История Средиземья

сторониться меня, Приносящего Дары, твоей единственной надежды! Выходи и

узри! Я принес тебе залог грядущего изобилия». Но Унголиантэ не ответила,

забившись глубже в скальную расщелину. Тогда Мелькор взъярился, ибо он

спешил, рассчитав время до мига. «Выходи!» - вскричал он. «Ты нужна мне, и я

не потерплю отказа. Или ты будешь служить мне, или я похороню тебя здесь

под черной скалой и ты обратишься в ничто». Тогда внезапно поднял он руку с

двумя сияющими камнями. Зелеными были они и в этом бессветном месте

отражали ужасный свет его глаз, будто голодный хищник пришел сюда в

поисках добычи. Так опытный Вор соблазнял новичка.

§ 56 Медленно выползла Унголиантэ; но когда она подобралась ближе,

Мелькор убрал приманку. «Нет, нет», - молвил он. «Я принес тебе эти

эльфийские сласти не из любви или жалости; а лишь для того, чтобы напитать

тебя силой, когда ты согласишься выполнить мое повеление». «Что за

повеление, Господин?» - спросила она, пожирая самоцветы глазами.

§ 56с И там, в густых тенях, сквозь которые не может проникнуть даже взор

Манвэ из его высочайших чертогов, Мелькор посвятил Унголиантэ в замысел

своей мести. Но когда Унголиантэ узнала его, она стала разрываться между

великим вожделением и великим страхом. Не дерзала она бросить вызов

опасностям Амана или силе его ужасных Владык без большой награды; ибо

боялась глаз Манвэ и Варды даже более, чем гнева Мелькора. Поэтому Мелькор

сказал ей: «Сделай, как я велю, и если ты не утолишь свой глад, когда мы

встретимся вновь, клянусь, я дам тебе все, что ты пожелаешь. Да, обеими

руками!» Легко он дал эту клятву (как и всегда), мало помышляя о ее

исполнении, и смеялся в сердце своем; ибо если выполнит она его замысел, то,

как он думал, не будет ему нужды ублажать ее или кого другого в Арде,

великого или малого.

§ 56 «Идем же!» - сказал он. «Вот задаток!» И он отдал ей самоцветы, не

только первые два, но и много других, что украл в Валиноре. Тогда Унголиантэ

вновь начала быстро расти и набирать силу. Она окутала себя покровом тьмы:

бессветия, в котором, казалось, исчезает все и которое не может пронзить взор,

ибо оно есть пустота. Тогда медленно принялась она ткать свою паутину: вервь

за вервием, от одной расщелины до другой, от выступа до каменного пика, все

взбираясь вверх, ползя и цепляясь, пока не достигла наконец вершины

Хьярментира, самой высокой горы в этой земле, далеко к югу от великой

Таниквэтили. Здесь у Валар не было дозоров; ибо на запад от Пелори

простиралась пустынная сумеречная земля, которая на севере смыкалась с

высокими лесами Оромэ; а на востоке горы глядели кроме забытого Аватара

лишь на тусклые волны неизведанного Моря.

§ 57 И тогда темная Унголиантэ улеглась на вершине горы. Там она отдыхала

некоторое время и помутневшим от усталости взором глядела на мерцающие

звезды купола Варды и сияние Валмара вдали. Медленно глаза ее вновь

прояснились и загорелись, и вожделение ее все росло, пока не превозмогло

страх. И начала она тайком спускаться к Благословенному Королевству.

§ 57а А в темном ущелье все еще стоял Мелькор, терзаясь думами, разрываясь

меж злой надеждой и сомнением; и гадал об удаче своего замысла, пока

позволяло время, потом же повернул прочь и вышел на берег. Там проклял он

Море, сказав: «Слизь Ульмо! Я еще одолею тебя, высушу до липкого ила. Да,

вскоре Ульмо и Оссэ исчахнут, а Уйнэн будет корчиться как червь в грязи у

моих ног!» С этими словами покинул он Аватар, дабы исполнить задуманное.

§ 58 [см. ААм §§ 109-110] В ту пору настало время праздника, как хорошо было

ведомо Мелькору. В Амане времена года подчинялись воле Валар, и не было

там смертоносной зимы; а Валар любили облачаться в тела Детей Илуватара*, а

также есть, и пить, и собирать плоды Йаванны, разделяя богатство Земли, кою

создали под началом Эру. Потому Йаванна установила время цветения и

созревания всего растущего в Валиноре: первые ростки, цветение и время сева.

А после прихода Перворожденных Детей, эльдар, в это время устраивались

пиры, на коих собирались для веселия все жители Амана. Величайшим из этих

празднеств был первый сбор плодов, и устраивали его на Таниквэтили, ибо

Манвэ установил, что в это время все должны славить Эру Илуватара, и народы

Валинора - Валар, майяр и эльдар - изливали свою радость в музыке и песнях.

*[Примечание к тексту:] Как сказано о том в «Айнулиндалэ». [«Айнулиндалэ» (§

25) упомянут и в § 109 ААм].

§ 58а И вновь настал этот день, и Манвэ приготовил пир величайший из тех, что

устраивали со времен прихода эльдар в Аман. Ибо хотя бегство Мелькора

предвещало грядущие заботы и печали и воистину никто не знал, какие раны

получит Арда прежде чем его обуздают снова, ныне Манвэ желал сплотить свой

народ общей радостью еще раз, исцелив все дурное и укрепив его дух

благословением Эру, дабы сердца его народа всегда хранили надежду на Арду

Неискаженную. Он приглашал прийти всех, кто пожелает, но особо звал он

нолдор; ибо надеялся, что они отринут обиды меж своими лордами и забудут

навеки ложь Врага. Поэтому послал он вестника в Форменос со словами:

«Фэанор, сын Финвэ, приди и не отказывайся от приглашения! Моя любовь

остается с тобой, и с честью примут тебя в моих чертогах».

§ 58 [см. ААм § 111] И пришли туда ваньяр, и прибыли нолдор из Туны, и

собрались майяр, и Валар приняли облик прекрасный и величественный; и пели

они перед Манвэ и Вардой в чертоге Таниквэтили или играли и танцевали на

зеленых западных склонах горы, что глядели на Древа. В тот день улицы

Валмара опустели, и затихли лестницы Туны, и вся земля застыла в покое. Лишь

тэлери за горами по-прежнему пели на брегах Моря; ведь их мало заботили

времена года и не думали они о тревогах Короля Арды или о тени, павшей на

Валинор; ибо она не коснулась их – до поры.

§ 58с [см. ААм § 112] Одно лишь омрачило надежду Манвэ. Фэанор и в самом

деле пришел, ибо понял послание Манвэ как приказ; но Финвэ не захотел

прийти и остался в Форменосе, а с ним и сыновья Фэанора. Ибо сказал Финвэ:

«Пока длится изгнание сына моего Фэанора, так что не может он прийти в Туну,

я считаю себя лишенным короны и не буду встречаться с моим народом». А

Фэанор не облачился в праздничные одежды и не надел украшений – ни золота,

ни серебра, ни самоцветов; и он отказал Валар и эльдар в свете Сильмарилей,

оставив их запертыми в железной палате Форменоса.

Но все же встретился он с Финголфином перед троном Манвэ и

примирился с ним на словах. Ибо Финголфин протянул ему руку, сказав: «Ныне

делаю я, что обещал. Я прощаю тебя и не помню обиды».

Фэанор принял его руку молча; а Финголфин молвил: «Полубрат по крови,

родным братом по духу буду я тебе. Ты будешь вести, а я следовать. Да не

разделит нас новая обида!»

«Я слышал тебя», - сказал Фэанор. «Да будет так!» Но не поняли они тогда

истинного значения своих слов.

§ 58 [см. ААм § 113] Говорят, что когда Фэанор и Финголфин стояли перед

троном Манвэ, настало Смешение Света, оба Древа сияли, и тихий Валмар был

залит золотым и серебряным светом. И в тот самый час Унголиантэ мчалась по

равнинам Валинора, влекомая голодом и жаждой. Не кралась она более, но

неслась подобная тени черной тучи, несомой на крыльях ветра над залитой

солнцем землей. И добралась она до Зеленого Холма Королайрэ, и ее Бессветие

поднялось до самых корней Древ. Черным клювом проткнула она кору, нанеся

глубокие раны; из стволов хлынул сок, и она пила его. Но когда поток иссяк,

она присосалась устами к ранам и выпила все досуха, и яд Смерти вошел в

Древа, и иссушил их - корень, ветвь и лист, и они умерли. Но жажда все еще

томила Унголиантэ; и она отправилась к великим Колодцам Варды и осушила

их. И во время питья испускала она черный дым; и, окутанная его клубами,

раздулась в огромную и ужасную тварь, став больше, нежели мечтала в самом

голодном сне. Наконец, зная, что времени мало, она поспешила прочь, на север,

в назначенное Мелькором место для встречи, где он и не думал ее ждать.

§ 58е Он прятался снаружи, пока угасание Света не известило его, что

Унголиантэ сделала свое дело. Тогда через Калакириан, ныне ставший лишь

темным ущельем меж двух стен из тени, поспешил обратно он, Владыка

Утумно, черный облик ненависти, дабы отмстить местам своего унижения.

Сумерки по всей земле быстро перешли в ночь, когда Мелькор стоял посреди

Круга Судеб, проклиная его; и он осквернил сидение Манвэ, с которого тот

выносил решения, и опрокинул троны Валар.

§ 58 Тогда отправился он в другое место, которое тайно держал в уме; но

Унголиантэ заметила его и, быстро повернув, заступила Мелькору дорогу.

Мелькор воистину ужаснулся, увидев ее, чудовищную, огромную, выросшую до

такой вожделеющей мощи, которую он бы не одолел в одиночку. Он не мог

биться с ней, даже если бы время позволяло; и не мог бежать. Она окутала его

Бессветием, и вместе отправились они в то место в земле Валар, которое он

желал скрыть от нее.

§ 59 [см. ААм § 114] Так Великая Тьма сошла на Валинор. О деяниях того

времени многое сказано в «Альдудэниэ»*, сложенной Элеммирэ из ваньяр,

которую знают все эльдар. Но ни одна песня, ни одно сказание не могут

вместить того горя и ужаса, что сошли на Благословенное Королевство. Свет

угас; но Тьма, последовавшая за ним, была больше, чем утрата света. В тот час

жители Амана узнали Бессветие, что казалось не просто отсутствием света, но

жило собственной жизнью и было создано злобной волей из Света, и обладало

способностью пронзать взгляд, входить в сердце и разум и душить самое волю.

*[Примечание к тексту] Плач о Двух Древах.

§ 59а [см. ААм §115] Варда взглянула вниз со Священной Горы и узрела Тень,

стремительно воздвигающую башни мглы. Валмар был запятнан тьмой, и вся

земля утонула в глубоком океане ночи. Вскоре осталась лишь Таниквэтиль,

последний остров в затопленном мире. Все песни умолкли. Валинор погрузился

в молчание, и не было слышно ни звука, только ветер доносил издали сквозь

проход в горах рыдания тэлери, подобные леденящим душу крикам чаек. Ибо в

тот час повеяло холодом с востока, и туманы с моря наступали на прибрежные

горы.

§ 59 [см. ААм § 116] Тогда Манвэ взошел на свой высокий трон на вершине

горы, и оглядел он землю, и взор его пронзил ночь, и увидел он внутри тьмы

Тьму, сквозь которую не проникал взор, огромную, но далекую, спешащую на

север. И понял он, что то Мелькор приходил и ушел. Тогда пустились Валар в

погоню, и вскоре земля затряслась под копытами отряда Оромэ, и искры из-под

копыт Нахара были первым светом, вернувшимся в Валинор. Но когда гневная

погоня Валар вошла в тучу Унголиантэ, все были ослеплены и испуганы, и

отряд рассеялся, одни скакали туда, другие – сюда, и никто не знал, куда.

Напрасно Оромэ дул в свой рог, ибо Валарома умолк, задохнувшись во тьме.

Тулкас был подобен тому, кто в ночи попал в черную сеть, и стоял он

бессильный, напрасно осыпая воздух ударами. И когда Туча ушла, было

слишком поздно. Мелькор бежал, куда желал, и месть его свершилась.

Комментарии

Оставив на время без внимания примечательное изменение повествования в данной

«подглаве» «Об омрачении Валинора», рассмотрим множество новых элементов, которые

обнаруживаются в новой версии: среди наиболее важных – происхождение Унголиантэ;

рассказ о праздновании в Валиноре с принятием Валар облика Детей Илуватара и

физическим участием в празднике урожая; желание Манвэ установить согласие между

нолдор; отказ Финвэ покинуть Форменос, пока Фэанор изгнан из Тириона; примирение

Фэанора и Финголфина перед троном Манвэ. Но все это есть в «Анналах Амана», и по

большей части, в тех же самых словах. Отец, очевидно, держал ААм перед собой; как мы

уже видели (с. 191-192), ПК и ААм очень схожи в начале того, что ранее было Главой 6, и

в то время как ПК заканчивается на приходе Мелькор в Арвалин, ААм продолжается (§§

105-116) в той же более пространной манере, дополняя старую историю, но по структуре

следуя традиции «Квэнта».

В этой же, окончательной версии «Квэнта» отец вернулся к «Анналам» и использовал их

для дальнейшего развития другой (хотя и все более трудно отличимой) «традиции». Схема

здесь такова:

КС (до «Властелина Колец»)

Глава 6 «О Сильмарилях и омрачении Валинора»

Основная переработка КС Анналы Амана продолжение в §§ 105-116

на старой рукописи в 1951г. §§ 78-104

(до прихода Мелькора (до прихода Мелькора (до бегства Мелькора

в Арвалин) в Арвалин) от погони)

Окончательная версия «Квэнта Сильмариллион»

То, что в период до «Властелина Колец» «Анналы Валинора» и «Анналы Белерианда»

являлись разными работами, образуя тройственный союз с «Квэнта Сильмариллион»,

представляется совершенно ясным (см. т. , с. 284); и список работ по Средиземью,

(Небольшая переработка в 1951 г.)

приложенный к длинному письму Мильтону Уолдману (см. с. 3), показывает, что в 1951г.

все обстояло именно так (во всяком случае, в теории).

Но все же мы видели, какими похожими стали версии во время переработки 1951г.; и

ныне, в последней фазе работы над этим повествованием, когда (как я предполагал на с.

142) отец обдумывал вопрос «расширения» текста в целом, новую концепцию

«Сильмариллиона», новую и более полнокровную манеру повествования, то он брал,

почти не меняя, целые абзацы из «Анналов». Я уже говорил (с. 192), что ААм и

переработка (ПК) начала Главы 6 явно написаны одновременно и слишком схожи во всех

аспектах, хотя и различаются в отдельных словах и выражениях, чтобы считаться плодами

отдельных традиций знания и памяти или даже произведениями разных «мудрецов»; но

связь последней версии традиции «Сильмариллиона» с ААм, на которые она опирается,

похоже, доказывает, что отец уже перестал считать их разными работами. Возможно (хотя

у меня и нет других доказательств), что, продолжая последнюю версию, он в некий

момент «переварил» бы «Анналы», посчитав их составной частью, черновиком единой

работы, которая возникла бы ныне: «Сильмариллиона».

Теперь вернемся к основному отличию от старой легенды, которая восходит к первой

истории «О воровстве Мелько и омрачении Валинора» (т. , с. 152-153): Мелькор не

присутствовал при гибели Древ. Пока Унголиантэ взбирается на гору Хьярментир, он

некоторое время остается у ее логова; спускается к берегам Аватара и проклинает Море;

прячется за пределами Пелори, пока не наступает великая тьма; затем спешит через

проход в Валмар, чтобы осквернить Круг Судеб. Зачем это было сделано? Конечно, не для

того, чтобы Мелькор мог опрокинуть троны Валар – этого можно было бы достичь и без

изменения сюжета или, во всяком случае, без изменения столь радикального. Причиной

изменения, я думаю, было то, что отец счел недопустимым вариант, при котором Мелькор

рискнул бы подпустить Унголиантэ близко к Сильмарилям. В новой версии Мелькор

собирался подождать, пока она уничтожит Древа, а затем пойти один во тьме в Форменос.

Место встречи, «назначенное Мелькором … где он и не думал ее ждать» (§ 58 ),

находилось не в Форменосе – Форменос был «другим местом, которое [Мелькор] втайне

держал в уме» (§ 58 ); поэтому и говорится, что Унголиантэ «быстро повернув»,

перехватила его. Тогда «вместе отправились они в то место в земле Валар, которое он

желал скрыть от нее».

Другие особенности этой версии обсуждаются ниже под соответствующими номерами

абзацев.

§§ 55, 55 Здесь появляется рассказ о том, что после того как Мелькора видели с холма

Туна бегущим через Калакириан, он отправился на север к побережью Арамана; но это

была уловка, и затем он тайно повернул обратно на юг и пришел в Аватар на поиски

Унголиантэ. (Я предположил (т. , с. 157), возможно, без достаточных оснований, что

происхождение этой идеи о побеге на север следует искать в старом «Сказании» (т. , с.

145), где Мелько сначала «намеревался отправиться на север через проходы близкие к

Мандосу», но затем придумал нечто лучшее. В промежуточных версиях нет и следа этой

идеи; но подробности, казалось бы, давно отброшенные, без сомнения, могут появляться

вновь).

§ 55а «Мелькор бежал в свои старые крепости на севере Средиземья»: Утумно и Ангбанд.

См. с. 156, § 12.

§ 55с Здесь впервые появляется название «Аватар», а старое название «Арвалин» наконец

исчезает. В короткой промежуточной машинописи, упомянутой на с. 282, это название

написано как «Вастуман» (напечатано поверх «Арвалин»). Перевода для «Вастуман» не

дается.

§ 56 «Хьярментир» заменяет «Хьярантар» из § 107 ААм.

§ 57 «Мерцающие звезды купола Варды»: о Куполе Варды см. с. 385-388.

§ 58 «Королайрэ»: см. ААм § 122 (с. 107, 127). – Колодцы Варды: см. с. 157, § 17.

§ 59 «Альдудэниэ» Элеммирэ упоминается также в § 114 ААм («Элемирэ», позже

«Элеммирэ», с. 106).

Совершенно новыми элементами являются утверждения, что Мелькор «мог (хоть и

испытывая боль) менять облик или ходить необлаченным», но во время встречи с

Унголиантэ он выглядел как Черный Владыка Утумно и впоследствии уже никогда не

менял облика (§§ 55 , 56). Здесь он очевидно выступает как Господин Унголиантэ (§§56а,

); ср. с § 106 ААм: «Возможно… вначале она была одной из тех, кого он склонил к себе

на службу». Повествование изрядно дополнено рассказом об уговорах Унголиантэ и о

соблазнении ее камнями, украденными Мелькором в Валиноре – заодно он дал ей силу,

чтобы она отважилась на это дело, ведь великая паучиха ослабела от недостатка света (§

55 ).

ПОЗДНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ ГЛАВЫ 7

Поздняя машинопись В продолжается со слов «Мелькор бежал, куда желал, и месть его

свершилась», завершающих «подглаву» «Об омрачении Валинора» (с. 289), просто через

пробел, но впоследствии отец вписал туда заголовок «О похищении Сильмарилей»; далее

в тексте стоит печатный заголовок «О ссоре воров».

Как и в предыдущей «подглаве», конец которой соответствует концу прежней Главы 6

(Главы 4 КС), он вновь обратился к «Анналам Амана», и на сей раз практически прямо

переписывал значительные части старого текста оттуда, так что новый вариант стал едва

ли не его копией, разве то тут, то там изменены одно-два слова (о смысле такого сплава

двух «традиций» см. с. 289-291). Но отец также ввел в повествование и новый элемент:

рассказ Маэдроса о нападении на Форменос (здесь его имя написано как « »: в

позднем изменении Главы 5 ПК « », с. 177, § 41). И только здесь сыновья

Фэанора начинают играть заметную роль в этой истории: см. с. 123, § 122.

Я не привожу здесь те места, которые почти не отличаются от ААм. Нумерация абзацев

начинается заново, поскольку их невозможно соотнести с абзацами КС.

О ПОХИЩЕНИИ СИЛЬМАРИЛЕЙ

§ 1 Когда бы Древа расцвели, обозначая приход еще одного дня (но не стало

более счета времени), Валар вернулись в Круг Судеб. В темных облачениях

скорби сидели они на земле, ибо троны их были осквернены. А вокруг

собралось великое множество народа, едва видимое в ночи. Но звезды Варды

уже мерцали над головой, и воздух очистился. Ветра Манвэ унесли вдаль

смертоносный дым и отогнали туманы обратно к Морю. И поднялась Йаванна, и

встала она на Зеленом Холме, но он был гол и темен. Она возложила руки на

Древа, но они остались черны и безжизненны; а ветви, коих она касалась,

ломались и падали мертвыми к ее ногам. Тогда голос всего народа вознесся в

плаче; и оплакивающим мнилось, будто они испили до дна чашу горя, что

наполнил им Мелькор. Но это было не так.

§§ 2-3 Ибо Йаванна говорила перед Валар, и сказала… Абзацы, в которых

говорится о просьбе к Фэанору разбить Сильмарили и использовать их свет для спасения

Древ практически идентичны §§ 118-119 ААм (с. 107), есть лишь несколько

незначительных расхождений, например, вместо «Фэанор не сказал ни слова»: «Фэанор не

дал ответа».

§§ 4-5 Но Фэанор заговорил тогда и горько воскликнул… Эти абзацы фактически

совпадают с §§ 120-121 ААм, за исключением конца § 120 и начала § 121. В ААм Фэанор

говорит, что он умрет первым «из всех Детей Эру», но на машинописи ААм (после

возникновения истории Мириэли) отец исправил «я умру» на «я буду убит», и это

изменение перешло в данный текст. На с. 268-269 приводится и обсуждается новый

вариант.

§ 6 «Ты сказал», - молвил Мандос. И вновь наступила тишина, а мысль замерла.

Но вот поднялась Ниэнна и взошла на Холм; откинула она серый капюшон, и

глаза ее сияли как звезды сквозь дождь, ибо лила она слезы и смыла скверну

Унголиантэ. И, рыдая, она медленно пела, оплакивая горечь мира и все раны,

нанесенные Искажением Арды.

§ 7 Но во время ее скорби в ночи послышался звук быстрых шагов. Это через

толпу пробирались сыновья Фэанора, спешившие с севера с новыми злыми

вестями. За них говорил Маэдрос. «Кровь и тьма!» - воскликнул он. «Финвэ,

король наш, убит, а Сильмарили исчезли!»

Тогда Фэанор пал на лицо свое и лежал как мертвый, пока рассказ не

подошел к концу.

§ 8 «Владыка», - сказал Маэдрос Манвэ, - «был день праздника, но король

сильно печалился из-за ухода моего отца, ибо на него легла тень предчувствия.

Он не пожелал выйти из дома. Мы же, утомившись праздностью и тишиной

этого дня, поехали верхом к Зеленым Холмам. Лица наши тогда были обращены

на север, но внезапно мы увидели, как наступили сумерки. Свет угасал. В страхе

мы повернули и спешно поскакали назад, а перед нами росли огромные тени.

Но когда подъехали мы к Форменосу, то опустилась тьма; а посреди нее

виднелась еще большая мгла, окутавшая дом Фэанора подобно туче».

§ 9 «Мы услышали звуки ужасных ударов. Из тучи внезапно блеснуло пламя. И

раздался единственный пронзительный крик. Но когда мы заторопили коней,

они встали на дыбы, и сбросили нас наземь, и ускакали, будто взбесившись. Мы

лежали ничком, лишенные сил; ибо внезапно туча приблизилась к нам, и на

время мы ослепли. Но она прошла стороной и стремительно понеслась на север.

Без сомнения, Мелькор был там. Но он был не один! Другая сила была вместе с

ним, некое великое зло: когда она прошла мимо, то лишила нас разума и воли».

§ 10 «Тьма и кровь! Когда мы смогли вновь двигаться, то бросились к дому.

Там, у дверей, нашли мы убитого короля. Голова его была размозжена будто от

удара огромной железной булавой. Никого более не нашли мы: все бежали, а он

стоял один, защищаясь. Да, несомненно, он защищался; ибо меч его лежал

рядом, скрученный и оплавленный, будто в него попала молния. Дом был

разграблен и разорен. Ничего не осталось. Сокровищницы пусты. Железная

палата взломана. Сильмарили похищены!»

§ 11 [см. ААм § 123] Тогда внезапно Фэанор встал и, подняв руку перед Манвэ,

проклял он Мелькора, назвав его Морготом, Черным Врагом мира*. И проклял

он призыв Манвэ и час, когда пришел на Таниквэтиль, ибо думал в безумии

горя, что будь он в Форменосе, сила его послужила бы иной цели, нежели тоже

погибнуть по замыслу Моргота. А после с криком бежал в ночь из Круга Судеб,

потеряв рассудок; ибо отец был ему дороже Света Валинора или несравненных

творений его рук: и кто из сыновей эльфов или людей выше ценил своих отцов?

*[Примечание к тексту] И только под этим именем с тех пор был известен он

эльдар. (На древней речи, которую использовал Фэанор, это имя произносилось

как «Морингото» ( ). [Ср. с примечанием, добавленным в ПК к § 60 КС (с.

194), где древняя форма - «Моринготто» ( ).]

§ 12 [См. ААм § 124] За ним в ужасе поспешили Маэдрос и его братья, ибо не

знали они, что Фэанор находился здесь во время рассказа Маэдроса, и ныне

боялись, что он убьет себя. И все, кто видел страдания Фэанора, горевали

вместе с ним и простили всю горечь его слов. Но его утрата не была

единственной. Йаванна рыдала вместе с Ниэнной, страшась, что Тьма навеки

поглотит последние лучи Света Валинора. Ибо хоть Валар еще не совсем

поняли, что случилось, они прозрели, что Мелькор призвал помощь из-за

пределов Арды.

Сильмарили были похищены, и, казалось бы, все равно, скажи Фэанор

Йаванне «да» или «нет». Но если бы он сначала сказал «да» и очистил свое

сердце перед получением ужасных вестей, его последующие деяния могли

оказаться иными. Ныне же рок нолдор приблизился.

О ССОРЕ ВОРОВ

§ 13 Тем временем, как говорят, Моргот бежал от погони Валар в пустыню

Араман. Эта земля лежала меж горами Пелори и Великим Морем на севере,

подобно Аватару на юге. Но Араман был шире и между побережьем и горами

простирались обширные тоскливые равнины, по коим можно было идти без

всякой помехи, но суровы были они и становились все более холодными при

приближении ко Льду.

§ 14 Моргот и Унголиант быстро пронеслись через эту мрачную землю и сквозь

густые туманы Ойомурэ вышли к Хэлькараксэ, где пролив между Араманом и

Средиземьем был полон битого льда. И они пересекли его, и вернулись наконец

на север Внешних Земель. И далее последовали они вместе, ибо Моргот никак

не мог ускользнуть от Унголиант - он все еще был окутан ее тучей, и паучиха не

спускала с него глаз. Но когда добрались они до земли, что позже назвали

Ламмот, на севере от залива Дрэнгист, Моргот воспрянул духом, ибо они

приближались к руинам Ангабанда, его великой западной крепости. Но

Унголиант прозрела его замыслы и поняла, что вскоре он попытается бежать и

обмануть ее, если сумеет. Поэтому она остановила Моргота и потребовала

исполнить обещанное.

§ 15 «О Черносердый!» - молвила она (уже не называя его Господином). «Я

выполнила все, что вы хотели. Но я еще голодна».

«Что еще тебе нужно?» - спросил Моргот. «Проглотить весь мир? Я не

обещал тебе его. Я – Владыка Мира».

«Не так много», - отвечала она. «Но есть великие сокровища, о коих вы

ничего не сказали мне, и не сказали бы ныне, если бы я не следила за вами. Я

хочу все это. Да, обеими руками вы отдадите это мне!»

«Ты уже сожрала половину», - сказал Моргот. Ибо когда она была с ним

(против его желания) во время грабежа Форменоса, он позволил ей пировать

среди самоцветов Фэанора, дабы она не добралась до железной палаты.

«Я голодна», - заявила она. «Я получу и все остальное!» Нехотя отдал Моргот ей все драгоценные камни, что нес с собой, один за

другим; и она проглотила их, так что краса их исчезла из мира. Тогда сила ее

возросла, но вожделение осталось.

«Одной лишь рукой давали вы», - молвила она, - «лишь левой. Разожмите

же и правую руку!»

§ 16 А в правой руке Моргот крепко держал Сильмарили, что он похитил из

железной палаты; и даже будучи заключены в хрустальную шкатулку, они

начали жечь его, и рука его сжалась от боли. Но он не раскрыл ее. «Нет!» -

воскликнул он. «Этого ты не получишь и не увидишь. Я объявляю это своим

навеки. Ты уже получила больше, чем заслужила. Ибо выполнила свою работу

лишь с помощью силы, что я дал тебе. Ты больше не нужна мне. Убирайся,

гнусная тварь! Глодай свое вожделение в какой-нибудь дальней дыре или я

забью тебе в утробу огонь, что будет вечно жечь тебя!»

§ 17 Но Унголиант не устрашилась. Она выросла огромной, а он умалился, ибо

утратил часть своей силы. И восстала она на Моргота, и ее туча окутала его, и

она набросила на него ужасную липкую паутину, чтобы задушить. Тогда

Моргот испустил жуткий вопль, отдавшийся эхом в горах. Потому ту землю

зовут Ламмот*, ибо эхо его гласа поселилось там навеки, и всякий громкий крик

в том месте пробуждал его, наполняя всю пустынную равнину меж горами и

морем звуком мучительных воплей.

*[Примечание к тексту] Великое Эхо.

§ 18 Но крик Моргота в тот час был величайшим и ужаснейшим из тех, что

слышали когда-либо на севере: горы содрогнулись, земля затряслась, а

некоторые скалы раскололись надвое. И в забытых глубинах земли услышали

тот крик. Глубоко под чертогами Ангбанда, в подземельях, в кои не спускались

Валар, торопясь окончить битву, еще таились балроги, ожидая возвращения

своего владыки. Быстро выбрались они наверх и промчались как на крыльях

сквозь Хитлум в Ламмот, подобные огненной буре.

§ 19 Тогда Унголиант дрогнула и ударилась в бегство, испуская черный дым,

чтобы скрыться; но балроги гнали ее огненными бичами до самых Гор Тени*,

пока Моргот не отозвал их. И тогда разрубили они сети на Морготе, и он

освободился и вернулся в Ангбанд.

[Примечание к тексту] Эрид-Вэтрин на границах Белерианда.

§ 20 А Унголиант пришла в Белерианд и обитала одно время у подножия Эрид-

Оргорот [> Горгорот], в темной долине, которую позже назвали Нан-

Дунгортеб* из-за того ужаса, что Унголиант породила там. Но залечив, как

могла, свои раны и произведя на свет ужасное потомство, Унголиант ушла

оттуда. Ибо там со времен основания Ангбанда жили другие злобные твари в

обличье пауков; и она сочеталась с ними, а затем пожирала. Но куда она ушла, в

легендах не рассказывается. Говорят, что давным-давно в ненасытном голоде

она пожрала самое себя.

*[Примечание к тексту] Долина Ужасной Смерти.

§ 21 Так окончилась Ссора Воров, и страху Йаванны, что Сильмарили будут

поглощены и канут в ничто, не суждено было сбыться. Но они остались во

власти Моргота.

В машинописи новая версия заканчивается здесь; но среди небрежных черновиков есть

заброшенный отрывок, который немного продолжает повествование:

Ныне Моргот, осуществив злой замысел против Валинора и избежав плена,

собирал всех слуг, коих смог найти; и по всему северу прокатилась весть о его

возвращении. Из далеких и близких земель, из развалин Утумно, из глубоких

лощин и теней под горами, из всех темных и укрытых мест они крадучись

стекались к нему.

Тогда спешно принялись они заново рыть обширные подземелья Ангбанда

и возводить многоколонные каменные залы среди дыма и огня, а над ними

поднялись курящиеся пики Тангородрима.

Здесь работа была заброшена. После слова «Тангородрима» отец позднее дописал: «(Гор

Гнета)». Если говорить в терминах периода «до Властелина Колец», новая версия дошла

только до середины третьего абзаца (§ 62) главы «Об исходе нолдор» КС (т. , с. 233).

Комментарии

§ 10 Со словами «Голова его была размозжена будто от удара огромной железной

булавой» ср. с. 248 «Законов и обычаев», где сказано, что тело Финвэ «было обожжено,

словно ударом молнии, и погибло». Но два рассказа не совсем противоречат друг другу,

поскольку в данном тексте Маэдрос говорит о внезапном пламени из Тучи Унголиантэ, за

которым последовал «единственный пронзительный крик» и о том, что они нашли меч

Финвэ «скрученным и оплавленным, будто в него попала молния».

§ 14 С этого момента имя принимает форму «Унголиант» (как и во «Властелине Колец»),

а не «Унголиантэ», как до того. – Здесь появляется название «Ламмот» (ср. с «Горами Эха

Ламмот» в позднем «Предании о Туоре», «Неоконченные предания», с. 23); см.

комментарий к § 17 ниже.

«руины Ангбанда»: ср. с изменением, сделанным в ПК 2, с. 197: «К нему на помощь

пришли балроги, что все еще обитали в глубочайших подземельях его древней северной

крепости [Утумно>] Ангбанд».

§ 15 Унголиант больше не называет Моргота «Господином», но все еще обращается к

нему как к высшему, используя «вы», в то время как Моргот называет ее на «ты»*, как и

раньше.

*В современном повседневном английском языке нет местоимения второго лица «ты»

(вместо него используется «вы»). В оригинале использовано вышедшее из употребления

местоимение « » (прим. пер.)

Здесь появляется новый поворот сюжета. В ранних вариантах сделка между ними

заключалась так: половиной платы Унголиант был сок Древ, а другой половиной -

«полная доля в добытых самоцветах» (ААм, § 125). Сейчас же утверждается, что сок Древ

был ее наградой за их уничтожение; но Моргот вовсе не планировал, чтобы она

отправилась с ним в Форменос, так что ни о какой «второй половине платы» в виде

драгоценностей, награбленных там, и речи быть не могло. «Половиной», о которой

Моргот говорит теперь, являются те драгоценности, которые Унголиант сожрала в

Форменосе, поскольку он не смог ей помешать. И она пытается заставить Моргота

уступить ей «вторую половину» самоцветов, которые он забрал себе.

«обеими руками» намекает на слова Моргота в Аватаре (с. 285, § 56с): «Сделай, как я

велю, и если ты не утолишь свой глад, когда мы встретимся вновь, клянусь, я дам тебе

все, что ты пожелаешь. Да, обеими руками!»

§ 17 Громкий крик Моргота, когда Унголиант опутала его сетями, восходит к К (т. , с.

93), но только сейчас появилась история постоянного эха, которое он пробудил там. Об

эхо в Ламмот см. «Неоконченные предания», с. 23, 52.

§ 19 Здесь (в примечании) впервые появляется название «Эрид-Вэтрин» (вместо раннего

«Эредвэтион»).

§ 20 Название «Эред-Оргорот» было изменено на «Эред-Горгорат» в машинописи ААм, а

«Нан-Дунгортин» там же стало «Нан-Дунгортеб» (с. 127, § 126). «Долина Ужасной

Смерти» - это первый перевод второго названия с тех пор как «Нан-Дунгортин» было

переведено как «земля темных идолов» в старом «Сказании о Тинувиэли» (см. т. , с. 62-

63).

История о том, что Унголиант пришла в Нан-Дунгортин и произвела там потомство, также

появляется в ААм (§ 126, с. 109, 123); но там сказано, что она «вернулась на юг мира, где

и живет с тех пор, и это все, что знают эльдар».

Я представил всю эту новую работу в машинописи В как серию «подглав» из-за общего

заголовка в начале (с. 256) – «О Сильмарилях и омрачении Валинора»; но на титульном

листе отец торопливо написал:

«Это образчик новой переписанной и дополненной (окончательной?) формы текста, и она

не вполне согласуется с остальными. Она содержит:

О Финвэ и Мириэли

О Фэаноре и освобождении Мелькора

О Сильмарилях и непокое нолдор Об омрачении Валинора

О ссоре воров»

Эти номера глав были позже вписаны карандашом напротив подзаголовков в

машинописи; но общий заголовок «О Сильмарилях и омрачении Валинора» остался.

Подзаголовок «О похищении Сильмарилей» (с. 292) не вошел в список и не получил

номера в тексте; возможно, он был добавлен уже после составления списка.

Первоначальная Глава 1 «О Валар» была отделена под названием «Валаквэнта», а

первоначальная Глава 2 «О Валиноре и Двух Древах» стала Главой 1 (см. с.200).

Поскольку глава «О Финвэ и Мириэли» здесь выступает под номером 5, Главами 2, 3 и 4,

очевидно, являются «О приходе эльфов», «О Тинголе и Мэлиан» и «Об Эльданоре и

принцах эльдалиэ».

И напоследок следует упомянуть, что отец вписал номер «Х» напротив заголовка «Об

исходе нолдор» в машинописи ПК 2 (идущего за «О ссоре воров» в вышеприведенном

списке) и « » напротив следующей сохранившейся главы в серии ПК 2 «О людях».

Напротив слов последней (КС § 82, т. , с. 245) «Когда впервые взошло над землей

Солнце, пробудились младшие дети мира» он написал в ПК 2: «Основано на старой

версии, в которой Солнце было сотворено после гибели Древ (описано в пропущенной

главе)». Объяснение этого высказывания будет приведено в Части Пятой.

ЗАМЕТКА О ДАТАХ

Здесь уместно будет собрать все данные, как они есть, касающиеся датировок этой

поздней переработки и связанных с ней текстов.

Я уже упоминал, что в письме от декабря 1957г. отец писал Райнеру Анвину, что желает

«снять копии со всех материалов, каких возможно» с намерением «переработать»

«Сильмариллион»; и я предположил, что напечатанные машинисткой копии ПК 2

«Сильмариллиона» и «Анналов Амана», сделанные на одной машинке, и, вероятно,

принадлежащие к одному времени, таким образом, можно предположительно отнести к

1958г. (см. с. 141-142).

Если временно принять эту датировку, тогда анналы, вставленные в рукопись «Анналов

Амана» (о смерти Мириэли, «приговоре Манвэ касательно браков эльдар» и женитьбе

Финвэ на Индис), должны быть написаны в 1958г. или ранее, поскольку они появились в

машинописи «Анналов Амана» во время ее печати (с. 101, прим. 1 и 4, с. 127, § 120); в то

время как отрывок ФМ 1 в ПК, касающийся Финвэ и Мириэли, определенно написан

одновременно со вставками в «Анналы Амана» (с. 205). История Финвэ и Мириэли в

рукописи (А) «Законов и обычаев эльдар» определенно следовала за ФМ 1, но, вероятно,

эти два текста записаны один вскоре после другого (с. 233). Примечательно, что в письме,

написанном отцом в октябре 1958 г. (см. с. 267, 270), его мысли явно занимали эта

история и ее последствия.

Второй текст истории Финвэ и Мириэли (ФМ 2, с. 254), предназначенный для включения

в «Сильмариллион», вполне вероятно, предшествовал машинописи (В) «Законов и

обычаев эльдар», поскольку эта последняя была напечатана на новой машинке с довольно

характерным шрифтом. На этой машинке также были напечатаны «Валаквэнта» и тексты

поздней переработки Глав 6-7. Первое известное мне письмо отца, напечатанное на новой

машинке, датировано январем 1959г.

Конечно, ни одна из этих дат не имеет четкого подтверждения, но их совокупность, как я

полагаю, ясно указывает на конец 50-х годов, как на время появления истории Финвэ и

Мириэли и создания «Законов и обычаев эльдар». Дополнительные данные см. в «Атрабет

Финрод ах Андрет» (с. 304, 360).

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

АТРАБЕТ ФИНРОД АХ АНДРЭТ

(РЕЧИ ФИНРОДА И АНДРЕТ)

Перевод А. Хромовой,

ред. К. Кинн и Ринглин

Несмотря на то, что действие "Речей Финрода и Андрет", очень важной, но до сих пор

неизвестной работы, происходит в более позднюю эпоху Предначальных Дней, чем та, о

которой идет речь в этом томе, ее, очевидно, необходимо включить именно в него, ибо

она как по времени создания, так и по содержанию тесно связана с работами "второй

фазы" истории "С", начатого после завершения "ВК". Я решил, что лучше включить эту

работу как отдельную, самостоятельную часть, чем поместить ее среди разнородных

эссе части , ибо, в отличие от них, она представляет собой крупное законченное

произведение, и в других работах встречаются ссылки на нее, что говорит о том, что

для отца она являлась неким "авторитетным источником".

История текста, в том, что касается собственно "Речей", довольно проста. ?

Существует одна рукопись (А), по стилю и внешнему виду очень похожая на "Законы и

обычаи эльдар" и написанная таким же отчетливым и беглым почерком - хотя

сохранилось несколько страниц черновиков, причем видно, что были и другие (см ). Кроме

того, есть еще два машинописных текста, напечатанных под диктовку; оба они сделаны

по рукописи независимо друг от друга, после того, как в рукопись были внесены все

необходимые поправки. Один из них, вероятно, первый (В), не представляет особой

ценности: в нем много ошибок, и отец просмотрел его очень бегло, не внеся никакой

правки. Другой (С), существующий в двух экземплярах, напечатан лучше, хотя тоже не

без ошибок; его отец прочел внимательнее и внес много небольших изменений, но

пропустил несколько ошибок. Приведенный здесь текст печатается по рукописи с

учетом исправлений в машинописных текстах.

Оба машинописных текста не имеют заглавия, оба начинаются со слов "И вот вышло

так, что однажды весной..." (стр. ). А рукопись озаглавлена "О смерти, Детях Эру и

Искажении Арды" (позднее добавлено еще одно заглавие или подзаголовок: "Беседа

Финрода и Андрет"), и фразе, с которой начинаются машинописные тексты,

предшествует две страницы введения. Это введение к "Беседе" на самом деле было

окончанием эссе, которое отец сделал отдельной работой ("Аман").

Позднее отец напечатал это введение в двух экземплярах на новой пишущей машинке и

приложил к началу текста С. Введение не озаглавлено. Отец сильно переделал его, когда

перепечатывал; но смысл рукописной версии в целом сохранился, так что стоит

отметить лишь некоторые изменения.

Что касается времени создания этой работы: она была написана после завершения

рукописи "Законов и обычаев эльдар" - это видно по замечаниям отца в последних:

"Подробнее об этом см. в более поздних "Атрабет Финрод ах Андрет" и "Но см.

"Атрабет". Очевидно также, что машинописный текст В "Законов и обычаев" сделан

раньше, так как в "Атрабет" используется более поздний термин "хроа", который в

тексте В появился только после поспешной правки (вм. "хрондо"). Текст и очень

тщательный комментарий к нему (который напечатан на новой машинке) были

завернуты в газеты от января 1960 г., и из надписи на газетах видно, что текст был

закончен, когда эти газеты пустили в дело. Это, конечно, не доказывает, что январь

1960 года следует считать верхней границей: газеты могли быть и старые; но, по-

моему, это маловероятно; поэтому я бы датировал эту работу 1959 годом.

Единственное, что этому противоречит, это то, что сохранившиеся черновики

написаны на документах, относящихся к 1955 году; но если у отца такой бумаги было

много (а похоже, что так оно и есть), это доказывает лишь то, что работа над

"Атрабет" началась не раньше 1955 года. В то же время, можно предположить, что

эта работа длилась с перерывами в течение значительного промежутка времени.

Вот машинописный вариант вводной части:

Эльдар стало известно, что, согласно преданиям эдайн, люди верят, что их хроа

недолговечны не по истинной своей природе, но по вине Мелькора. эльдар не

могли понять, что люди имеют в виду: общее искажение Арды (эльдар считали,

что именно ему они сами обязаны тем, что их хроа истаивают); или некое

особое злодеяние, направленное против людей как таковых; или и то и другое.

Но эльдар казалось, что, если смертность людей порождена особым злодеянием,

то природа людей страшно изменилась по сравнению с изначальным замыслом

Эру; и эльдар считали это удивительным и ужасающим, ибо, если это правда,

мощь Мелькора (по крайней мере, изначально) была гораздо больше, чем

виделось эльдар; изначальная же природа людей была воистину странной,

непохожей на судьбы всех прочих обитателей Арды.

И о том говорится в древних преданиях эльдар, что давным-давно, в

Белерианде, Финрод Фелагунд и Андрет Мудрая вели однажды беседу меж

собой. И вот эта повесть, которую эльдар называют "Атрабет Финрод ах

Андрет", в одном из дошедших до нас вариантов.

Финрод, сын Финарфина, сына Финвэ, был мудрейшим из нолдор: он по натуре

был скорее мыслителем, чем творцом; кроме того, он стремился как можно

больше узнать о роде человеческом. Это он первым в Белерианде встретил

людей и подружился с ними; поэтому эльдар часто звали его Эдэннилем,

"другом людей". Больше всего он любил народ Беора Старого, ибо они были

первыми, кого он повстречал в лесах восточного Белерианда.

Андрет была женщина из дома Беора, сестра Брегора, отца Барахира (чьим

сыном был прославленный Берен Однорукий). Она была мудра и сведуща в

преданиях людей и в науках, что были ведомы им, и потому эльдар прозвали ее

Саэлинд, "мудрая душа".

Среди Мудрых было немало женщин, и люди весьма чтили их, прежде всего

потому, что они помнили предания былых времен. В те дни жила еще другая

мудрая женщина, Аданэль, сестра Хадора Лориндола, что правил народом

Мараха; а предания и знания этого народа, равно как и его язык, отличались от

тех, которыми владел народ Беора. Аданэль же была замужем за родичем

Андрет, Белемиром из рода Беора; Белемир был дедом Эмельдир, матери

Берена. В юности Андрет прожила несколько лет в доме Белемира и потому

знала от Аданэли многие предания народа Мараха, помимо того, что было

известно ее собственному народу.

Во дни мира, прежде, чем Мелькор разбил Осаду Ангбанда, Финрод часто

навещал Андрет. Финрод был очень дружен с нею, ибо она передавала ему свои

познания охотнее, нежели большинство Мудрецов людей. Казалось, некая тень

омрачает их души, и позади их лежала тьма, о которой они старались не

говорить даже между собой. А эльдар они опасались, и избегали раскрывать им

как свои мысли, так и свои предания. Впрочем, Мудрецы людей (весьма

немногочисленные) по большей части хранили свою мудрость в тайне и

передавали ее лишь избранным.

Основное различие между рукописным и машинописным вариантом заключается в

нижеследующем вводном отрывке, содержащем более подробную генеалогию Дома

Беора. Рукописная версия содержит некоторые дополнительные сведения об Аданели:

Аданель, сестра Хадора тоже была мудрой женщиной, хотя происходила из

другого Дома и хранила иные предания. Она вышла замуж за Белемира из Дома

Беора, внука Белена, второго сына Беора Старого, которому передалась большая

часть его мудрости (Беор тоже был одним из мудрых). Андрэт очень любила

своего родича Белемира. Она долго жила у него в доме, где Аданель передавала

ей предания народа Мараха и Дома Хадора.

Если сопоставить данные, приведенные во вступлении к "Атрабет", со сведениями из

Сильмариллиона, можно начертить следующее дерево:

Больше всего данных о генеалогии Дома Беора в опубликованном Сильмариллионе взято,

разумеется, из работ, написанных после "Властелина Колец": в КС и Анналах Белерианда

(2) отец Берена Барахир был сыном Беора Старого, а о Народе Мараха вообще не

упомянуто.

Другое отличие рукописного варианта заключается в словах, что Андрет "также узнала

многое от эльдар" и что эльдар часто звали Финрода "Атандил (или Эденнил)" (см.

словарь к "Атрабет").

В первой сноске к началу повествования дата "Атрабет" указана, как "примерно 409 год

во время Долгого Мира (260-455)". В 260 году Глаурунг впервые вышел из ворот Ангбанда,

и 455 произошла Дагор Браголлах или Битва Мчащегося Пламени, когда Осада Ангбанда

была разорвана. Согласно более старой хронологии (см. 130, 274 Серых Анналов), Финрод

Фелагунд обнаружил Беора в пригорьях Синих Гор в 400 году, но в этом тексте дана

другая дата - 310 год (третья сноска).

Следующий текст "Речей Финрода и Андрет", который, как я уже отметил, никак не

озаглавлен в машинописных версиях (В и С), в рукописном варианте (А) следует без

заголовка сразу за вступлением.

И вот вышло так, что однажды весной * Финрод гостил в доме Белемира; и

[Прим. к тексту] Около 409 года, во время Долгого Мира (260-455). В то время

Белемир и Аданэль были уже стары по людским меркам - им обоим было около

70; но Андрет была еще в расцвете сил, ей еще не было 50 (48). Она была

незамужней, как и многие Мудрые женщины у людей.

разговорился он с мудрой женщиной Андрет, и зашел у них разговор о людях и

об их судьбах. Ибо незадолго до того (вскоре после праздника Середины зимы)

скончался Борон, владыка народа Беора, и Финрод был опечален.

Горестно мне видеть, Андрет, - говорил он, - что народ ваш уходит так быстро.

Вот ушел Борон, отец Вашего отца; Вы говорите, что для человека он прожил

долго **, но я едва успел узнать его. На самом деле, мне кажется, что

** [Прим. к тексту] Ему было 93.

совсем недавно повстречал я Беора на востоке этого края ***, однако же он

ушел,

*** [Прим. к тексту] В 310 г., примерно за 100 лет до того.

и сыновья его тоже, а вот теперь и сын его сына.

С тех пор, как мы перешли Горы, - сказала Андрет, - прошло больше сотни лет.

И Беор, и Баран, и Борон прожили за девяносто. Прежде, чем мы пришли сюда,

мы уходили раньше.

Значит, здесь вы счастливы? - спросил Финрод.

Счастливы? - переспросила Андрет. - Человек не бывает счастлив. Уходить,

умирать - всегда горестно. Но здесь мы увядаем не столь быстро - хоть какое-то

утешение. Тень чуть-чуть рассеялась.

Что Вы имеете в виду? - спросил Финрод.

Вы ведь знаете! - ответила Андрет. - Тьму, что ныне прячется на Севере, но

некогда...

Тут она осеклась, глаза ее потемнели - словно вспомнила черные годы, которые

лучше не вспоминать.

...Но некогда висела над всем Средиземьем, пока вы, эльдар, благоденствовали

за Морем.

Не о Тени я спрашивал, - сказал Финрод. - Я хотел спросить, что Вы имеете в

виду, когда говорите, что она чуть-чуть рассеялась? И причем здесь краткий век

людей? Ведь мы знаем - от Великих, что учили нас, - что вы, люди, тоже Дети

Эру, и ваша судьба и природа - от Него.

Да, - сказала Андрет, - видно, в этом вы, Высшие эльфы, не отличаетесь от

своих младших сородичей, кого мы встречали, скитаясь по миру, хоть вы и

видели Свет. Все вы, эльфы, думаете, будто мы умираем быстро от природы.

Будто мы хрупкие и недолговечные, а вы - могучие и бессмертные. В ваших

легендах говорится, что мы - "Дети Эру", но мы и для вас - всего лишь дети. Вы

нас, конечно, любите, но мы - низшие создания, и вы смотрите на нас сверху

вниз, с высоты своей мощи и мудрости, и снисходительно улыбаетесь - или

жалеете нас - или качаете головой.

Да, Вы близки к истине, - вздохнул Финрод. - Это можно сказать про многих

моих сородичей. Но не все так думают. Я так не думаю. Но поймите, Андрет -

мы не в шутку зовем вас Детьми Эру: этим именем мы не шутим, и не поминаем

его всуе. Мы говорим так, ибо знаем - а не потому, что так говорится в наших

легендах. Мы считаем вас своими родичами, и родство наше (и в хроа, и в феа)

теснее, чем общая связь, что объединяет нас со всеми прочими тварями,

живущими в Арде, и этих тварей между собой.

Мы любим всех, кто живет в Средиземье, по мере их достоинства: зверей и

птиц, что дружат с нами, и деревья, и даже прекрасные цветы, что увядают

быстрее людей. Когда они уходят, мы тоже жалеем о них, но мы считаем, что

это - часть их природы, такая же, как их рост или цвет.

Но о вас, наших ближайших родичах, мы скорбим куда сильнее. Но ведь в

Средиземье все недолговечно, так почему же мы не можем думать, что и ваша

краткая жизнь - часть вашей природы? Разве сами вы думаете иначе? Из Ваших

слов, из горечи, что слышится в них, я понял, что Вы считаете, будто мы

заблуждаемся.

Да, государь, - сказала Андрет, - я думаю, что Вы заблуждаетесь, как и все, кто

думает, как Вы, и что само это заблуждение - от Тени. Но что до людей... Одни

говорят так, другие - иначе, а большинство, не задумываясь, верит в то, что мир

всегда был таким, как теперь, в краткий миг их жизни, и останется таким

навсегда, нравится им это или нет. Но есть такие, кто думает иначе. Люди зовут

их "Мудрыми", но редко слушают их. Ибо они говорят неуверенно и часто

противоречат друг другу - они не владеют бесспорными знаниями, какими

похваляетесь вы, эльфы; им поневоле приходится верить "легендам". Ведь из

легенд истину (если она там есть) приходится вымолачивать, как зерно из снопа.

А в обмолоченном зерне всегда остаются плевелы, а вместе с плевелами часто

бросают на ветер и зерно.

Но в моем народе, от мудреца к мудрецу, через вековую тьму, передается

предание, будто люди теперь не такие, как были раньше, и природа их не та,

истинная, что была вначале. У мудрецов народа Мараха говорится об этом

больше - они еще хранят в памяти имя Того, Кого вы зовете Единым, а мой

народ почти забыл о Нем. Так учила меня Аданэль. У них ясно сказано, что

люди недолговечны не от природы - их сделало такими коварство Владыки

Тьмы, которого мы не именуем.

Что ваши тела страдают по вине Мелькора, - сказал Финрод, - этому легко

поверить. Ведь вы, как и мы, живете в Арде Искаженной, и Мелькор отравил

все, что есть в Арде, прежде, чем мы пришли сюда, - а наши тела и наша пища

принадлежат Арде. Быть может, лишь Амана не коснулась его рука - до тех пор,

пока он не явился туда (1). Знайте, что и с нами, квэнди (2), дело обстоит так же:

наше здоровье и сила убывают. Те из нас, кто всегда жил в Средиземье, и даже

мы, что лишь недавно вернулись сюда, - все квэнди уже теперь чувствуют, что

тела их меняются быстрее, чем вначале (3). И это кажется мне предвестием того,

что они окажутся слабее, чем были задуманы, хотя пройдет еще много лет,

прежде чем разрушение станет заметно.

Так же и хроа людей слабее, чем должны были быть. И потому здесь, на Западе,

в землях, что меньше осквернены его владычеством, они, как Вы говорите,

стали здоровее.

Нет-нет! - воскликнула Андрет. - Вы меня не поняли. У Вас, государь, все одно

на уме: эльфы есть эльфы, люди есть люди, Враг у нас общий, все мы от него

страдаем, но черта все равно остается: с одной стороны - владыки, с другой -

чернь, тут - Перворожденные, благородные и бессмертные, там - Пришедшие

Следом, низкородные, полезные лишь на краткий срок.

Не об этом говорит нам голос, что дошел до Мудрых сквозь века тьмы. Нет,

государь. Вот что говорят мудрецы людей: "Мы не созданы для смерти, мы

рождены не затем, чтобы умирать. Смерть навязана нам". А знаете, как мы ее

боимся? Мы вечно бежим от нее, как олень от охотника. Но мне кажется, что в

этом мире нам ее не избежать - даже если бы мы достигли Света, что за Морем,

Амана, о котором вы рассказывали нам. В надежде на это отправились мы в

путь, и много поколений сменилось за время пути, - но тщетной была надежда.

Мудрые предупреждали нас, но это не остановило похода - я ведь говорила, что

их редко слушают. И вот - мы бежали от Тени на край Средиземья, а она

встретила нас здесь!

Наступило молчание. Наконец Финрод произнес:

Вы говорите странные и ужасные вещи. И слова Ваши пронизаны горечью,

словно кто-то оскорбил и унизил Вас, а Вы теперь стараетесь задеть того, с кем

говорите. Если все мудрецы людей согласны с Вами, то я верю, что вам и

впрямь причинили великое зло. Но ведь не мой же народ, Андрет, не квэнди

виновны в этом. Если мы такие, как есть, а вы такие, какими мы застали вас - не

наша в том вина, и мы не хотели этого. Мы не радуемся вашему горю, и вовсе

не стремимся возвыситься над вами. Есть лишь один, кто говорит, что это не так

Враг, которого вы не именуете.

Берегитесь плевел в зерне, Андрет! Они ядовиты - это козни Врага, что из

зависти норовит поссорить нас. Не все голоса, дошедшие из тьмы, говорят

правду тем, кто жаждет вестей.

Но кто же причинил вам зло? Кто наслал на вас смерть? Ясно, что Вы говорите

о Мелькоре - хотя, быть может, в ваших тайных преданиях он зовется иным

именем. Ибо Вы говорите о смерти и его тени так, словно это одно и то же,

словно уйти от тени значит избежать смерти.

Но ведь это не одно и то же, Андрет. Мне кажется, что это так - иначе в этом

мире вовсе не было бы смерти, ведь его создал не Мелькор, а Иной. Нет, мы

зовем смертью нечто, что Мелькор отравил - и от этого она кажется злом; но,

если бы не он, она называлась бы другим, хорошим именем (4).

Да что вы знаете о смерти? - воскликнула Андрет. - Вы не боитесь ее, ибо

смерть неведома вам (5).

Мы видели смерть, и боимся ее, - возразил Финрод. - Ведь мы, Андрет, тоже

можем умереть; и мы уже умирали. Отец моего отца убит, и смерть его была

ужасна, и немало изгнанников последовало за ним. Мы гибли во мраке, в

беспощадных льдах, в ненасытных волнах. Мы гибли и в Средиземье - в дыму и

пламени, от яда и от беспощадных клинков. Феанор мертв, и Финголфин

растоптан ногами Моргота (6).

А для чего? Чтобы повергнуть Тень. А если это невозможно - хотя бы не дать ей

расползтись по всему Средиземью: чтобы спасти Детей Эру, Андрет, всех детей,

а не только гордых эльдар!

А я слышала, - сказала Андрет, - что вы пришли отвоевать сокровище, что

похитил у вас Враг. Но, быть может, дом Финарфина не заодно с сыновьями

Феанора. А все же, как вы ни доблестны, я спрошу снова: "Что знаете вы о

смерти?" Для вас это больно, это горько, для вас это потеря - но лишь на время,

для вас это малая частица, отсеченная от изобилия, если правда то, что я

слышала. Ведь вы знаете, что после смерти не оставите мир и сможете

вернуться к жизни.

А для нас все по-другому: умирая, мы умираем, уходим - и не возвращаемся.

Смерть - это конец всему, невозвратная потеря. И она отвратительна, ибо ее

навязали нам.

Да, - кивнул Финрод, - теперь я вижу, в чем разница. Вы имеете в виду, что

есть две смерти: одна - боль и потеря, но это не конец, а другая - конец, и конец

необратимый, и что квэнди подвержены лишь первой?

Да, - ответила Андрет, - но есть и другое различие. Та смерть - лишь

нарушение законов мира. Тот, кто отважен, могуч или удачлив, может надеяться

избежать ее. А наша смерть - неизбежна: это охотник, что всегда настигает

добычу. Будь человек могуч, проворен или бесстрашен; будь он мудр или глуп;

будь он злодеем или праведником; любит ли он этот мир, ненавидит ли - он все

равно умрет и оставит его, и останется лишь падаль, которую люди торопятся

зарыть или сжечь.

И неужто у людей нет надежды избежать погони? - спросил Финрод.

У них нет твердых знаний, - ответила Андрет, - лишь страхи да ночные сны.

Надежда, говорите Вы? Надежда - это совсем другое, Мудрые не любят

говорить о ней. Но, - тут голос ее потеплел, - авось, когда нибудь мы с Вами и

сможем побеседовать об этом, владыка Финрод из дома Финарфина,

высокородный и могущественный эльф.

Авось и сможем, - согласился Финрод. - Но пока перед нами лишь страшные

тени. Насколько я понимаю, разница меж эльфами и людьми - лишь в близости

конца. В этом, и только в этом. Ибо если Вы думаете, что квэнди не ждет

неизбежная смерть, Вы ошибаетесь.

Видите ли, никто из нас не знает будущего Арды (хотя, быть может, валар оно и

ведомо). Мы не знаем, долго ли она простоит. Но ей не стоять вечно. Она

сотворена Эру, но Его Самого в ней нет. А бесконечен лишь Единый. И потому

и Арда, и самая Эа конечны. Мы, квэнди, появились на свет лишь несколько

веков назад, и конец еще не близок. Быть может, и людям в молодости смерть

кажется бесконечно далекой? Только мы уже прожили много лет, и о многом

успели передумать. Но конец придет. Это знают все. И тогда мы умрем, и,

похоже, исчезнем навеки, ибо мы, эльфы, принадлежим Арде и в хроа, и в

феа (7). А что потом? Как Вы сказали? "Уйдем - и не вернемся; то будет конец

всему, невозвратная потеря".

Наш охотник не спешит, но идет по следу, не отставая. Что будет вслед за днем,

когда он настигнет и протрубит "Рази!" - об этом мы не знаем ничего. И о

надежде нам никто никогда не говорил.

Я не знала... - произнесла Андрет. - И все же...

И все же наш охотник хотя бы не спешит - Вы это хотели сказать? Да, это так.

Но я не уверен, что легче ждать неизбежного конца, зная, что он наступит не так

скоро. Но, если я Вас правильно понял, вы, люди, не верите, что так было

задумано изначально. В начале вы не были обречены на скорую смерть.

Об этом веровании, истинно оно или нет, можно говорить долго. Но для начала

я хочу спросить: как вы объясняете то, что случилось? Я спросил, правда ли, что

вы возлагаете вину за это на Мелькора, и Вы согласились. Но теперь я вижу, что

Вы имели в виду не естественное увядание, которое свойственно всему в Арде

Искаженной, а некое особое зло, которое он причинил именно вашему народу,

людям как таковым. Так ли это?

Так и есть, - кивнула Андрет.

Тогда это в самом деле чудовищно, - сказал Финрод. - Мы знаем Мелькора-

Моргота, знаем, как он могуч. Я сам видел его, я слышал его голос; тьма

ослепила меня - я был в самом сердце его тени, о которой Вы, Андрет, знаете

лишь по слухам да по преданиям вашего народа. Но даже во тьме не верили мы,

что он способен одолеть Детей Эру. Он может запугать одного, развратить

другого; но переменить судьбу целого рода Детей, лишить их наследия,

дарованного Эру, вопреки Его воле... - если он способен на такое, он куда

больше и ужаснее, чем казалось нам! Тогда вся доблесть эльфов - тщета и

безумие! Да что там - тогда и сам Валинор с горами Пелори выстроен на песке!

Вот видите! - воскликнула Андрет. - Говорила я Вам, что вы, эльфы, не знаете

смерти. Смотрите! Стоило Вам лишь подумать о ней, и Вы уже впали а

отчаяние - а ведь мы не только думаем о ней всю жизнь, нас она ждет на самом

деле. Вы, эльфы, можете не знать (9), но мы-то знаем, что Неназываемый -

Владыка Мира, и что ваша доблесть безумна, и наша тоже, - во всяком случае,

бесплодна.

Осторожней! - прервал ее Финрод. - Берегитесь, как бы не сказать того, чего

нельзя говорить, а не то смешаете Эру и Врага - а он будет рад этому. Владыка

Мира - не он, но Единый, что сотворил его, Наместник же Единого - Манвэ,

Манвэ благословенный, верховный король Арды.

Нет, Андрет. Утратить разум и память; поклоняться, ненавидя; бежать, не смея

отвергнуть; любить тело - и презирать его, считая падалью - это, воистину, от

Моргота. Но обречь на смерть бессмертных, отцов и детей, оставив им

воспоминания об утраченном наследии и тоску по нему - способен ли Моргот

на такое? Нет, говорю я Вам. И потому я утверждаю, что, будь ваша повесть

правдива, вся Арда - тщета, от пика Ойолоссэ до самых бездонных глубин. Но я

не верю Вам. Такое не под силу никому, кроме Единого.

И потому я спрашиваю, Андрет: что сделали вы, вы, люди, в те далекие годы,

покрытые мраком? Чем прогневили вы Эру? Ибо, если это не так, все ваши

предания - не более, чем мрачные сны, навеянные Черным духом. Откроете ли

Вы мне то, что знаете или слышали?

Не открою, - ответила Андрет. - Мы не говорим об этом с чужими. Но Мудрые

и в самом деле колеблются и противоречат друг другу, ибо, что бы ни случилось

в те давние годы, мы бежали оттуда; и мы старались забыть, так долго старались

забыть, что теперь не помним тех дней, когда мы были другими - остались лишь

легенды о временах, когда смерть приходила не так скоро и мы жили гораздо

дольше; но смерть была уже тогда.

Вы совсем ничего не помните? Быть может, есть все же предания о тех днях,

когда смерти еще не было, только чужим вы их не рассказываете?

Может быть, - ответила Андрет. - У моего народа их нет, но, быть может, в

народе Аданэли...

И она умолкла, глядя в огонь.

Наконец Финрод нарушил молчание.

А как Вы думаете, кто-нибудь еще это знает? Знают ли об этом валар?

Андрет взглянула на него - глаза ее потемнели.

Валар? - переспросила она. - А откуда мне это знать? Откуда это знать людям?

Ваши валар не тревожили нас ни заботами, ни * просвещением. Нам они

призыва не посылали.

Да что вы знаете о них? - воскликнул Финрод. - Я видел их, я жил рядом с

ними, я зрел лица Манвэ и Варды, озаренные Светом. Не говорите так о них, и

ни о чем, что выше Вас. Такие речи [берут начало в устах Лжеца].[от Лукавого]

Приходило ли Вам на ум, Андрет, что, быть может, в те незапамятные времена

вы сами лишили себя их забот и помощи? А может быть даже, что они не могли

править вами, детьми людей - ибо вы были выше этого? Я вовсе не льщу вашей

гордыне, я говорю, что думаю: вы были выше этого. Хозяева своей судьбы в

Арде, свободные под рукой Единого. А потому думайте, что говорите! И если

вы не хотите поведать другим о своем горе и как это вышло, берегитесь, как бы

вам не ошибиться в природе недуга, подобно неискусным лекарям, и в гордыне

своей не свалить вашу вину на других.

Но раз Вы не желаете рассказывать мне об этом, поговорим о другом. Мне

хотелось бы знать, какими вы были до того, как это случилось? Я не понимаю

многого из того, о чем Вы говорили. Вы сказали: "Мы созданы не для смерти,

мы рождены не затем, чтобы умирать". Что Вы имели в виду: что вы, люди,

были такими же, как мы, или что-то другое?

В преданиях о вас ничего не говорится, - ответила Андрет. - Мы тогда еще

ничего не знали об эльдар. Мы знали только о смерти и бессмертии. О жизни

долгой, как мир, но не дольше, мы никогда не думали, - на самом деле, я сейчас

впервые слышу об этом.

По правде говоря, - сказал Финрод, - я решил, что ваше поверье, будто вы не

созданы для смерти - всего лишь мечты, порожденные гордыней, завистью к

квэнди и стремлением сравняться с ними и превзойти их. Но Вы говорите, что

это не так. Да, но ведь вы же встречали квэнди задолго до того, как пришли в

эти земли, и со многими вы подружились. Разве тогда вы еще не были смертны?

И разве вы не беседовали с ними о жизни и смерти? Да ведь они, наверно, и без

объяснений узнали, что вы смертны - а вы обнаружили, что они не умирают.

Это и в самом деле не так, - ответила Андрет. - Может быть, мы были смертны,

когда впервые повстречались с эльфами, а может, и нет, - в преданиях об этом

не говорится, по крайней мере, в тех, что известны мне. Но у нас были свои

предания, нам не было нужды учиться у эльдар: мы знали, что изначально были

рождены, чтобы никогда не умирать. А это, государь мой, означает: рождены

для вечной жизни, жизни без конца.

А задумывались ли ваши мудрецы над тем, какую странную природу

приписывают они атани?

Странную? - переспросила Андрет. - Разве? Многие из Мудрых полагают, что

по природе ничему живому не свойственно умирать.

На это эльдар сказали бы, что они заблуждаются. Нам ваши верования кажутся

странными, и принять их трудно - по двум причинам. Вы утверждаете - если

только Вы вполне понимаете, что Вы сказали, - что у вас были бессмертные

тела, не скованные пределами Арды, хотя созданные из ее вещества и

питающиеся им же. И еще Вы утверждаете (хотя этого Вы сами могли и не

заметить), что ваши хроа и феа с самого начала не были в согласии меж собой.

А мы считаем, что согласие хроа и феа присуще истинной, неискаженной

природе всех Воплощенных, Мирроанви (10), как зовем мы Детей Эру.

Первое я вижу, - сказала Андрет. - На это у наших мудрецов есть ответ. Но

второго я и в самом деле не заметила.

В самом деле? Значит, вы, люди, плохо себя знаете. Впрочем, часто бывает,

что друзья и родичи видят в тебе многое, чего ты сам не замечаешь. Ведь мы,

эльдар, ваши родичи - и друзья тоже, верите вы этому или нет. Мы знаем уже

три поколения людей, и познавали вас с любовью и вниманием, и мы много

думаем о вас. И в одном мы все сходимся и уверены - или вся мудрость наша

тщетна: феа людей похожи, очень похожи на феа квэнди - но все же они иные.

Нам это кажется странным, но мы ясно видим, что феа людей, в отличие от

наших, не привязаны к Арде, и не Арда их дом.

Можете ли Вы оспаривать это? Нет, мы, эльфы, знаем, что вы (поскольку вы

свободны от Тени) тоже любите Арду и все, что в ней, и любите, быть может, не

меньше нашего. Но по-иному. Наши народы видят Арду каждый по-своему, и

неодинаково ценят ее красоту. Как же это объяснить? Представьте себе двоих

людей. Один из них приехал в чужую страну и ненадолго поселился там, но

всегда может покинуть ее, а другой всю жизнь живет в этой стране и не имеет

права уехать оттуда. Для первого все вокруг ново, необычно - и потому желанно

и привлекательно. А для второго все здесь знакомое, единственное, свое - и

оттого драгоценное.

То есть Вы хотите сказать, что люди здесь гости, - заметила Андрет.

Вы сами это сказали, - ответил Финрод, - мы вас так и зовем.

Высокомерно, как всегда. Но если мы, как Вы говорите, всего лишь гости в

стране, что принадлежит вам, господа мои, скажите мне, какие же иные страны

и земли мы знаем?

Это Вы у меня спрашиваете? - воскликнул Финрод. - Откуда же нам это знать,

раз вы сами того не ведаете? Но известно ли Вам, что эльдар говорят о людях?

Они говорят, что им не нужны вещи как таковые, что если они изучают что-

нибудь, то лишь затем, чтобы познать что-то еще, и если они любят что-нибудь,

то лишь потому, что эта вещь словно напоминает им о чем-то другом, что было

им еще дороже. С чем же вы сравниваете? Где все это?

Мы, эльфы и люди, происходим от Арды и из Арды, и людям, казалось бы,

может быть известно лишь то, что есть в Арде. Откуда же эти воспоминания,

которыми вы обладаете, еще не успев ничего познать?

Это не потому, что вы пришли с другого края Арды. Мы тоже много

странствовали. Но если бы мы с Вами отправились на восток и достигли тех

мест, откуда вы родом, я все равно знал бы, что я у себя дома, а Вы продолжали

бы дивиться и сравнивать все с чем-то иным, как те люди, которые родились

здесь, в Белерианде.

Странные вещи говорите Вы, Финрод, - задумчиво произнесла Андрет. - Я

никогда не слышала ничего подобного. Однако сердце у меня встрепенулось,

словно Вы напомнили мне какую-то истину, знакомую, хотя и непонятную. Но

такие воспоминания являются и исчезают прежде, чем успеешь уловить их - и

вот мы снова слепы. Но те из нас, кто знает эльдар и, наверно, любит их,

говорят: "В глазах эльфов нет усталости". Мы заметили, что эльфы не понимают

людской поговорки: "Что часто видишь, того не замечаешь". Эльфам кажется

странным, что в языке людей одно и то же слово может означать "давно

знакомый" и "надоевший".

Мы думали, что это лишь потому, что эльфы долго живут и не теряют сил. Мы,

гости, часто зовем вас "большими детьми", государь мой. И все же - и все же,

если все в Арде приедается нам, и все прекрасное тускнеет, что из того? Разве

это не от Тени, что омрачает наши души? Или Вы скажете, что это не так, что

это было свойственно нам от природы, еще до того, как нас покалечили?

Скажу, - подтвердил Финрод. - Быть может, Тень омрачила ваше

беспокойство, испортив его усталостью и обратив в пренебрежение, но

беспокойство это, по-моему, владело вами с самого начала. А если это так, разве

Вы не видите здесь противоречия, о котором я говорил? Если, конечно, ваши

мудрецы согласны с тем, что каждый из Мирроанви есть союз тела и души, хроа

и феа - или, образно выражаясь, Дома и Жильца.

Ибо что такое ужасная для вас смерть, если не разлука хроа и феа? И что такое

утраченное вами бессмертие, если не неразрывность этого союза?

Но что же такое Человек? Союз Жильца, что лишь гость здесь, в Арде, и

предназначен не для нее, и Дома, созданного из вещества Арды и потому, надо

полагать, неразрывно связанного с ней. Можно ли надеяться, что Дом

просуществует дольше Арды, которой он принадлежит? Но ведь Вы

утверждаете, что и Дом был бессмертен, не так ли? Мне проще было бы

поверить, что такая феа в свое время по доброй воле и естественным образом

оставляла бы дом - хотя, наверное, жила бы здесь дольше, чем ей дозволено

теперь. Тогда и "смерть", как я и говорил, казалась бы вам чем-то другим:

освобождением... - нет, возвращением: возвращением домой! Но Вы, похоже, не

верите в это?

Нет, не верю, - ответила Андрет. - Это презрение к телу. Такое идет от Тьмы.

Это противоестественно для неискаженных Воплощенных, ибо их жизнь - союз

души и тела, союз по любви. Тело - не постоялый двор, где проезжий ночует,

чтобы утром уступить его другому и отправиться дальше. Это дом, он построен

для одного хозяина. Это не только дом, это и одежда - и не только одежда сшита

по хозяину, но и хозяин подогнан по одежде.

И потому я считаю, что разлука души и тела не может быть свойственна

истинной природе человека. Вот если бы для тела было "естественно"

оставаться пустым и умирать, а для феа - продолжать жить без тела, это в самом

деле было бы противоречием, и природа человека не была бы основана на

взаимной любви его частей. Тело было бы в лучшем случае помехой, или даже

оковами, а отнюдь не даром. Но ведь есть лишь один, кто создает оковы и

помехи, и если бы наша природа была такой изначально, это значило бы, что это

он создал нас такими, а Вы говорили, что такого даже произносить нельзя.

Увы! Люди, живущие во тьме, именно это и говорят - но не атани, как тебе

известно. Я считаю, что в этом мы подобны вам, истинно Воплощенным, и что

нашим истинным и полным бытием можно назвать лишь любовь и согласие

между Домом и Жильцом. И оттого смерть, разлучающая их, - катастрофа для

обоих.

Чем дальше, тем больше Вы удивляете меня, Андрет, - сказал Финрод. - Ведь

если этому верить, тогда... тогда феа, что лишь странница здесь, в Арде, связана

нерасторжимым браком с хроа из Арды, и разлука для них мучительна, но при

этом оба должны следовать своему естеству, не подавляя друг друга. А это

значит, что феа, уходя отсюда, должна забрать с собой хроа. А ведь это

означает, не больше не меньше, что феа сможет вознести хроа, своего вечного

супруга и спутника, к вечной жизни за пределами Эа, за пределами Времени! А

через это Арда - хотя бы часть ее - могла бы не только исцелиться от порчи

Мелькора, но даже освободиться от пределов, положенных ей в "Видении Эру",

о котором говорят валар!

Если этому верить, воистину великими были люди под рукой Эру, и падение их

ужаснейшее из всех преступлений.

Так вот с чем людские феа сравнивают все, что видят, - видение замысла

завершенной Арды, где все живые твари, и даже земли и моря, бессмертны и

нерушимы, вечно прекрасны и вечно новы? А может, есть где-то иной мир, а

все, что видим и знаем мы, эльфы и люди, лишь знаки, напоминания о нем?

Думается мне, что если он есть, то лишь в замыслах Эру, - ответила Андрет. -

Но откуда знать ответы на такие вопросы нам, блуждающим во мгле Арды

Искаженной? Не изменись мы - быть может, все было бы иначе; но оттого, что

мы стали такими, как есть, даже наши мудрецы мало думают о самой Арде и о

прочих ее жителях. Мы думаем прежде всего о себе: о том, что хроа и феа могли

бы вечно жить вместе в радости, и о непроницаемой тьме, что ожидает нас

теперь.

А, значит, не одни Высшие эльфы пренебрегают своими родичами! Но, знаете,

теперь и у меня, как у Вас только что, сердце встрепенулось, словно радуясь

благим вестям.

Так вот зачем пришли люди - не последыши, а наследники, завершающие

начатое, - выправить Искажение Арды, предвиденное прежде, нежели были они

замышлены, и более того - явить величие Эру, возвысить Песнь и превзойти

Видение Мира! (11)

Ибо Арда Исцеленная будет выше Арды Неискаженной - и все же это будет

именно Арда Неискаженная! (12) Мне доводилось беседовать с валар, что

слышали, как создавалась Песнь, бывшая прежде бытия Мира. И вот я думаю:

расслышали ли они конец Песни? Быть может, они, оглушенные последним

аккордом Эру, упустили что-то, что прозвучало в нем или вслед за ним? (13)

А потом, ведь Эру свободен - так, быть может, он не довел Песнь и Видение до

конца? А что потом - этого мы, валар, эльдар и люди, не увидим и не узнаем,

пока не достигнем того мига.

Ведь часто бывает, что хороший рассказчик скрывает самое важное в своей

повести, пока дело не дойдет до него. Конечно, те, кто внимательно слушал и

всей душой сочувствовал повести, могут догадаться, но этому рассказчик

только рад: это не портит новизны и изумления - ведь так мы словно сами

участвуем в создании повести. А если бы заранее знать, чем кончится, это бы

все испортило!

Так что же, по-вашему, это самое главное, что Эру сокрыл от нас? - спросила

Андрет.

Ах, моя мудрая госпожа! - воскликнул Финрод. - Я ведь эльда, я снова думал о

своем народе. Хотя нет, не только - обо всех Детях Эру. Я думал, что Вторые

Дети могли бы избавить нас всех от смерти. Мы говорили о смерти как о

расторжении союза, а я все время думал о другой смерти, когда гибнут и душа,

и тело. Ибо разум говорит, что нас ожидает именно это: когда Арда завершится,

ей придет конец, а с нею - и всем нам, детям Арды; конец - это когда все долгие

жизни эльфов останутся, наконец, в прошлом (14).

И вдруг мне явилось видение Арды Возрожденной: вечное настоящее, где могли

бы жить эльдар, совершенные, но не завершенные (15), жить и бродить по земле,

рука об руку с Детьми Людей, своими избавителями, и петь им такие песни, от

которых звенели бы зеленые долы, и вечные горные вершины пели, словно

струны арфы, даже в том Блаженстве, превысшем всех блаженств.

Андрет взглянула на Финрода исподлобья.

Но нельзя же все время петь? - спросила она. - А о чем бы вы говорили с нами?

О, - рассмеялся Финрод, - здесь я могу лишь гадать! Знаете, мудрая госпожа, я

думаю, мы рассказывали бы вам истории о Прошлом, о той Арде, что была

прежде, и об опасностях, и о великих деяниях, и о сотворении Сильмариллов! О

тех временах, когда мы были владыками! Но тогда - тогда уже вы чувствовали

бы себя дома и считали все вокруг своим. "У эльфов такой взгляд, словно они

все время что-то вспоминают", - говорили бы вы. Но вы знали бы, о чем мы

вспоминаем - о тех днях, когда мы впервые узнали друг друга, и наши руки

встретились во тьме. После Конца Мира мы больше не изменимся - ибо мы

ничего не забываем: с каждым веком это все заметнее. Боюсь, тяжелая это будет

ноша; но во Дни, о которых мы говорим, она станет великим богатством...

Тут он умолк, ибо заметил, что Андрет беззвучно плачет.

Ах, государь мой! - проговорила она. - Что же делать теперь? Ведь мы

говорим, словно все так и есть, или непременно будет. Но ведь люди пали и

утратили свою мощь. Не дождаться нам Арды Возрожденной: перед нами -

тьма, и мы тщетно вглядываемся в нее. Если мы должны были помочь возвести

для вас вечные чертоги - значит, не бывать этому.

И надежды у вас нет?

Что такое надежда? Когда ждешь чего-то хорошего, и знаешь, что оно может

не сбыться, но может и сбыться, ибо есть основания тому? Нет у нас такой

надежды.

Есть две надежды, - ответил Финрод. - То, что зовут "надеждой" люди, мы

называем "амдир", "взгляд вперед" (букв. "взгляд вверх"). Но есть еще другая

надежда, ее основания - глубже. "Эстэль", "вера", зовем мы ее. Никакие события

в Мире не могут поколебать ее, ибо она зиждется не на опыте, но на нашем

естестве и изначальном бытии. Ибо если мы воистину Эрухини, Дети Единого,

Он не позволит лишить Себя Своего достояния - не позволит ни Врагу, ни даже

нам самим. Вот первооснова эстэль, и мы не теряем ее даже в предвидении

Конца: что все Его замыслы неизменно ведут к радости Его детей. Вы говорите,

того, что зовется "амдир", у вас нет. Неужели и того, что зовется "эстэль", не

осталось?

Может, и осталось, - сказала она. - Но как же Вы не понимаете? Ведь наша

эстэль колеблется, и основания ее потрясены - это часть нашего недуга. А

правда ли, что мы - Дети Единого? Быть может, Он совсем отрекся от нас? А

может, мы и не Его дети? Не Безымянный ли Владыка Мира?

Об этом даже спрашивать нельзя! - воскликнул Финрод.

Но и молчать нельзя тоже, - возразила Андрет, - иначе не понять Вам всей

глубины нашего отчаяния. По крайней мере, большинства людей. А что до

атани, как зовете нас вы - Ищущих, как зовем мы себя сами, тех, кто оставил

земли отчаяния и людей тьмы, и в тщетной надежде отправился на запад... Мы-

то верим, что исцеление еще возможно, есть какой-то выход. Но эстэль ли это?

Это, скорее, амдир - но необоснованный: просто бегство во сне, а пробуждение

известно - не избежать нам тьмы и смерти...

"Просто бегство во тьме", говорите Вы... - промолвил Финрод. - Во сне

открываются многие желания; а желание может быть последним проблеском

эстэль. Но Вы, Андрет, говорите не о сне. Вы путаете "сон" и "пробуждение" с

"надеждой" и "верой". Первое сомнительно, второе вернее. Что, люди лишь во

сне говорят о выходе и исцелении?

Во сне ли, наяву ли, ничего определенного они не говорят, - ответила Андрет. -

Когда придет исцеление? Как это произойдет? Какими станут те, кто исцелится?

Что будет с нами, с теми, кто уйдет во тьму, не успев получить исцеления? На

эти вопросы могли бы попытаться ответить лишь люди "Древней Надежды", как

они себя называют.

Люди "Древней Надежды"? - переспросил Финрод. - А кто это?

Их немного, - ответила она, - но с тех пор, как мы пришли сюда, их стало

больше - они увидели (или им так кажется), что Безымянному можно

противостоять. Но это еще не причина. Противостоять-то ему можно, но его

былых злодеяний этим не исправишь. Тем глубже будет их отчаяние, если

доблесть эльдар не устоит. Ибо древняя надежда основана не на мощи людей

или других народов Арды.

А на чем? - спросил Финрод. - Что это за надежда, Вы не знаете?

Говорят, - ответила Андрет, - говорят, будто Единый сам вступит в Арду и

исцелит людей и все Искажение, с начала до конца. Говорят еще, - а может,

выдумывают, - что эти слухи ведут начало с незапамятных времен, со дней

нашего падения (16), и дошли до нас через бессчетные годы.

Говорят? Выдумывают? Вы что, не верите этому?

Трудно этому верить, государь. Это ведь противоречит здравому смыслу. Кто

такой Единый, Которого вы зовете Эру? Оставим тех людей, что служат

Безымянному - хотя их много в Средиземье. Большинство остальных считают,

что мир есть война между Светом и Тьмой, обладающими равной силой. Но Вы

скажете: нет, это Манвэ и Мелькор, а Эру выше их. Значит, Эру - величайший

из валар, великий бог среди прочих богов (так говорят многие, даже среди

атани), король, что живет вне своего королевства и дозволяет вельможам делать

что вздумается? Нет, говорите Вы, Эру - Единый, и равных Ему нет, Он

сотворил Эа, а сам - вне ее; валар могущественнее нас, но немногим ближе к Его

величию. Не так ли?

Так, - кивнул Финрод. - Мы так говорим. Мы знаем валар, и все они говорят то

же самое - все, кроме одного. Но, как Вы думаете, кто больше похож на лжеца -

те, кто смирен, или тот, кто стремится возвыситься?

Я не сомневаюсь на этот счет, - ответила Андрет. - И потому все эти речи о

Надежде не укладываются у меня в голове. Как может Эру войти в то, что Сам

создал, в то, что неизмеримо меньше Его? Как может певец войти в песню или

художник в картину?

Он уже присутствует в ней, так же, как и вне ее, - заметил Финрод. - Но и

впрямь: присутствовать и жить на самом деле - это разные вещи.

Вот именно, - сказала Андрет. - Эру, конечно, присутствует в Эа, которую он

создал. Но те люди говорят, будто бы Он Сам войдет в Арду, а это совсем

другое дело. Как это возможно, ведь он же больше? Не разрушит ли это Арду,

да и всю Эа?

Не спрашивайте, - сказал Финрод. - эльдар не дано постичь этого; а может, и

валар тоже. Но, знаете, мне кажется, мы запутались в словах. Когда Вы говорите

"больше", Вы мерите мерками Арды, где больший сосуд не может войти в

меньший.

Но ведь это нельзя применять к Неизмеримому. Если бы Эру захотел, Он

непременно нашел бы путь - не знаю, какой именно. Понимаете, мне кажется,

что, если бы Он Сам вошел в Арду, Он все равно остался бы тем, что Он есть -

Творцом вне картины. И в то же время, Андрет, если без гордости - не могу я

представить, как иначе можно исцелить этот мир. Не позволит же Эру

Мелькору подчинить мир своей воле и восторжествовать над всем. Но я не могу

представить себе никого сильнее Мелькора - кроме самого Эру. И потому, если

Эру не оставит Свое творение Мелькору - а иначе Мелькор непременно станет

Властелином Мира - Ему придется Самому войти сюда, чтобы повергнуть его.

Более того - даже если Мелькор (Моргот, каким он стал ныне) все же будет

повержен и изгнан из Арды, Тень его все равно пребудет, и зло, что он породил

и рассеял, станет расти и множиться. Так что если есть какое-то исцеление,

новый свет, что рассеет тьму, лекарство, что залечит раны прежде, чем все

кончится, - оно, думается мне, должно прийти извне.

Андрет изумленно вскинула глаза.

Так Вы, государь, верите этой Надежде?

Ах, не спрашивайте! - ответил он. - Для меня ведь это всего лишь чудные

вести издалека. Квэнди никто никогда не говорил о такой надежде. Она послана

лишь вам, людям. Но от вас о ней можем услышать и мы, и она озарит наши

сердца.

Он помолчал, а потом, серьезно взглянув на Андрет, добавил:

Да, Мудрая, быть может, так было предрешено - чтобы мы, квэнди, и вы,

атани, прежде, чем мир успеет состариться, встретились и принесли вести друг

другу, и чтобы мы узнали от вас о Надежде. Воистину, так было предрешено,

чтобы мы с тобой, Андрет, сидели и беседовали здесь у огня, через пропасть,

что разделяет наши народы, - чтобы нам не так бояться Тени, нависшей на

Севере.

Через пропасть, что разделяет наши народы! Неужели нет моста, одни только

слова?

И Андрет снова расплакалась.

Может, и есть, - промолвил он. - Для немногих. Не знаю. Наверно, пропасть

разделяет лишь наши судьбы, ведь в остальном мы так похожи друг на друга -

больше всех остальных тварей земных. Но опасно переходить пропасть,

проложенную роком, и те, кому это удастся, не радость обретут на той стороне,

но печали обоих народов. Так кажется мне.

Но почему же ты говоришь "одни только слова"? Разве не слова преодолевают

пропасть меж двумя живущими [этой и той жизнью]? Разве мы с тобой

обменялись лишь пустыми звуками? Неужели мы ничуть не сблизились? Хотя,

боюсь, тебе в этом мало утешения.

Я не просила меня утешать, - ответила Андрет. - Почему бы мне нуждаться в

утешениях?

Ты женщина, - сказал Финрод, - и судьба людей коснулась тебя. Думаешь, я не

знаю? Ведь он мой брат, и я люблю его. Аэгнор (17) - Айканар, Ярое Пламя,

резвый и пылкий... Совсем недавно узнали вы друг друга, и руки ваши

встретились во тьме. Но тогда, в то утро, на высоких холмах Дортониона, ты

была юной девой, отважной и пылкой... (18)

Что же Вы молчите? Продолжайте! "А теперь ты всего лишь одинокая мудрая

женщина, и старость, что не коснется его, уже тронула инеем твои волосы"!

Только не говорите мне "ты" - некогда он говорил мне это! (19)

Ах! - сказал Финрод. - Так вот откуда горечь, что звучала в Ваших речах,

милая аданэт, дочь людей? Да, конечно, если бы я стал утешать Вас, Вы

увидели бы в этом лишь высокомерие - я ведь по эту сторону роковой пропасти.

Но что я могу сказать? Лишь напомнить Вам о надежде, которую Вы сами

только что открыли мне...

Я не говорила, что надеюсь на это, - возразила Андрет. - Но даже если и так, я

не могу не плакать: ну почему это случилось здесь и сейчас? Почему мы любим

вас, а вы любите нас (или делаете вил, что любите) - и все-таки отгораживаетесь

от нас пропастью?

Потому что мы так устроены, хоть и близкие родичи, - вздохнул Финрод. - Но

не мы, эльдар, сделали себя такими, и не мы разверзли эту пропасть. Нет,

аданэт, мы не высокомерны - нам просто жаль вас. Это тебе тоже не понравится.

Но ведь жалость бывает разная: можно жалеть того, кто близок тебе - эта

жалость сродни любви, а можно - гордясь тем, что твоя судьба иная, - это

сродни высокомерию. Я говорю о первой.

Не надо! - воскликнула Андрет. - Не нужна мне ваша жалость - никакая. Я

была молода, и зажглась его пламенем, а теперь я стара и одинока. Он был юн,

его пламя охватило меня - но он отвернулся, и по-прежнему юн. Разве свечки

жалеют мотыльков?

А разве мотыльки жалеют свечки, когда их задует ветром? Знай, аданэт,

Айканар, Ярое Пламя, любил тебя. Ради тебя не возьмет он невесты из своего

народа и останется один до конца. Вечно вспоминать ему то утро на холмах

Дортониона. Но скоро дохнет Северный Ветер, и пламя его потухнет! Эльдар

дано провидеть многое в ближайшем будущем, хотя провиденье это редко

бывает в радость [не радость провидят они]. И я говорю тебе: долго проживешь

ты, по меркам твоего народа, он же уйдет прежде тебя, и не захочет

возвращаться.

Андрет встала и протянула руки к огню.

Но почему же он отвернулся? Почему оставил меня - ведь я была молода, у

меня было еще несколько лет?!

Увы! - вздохнул Финрод. - Боюсь, правда не утешит тебя. Мы с вами разные; и

каждый народ судит по себе - кроме тех, кто знает, как на самом деле, а это дано

немногим. Сейчас война, Андрет, а в такое время эльфы не женятся и не

рождают детей (21); они готовятся к смерти - или к бегству. Аэгнор, как и я, не

верит, что осада Ангбанда долговечна. А когда она падет, что станет с этой

землей? Послушайся Аэгнор своего сердца, он взял бы тебя и сбежал - на

восток, на юг, - куда глаза глядят, бросив и своих, и твоих родичей. Любовь и

верность удержали его. А тебя? Ты ведь сама говорила, что в пределах мира

бежать некуда.

За один год, за один день этого пламени я отдала бы все: и родичей, и юность,

и самую надежду: я - аданэт, - молвила Андрет.

Он знал это. И он отступил, и не принял того, что шло ему в руки: он - эльда.

Ибо подобные сделки искупаются такой болью, какой и представить нельзя,

пока она не поразит тебя; и эльдар считают, что они заключаются скорее по

неведению, нежели из отваги.

Нет, аданэт, если Рок и допустит брак меж нашими народами, то лишь ради

некоей высшей цели. И краток будет брак тот, и конец его будет печален. Да,

наименее жестокий конец его - скорая смерть для обоих.

Но конец всегда жесток - для людей, - возразила Андрет. - Я не стала бы

тревожить его, утратив юность. Не стала бы я путаться у него под ногами, не

имея сил бежать вровень с ним!

Может быть, - сказал Финрод. - Или Вам так кажется. А о нем Вы подумали?

Ведь он не бросил бы тебя. Он остался бы с тобой, поддерживать тебя. И никуда

б тебе не деться от его жалости, ежедневной, ежечасной. Разве мог он так

унизить тебя?

Пойми, Андрет-аданэт, эльдар во многом живут памятью и хранят любовь в

воспоминаниях. И любой из нас (если не из вас) предпочтет прекрасное, хотя и

незавершенное воспоминание омраченному горестным концом. Он всегда будет

вспоминать тебя, озаренную утренним солнцем, и тот последний вечер на

берегу Аэлуина - твое лицо отражалось в воде, и звезда вплелась в твои волосы,

всегда, пока Северный Ветер не угасит его пламя. И потом, у Мандоса, в

Чертогах Ожидания, до самого конца Арды.

А что вспоминать мне? - сказала она. - И в какие чертоги уйду я? Во тьму, где

угаснет даже память о яром пламени? Даже память о разлуке. Даже это...

Финрод вздохнул и встал.

Эльфы не ведают слов, исцеляющих подобные мысли, - сказал он. - Но разве

хотели бы Вы, чтобы эльфы и люди никогда не встречались? [Неужели свет

пламени - которого Вы никогда бы не увидели - ничего не стоит,] Ведь иначе не

увидели бы Вы этого пламени - так неужто свет его ничего не стоит, даже

теперь? Вы думаете, он презрел Вас? Отриньте эту мысль, ибо она из Тьмы - и

тогда беседа наша не пропадет втуне. Прощайте!

В комнате стемнело. Лишь пламя очага освещало ее. Финрод пожал Андрет

руку.

Куда Вы теперь? - спросила она.

На Север, - ответил он. - К мечам, на стены - на осаду. Чтобы в реках

Белерианда струились чистые воды, чтобы распускались листья и птицы вили

гнезда, - хотя бы еще немного, пока не наступила Ночь.

И он тоже там? Высокий, светлый, и ветер играет его кудрями... Скажите ему...

Скажите, пусть бережет себя. Пусть не ищет опасности без нужды.

Я скажу ему, - молвил Финрод. - Но это все равно, что просить тебя не

плакать. Он воин, Андрет, и гневен дух его. Он рубится так, словно перед ним -

сам Враг, что давным-давно нанес тебе эту рану.

Но вы рождены не для Арды. И там, куда вы уйдете, вы, быть может, обретете

свет. Жди нас там, моего брата - и меня.

ПРИМЕЧАНИЯ

(1)

С этим можно сравнить отрывок из Спора валар в "Законах и обычаях", где Ниенна

говорит Манвэ: "Смерть-разлучница может настичь эльдар даже в твоем королевстве, но

одно не приходит сюда, и никогда не придет - разрушение и тление", и примечание к

этому месту: "Но оно все же пришло - после гибели Деревьев, пока Мелькор не ушел

оттуда; и тело Финвэ, убитого Мелькором, истлело и рассыпалось прахом, и сами Деревья

увяли и засохли".

(2)

Здесь, и еще в нескольких случаях (но не везде) в тексте "квэнди" исправлено на

"эльфы".

(3)

"Меняются" - исправление в тексте В (и только там); в рукописи "растут".

(4)

Ср. то, что Пенголод говорит Эльфвинэ о смертности людей в конце "Айнулиндалэ":

"Смерть - их судьба, дар Илуватара, и с течением времени даже Могущества позавидуют

ему. Но Мелькор омрачил ее своей тенью, и окутал мраком, и обратил добро во зло, и

надежду в страх".

(5)

В рукописи было: ? ,

. (выделено мной - А.Х.) Машинистка, печатавшая

текст С, переменила первое "уе" на "уо "; отец оставил это, но исправил " " на "уе".

На первой странице машинописного текста он сделал приписку, что "уе" обозначает

только множественное число, а с помощью местоимения " " "передается эльфийская

форма вежливого обращения", в то время как " , " "передают дружеское,

ласковое обращение". Это различие не всегда соблюдается в рукописи, но во многих

случаях употребление " " вместо ожидаемого "уе" могло быть намеренным, и я

вносил исправления лишь там, где ошибка кажется очевидной.*

*

1) В переводе "уе" передается формой "вы", а " " - "Вы", "Ваш" и т.п., хотя обычно

такие формы в русском языке употребляются только в письмах. 2) Форма " "

(возникшая из формы винительного падежа) употребляется также в значении

винительного падежа, например: " " (по смыслу "уе",

"вас, людей"). - Прим. перев.

(6)

Странная ошибка. Финголфин погиб в 456 г., на следующий год после Дагор Браголлах.

(7)

Ср. "Законы и обычаи": "Они [эльдар] верят, что новая феа (а значит, изначально и все

феа) приходит прямо от Эру, из-за пределов Эа. И потому многие из них считают, что

нельзя утверждать, будто судьба эльфов навеки ограничена пределами Арды и должна

окончиться вместе с ней".

(9)

Здесь явно делается упор на различие между "уе" ("вы", мн.ч.) и " " ("Вы", ед.ч.);

см. прим. 5.

(10)

В рукописи и в обоих машинописных текстах "Мирруйайнар". В тексте В отец в этом

месте исправил на "Мирройайнар", но во втором случае оставил; в С он исправил на

"Мирроанви" в обоих случаях. См. "Словарь" к "Атрабет".

(11)

На полях рукописи (и в С) рядом с этим абзацем написано: "В Музыке Эру лишь люди

появились после Разлада Мелькора". Конечно, к эльфам это тоже относится. См.

Примечание автора к "Комментарию" к "Атрабет", и прим. 10.

(12)

Ср. слова Манвэ в конце Спора валар в "Законах и обычаях": "Ибо Арда Неискаженная

существует в двух ипостасях. Одна - Арда Неискаженная, которую они [эльдар]

различают в Искаженной...; это - основа, на коей зиждется Надежда. Другая - Арда

Неискаженная, которая будет - "будет" по меркам Времени, в котором они существуют,

Арда Исцеленная, что благодаря Искажению будет выше и прекраснее первой, - это

Надежда, что укрепляет".

(13)

В "Айнулиндалэ" ($ 19) сказано, что "видение было сокрыто, когда история еще не

завершилась, и круги были не окончены", а в тексте к этому месту сделано примечание,

приписанное Пенголоду:

"А некоторые говорят, что Видение исчезло прежде, чем завершилось Владычеством

Людей и истаиванием Перворожденных; и поэтому валар не видели своими глазами

Последних Эпох и конца Мира, хотя Музыка завершилась".

В "потерянном" печатном тексте начала "Анналов Амана" ААм* сказано, что Ниенна не

выдержала до конца Музыки, "и потому не имеет надежды Манвэ".

(14)

См. стр. и прим. 7.

(15)

О концепции Арды Завершенной см. прим. в конце "Законов и обычаев".

(16)

Разумеется, для всей концепции Предначальной Эпохи принципиально, что люди

пробудились на востоке при первом восходе Солнца, и к тому времени, как Финрод

Фелагунд нашел Беора и его народ у подножия Синих Гор, существовали всего несколько

сотен лет. В "Атрабет" и раньше встречались намеки на то, что ? [пропущена строка?]

Андрет заглядывает в прошлое гораздо дальше, на много веков назад, "когда смерть

приходила не так скоро и мы жили гораздо дольше"; здесь она говорит прямо: "Эти слухи

дошли до нас через бессчетные годы". Похоже, это коренным образом меняет всю

концепцию. Однако в "Атрабет" хронология Годов Солнца сохраняется: Финрод Фелагунд

и Андрет встретились "около 409 года, во время Долгого Мира (260-455)".

(17)

Здесь и на стр. это имя в рукописи написано "Эгнор", позднее изменено на "Аэгнор".

(18)

Ср. КвС ($ 117): "Ангрод и Эгнор следили за Бладорионом с северных склонов

Дортониона" (во время Осады Ангбанда) и $ 129: "Барахир [сын Беора Старого] обычно

жил на северных рубежах с Ангродом и Эгнором".

(19)

Фраза "Только не говорите мне "ты" - некогда он говорил мне это!" приписана в

рукописи позднее; Финрод начал обращаться к Андрет на ты незадолго до этого. Но

отсюда и до конца рукописи формы "ты" и "Вы" беспорядочно чередуются и исправления

в печатной копии столь же непоследовательны; похоже, отец никак не мог решить, как

Финрод должен обращаться к ней. Я оставил все как было.

(21)

Ср. "Законы и обычаи": "Любому из эльдар показалось бы большим несчастьем, если

бы супругам пришлось расстаться во время ожидания ребенка или в годы его

младенчества. Поэтому эльдар старались по возможности зачинать детей только в

счастливые и спокойные времена".

Видение Финрода о истиной роли Человечества в замысле Эру является, возможно,

наивысшей точкой в размышлениях отца о связи Людей и Эльфов. Однако главной целью

"Аттрабет Финрод ах Андрэт" было выяснить природу "Искажения Людей". В письме

Мильтону Вальдману в 1957 (См. Письмо 131), посвященному этой работе он писал:

"О первом падении людей... нигде не сказано - Люди появились на сцене уже после

этого и сохранились только неясные намеки, что какое-то время они служили

Врагу, а затем некоторые из них раскаялись".

В "Атрабет" Финрод обращает на это внимание: "И потому я спрашиваю, Андрет: что

сделали вы, вы, люди, в те далекие годы, покрытые мраком? Чем прогневили вы Эру?...

Откроете ли Вы мне то, что знаете или слышали?" И получает решительный отказ:

"Не открою, - ответила Андрет. - Мы не говорим об этом с чужими". Но на

последующий вопрос Финрода: "Быть может, есть все же предания о тех днях, когда

смерти еще не было, только чужим вы их не рассказываете?" Ардрет отвечает:

"Может быть. У моего народа их нет, но, быть может, в народе Аданэли..." И легенда о

Падении Людей, хранимая некоторыми из Эдайн, повисла в воздухе.

Философский спор Финрода, Владыки Нарготронда и Андрет, одной из наследниц Беора

Старого, вскрывающий основные различия в природе и судьбе Эльфов и Людей,

протекает с все возрастающей горечью со стороны Андрет, чья сердечная боль

(известная обоим собеседникам) раскрывается только к концу. К этой эмоциональной

вещи отец приложил длинный комментарий, выполненный в совершенно ином ключе.

На газетах, в которые были завернуты "Атрабет" и комментарий были написано.

"Доп. К Сильмариллиону"

"Атрабет Финрод ах Андрэт"

"Комментарий"

На одной из этих оберток отец дописал: "Добавить к Приложениям" (Сильмариллиона).

Этот комментарий он отпечатал собственноручно под копирку с последующими

изменениями практически обинаковыми в обеих копиях. За комментарием следуют

пронуменованные заметки, превышающие по объему сам комментарий, так как многие из

них представляеют собой короткие эссе. Я отделил их от моих собственных примечаний

словами "Примечания автора".

КОММЕНТАРИЙ

Эти рассуждения вряд ли покажутся интересными современным людям (или

людям, считающим себя таковыми), но могут представлять некоторый интерес

для людей, которые придерживаются тех же верований или предположений, что

эльфийский король Финрод.

На самом деле это всего лишь часть картины воображаемого мира "С". Это

пример того, что могли бы сказать два вдумчивых собеседника, эльф и человек,

хорошо знающие друг друга. Мы видим, как благородный и мудрый эльф

пытается постичь, какова связь меж эльфами и людьми и какую роль они

должны были играть в том, что он назвал бы "Ойенкармэ Эруо" (Вечнотворение

Единого), понятие, которое можно передать как "Божье управление Действом".

В этом мире есть вещи, которые следует принять как "факты".

СУЩЕСТВОВАНИЕ ЭЛЬФОВ - т.е. расы существ, близко родственных людям,

настолько близко, что с физиологической (или биологической) точки зрения их

можно считать просто ветвями одной и той же расы [1]. Эльфы появились на

Земле раньше, но ненамного (по меркам мифологии или геологии)[2]; они

"бессмертны", т.е. могут "умереть" только от несчастного случая. А люди к тому

времени, когда они явились на сцену (т.е. повстречались с эльфами), были, в

общем, такими же, как теперь: даже если с ними ничего не случалось, лет в 70-

80 они все равно умирали. СУЩЕСТВОВАНИЕ ВАЛАР - неких "ангельских"

существ (сотворенных, но не менее могучих, чем, по крайней мере, "боги"

человеческих мифов), главные из которых все еще жили на Земле, в

конкретном, реально существующем месте. Они были посланцами Эру (Бога) и

правили от Его имени. Много тысячелетий назад они участвовали в акте

творения[3], созидая Вселенную (Эа) по замыслу Эру; но теперь их помыслы

были сосредоточены на Земле, ибо там разыгрывалось центральное Действо

Творения: война "эрухини" (Детей Бога), эльфов и людей, против Мелькора.

Мелькор, первоначально могущественнейший из валар[4], восстал против своих

собратьев и самого Эру и сделался Духом изначального Зла.

Говоря о короле Финроде, следует иметь в виду, что вначале он придерживается

следующих взглядов (он сказал бы, что они основаны на таких источниках, как

его собственная тварная природа, сведения, полученные от валар, размышления

и опыт):

Существует Эру (Единый); т.е. Единый Бог-Творец, который создал (или,

точнее, задумал) Мир, но Сам Он Миром не является. Этот Мир, или

Вселенную, он называет "Эа" (эльфийское слово, означающее "Оно есть" или

"Да будет!")

На Земле живут "воплощенные" создания, эльфы и люди. Они представляют

собой союз "хроа" и "феа" (что приблизительно - но не вполне - соответствует

"телу" и "душе"). Он сказал бы, что относительно эльфов этоустановленный

факт, а, принимая во внимание близкое родство эльфов и людей, можно

утверждать то же самое о людях.

О хроа и феа он сказал бы, что они в корне различны между собой и хотя "оба

от Эру, но в разной степени" (П им. авт. ), но были задуманы друг для друга,

для жизни в вечном согласии. Феа неуничтожима, это единое целое, которое не

может быть разделено на части или стать частью другого целого. Но хроа может

быть разрушено и уничтожено: это известно по опыту. (Феа такого тела он

назвал бы "изгнанной" или "бездомной").

Разделение хроа и феа "неестественно", и происходит не от изначального

замысла, а от "Искажения Арды", виной которому Мелькор.

"Бессмертие" эльфов ограничено отрезком Времени (который он назвал бы

"Историей Арды"), и точнее было бы назвать его "повторяющимся

[возобновляющимся?] долгожительством", пределом которому - время

существования Арды (П им. авт. ). Отсюда следует, что эльфийская феа тоже

ограничена Временем Арды или, по крайней мере, связана с Ардой и

неспособна оставить ее, пока та существует.

Отсюда можно было сделать логический вывод (даже если бы эльфы не знали

этого по собственному опыту), что "бездомная" эльфийская феа, наверно, имеет

власть или возможность вернуться к жизни во плоти, если будет на то ее

желание и воля. (На деле эльфы обнаружили, что их феа не могут сделать этого

сами, и возможность и средства для этого предоставляют им валар, по особому

разрешению Эру, ради того, чтобы ликвидировать противоестественное

разделение. Валар не имели права заставить феа вернуться; но они могли

определять условия и решать, следует ли дозволить феа вернуться, и если да, то

каким образом и когда) (П им. авт. ).

Поскольку люди умирают безо всякой внешней причины и помимо своей

воли, их феа, видимо, относятся ко Времени по-другому. Эльфы верили - хотя

точных сведений они не имели - что феа людей, расставшись с телом, рано или

поздно покидают Время и не возвращаются (П им. авт. ).

Эльфы заметили, что все люди умирают (и люди подтверждали это). Поэтому

эльфы решили, что для людей это "естественно" (а следовательно, так задумал

Эру). Они предполагали, что краткость человеческой жизни обусловлена тем

свойством человеческой феа, что она не предназначена надолго оставаться в

Арде. Тогда как их собственные феа, созданные, чтобы оставаться в Арде до

конца, сообщали долговечность их телам: они по опыту знали, что гораздо

лучше, чем люди, владеют своим телом (П им. авт. ).

Дальше Конца Арды разуму эльфов проникнуть было не дано, и им ничего не

рассказывали об этом (П им. авт. ). Эльфам казалось очевидным, что их хроа

погибнут и любое перевоплощение станет невозможным (П им. авт. ).

Значит, в Конце Арды все эльфы "умрут". Как это будет, они не знали. Поэтому

они говорили, что у людей тень позади, а у эльфов впереди.

Перед ними стояла следующая дилемма. Мысль о существовании в виде

бездомных феа казалась им отвратительной, и они не могли поверить, что для

них это естественно, что это предназначено им - ведь они были по сути своей

"жителями Арды", и от природы всей душой любили ее. Но другой выход - что

"в Конце" феа тоже перестанут существовать - казался еще ужаснее. И полное

исчезновение, и потеря непрерывного самосознания были абсолютно

неприемлемы для разума и желаний (П им. авт. ).

Иные утверждали, что, хотя каждая феа цельна и неповторима (как и сам Эру,

от которого они происходят напрямую), она, тем не менее, сотворена, а потому

конечна, и существование ее не может быть безграничным. Внутри положенных

ей пределов она неразрушима, но, достигнув их, перестает существовать - или

перестает получать новые впечатления и "целиком находится в Прошлом".

Но эльфы понимали, что это не выход. Даже если эльфийская феа способна

"сознательно" пребывать в Прошлом или созерцать его, это состояние

совершенно не соответствует ее желаниям (См. п им. авт. ). У эльфов, как

они сами говорили, "большие способности" к воспоминаниям, но это ведет

скорее к сожалениям, чем к радости. К тому же, как бы долго ни тянулась

История эльфов прежде, чем она закончится, она все же оказалась бы слишком

краткой. Вечно жить, как они говорили, "в плену истории", даже если это

грандиозная история с величественным финалом, в конце концов сделалось бы

мукой [5]. Ибо еще сильнее способности эльфов к воспоминаниям была их

способность к творчеству и исследованию. Эльфийская феа была предназначена

в первую очередь создавать и творить совместно с хроа.

И потому последним прибежищем эльфов была, как они говорили, "чистая

эстэль": вера в Эру, вера в то, что все, что Он намерен дать после Конца каждой

феа, будет вполне удовлетворительным (по меньшей мере). А может быть, их

ожидает некая нечаянная радость. Но эльфы верили, что ожидающее их будет

** иметь доступную разуму связь с их нынешней природой и желаниями, будет

происходить из них и включать их.

Именно поэтому эльфы не так сочувствовали людям, стоящим перед лицом

смерти и не имеющим надежды (эстэль). Разумеется, мало кто из людей знал о

"Тени впереди", которая определяла мышление и мировосприятие эльфов -

люди просто завидовали их "бессмертию". А эльфы, в свою очередь, не

подозревали о древнем предании людей, будто они по природе бессмертны.

Как можно видеть из "Атрабет", Финрод, узнав об этом предании, изумлен и

глубоко взволнован. Он обнаруживает еще одно предание, сопутствующее

первому: будто перемена природы людей произошла из-за некоей первобытной

катастрофы - какой именно, легенда умалчивает (или, по крайней мере, Андрет

предпочла умолчать) (П им. авт. ). Тем не менее Финрод остается при

убеждении, что природа людей не могла изначально быть такой же, как у

эльфов; иначе люди были бы просто разновидностью эльфов - и зачем тогда Эру

ввел их в Действо отдельно, позднее? Финрод считает, что человеческие

представления о том, что, не переменись люди, они бы не умирали (т.е. не

покидали бы Арду) возникла из-за того, что люди неправильно понимают свои

собственные предания - а быть может, еще и хотят быть такими, как эльфы.

Прежде всего, он думает, что это не соответствует, как мы бы сказали,

"очевидным особенностям человеческой психологии" и отношения людей к

зримому миру - в сравнении с эльфами.

Поэтому Финрод предполагает, что именно страх смерти был плодом