;

;

предания дивные

2125

Сказители златоустные

рассказали Турину

В тех палатах подземных;

порою други

К очагу и в чертоги

величавого короля

Приходили на праздник,

на пир и на игрища,

Ибо Финдуилас дивная

убеждала отца

2130

К застолью звать их,

по заслугам чествуя.

Почтил просьбу

правитель нехотя,

К состраданью не склонен,

–

суров душою;

Глубоки думы,

долог гнев его;

;

Жег ему сердце

свирепым жаром

2135

Огнь ненависти

к отродьям ада

124

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

(Сын его, скор на ногу,

( ,

смерть от них принял –

Халмир-ловчий,

на оленя охотник).

Вскоре восчувствовал

владыка суровый

Сродство сердечное

с сыном Хурина,

2140

Что безучастен, безмолвен,

блуждал, как во сне,

Черной кручиной

и печалью мучим,

Лишь о мести мысля.

Так в милость вскоре

Вошел он к владыке,

воссел с ним рядом

Средь дружины доверенной.

Деяньями многими,

2145

Смелыми вылазками

на Север и Запад

Славу стяжал

средь смелых лучников

И бойцов отборных;

;

в битвах далеких,

Затаясь в засаде

для внезапного натиска,

Чтоб взвились злоязыкие

змеи летучие

2150

С острием отравленным

в окрестных долинах,

Делал он, что должно,

хоть досадовал втайне.

Милей были меч ему

и могучий щит,

Издавна длань его

изголодалась по рукояти,

Но не дерзала взяться

за заостренное лезвие

2155

После смерти Белега.

Любовь снискал он,

Сам того не чая.

Расточали хвалы ему.

Коли сказанья сказывали

о седой древности,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

125

О мятежном мужестве,

о минувших победах,

О печали памятной,

полузабытой славе,

2160

Говорили гостю,

грусть гоня, спеть им

О деяньях в Дориате,

в дремучих лесах

У берегов безгласных,

в бессветном тумане,

Где Эсгалдуин,

эльфийский поток,

Чрез бездонные омуты,

безмолвьем одетые,

2165

По крутым перекатам,

по корням спутанным,

Струится стремительно

мимо сумрачных врат

Тысячи Пещер.

Так припомнились вновь ему

Тропы тайные

в тенистой чаще,

Где Белег-лучник

направлял отрока

2170

По долинам, и склонам,

и болотистым пустошам

Под кронами зачарованными.

;

Дрогнул голос,

Смолк сказ его.

Скорби Турина

Сострадая, дивилась

дева прекрасная,

Финдуилас хрупкая,

кою Файливрин, –

2175

На зеркальных заводях

озерного Иврина

Блик переливчатый –

с любовью эльфы

Нарекли наново.

Она ночами бессонными

И днем все думала,

что за давнее горе,

126

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

В сердце сокрытое,

сокрушает жизнь его;

;

2180

Ведь о судьбе страха

и смерти, постигшей

Белега-лучника,

безмолвствовал Турин,

И не сронил ни слова,

сколь не допытывай,

Флиндинг преданный

об их пути и деяниях

В глуши гиблой.

Гасла любовь ее

2185

К лику и облику,

искалеченным мукой,

К спине согбенной

и сломленной мощи,

К смеху смолкшему

и скорбному взгляду

Флиндинга преданного,

хоть полнили душу

Сострадание слезное

и сердечная дружба.

2190

Состарен до срока,

сединой тронут,

Мудр был он и мягок, –

и мысль и совет его,

Прозорливость и зоркость, –

не запальчив в гневе,

Не дерзостен в доблести,

но коли должно сражаться,

Не бежал битвы,

хоть былой страх

2195

Омрачал сердце.

;

Чуждался он ненависти,

Но улыбался нечасто;

в очах его свет

Загорался порою,

и в строгом лице его

При виде Финдуилас:

как по траве скользит она

Легкой поступью,

или бледно мерцает

2200

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

127

Серебряным отсверком

в сумеречном зале.

. *

Обратилось к Турину

смятенное сердце

Вопреки воле

и велениям разума;

В снах стремилась к нему она,

дабы скорбь черную

Облегчить любовью,

чтобы лучился смех

2205

В глазах засиявших,

и назвал он пылко

Ее имя эльфийское,

и в извечной весне они

Шли бы с легким сердцем

по лугам зачарованным,

Рука об руку,

по радостным пажитям

Страны, осиянной

не светом Земли,

2210

Не луной и не солнцем,

по лабиринтам троп,

К пределу пробуждения,

к пропасти черной.

Скорбью страждущее

сердце израненное

Турина статного

обратилось к деве.

Потаенные помыслы,

в потрясении чувства

2215

Отчасти угаданные,

, - ,

он в час сумрачный

Ночных бдений,

бродя устало

По тесным тропам

тяжких раздумий,

Отпирал в одиночестве,

и, обету верен,

Замыкал на запор вновь,

заботу прятал

2220

Здесь заканчивается машинописный текст «В»; оставшаяся часть написана от руки. См.

«Примечание о текстах», стр. 81.

128

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

В беспробудной дреме,

в беспамятстве сонном,

Куда ни войны вечные

не вторгаются эхом

Из миров яви,

ни мука, ни цвет,

Ни пламя, ни преданность,

ни пена морская, –

В страну, где свет

не сиял вовеки.

2225

«О! душа недужная!

‘О! ,

О! длань нечестивая!

О! ,

О! изгой, что зло

О!

не загладил доселе,

e ,

Иль ты, вероломец,

, - ,

вину новую

Прибавишь к бремени;

;

брата по оружию,

Флиндинга го-Фуилина

лукаво предашь ты, –

2230

Кто берег безумца

в бессчетных опасностях,

К водам врачующим

привел скитальца,

Через многие мили –

в мирные земли,

Где родился и рос он,

где обрел любовь?

О! рука запятнанная,

! e

не рушь мечту его!»

2235

Так любовь, веригами

верности скована,

Облеклась в хладное

слово учтивости,

;

Но томился он мыслью

о милой деве,

В речах ее чутких

черпал отраду,

Ликом прелестным

любовался украдкой, –

2240

Но глаза зоркие

замечали сокрытое:

–

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

129

В лике Файливрин

блики бегучие, –

Так солнце стремительно

скользит сквозь тучи

Над полями поблекшими, –

потухали, вспыхнув,

При встрече с Турином;

;

трепетные улыбки;

2245

Его взгляды пылкие

под прикрытием сумрака,

Его вздохи втайне –

–

все видел и слышал

Флиндинг верный:

воротился домой он,

Но любви лишили его

лживые годы.

Наблюдал он немо,

изныв душою,

2250

Вражда и жалость

жалили сердце,

Смущено, обессилено

, ,

в сетях рока.

Тогда Финдуилас,

исхудавшая, бледная,

Меж бывшей любовью,

избытой ныне,

И новой, отвергнутой,

ночами рыдала;

;

2255

Удивлялись все, глядя,

как бледны пальцы

На струнах арфы,

как кудрей злато

В беспорядке рассыпано

по хрупким плечам,

Как в очах отражаются

огнем горячечным

Потаенные помыслы

в пучинах безмолвия.

2260

В ту пору предчувствия

полнили души,

Но мрак рассеивался

радостным смехом.

130

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

В песне и молчании,

в пурге и метели

Зима минула,

;

и в мир вернулся

Наново год,

незапятнанно-юный,

2265

Зелен был лист,

лучи золотились,

Оделись в цвет долы,

хоть в душах померкших

Весна не воспряла,

хоть надвинулись ближе

Пагуба, и опасность,

и поступь рока

Отозвалась в залах.

Разнесся слух

2270

О железных полчищах;

приближались рати;

;

Воинства орков

к востоку от Нарога,

Разоряя окраины,

рыскали хищно.

Мощь Моргота

смяла засады;

Не в силах сдержать ее,

;

сдавали лучники

2275

Склон за склоном,

пусть стрелы отравленные

Здесь тексты «А» и «В» обрываются; думаю, можно утверждать со всей определенностью, что ничего больше из поэмы написано не было.

ПРИМЕЧАНИЯ

1409 [ Тенгветиль ] «В», [ Тайнгветиль ] «А». В предыдущих

случаях – наоборот; см. строки 431, 636.

1417–1418 Эти строки в «В» взяты в скобки, а строка 1418 вычеркнута целиком; на полях стоит знак удаления, но под вопросом.

1448 [ Нирнайт Унот ] «А», и в печатном тексте «В»; карандашом в

«В» исправлено на [ Нирнайт Орнот ]. Ранее в поэме (строки 13, 218) использовались формы i [ Нинин Удатриол ], в «В» исправле-

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

131

но на i [ Нинин Унотрадин ] (также [ Нирнайтос Унотрадин ] в строке 13). Ср. строку 1543.

1469 [ Улмо ] «А», и в печатном тексте «В»; в «В» вычеркнуто карандашом и заменено на [ Ильмир ], но и это имя зачеркнуто. Я оставляю вариант ; см. прим. к строке 1529.

1525 [ Турин Талион ] «А», и в печатном тексте «В» (не [ Турин Талиодрин ], см. прим. к строке 1324).

1529 [ Ильмир ]: так уже в «А», и в печатном тексте «В»; так же и в строках

1534, 1553, 1572, 1585 См. прим. к строке 1469.

1537 В «В» эта строка целиком вычеркнута карандашом.

1542–1543 Эти строки в «В» карандашом взяты в скобки, а на полях приписано:

«Не так». Хотя [ Унот ] здесь не было исправлено, я использую вариант

[ Орнот ] (см. прим. к строке 1448).

1558 - [ морские птицы кличут торжественным

онмищем ]: ср. сказание «Пришествие эльфов и возведение Кора», . 124.

1673–1676 Ср. строки 1036–1039.

1696–1697 Ср. строки 1283–1284.

1710–1711 Строка 1710 полностью и 1711 частично вычеркнуты в «В», где благодаря добавлениям на полях строка 1711 прочитывается как:

[ ] [ основанный Фелагундом, ]

[ бежавшим на юг ].

Кроме того, на полях приписано: « до Нирнайт Унот». В строке 1711 в «А» значится [ нашел ] вместо [ основал ], но поскольку текст записывался

в спешке, возможно, эта подробность значения не имеет.

1713–1720 Эти строки в «В» взяты в скобки, как нуждающиеся в переработке, и на полях вписаны еще две строки – их предполагалось вставить после 1715: что так и не вернулись домой,

в свои былые чертоги,

с тех пор, как битва слез

. состоялась и была проиграна.

Я не стал включать в текст эти строки (написанные, по всей видимости, в то

же самое время, как и прочие комментарии на полях к этому фрагменту), принимая во внимание сложность «исторического контекста» на тот момент; см.

комментарии, стр. 84–85.

Напротив этого фрагмента на полях приписано:

но Нарготронд был основан Фелагундом, сыном Финрода (его братьями были

Ангрод Эгнор & Ородрет). Куруфин и Келегорм жили в Нарготронде.

1719 [ Крантор ] «А», [ Крантир ] в печатном тексте «В».

1724 [ Финдуилас ]: [ Файливрин ] «А», и в печатном тексте «В»; вписано карандашом на полях «В»; а также в строке 1938. См. строки

2130, 2175, 2199.

132

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

1938 [ Финдуилас ]: как в строке 1724.

1945 Слово [ юнец, юноша ] вычеркнуто в «В», и напротив вписано: [ Флиндинг ], но получившийся в результате вариант:

[ Флиндинг Фуилина ] (с аллитерацией во второй краткой строке) вряд ли входил в замысел автора. Впоследствии на полях было вписано еще одно слово, не

поддающееся прочтению.

1974–1975 На полях «В» вписано: «Не так».

1975 [ Финвег ] «А», и в печатном тексте «В»; в «В» на поздней стадии исправлено на [ Фингон ]. Я оставляю вариант , поскольку именно это

имя все еще используется в «Сильмариллионе» 1930 г.

1993–1998 В «А» и в печатном тексте «В» эти строки приводились в ином порядке:

Из четырех родов,

что следовали за королем,

самые благородные по имени,

знаменитые доблестью,

владыки сторожевых башен,

блюстители нагорий,

из детей Фуилина

выбирались в первую очередь,

и хранители моста,

мерцающей дуги,

переброшенной через бурлящую

пену Ингвиля.

2027 [ Глингол ] «А», и в печатном тексте «В»; в «В» на поздней стадии исправлено на [ Глингал ]. Я оставляю вариант : эта форма использует-80

ся в «Утраченных сказаниях» и все еще – в «Сильмариллионе» 1930 г.; в опуб-81

ликованном «Сильмариллионе» – имя златого древа Гондолина.

2028 [ Бансиль ] «А», и в печатном тексте «В»; в «В» на поздней стадии исправлено на [ Бельтиль ]. Я оставляю вариант по той же причине, что и в строке 2027.

2030 u [ там высок и зелен холм Туна ] «А», и в

печатном тексте «В»; в «В» карандашом исправлено на приведенный здесь вариант; [ был ] 2031 не исправлено на [ были ], но что подразумевались

[ вершины холмов ] во мн.ч., видно из текста «С», см. стр. 82.

2130 Я даю здесь вариант [ Финдуилас ], хотя в «В» имя [ Файливрин ] в этом месте не было исправлено, как в строках 1724, 1938. См. прим. к

строкам 2175, 2199.

2164 [ Эсгадуин ] «А», и в печатном тексте «В»; исправлено карандашом

на [ Эсгалдуин ] «В».

2175 [ хрупкая Финдуилас, которую Файливрин ] в

печатном тексте «В»; на момент написания в «А» было исправ-

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

133

лено на o [ Финдориэль ] (т.е. o &с . [ хрупкая

Финдориэль, которую Файливрин, и т.д. ]).

2199 [ Финдуилас ] «А» и «В»; [ Файливрин ] вписано на полях

«А». В последующих случаях ( 2242, 2253) имена и в «А», и в «В»

таковы же, как в опубликованном тексте.

Примечание о текстах раздела «Файливрин»

Машинописный текст «В» заканчивается на строке 2201; далее аккуратно

дописаны еще 75 строк. Эта последняя часть добавлена на бумаге хорошего ка-чества, которую мой отец использовал на протяжении многих лет для любых

записей (университетские лекции, «Сильмариллион», «Властелин Колец» и т.д.) чернилами или карандашом (т.е. когда не печатал на машинке); немелованную

бумагу, – оставшиеся неиспользованными листы из тех пачек, что выдавались

студентам на экзаменах, – ему поставляли Экзаменационные школы Оксфордского университета. Переход на другую бумагу, однако, отнюдь не свидетельствует о переезде из Лидса в Оксфорд (ср. стр. 3), поскольку мой отец бывал в

Оксфорде в качестве внешнего экзаменатора в 1924 и 1925 гг.; но наводит на

мысль о том, что окончание работы над «Песнью» (до того, как было начато

«Лэ») приходится на конец 1924 г. или на начало 1925 г. Заключительная часть

«А» тоже записана на этой бумаге.

Здесь необходимо рассмотреть еще один короткий, аккуратно переписанный текст, содержащий строки с 2005 до 2225, который я стану называть «С».

Текстологические подробности наглядно свидетельствуют, что «С» следует за

«В» – причем, как мне кажется, эти два текста разделяет не слишком большой

временной промежуток. Часть исправлений, вошедших в «В», были внесены

также и в «С». Здесь я привожу список наиболее значимых отличий «С» от «В»

(мелкие изменения в пунктуации и соединении предложений не учитываются).

Текст «С» озаглавлен «Турин в доме Фуилина и его сына Флиндинга». Не

вполне понятно, не должна ли была так называться четвертая часть поэмы; но

это маловероятно, если за третьей частью по-прежнему сохранялось заглавие

«Файливрин».

2005 [ Теперь забота уменьшилась в сердечной

любви ] « ».

2020 [ зенит ] ] [ лето ] исправление, внесенное в «С».

2027–2028 [ Глингол ] > [ Глингал ] и [ Бансиль ] > [ Бель-82

тиль ] исправлено карандашом в «С», как и в «В».

2029 Изначально в «В» и «С» значилось: [ как магический лунный свет из его белых, как мотыльки, цветов ]; в «С»

это было исправлено иначе: [ как жемчужные

мотыльки в освещенных луной цветах ].

2030–2032 «С» в исходном варианте в точности совпадает с текстом «В» после

внесения исправлений ( [ были ] вместо [ был ] 2031); затем эти строки

были вычеркнуты, а вместо них подставлены следующие:

134

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

там высокий и зеленый,

этот холм у моря

u ,

был увенчан Туном,

взбирающимся вверх и изгибающимся

высокими белыми стенами,

где башня Инга

2036–2053 опущены в «С» (и [ Там ] заменено на [ Оттуда ] 2054).

2069 После [ охотящиеся совы ] в «С» следуют строки, состоящие из

отточий, обозначающих пропуск в тексте, и поэма возобновляется начиная со

строки 2081.

2083 [ угасло, сменившись осенью ] ] [ уга-сало, сменяясь зимой ] – карандашное исправление в «С».

2090 [ словно в золоченом горне ] ] [ словно

горн золотой ].

2114–2116 опущены в «С».

2123–2128 В «С» опущены строки 2124, 2125 –2127, и говорится:

и в искусном мастерстве

песен и музыки

к его мудрому знанию леса

и владению оружием.

К очагу и в чертоги

надменного короля

2135–2138 В «С» опущены эти строки (относящиеся к сыну Ородрета Халмиру, убитому орками) и говорится:

его сочувствие неохотно,

его гнев долог.

Но родство духа

король очень скоро

2142 –2143 В «С» эти строки опущены, и говорится:

тоски и раскаяния.

Так честь была оказана

;

королем Турину:

в число его приближенных

2158 [ рассказывались ] ] [ люди рассказывали ].

2164 [ Эсгалдуин ] В «С» в рукописи; см. прим. к этой строке выше.

Комментарии к Части «Файливрин»

В этой чрезвычайно важной части поэмы сюжет претерпевает значитель-ные изменения со времен «Сказания о Турамбаре» (если промежуточная стадия и существовала, то никаких ее следов не осталось); одновременно история

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

135

изгнанников-нолдоли углублялась и расширялась в сравнении с ее трактовкой

в набросках к «Рассказу Гильфанона» – этот фактор усложняет представление

поэм, поскольку в процессе создания историческая данность то и дело менялась.

Самое примечательное в этом разделе поэмы – это описание Нарготронда: оно содержится только в «Песни» и нигде более. Во всех более поздних перера-ботках и переделках саги о Турине данная часть никак не затрагивалась, если не

считать развития взаимоотношений между Турином, Гвиндором и Финдуилас: эти материалы я привел в «Неоконченных преданиях», стр. 155–159. Здесь просматривается параллель с Гондолином, очень подробно описанном в сказании

«Падение Гондолина», но нигде более. Как я писал в предисловии к «Неоконченным преданиям» (стр. 5):

Таким образом, следует отметить, что единственным полным вариантом

истории о пребывании Туора в Гондолине, о его браке с Идрилью Келебрин-дал, о рождении Эарендиля, предательстве Маэглина, разорении города и

спасении беглецов – центрального сюжета Первой Эпохи, с точки зрения

отца, – так и осталось повествование, написанное им еще в юности.

И Гондолин, и Нарготронд были созданы лишь единожды, и уже не воссоздавались

заново. Они остались исполненными силы источниками и образами – возможно, тем более сильными именно потому, что никогда не были воссозданы, и никогда не были воссозданы, вероятно, потому, что обладают такой силой. И «Туору», и «Турину» предстояло облечься в письменную форму не только в составе сжатого «Сильмариллиона», но в виде пространных прозаических повествований; все

то, что отец успел воплотить из своего замысла, я привел в первых двух разделах

«Неоконченных преданий»; но хотя он взялся переделать Гондолин, до города он

так и не добрался: поднявшись по бесконечному ущелью Орфалх Эхор и пройдя

через длинную череду геральдических врат, автор замер вместе с Туором при виде

Гондолина посреди долины и так и не пересек Тумладен. Переработка «Турина»

продвинулась гораздо дальше, но и здесь тоже Нарготронд – могучее средоточие

поэтических образов – был обойден стороной.

Основание Нарготронда

Сперва я рассмотрю «исторический контекст», в центре которого стоит

сложный вопрос об основании Нарготронда. В «Сказании» ( . 81–82) Нарготронд не назван по имени и представлен Пещерами Родотлим; как и в поэме, предводителем этих номов был Ородрет, но на тот момент он стоял особняком

и еще не был связан узами родства с другими владыками. О происхождении

этой цитадели не говорится ничего, но, как мне кажется, со всей определенностью предполагалось, что возникла она (подобно Гондолину) после Битвы Бессчетных Слез, поскольку на самой ранней стадии легенд, как я отмечал в комментариях к «Сказанию Гильфанона» ( . 242):

всей наиболее поздней истории многолетней Осады Ангбанда, закончив-шейся Битвой Внезапного Пламени (Дагор Браголлах), перехода людей через

Горы в Белерианд и прихода их на службу к королям нолдор только предстояло появиться; несомненно, эти наброски производят впечатление, что

136

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

между приходом нолдоли из Кора и их страшным поражением [в Битве Бессчетных Слез] прошло короткое время.

В поэме эта мысль по-прежнему наглядно представлена в строках 1542–1544: тайные чертоги

Нарготронда, выстроенные номами,

которые от смерти и рабства, в страшных муках

Нирнайт Орнот, в небольшом числе,

спаслись невредимыми.

Напротив данного фрагмента мой отец приписал: «Не так»; этот комментарий

со всей очевидностью означает: «Нарготронд не был основан после Битвы Бессчетных Слез», как далее явствует из пометки автора к строкам 1710–1711: (в Нарготронд),

что Келегорм и Куруфин, искусные сыны

Феанора основали, когда они бежали на юг…

Напротив этих строк он написал: « до Нирнайт Унот». Тогда когда же Нар-готрод был основан? В «Очерке мифологии», явно более позднем, нежели поэма

(поскольку написан он был в качестве пояснения ее исторического контекста), уже в самой ранней его версии известно об Осаде Ангбанда и о том, как Моргот прорвал Осаду – пусть эти события описаны крайне скупо, без каких-ли-бо упоминаний о битве, положившей конец Осаде; там говорится, что в то

время «номы, илькорины и люди разогнаны кто куда… Келегорм и Куруфин

основывают королевство Нарготронд на берегах Нарога на юге северных земель». В «Очерке» (снова в самой ранней, неотредактированной версии) также утверждается, что Келегорм и Куруфин выслали войско из Нарготронда на

Битву Бессчетных Слез, что это войско воссоединилось с армией Майдроса и

Маглора, но «к основной битве они опоздали». «Они отброшены назад и оттеснены на юго-восток, где и жили долгое время, в Нарготронд не возвращаясь.

Там уцелевшими правил Ородрет».

Проблематично объяснить, как так вышло в раннем варианте истории, представленном в поэме (Нарготронд основан Келегормом и Куруфином после Битвы Бессчетных Слез), что Келегорма и Куруфина на момент прихода Турина там

нет, а королем является Ородрет. Почему Келегорм и Куруфин «живут ныне, скрываясь… в лесах Востока» вместе со своими пятью братьями (1713–1714)?

Единственное объяснение, которое я могу предложить, таково. Когда мой

отец писал строки 1542–1544, он считал, что Нарготронд был основан после

Битвы Бессчетных Слез (это утверждается со всей определенностью). Но когда

он писал строки 1710–1715:

(в Нарготронд),

что Келегорм и Куруфин, искусные сыны

1710

Феанора основали, когда они бежали на юг;

возвели оплот против Бауглировой ненависти,

те, что живут ныне, скрываясь в тайном союзе

с пятью остальными в лесах Востока,

жестокие и непоколебимые недруги Моргота

1715

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

137

уже существовал более поздний вариант истории. (Ничего из ряда вон выходя-щего в этом нет; в «Лэ о Лейтиан» историческая канва меняется от Песни к Песни.) Тем самым, фраза «когда они бежали на юг» относится к бегству Келегорма

и Куруфина из битвы, завершившей Осаду Ангбанда; «они живут ныне, скрываясь… в лесах Востока» относится к тому периоду после Битвы Бессчетных Слез, когда братья в Нарготронд не вернулись и «уцелевшими правил Ородрет», как

утверждается в «Очерке».* Согласно этой точке зрения, примечание моего отца

напротив строк 1710–1711 (« до Нирнайт Унот») является ошибочным – он решил, что эти строки относятся к старому варианту истории (как, со всей очевидностью, строки 1542–1544), в то время как, на самом-то деле, они относятся к

более поздней версии. Такое объяснение может показаться притянутым за уши, но на самом-то деле не настолько, как заведомо верные решения иных загадок в

истории «Сильмариллиона», и другого выхода из этого затруднительного положения я не вижу. – Две дополнительные строки, следующие за 1715: что домой так и не возвратились в свои древние чертоги, с тех пор, как битва слез состоялась и была проиграна

относятся, как мне кажется, к Келегорму и Куруфину, и подкрепляют отсылку

к более поздней версии сюжета (т.е. что после Битвы Бессчетных Слез они не

вернулись в Нарготронд).

Изменение в строках 1710–1711, в результате которого фрагмент стал выгля-деть как:

(в Нарготронд),

основанный Фелагундом, бежавшим на юг

и пометка на полях напротив строк 1713–1720: «но Нарготронд был основан

Фелагундом, сыном Финрода» и т.д., безусловно, отражают последующую стадию, – ту, что возникла вскоре после написания первой версии «Очерка».

Вплоть до этого момента существенные сдвиги в истории Нарготронда, со всей

определенностью, таковы:

(1) Ородрет правил родотлим в их пещерах, впервые заселенных после Битвы

Бессчетных Слез.

(2) Келегорм и Куруфин основали Нарготронд после Битвы Бессчетных Слез.

(3) Келегорм и Куруфин основали Нарготронд после прорыва Осады Ангбанда; они отправились с войском на Битву Бессчетных Слез и не возвратились, но остались на Востоке; Ородрет правил уцелевшими номами Нарготронда.

(4) Фелагунд сын Финрода и его братья Ангрод, Эгнор и Ородрет основали

Нарготронд после прорыва Осады Ангбанда; Келегорм и Куруфин там жили.

Еще одно свидетельство эволюции истории и генеалогии номских владык –

это упоминание Финвега, что позже в «В»-тексте был заменен на Фингона, который «пал в пламени мечей» в Битве Бессчетных Слез (1975). Финвег уже появ-лялся в самом начале поэмы (строка 29), но там это форма или написание имени

Ср. строки 1873–1874:

Или стражи поубавилось в лесах Нарога,

С тех пор, как Ородрет правил этой страной и народом?

138

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

Финвэ (Нолемэ), основателя рода; этот Финвег фигурирует в исходном варианте

«Очерка» как сын Финголфина.

Прежде Сыны Феанора все были поименованы только в «Сказании о Науглафринге» ( . 241); теперь же (1716 и далее) имена их обретают формы, за-крепившиеся надолго (в том числе это форма Крантир (переправленная из

Крантор в «В») и форма Дириэль, заменившая более ранний вариант Динитель

(? Дуритель). Появляются постоянные отличительные эпитеты: Маглор «быстрый», Крантир «темный», а «искусность» Куруфина, уже присутствующая в

«Сказании о Науглафринге», здесь распространяется и на Келегорма. Упоминается о том, что Майдрос держит меч в левой руке: со всей очевидностью, сюжет о том, как Моргот приказал повесить его на утесе за правую руку, а Финвег (> Фин гон) его спас, уже присутствует, так же, как и в «Очерке». Муки и

увечье Майдроса упоминались в набросках к «Рассказу Гильфанона» ( . 238, 240), но в подробностях не описывались.

Теперь обратимся к основному повествованию поэмы. В поэме, в отличие от

«Сказания», упоминается о том, что сталось с мечом Белега: Флиндинг прячет

его в дупле дерева (1342), и более он в повествовании не фигурирует. Если бы

поэма продвинулась дальше, Турин получил бы свой черный меч в Нарготронде в дар от Ородрета, как оно и происходит в «Сказании» ( . 83). В «Сказании»

говорится, что Турин «не носил меча после убийства Белега и довольствовался

тяжелой палицей»; в поэме этот же мотив появляется вновь, и смысл его вполне

ясен (2155–2156):

не смела [ рука ] клинок, с тех пор, как погиб Белег, извлекать из ножен или держать.

Здесь возникает эпизод с погребением Белега; рядом с погибшим кладут его могучий лук (1399 и далее); поцелуй Турина восходит к «Сказанию»; то, что горе о

смерти Белега (третья из скорбей Турина, как говорится в поэме, 1421) навсегда

запечатлелось в его лице, стало неотъемлемой составляющей легенды.

География

О том, как Флиндинг и Турин шли от места гибели Белега до Нарготронда, в «Сказании» ( . 80–81) говорится очень немного: благодаря светильнику

Флиндинга, «шли они ночью, таясь днем. И сокрылись они в холмах, и орки не

сыскали их». Напротив, в поэме путь их описан весьма пространно и содержит

несколько примечательных подробностей; более того, в этом описании ничто

не противоречит самой ранней карте «Сильмариллиона» (она будет приведена в

следующем томе), которая восходит к тому же периоду и, возможно, изначально создавалась применительно к поэме. В полночь странники минуют Курган

Павших, что грозно высится под луной «в самом дальнем конце / пыльных пространств Дор-на-Фауглит» (1439–1440); этот элемент в истории Турина больше

не возникнет. Единственное предшествующее упоминание громадного погре-бального кургана содержится в набросках к «Рассказу Гильфанона», где он назван Холмом Смерти и возведен Сынами Феанора ( . 241). В поэме говорится,

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

139

что при словах Флиндинга о Холме, Турин, невзирая на свою глубокую отре-шенность, «простер руку / к Тангородриму» и трижды проклял Моргота – как

Феанор в свой предсмертный час после Битвы-под-Звездами («Сильмариллион», стр. 107); первое проклятие, вне всякого сомнения, предвосхищает собою

второе. Здесь же впервые говорится о неприкосновенности кургана (1450–1452).

Далее Турин и Флиндинг переправились через Сирион неподалеку от его

истока в Тенистых горах, где реку возможно перейти вброд (1457 и далее); это

первая отсылка на Исток Сириона. Описан великий путь Сириона к Морю, с

упоминанием о его прохождении под землей (1467; ср. . 195, 217) и через земли, «возлюбленные Ильмиром» (Улмо). Далее путники оказываются в области

Нан Дунгортин, которая упоминалась в «Сказании о Тинувиэли» (см. . 35, 62–63): Хуан нашел Берена и Тинувиэль после их бегства из Ангбанда в «той северной части Артанора, что после названа была Нан Думгортин, земля темных

идолов», «даже тогда то был зловещий край, темный и мрачный, и ужас таился

под сенью его угрюмых деревьев». Мой отец долго сомневался, куда именно поместить эту область: в словаре номского языка она располагалась к востоку от

Артанора ( . 62), в «Сказании о Тинувиэли» – «в северной части Артанора», а

здесь она находится к западу от Сириона, в долине на южных склонах Тенистых

гор. На самой ранней карте к «Сильмариллиону» область Нан Дунгортин так же

сперва находилась западнее Сириона (к западу от Острова Волколаков), а потом

снова была возвращена в регион к северу от Дориата, где и осталась.

Говорится, что, когда Турин и Флиндинг выбрались из долины Нан Дунгортин, они «увидели на юге склоны Хитлума / более теплые и дружелюбные»

(1496–1497). На первый взгляд, это трудно понять, но я думаю, что подразумевается следующее: на тот момент путники действительно находились «на склонах Хитлума» (то есть ниже южных утесов Тенистых гор, ограждающих Хитлум), но, глядя на юг (строго говоря, на юго-запад), видели вдали, в предгорьях, в направлении Иврина, более приветные области. Здесь впервые появляется

Иврин, исток Нарога, и изображен он очень наглядно. Строка (1537), в которой

расшифровывается значение названия Нарог (‘поток на языке номов), была вычеркнута, но (как мне кажется) потому, что мой отец счел ее неуместной, а не

потому, что отказался от такой этимологии. В этой связи стоит отметить, что в

списке древнеанглийских соответствий эльфийским названиям, составленном

несколько лет спустя после того, как была написана данная поэма, и соотнесен-ном с переводами Эльфвине эльфийских текстов на его родной язык, встречаются Нарог: y и Нарготронд: y . y – древнеанглийское на-87

звание марта («шумный месяц ветра»; ср. квенийское название сулимэ[ e ]

и синдарское название гваэрон [ ]); родственными словами являются

(современное английское ‘громкий ), y ‘звук , y ‘издавать звук .

Здесь, бесспорно, имеет место значение ‘тот, что громок ; то же, что стоит за

названием английской речки Лидбрук[ ].

Следуя по течению Нарога к югу от Иврина, путники:

добрались до ущелья, где река Гинглит поворачивает,

вся ликующая и златая, поприветствовать Нарог.

Там ее более плавный поток вливается в его буйство,

140

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

и струятся они вместе по хранимой равнине

к Охотничьим холмам, что, высокие, к югу

вознесли свои скалы, одетые в зелень. (1736–1741)

Чуть раньше Флиндинг уже описывал Турину, как Нарог, минуя Нарготронд,

«оттуда огибал, ярясь, холмы Охотников, дом Берена и Дориатской плясуньи»

(1544–1546). В этих стихах впервые появляются река Гинглит, Хранимая равнина и холмы Охотников (все они изображены на самой ранней карте), хотя

сами холмы, пусть и не названные, описаны в «Сказании» ( . 96). На карте Нарготронд изображен близ северной оконечности холмов Охотников, которые

протянулись далеко на юг, к побережью Моря, и обрываются западнее устьев

Сириона. Холмы эти описываются по-разному. В «Сказании» они «высоки и

поросли деревьями»; в поэме «взнесли свои скалы, одетые зеленью»; в «Сильмариллионе» (стр. 122), где они названы Таур-эн-Фарот или Высокий Фарот, это

«обширные лесистые нагорья»; в «Нарн» (стр. 116) Высокий Фарот – «бурый и

нагой». В поэме их также называют Охотничье нагорье (1816), нагорье Охотников (1992), где слово , по всей вероятности, используется в устаревшем значении ‘лес, лесистые нагорья . Судя по отцовскому неоконченному акварельно-му изображению Врат Нарготронда, созданному, по всей вероятности, в 1928 г.

(см. «Рисунки Дж. Р. Р. Толкина», №33), он представлял эти холмы как громадные скалистые высоты, воздвигшиеся над нижними склонами, заросшими густым лесом. В строке 1746 Стражи Нарога озирают окрестности с «опоясанных

деревьями башен на высоких гребнях холмов»; эти сторожевые башни находились в северной части холмов Охотников и смотрели на север (1743–1745); потому, возможно, не случайно на самой ранней карте северная оконечность

холмов (и только) изображена как поросшая густым лесом.

По мере того, как Турин и Флиндинг шли на юг вниз по западному берегу

Нарога, река «стремительно неслась через подножия холмов» (1770), и поля и

сады, через которые пролегал путь:

все время сужаясь

между стеной и водой, наконец вовсе умалились

до цветущих берегов вдоль границ дороги. (1812–1814)

На карте также показано, как Нарог течет все ближе к северо-восточному краю

холмов Охотников. Здесь путники переправились через пенный Ингвиль, сбе-88

гающий с холмов, по узкому мостику; эта речка появляется впервые (ср. «Силь-89

мариллион», стр. 122: «недлинный пенистый поток Рингвиль обрушивался в

Нарог с отвесной стены Высокого Фарота»), а мост через него нигде более не

упоминается.

Земля Умерших, что Живы (то есть Берена и Лутиэн по их возвращении) теперь помещена в холмах Охотников (1545–1546), где изначально находилась

и на карте. Эту область переносили с места на место еще чаще, чем даже Нан

Дунгортин. В «Сказании о Науглафринге» она находилась в Хисиломэ (но в

рукописи содержалась пометка о том, что ее должно перенести в «Дориат за

Сирионом», . 249); в «Сказании о Тинувиэли» Берен и Тинувиэль «стали могучими фэйри в краях к северу от Сириона» ( . 41). Из холмов Охотников данную

область впоследствии перемещали еще несколько раз.

ПЕСНЬ О ДЕТЯХ ХУРИНА

141

Прежде чем покинуть Нарог, здесь мы впервые в повествовательном тексте

встречаем название Нан-Татрин (1548): в «Утраченных сказаниях» этот край

неизменно называли Тасаринан на языке эльдарисса (но Нантатрин встречается в словаре номского языка, . 267, статья «Сирион», и «Дор-татрин» в «Списке имен» к «Падению Гондолина», . 345).

Гораздо подробнее, нежели в любой другой более поздней версии, в поэме рассказывается о пребывании Турина и его спутника у Иврина; здесь раскрывается

многое из того, что стоит за соответствующим фрагментом в «Сильмариллионе»

(стр. 253). В «Сильмариллионе» Турин испил воды Иврина и наконец смог запла-кать, и безумие его оставило; тогда он сложил песнь о Белеге («Лаэр Ку Белег»,

«Песнь о Могучем Луке»), «запел ее во весь голос, не задумываясь об опасности», а затем спросил у Гвиндора, кто тот такой. В «Песни» присутствуют все эти элементы сюжета, порою представленные в ином порядке. Флиндинг рассказывает

Турину о течениях Нарога и Сириона и о защите Улмо, и Турин ощущает, что

к нему отчасти возвращается надежда (1586–1587); они спешат вниз, к озеру, и

пьют из него (1599–1600); и «от сетей страдания разум его освободился» (1602).

С приходом ночи, когда они расположились у костра подле заводей Иврина, Турин спросил Флиндинга о его имени и судьбе, и ответ Флиндинга наконец-то

позволил Т ури ну выплакаться. Флиндинг уснул, но ближе к утру проснулся и

услышал, как Ту рин поет погребальную песнь о Белеге у кромки озера (здесь

песнь называется «Дружба Лучника»). Затем и сам Турин засыпает и во сне

возвращается к тому страшному месту на окраине Таур-на-Фуин, где он убил

Белега, ищет его могилу и сожженные молнией деревья и слышит вдали голос

Белега, который велит ему не искать более, но утешиться в храбрости.

Тогда он пробудился в изумлении; разум его исцелился,

храбрость его утешила, и он вслух позвал

Флиндинга го-Фуилина, поднимаясь на ноги. (1699–1701)

Этот эпизод в «Песни» отличается жесткой, четкой структурой и яркими, запо-минающимися образами. Как я писал во введении к «Неоконченным преданиям», остается только жалеть, что в более позднем Сказании о Туоре мой отец не

продвинулся дальше того момента, когда Туор и Воронвэ приходят к последним

вратам и Туор видит оттуда Гондолин посреди равнины. Не менее жаль, что

отец так и не пересказал, в более поздних прозаических изложениях, историю

о пребывании Турина и Гвиндора у Озера Иврина. Соответствующий фрагмент

в «Сильмариллионе» заменой послужить не может; и лишь из этой поэмы мы

можем вполне понять всю глубину горя Турина, убившего друга.

Описанные в поэме скрытность и осторожность защитников Нарготронда

восходят к «Сказанию» ( . 81). В «Сказании»:

соглядатаи же и стражи родотлим … предупредили об их приближении, и

все, кто был за пределами своих жилищ, уходили с их пути. Затем родотлим

затворили двери в надежде, что чужаки не найдут их пещер…

Когда Флиндинг и Турин подошли ко входам в пещеры,

142

ПЕСНИ БЕЛЕРИАНДА

родотлим … сделали вылазку и, захватив их в плен, увлекли в свои каменные

чертоги и привели к своему вождю, Ородрету.

Все это вошло в поэму и обогатилось большим количеством новых подробностей; добавился эпизод, в котором Турин споткнулся о корень, и в результате

пущенная в него стрела пролетела мимо; а Флиндинг с упреком прикрикнул

на незримых лучников, после чего на них с Турином больше не нападали. Возможно, в поэме не настолько самоочевидно, как в «Сказании», что возделанные

угодья и сады Нарготронда были покинуты, чтобы путники не нашли входа в

пещеры, тем более, что «тропа ровная, проходящими ногами / была широко

утрамбована» (1808–1809) – хотя говорится, что в парадном зале Нарготронда

их ждала огромная толпа (1856). Более того, в «Сказании» на них не нападали.

Из пересказа сюжета в поэме не вполне понятно: если для таящихся в лесу лучников оклика Флиндинга оказалось достаточно, чтобы они более не стреляли, почему они не вышли в этот самый момент и не отвели чужаков в пещеры как

пленников? Как мне кажется, этот новый элемент – стрела, выпущенная из-за

деревьев, – не вполне встроился в прежний рассказ о том, как родотлим боязли-во попрятались в надежде, что Турин с Флиндингом не найдут входа. Но фрагмент с описанием «угодьев» Нарготронда сам по себе представляет большой интерес, поскольку сведения о земледелии у народов Средиземья в Древние Дни