История Средиземья

основано на весьма определенных поздних утверждениях отца. – В этом абзаце впервые

встречаются имена «халадины» и «Марах».

[227]

§ 12 Форма «Дириол», кажется, не встречается более нигде (см. с. 225, § 12). – Над

словом «Слуга» отец написал карандашом «Вассал», но затем зачеркнул измененное имя.

– Земля «Эстолад» появилась на второй карте, но в форме «Эстоланд» (с. 189, § 55).

§ 13 Заголовок «О народах и Домах эдайн» был добавлен в рукописи. После первых

слов «Вскоре после ухода Фелагунда» была напечатана дата «311»; «312» - напротив

прихода халадинов и «313» - напротив прихода Мараха и его народа.

«Радрост»: название Таргэлиона на языке Темных Эльфов. См. с. 225, § 13.

«Карантир»: дважды в тексте было напечатано «Крантир», измененное позже на

«Карантир», но далее (с § 23) сразу печаталось «Карантир». Это указывает на тот факт,

что правка текста производилась вскоре после печати (с. 215) и может служить

доказательством предположения (там же), что глава «О приходе людей на запад»

принадлежит к тому же времени, что и машинописная серия ПК 2, поскольку замена

«Крантир» на «Карантир» встречается как исправление в главе «О Белерианде и

владениях в нем» в серии ПК 2 (с. 197, § 111).

Относительно утверждения о том, что «речь разделяла их» (Народ Беора и Народ

Мараха), опущенного в опубликованном тексте, см. комментарий к § 10 выше.

§ 14 После слов «жил в Хитлуме» в машинописи было напечатано «при дворе

Финголфина», но позже это было вычеркнуто.

§ 15 Напротив слов «через пятьдесят лет» на полях напечатаны даты «330-380».

§ 16 «Дом Финрода»: см. комментарий к § 7 выше. – Абзац, начинающийся со слов:

«Говорят, во всех этих делах…», взят в опубликованный «Сильмариллион» из «Серых

Анналов», §§ 130-131 (с. 49-50).

§ 18 С речами Берега и Амлаха ср. слова Андрет, сказанные Фелагунду в «Атрабет», т.

Х, с. 309-310.

§ 19 Напротив первой фразы абзаца добавлена дата «369».

§ 20 После «неосторожных чужаков» напечатанный текст до изменения читался так:

Кто из вас видел Свет или даже последнего из богов? Кто видел Короля

Тьмы на севере? Нет берегов у Моря. Нет Света на западе, ибо мы стоим

ныне на крайнем западе мира.

§ 23 Форма имени «Карантир» здесь появляется при печати: см. комментарий к § 13

выше. На втором экземпляре машинописи буква «н» в «Карантир» зачеркнута, таким

образом, получается «Каратир», и то же сделано при первом появлении этого имени (§ 13)

на первом экземпляре.

§ 24 Оборона халадинов за частоколом датирована на полях 375-м годом.

§ 25 Здесь в истории появляется Владычица Халет; Халет Охотник, Отец Людей,

первый раз упомянутый задолго до этого, в

[228]

«Квэнта», как сын Хадора (тогда Дом Хадора и Дом Халет были одним и тем же домом,

см. т. , с. 175), исчезает.

§ 27 Напротив последней фразы, в которой говорится о жизни халадинов в Эстоладе, на

полях напечатаны даты «376-390».

§ 28 «Хардан, сын Халдара»: «Халдан» (вместо «Хардан») взят в опубликованный текст

из позднего изменения генеалогической таблицы халадинов (см. с. 238).

«Бритиах»: брод Бритиах через Сирион к северу от леса Бретиль впервые появился в

позднем «Предании о Туоре» («Неоконченные предания», с. 41), и снова – в § 161 СА; см.

карту на с. 182, квадрат 7. – Напротив фразы «Наконец перешли они Бритиах» стоит

дата «391».

«Далат-Дирнэн»: Хранимая Равнина к востоку от Нарога. Название впервые появляется

в легенде о Берене и Лутиэн в КС (т. , с. 299) и отмечено на второй карте, где позже

было изменено на «Талат-Дирнэн» (с. 186, § 17), как и в машинописи ПК 2 настоящего

текста (с. 225, § 28).

«Тэйглин»: такая форма названия была взята в опубликованный «Сильмариллион»; см.

с. 309-310, конец примечания 55.

§ 29 В § 132 «Серых Анналов» (с. 50) появился рассказ о том (год 422), что «по просьбе

Инглора [Фелагунда] Тингол дозволил народу Халета жить в Бретиле, ибо они были в

дружбе с эльфами лесов» (Халет здесь, конечно же, Халет Охотник, который пришел в

Белерианд двумя годами раньше).

«Пояс Мэлиан», «Завеса Мэлиан»: это название появилось на второй карте (с. 183, 8-

9).

«Тур-Дарета»: о форме «Тур-Харета» в опубликованном тексте см. с. 225, § 29. – Дата

смерти Владычицы Халет указана на полях: «420».

§ 31 В новой переписанной версии Марах замещает Хадора Златовласого в качестве

вождя этого народа при походе из Эриадора, а Хадор теперь появляется как потомок

Мараха в четвертом поколении; но Дом Хадора сохраняет свое имя (см. т. , с. 175).

Здесь впервые появляется имя «Глориндол», а поздняя форма «Лориндол» (взятая в

опубликованный «Сильмариллион») встречается в «Атрабет» (т. Х, с. 305), также см. с.

233-235.

На полях даны даты: «405-415» – пребывание Хадора на службе Финголфина, «416» –

передача Дор-Ломина во владение Хадору.

Последняя фраза абзаца была изначально напечатана так:

А в Дортонионе владычество над Народом Беора получил Брегор, сын

Боромира…

Дата этого получения – «410», как напечатано на полях. – «Земля

[229]

Ладрос» (появившаяся при правке текста) помечена на второй карте на северо-востоке

Дортониона: с. 187, § 34.

§ 32 Конец главы «О приходе людей на запад» возвращается (со многими

исправлениями и дополнениями) к варианту текста первоначальной главы КС. – Имя

«Галдор» впервые встречается здесь (не считая случаев более поздних правок), заменяя

«Галион», которое, в свою очередь, заменило «Гумлин» (с. 123, § 127).

Новые генеалогии эдайн

Решение отца двинуть дату перехода эдайн через Синие Горы в Белерианд почти на

век раньше привело к кардинальному пересмотру хронологии и генеалогий.

( ) Дом Беора

В новой главе мы видим, что в случае беорингов первоначальный «Отец», Беор

Старый, остался на своем месте, но между ним и Бреголасом и Барахиром (которые

прежде были его сыновьями) появилось четыре новых поколения. Эти поколения

представлены Бараном, Бороном, Боромиром и Брегором (который стал отцом Бреголаса и

Барахира), потомками Беора Старого по прямой линии – хотя и не утверждается явно, что

Борон – сын Барана, сказано только, что он – внук Беора (§ 31). В «Серых Анналах» (§

121) Беор родился в 370-м году, встретился с Фелагундом в 400-м, в год, когда родился его

старший сын Бреголас (§ 124), и умер в 450-м. В новой версии истории он встретил

Фелагунда в 310-м году, ушел с ним в 311-м (комментарий к § 13) и оставался на его

службе сорок четыре года до смерти в возрасте 93 лет (§ 34); отсюда можно вывести даты

его жизни: 262–355. Его настоящее имя было «Балан» (§ 12); и во втором примечании к §

7 сказано, что все вожди его народа до времен Бреголаса и Барахира носили имя «Беор»

(«Вассал») в качестве титула – хотя это примечание было позже вычеркнуто

(комментарии к § 7). Боромир, его правнук, получил во владение Дортонион и Ладрос в

410-м (§ 31 и комментарий).

Существуют две генеалогические таблицы Дома Беора, которые тесно связаны с новой

главой и, практически без сомнений, принадлежат к тому же периоду (весомое

доказательство этому – группа эльфийских генеалогий, которые очень похожи по форме

на генеалогии эдайн, сопровождаемая заметками, датированными декабрем 1959 г.). Обе

таблицы, очевидно, были составлены в одно и то же время. Первая («Таблица Беора »)

была нарисована четко и ясно; она отличается от второй во многих датах и описаниях

потомков Борона (внука Беора Старого). Она выглядит так:

[230]

Борон

Белет Боромир Белегор

Брегор Брегиль

Бреголас Бельдис Барахир

Барагунд Белегунд

Курсивом выделены имена членов Дома Беора, не появлявшихся прежде; из них Белет,

Брегиль и Бельдис помечены в таблице как дочери. Последующие изменения в

генеалогии, произведенные в несколько трудно различимых стадий, привели ее к более

полному варианту, показанному в «Таблице Беора »; самое примечательное из этих

изменений – замена дочери Боромира Брегиль (которая перешла в следующее поколение)

на Андрет (здесь это имя появилось впервые). Относительно Таблицы я отмечу еще

только, что Морвен в ней названа «Эледвен» (с вариантом Таблицы «Эдельвен»,

добавленным сверху).

«Таблица Беора » включает в себя все изменения, сделанные в Таблице , и я

перерисовал ее на с. 231 в первоначальном виде. Числа, добавленные к некоторым

именам, означают порядковый номер правителя Дома.

Из генеалогии видно, что Борон и в самом деле сын Барана (Беора Юного); и что Берег,

раскольник (§ 18), о котором в тексте сказано лишь, что он был «из Дома Беора», – сын

Баранора, сына Барана, и, таким образом, правнук Беора Старого. Также видно, что

дальнейшее увеличение числа членов Дома Беора, появившееся в «Атрабет Финрод ах

Андрет» (т. Х, с. 305-306), присутствует и здесь – тут есть Андрет, сестра Брегора, и

Белен, второй сын Беора Старого, отец Бельдира (ранее не названного по имени), отца

Белемира – мужа Аданэли. (Аданэль, как сказано здесь – дочь Малаха Арадана, сына

Мараха, в то время как в «Атрабет» она сестра Хадора Лориндола: об этом см. с. 235).

Впоследствии (в разное время) в «Таблице Беора » было сделано несколько

изменений:

(«Бар Беора») добавлено после «Дом Беора»;

даты жизни Борона изменены на «315-408», а год рождения Боромира – на «338»;

возле имени «Андрет» карандашом написано «Саэлин», и также «А[ндрет] Мудрая»;

отмечено, что от Белет, сестры Барагунда и Белегунда, через много поколений

происходит Эрендис из Нуменора;

[232]

у Барахира и Эмельдир появляется дочь «Хириль», сестра Берена Однорукого.

Об имени «Саэлин», написанном рядом с «Андрет», см. с 233. С происхождением

Эрендис из Нуменора от Белет, дочери Бреголаса, ср. «Алдарион и Эрендис» в

«Неоконченных преданиях» (с. 177), где сказано, что Берегар, отец Эрендис, «происходил

из Дома Беора»: в моем примечании к этому утверждению (с. 214, прим. 10) я упомянул о

ее происхождении, данном в этой генеалогической таблице, но ошибочно назвал ее

дальнюю прабабку «Берет».

Некоторые из поздних дат этой таблицы отличаются от данных других источников. В

текстах «Повести лет» первая смерть Берена помечена 466-м годом: 465-й год – это

возвращение к дате АБ 2 (см. с. 131, § 203). Вторая смерть Берена в таблице помечена 501-

м годом, а в АБ 2 – 503-м годом, в то время как в «Повести лет» она дана, как

произошедшая в 505-м году, а потом изменяется на 503-й год (с. 346, 348). В СА Бреголас

родился в 400-м году, Барахир – в 402-м, Барагунд – в 424-м, Белегунд – в 428-м (это были

первоначальные даты, взятые еще из «Ранних анналов Белерианда» с учетом их

удлинения на один, а потом – на два века в последующих версиях; см. генеалогическую

таблицу в т. , с. 315).

О сильно изменившейся дате Второго Убийства Родичей (отнесенного здесь к 511-му

году), в котором Диор, наследник Тингола, был убит в сражении с сыновьями Фэанора, а

его юные сыновья Эльдун и Эльрун были взяты в плен и оставлены умирать от голода в

лесу, см. «Повесть лет», с. 345 и далее; очевидно, что дата их смерти в этой же таблице –

506 год (за пять лет до гибели Диора) – не более чем ошибка. В более поздних источниках

Эльдун и Эльрун –братья-близнецы, рожденные в 500-м году (см. с.257 и прим. 16 на с.

300;с.349).

Дом Беора [231]

Балан (Беор Старый) 1

262-355

Баран (Беор Юный)2 Белен

289-380 292

Бельдир

316

Борон3 Баранор

314-403 317

Белемир

Берег 339

Боромир4 Белегор 340 [= Аданэль, дочь Малаха Арадана]

337-432 340 (покинул Белерианд)

Берен

Брегор5 Андрет Бериль 374

359-448 (дочь) 361 (дочь) 365

(дочь & третий

ребенок)

Брегиль Хирвен Бреголас6 Гильвен Барахир7 = Эмельдир Мужественное Сердце

(дочь) 386 (дочь) 389 393-455 † (дочь) 397 400-460 † 406

[=Аракон]

Берен8 Гамлост [= Лутиэн Тинувиэль,

(или Эрхамион) дочь Тингола]

Брандир Бельдис Белет Барагунд Белегунд 432-465† &465-501

409 (дочь) 411 (дочь) 417 420-460 † 422-460 † Диор Наследник Тингола

[=Хандир из Бретиля] 470-511†

Морвен Эдельвен Риан

[Брандир] 443-500 450-472

[= ХуринТалион] [=Хуор]

Эльдун Эльрун Эльвинг

492-506 † 495-506† 503

[Турин Турамбар] [Туор] [= Эарендиль]

( ) Дом Хадора

В старой версии истории эдайн (ныне отброшенной) Хадор Златовласый, третий из «отцов людей

запада», родился в Эриадоре в 390-м году и пришел через Синие Горы в Белерианд в 420-м году. Однако, в

отличие от Беора, Хадор (Глориндол, § 31) сохранил свое хронологическое место в истории (как мы вскоре

увидим, первоначальная дата его рождения не изменилась) и своих сыновей – Галдора ( < Галиона <

Гумлина) и Гундора; но когда дата «прихода людей на запад» была перенесена далеко в прошлое, он

«спустился» по генеалогии и стал правителем своего народа в четвертом поколении от Мараха, под чьим

предводительством этот народ прибыл в Белерианд в 313-м году (комментарий к § 13). Его отцом был

Хатол, сын Магора, сына Малаха, сына Мараха (§ 31).

Как и в случае с Домом Беора, существует две генеалогические таблицы Дома Хадора, тесно связанные

с новой концепцией. Более ранняя («Таблица Хадора ») напечатана на старой машинке отца с

использованием «миниатюрного шрифта» (т. , с. 233). В ней были произведены большие изменения, с

правкой дат и дополнениями, но последние были сделаны, в основном, в конце таблицы, с включением

потомков Хуринаи Хуора,

[233]

которыми таблица и заканчивалась в своем первоначальном виде: структура «предки – потомки» по

сравнению с «Таблицей Беора » правилась гораздо меньше. На самом деле, единственным дополнением в

той части была вставка Амлаха, одного из вождей раскола в Эстоладе, который, как сказано в тексте главы

(§ 18), был «одним из внуков Мараха». Также изменились имена халадинов, упомянутые в генеалогии.

Хороший рукописный вариант («таблица Хадора »), почти идентичный внешне таблицам Дома Беора,

без сомнения, был сделан сразу же после первой таблицы, и именно ее я перерисовал на с. 234 в том виде,

в котором она была начерчена (т.е. опуская последующие изменения). Ниже я коснусь некоторых

вопросов, возникающих в связи с этими таблицами.

Дата прихода Мараха в Белерианд меняется на один год («314» вместо «313») по сравнению с датой,

данной в главе (комментарий к § 13); таблица дает «315», переправленный на «314». В таблице Имлах,

сын Мараха и отец Амлаха, назван «Имрах».

В соответствии с генеалогическими таблицами Дома Беора Аданэль, жена Белемира – дочь Малаха

Арадана; в «Таблице Хадора » сказано, что Аданэль «вышла замуж за Белемира из Дома Беора и он вошел

в народ Арадана», последние слова вычеркнуты. Также в таблице говорится, что Берен ( ) был пятым

ребенком Аданэли и Белемира; и что Эмельдир была третьим ребенком Берена.

В «таблице Хадора » утверждается, что «другие дети Арадана» (т. е. кроме Аданэли и Магора) «не

названы в летописях». Однако в таблице назван третий ребенок Малаха Арадана: «Саэл…т Мудрая

344», вместе с указанием «другие не упомянуты в этих летописях»; «Саэл…т» сначала было изменено на

«Саэлон», затем имя и дата рождения зачеркнуты так, что средние буквы первого имени невозможно

прочитать. Вероятно, это было сделано во время создания таблицы. «Саэлон» появляется в черновиках

«Атрабет» (т. Х, с. 351-352) как имя Андрет, замененное в окончательном тексте (т. Х, с. 305) на

«Саэлинд» («эльдар звали ее «Саэлинд», «Мудрое Сердце»»). В этой сестре Магора и Аданэли, вероятно,

можно увидеть первое указание на «Атрабет»; впоследствии, когда отец посчитал, что мудрые женщины

должны принадлежать к разным домам эдайн, с различными «знаниями и традициями» (т. Х, с. 305), он

написал «Саэлин» и «Андрет Мудрая» напротив имени «Андрет» в «Таблице Беора » (с. 230). Возможно,

Аданэль и Андрет существовали в генеалогиях до того, как возникло представление об их роли «мудрых

женщин».

В «Таблице Хадора » Хадора зовут «Глориндол», как и в тексте главы (§ 31), затем это

имя было изменено на «Лориндол», вариант таблицы . – Я не знаю, почему смерть

Гундора (и в таблице , и в таблице ) датирована годом позже (456) смерти его отца

Хадора. Все источники утверждают, что они оба погибли в Эйтель-Сирионе.

О «двойной свадьбе» дочери Хадора (Глорвэндили) и его старшего сына (Галиона) с

сыном (Хундором) и дочерью (неназванной)

[235]

Халета Охотника уже упоминалось в «Серых Анналах» (см. комментарии к §§ 161, 171,

с. 126, 128). Дети Хадора здесь названы «Глорэдель» и «Галдор», двойная свадьба

осталась, но из-за переделки истории Народа Халет место Халета Охотника в хронологии

занял Халмир: это его сын Халдир и дочь Харет вступили в брак с Глорэделью и

Галдором*.

В таблице сына Халмира все еще звали «Хундор», а дочь – «Хириэль». «Хириэль»

было изменено на «Харет»; а «Хундор» – на «Хундар», а позже – на «Халдир». См. с. 236-

237.

Дата смерти Хурина дана как «500?» в таблице («501?» в таблице ).

«Эладар», имя Туора, в таблице переведено как «Отец Звезды», и, кроме того, он

назван «Ульмондиль»; после «Идриль» добавлена форма «Ирильдэ» (написано так): см. т.

, с. 343 и т. , с. 366-367 (корень « »); а к «Эарендиль» добавлено «чье имя было

предсказано Ульмо».

Об Урвен Лалаэт см. «Неоконченные предания», с. 57-59.

Небрежно написанное карандашом на «Таблице Хадора » замечание о том, что Магор

и Хатол не служили ни одному из эльфийских владык, но жили у истоков Тэйглина, и что

Хадор стал первым владыкой Дор-Ломина, были зачеркнуты; в это же время над «Магор

(Меч)» было написано «Хадор Лориндол, первый владыка Дорломина», а над «Хадор

Лориндол» – «Магор Дагорлинд, меч, поющий в битве». Эту перестановку мы уже видели

в изменениях, сделанных только во втором экземпляре текста главы (с. 225-226, §§ 16, 31-

32 – где отец переправил «Глориндол» не на «Лориндол», а на «Глориндал»). То, что это

изменение не было кратковременным, очевидно из «Атрабет», где Аданэль – сестра

Хадора Лориндола, а не Магора.

Мне больше нигде не попадались другие утверждения относительно этого изменения,

но слова «первый владыка Дорломина», которые, так сказать, сопровождали

передвижение Хадора на полвека назад, очевидно очень важны и подразумевают, что отец

желал перенести передачу Финголфином владычества над Дорломином на более раннее

время: он прописал и в тексте главы, и в генеалогической таблице, что Малах (чьим

сыном теперь являлся Хадор Лориндол) провел четырнадцать лет в Хитлуме. Само по

себе это изменение еще не вело к перестановке имен Магора и Хадора; но название «Дом

Хадора» так укоренилось в традиции, что отец не хотел терять его даже в том случае,

когда Хадор перестал быть первым правителем своего народа в Белерианде, в то время

как значение и слава этого дома тесно связаны с владычеством над Дорломином –

другими словами, имя должно было принадлежать первому владыке этой земли. Но,

кажется, больше по этому вопросу отец ничего не писал и не правил в связи с этим

существующие тексты.

Другое и последнее изменение, сделанное в «Таблице Хадора » (как и в таблице ) –

это имя «Ардамир», написанное над именем «Эарендиль».

«Народ Мараха»

[234]

(нотир Мараха) Марах

позже & обычно называемый 282-376 (пришел в Белерианд в 314)

«Дом Хадора»

Малах (Арадан)* Имлах

307-398 310

= Зимрахин (Мэльдис)

Амлах

337

Аданэль Магор (Меч) [вычеркнуто: Саэл…т

339 341 ( > Саэлон) Мудрая, 744]

[= Белемир из Дома Беора] Другие дети не упомянуты в этих летописях

Хатол (Секира)

365 ** Магор & Хатол не служили эльфийским владыкам,

[Берен, сын Белемира] Хадор Лориндол** они жили у истоков Тэйглина. Хадор служил

(Златовласый Воин) эльфийским владыкам Хитлума и был первым

390-455 † владыкой Дорломина.

[Эмельдир =Гильдис

(дочь) = Барахир]

Глорэдель Галдор Высокий Гундор

[Берен 415-472 417-462 † 419-456 †

Гамлост] [= Халдир, сын Халмира [=Харет, дочь Халмира

из халадинов] из халадинов]

[Хандир] ХуринТалион Хуор

441-501? 444-472†

[Брандир] [= Морвен Эдэльвен [= Риан из Дома Беора]

из Дома Беора] Туор Эладар

Малах взял эльфийское имя «Арадан». 472-

Все его потомки знали эльфийскую

[Идриль из Гондолина]

речь и носили эльфийские имена; но Турин

Урвен Ниэнор

их собственный язык не был забыт. Турамбар Лалаэт Ниниэль Эарендиль

Малах жил в Хитлуме в 322-336. 464-499 † 466-469 473-499 † 503-

В 337 он женился на Зимрахин, которая [=Эльвинг, дочь Диора]

приняла эльфийское имя «Мэльдис».

Эльрос Эльронд

[236]

( ) Халадины

Генеалогия этого дома эдайн претерпела наибольшие изменения, поскольку в

данном случае первоначальный «Отец» Халет Охотник исчез, а о халадинах (название,

впервые появившееся в новой главе, § 10) говорится (§ 24), что они «не жили под

властью вождей и помногу на одном месте». Имя «Халет» теперь переходит к

знаменитой Владычице Халет, дочери Халдада, который стал предводителем халадинов

во время нападения орков в Таргэлионе. Место в генеалогической таблице Дома

Хадора, принадлежавшее прежде Халету Охотнику, теперь занимает «Халмир», и это

его сын и дочь вступают в брак с дочерью и сыном Хадора Златовласого.

Генеалогическая таблица халадинов существует в единственном экземпляре (ей

предшествуют черновые наброски, где передвижение имен не поддается разъяснению),

и эта таблица, очевидно связанная с таблицами Дома Беора и Дома Хадора, явно

сделана в то же время. Я привожу ее в первоначальном виде на с. 237. Как и в таблице

потомков Беора, числа напротив некоторых имен обозначают порядковые номера

правителей халадинов.

Самый запутанный вопрос в переделанной генеалогии «Народа Халет» (которая и

так достаточно запутана) касается потомков Халмира.

(1) В § 212 СА (с. 70, аннал для года 468) сказано, что во времена Союза Майдроса

Халет Охотник «собрал свой народ в Бретиле, и они наточили свои топоры; но он умер

от старости еще до начала войны и народом стал править Хундор, его сын» (я вставил

эту фразу в «Сильмариллион», гл. 20, с. 189, заменив Халета Охотника на Халмира, а

Хундора – на Халдира).

(2) Я уже упоминал (с. 235, примечание), что в «Таблице Хадора » сына Халмира

все еще зовут «Хундор»; и что это имя было изменено на «Хундар» (такой вариант

имени сына Халмира упоминается также в одном из текстов, составляющих «Нарн»), и

только потом оно приобрело окончательную форму «Халдир».

(3) В описании Битвы Бессчетных Слез версии «Нарна» командира людей Бретиля

зовут «Хундар» (с. 166, 168).

(4) В поздней правке версии этой истории в СА (см. с. 133, комментарий к § 221)

фраза «и пришли многие лесовики из Бретиля во главе с Хундором» изменена на «и

пришли … во главе с Халдиром и Хундаром».

(5) В генеалогической таблице халадинов и «Халдир», сын Халмира, правитель

халадинов после смерти отца, и его брат «Хундар» отмечены как убитые в Нирнаэт в

472-м году.

Отсюда видно, что когда «Хундар», сын Халмира, стал «Халдиром», имя «Хундар»

не было отброшено, но перешло к брату Халдира; оба брата отправились на битву и там

погибли. Это определенно утверждается в «Скитаниях Хурина» (с. 281 и прим. 37);

потомки Хундара играют значительную роль в этом повествовании.

[238]

Хандир, сын Халдира, сохранил свое имя с очень давней версии; но первоначальная

история, повествующая о его гибели в битве на Тумхаладе в 495-м году, изменилась: он

был убит в Бретиле, в этом же году, но раньше, «орками, которые вторглись в его

земли» (СА, § 275). О его женитьбе на Бельдис из Дома Беора см. с. 268.

Хунтор сопровождал Турина, когда тот отправился сражаться с Глаурунгом, и был

убит упавшим камнем («Неоконченные предания», с. 134); в СА его звали «Торбарт»

(см. с. 156).

Большинство поздних исправлений к этой таблице тесно связаны с преданием

«Скитания Хурина», и здесь я о них не говорю. Что касается других изменений – об

одном я уже упоминал (комментарий к § 28, с. 228): имя «Хардан», которое носил сын

Халдара (брата-близнеца Владычицы Халет) было изменено на «Халдан», и это имя

было принято для опубликованного «Сильмариллиона»; но напротив «Хардан» (до или

после изменения на «Халдан») карандашом написано имя «Харатор» (так же звали его

потомка, седьмого вождя халадинов, четыре поколения спустя). Даты рождения

Хундара и Харет изменены на 418 и 420 годы соответственно; добавлена дочь Хундара,

«Хунлет», хотя, возможно, это произошло во время создания таблицы.

В углу страницы карандашом написано: ««Хал-» на древнем языке этого народа =

«глава, вождь». «бар» = «человек». «Халбар» = «вождь людей»»; в то же время отец

написал «б» напротив имени «Халдар» (брат Халет) и, возможно, слабо зачеркнул «д» в

имени: т.е. «Халбар». Об этом см. с. 309.

Халадины или [237]

«Народ Халет»

(нотир Халета) Халдад

315-375 †

(убит при нападении орков)

Халет1 Халдар

(дочь) 341-420 341-375 †

Хардан2

366-451

Халмир3

390-471

Халдир4 Хундар Харет

414-472 † 417-472 † (дочь) 419

[=Глорэдель, дочь Хадора] [=Галдор, сын

Хадора]

Хандир5

441-495 †

[=Бельдис из Дома Беора] Хунлет Хундад

(дочь) 443 447 [Хурин] [Хуор]

Брандир Хромой6

465-499 †

(назван так в честь брата матери) Хунтор Харатор7

468-499 † 471

[238]

О РАЗОРЕНИИБЕЛЕРИАНДА И ГИБЕЛИ ФИНГОЛФИНА

Сейчас мы переходим к Главе 11 КС, опубликованной в т. , с. 279-289. Рукопись

претерпела мало изменений, и я привожу здесь произведенные исправления в виде

примечаний, ссылающихся на пронумерованные абзацы т. .

§ 134 «Бладорион» > «Ард-Гален» и далее.

«многоцветный огонь и зловонный смертоносный пар заполнили воздух» >

«многоцветный ядовитый огонь и зловонный смертоносный пар от него заполнили

воздух».

«Дор-на-Фауглит» > «Дор-но-Фауглит»

«Дагор Врегед-Ур» > «Дагор Браголлах»

«Битва Внезапного Огня» > «Битва Внезапного Пламени» (и далее)

§ 137 «В той битве король Инглор Фелагунд был отрезан от своего войска и окружен

орками. Он бы погиб…» > «окружен орками в Топи Сереха между Митримом и

Дортонионом, и там он бы погиб». «Топь Ривиль», измененная на «Топь Сереха», была

добавлена на вторую карту (с. 181, § 3), и позже второе название несколько раз

встречается в СА.

[239]

§ 138 «бежало из Дортониона» > «бежало прочь из Дортониона».

«номы позже назвали это место Таур-на-Фуин, что означает Лес Ночи, и Дэльдуват,

Тень Ужаса» > «Темные Эльфы позже назвали это место Таур-на-Фуин, что означает Лес

Ночи, а номы - Дэльдуват, Тень Ужаса».

§ 141 «Келегорн и Куруфин … нашли приют у друга своего Ородрета» > «… нашли

приют у Инглора и Ородрета». См. т. , с. 289, § 141.

§ 142 «в дикие леса Южного Белерианда» > «ни в Таур-им-Дуинат, дикие леса юга». О

«Таур-им-Дуинат» см. с. 193, § 108, и с. 195, § 113.

§ 143 «Саурон был главным слугой темного Валы, которого тот склонил к себе на

службу в Валиноре, и происходил он из народа Богов. И стал он магом смертоносной

силы, мастером некромантии… исполненным зловредной мудрости» > «Тогда Саурон,

коего нолдор называют Горту, был главным слугой Моргота. В Валиноре он жил среди

народа богов, но там Моргот склонил его ко злу и переманил к себе на службу. Ныне стал

он чародеем смертоносной силы, повелителем теней и призраков, исполненным

зловредной мудрости». Об этом отрывке и имени «Горту» см. т. , с. 333, 338, и

комментарии к КС, § 143 (т. , с. 290).

В примечании к этому абзацу «Тол-на-Гаурхот» > «Тол-ин-Гаурхот» (ср. с СА, § 154 и

комментариями, с. 54, 125).

§ 144 В «хотя он – и величайший из всех существ этого мира, но единственный из

Валар знает страх» слова «величайший» и «знает» исправлены на «был величайшим» и

«знал».

§ 147 «из-за печали; но рассказ о нем помнят, ибо Торондор, король орлов, принес

вести в Гондолин и в Хитлум. Ибо Моргот» > «из-за слишком глубокой печали. Но все же

рассказ о нем помнят, ибо Торондор, король орлов, принес вести в Гондолин и далекий

Хитлум. Се! Моргот».

«Гокрэссиэль» > «Крисаэгрим» (см. т. , с. 290, § 147).

§ 149 «И более всего номы страшились» > «И всегда номы страшились более всего».

§ 151 « » > « ».

Все эти изменения были перенесены в раннюю машинопись ПК 1 (где примечания к §§

143, 156, как обычно, перешли в основной текст и остались там). Отец не правил ПК 1,

даже опечатки в именах и другие ошибки остались неисправленными. Те же ошибки

повторяются в поздней машинописи серии ПК 2, и это доказывает, что машинистка

работала не с рукописью. В ПК 2 отец дал главе номер « » (см. с. 215) и внес

следующие изменения.

§ 134 «Дор-но-Фауглит» (изменено из «Дор-на-Фауглит» в рукописи, как отмечено

выше) > «Дор-ну-Фауглит»; перевод

[240]

названия добавлен в примечании: «Земля Удушающего Пепла»; и «на языке

нолдорине» (в ПК 1 - «на языке номов») > «на языке синдарине».

«Эредвэтион» > «Эредвэтрин» (и далее).

§ 135 «Гломунд» > «Глаурунг» (и далее). См. с. 180, § 104.

§ 137 «Финрод» > «Финарфин» (эта замена пропущена в § 144).

«Бреголас, сын Беора [в машинописи «Бреора», простая ошибка, идущая еще из ПК 1],

что был владыкой дома людей Беора после смерти отца» > «Бреголас, сын Брегора…

после смерти своего отца Боромира». Это исправление привязывает текст к новой

генеалогии, которая появилась вместе с новой главой «О приходе людей на запад». Оно

уже существовало в серии ПК 2, но для этой главы отец дал машинистке старый текст ПК

1.

«Инглор» > «Финрод» (и далее).

«Барахир, сын Беора» > «Барахир, сын Брегора».

§ 138 «Таур-на-Фуин» > «Таур-ну-Фуин» (ср. с § 158 СА и комментариями, с. 56, 126).

§ 139 Машинистка ПК 1 неправильно напечатала имя Артода, одного из товарищей

Барахира («Артрод»), и, незамеченная отцом, эта ошибка сохранилась в ПК 2. В СА (§

159, с. 56) это имя пишется как «Артад», и в таком виде оно и вошло в опубликованный

«Сильмариллион».

§ 140 «Гумлин» > «Галдор» и далее (см. с. 229, § 32); переходная форма имени

«Галион», появляющаяся в СА (§ 127), здесь пропущена.

§ 141 «нашли приют у Инглора и Ородрета» (см. с. 239, § 141) > «нашли приют у

Финрода и Ородрета».

§ 142 «Крантир» > «Карантир»

«Дамрода и Дириэля» > «Амрода и Амраса».

§ 143 «Тогда Саурон, коего нолдор называют Горту» (см. с. 239, § 143) > «Тогда

Саурон, коего синдар называют Гортауром».

«В Валиноре он жил среди народа Валар, но там Моргот склонил его ко злу и

переманил к себе на службу» (см. с. 239, § 143; в ПК 1 – «богов»): эта фраза была

вычеркнута.

§ 147 В «Моргот с тех пор охромел, и раны его всегда болят; а на лице остался шрам от

клюва Торондора» слово «болят» заменено на «болели». Ср. со с. 239, § 144.

§ 151 «Борлас, Боромир и Бортандос» > «Борлад, Борлах и Бортанд». В СА, в отрывке,

существующем в двух версиях, присутствуют как «Бортандос», так и «Бортанд» (с. 61,

64), а другие имена остаются в варианте КС. Здесь «Борлад» замещает «Борласа», а

«Борлах» - «Боромира», который становится четвертым правителем Народа Беора.

§ 152 «Но все же Халет и его люди» > «Но все же Народ Халет».

«Халет» > «Халмир» (и далее); при первом упоминании >

[241]

«Халмир, владыка халадинов». О «Халмир» см. с. 236 и генеалогическую таблицу

халадинов на с. 237.

§ 153 Поскольку этот отрывок КС никогда не изменялся, то даже в поздней

машинописи ПК 2 сохранился старый вариант повествования, в котором вход в Гондолин

нашли Халет Охотник и его приемный сын Хурин, охотясь в Долине Сириона осенью года

Битвы Внезапного Пламени (455). Этот сюжет к тому времени уже был изменен в «Серых

Анналах» (§ 149), где спутником Хурина стал внук Халета Хандир, а в длинном,

написанном на отдельном листе отрывке, вставленном в «Анналы» (§§ 161-166, и см.

комментарии на с. 126-127), изменения пошли еще дальше: спутником Хурина стал его

брат Хуор, и именно их участие (как приемных детей Халета) в битве людей Бретиля с

орками тремя годами спустя (458) привело к их появлению в Гондолине. Единственными

и правлениями, которые отец сделал в этом отрывке ПК 2, были замены «Гумлин» на

«Галдор», а «Халет» на «Халмир», таким образом, сохранилась старая, уже отброшенная

версия, но с новыми именами, появившимися в главе «О приходе людей на запад».

Очевидно, отец не намеревался оставить текст в таком виде (вероятно, он быстро менял

имена сразу во всей главе, не обращая внимание на содержание текста), и, в самом деле,

он поставил на полях напротив этого отрывка знак «Х» и написал: «Неверно. Смотри

Анналы и историю Турина». Возможно, это было сделано из-за спешки или нежелания

работать над текстом непосредственно в то время; но, возможно, это указывает на

неуверенность отца в том, как увязать здесь содержание «Квэнта Сильмариллион» с тем

же самым материалом, почти одинаково изложенном в «Серых Анналах» и «Нарн»: см. с.

165 и далее. В опубликованном «Сильмариллионе» старый текст § 153 КС заменен

текстом §§ 161-166 «Серых Анналов» (с другим окончанием: см. с. 169).

В машинописях отсутствуют две небрежных правки, сделанных в рукописи. Первая из

них касается начала § 133: «Но когда сыновья сыновей Отцов Людей вошли в возраст

мужества…»; это относится ко второму поколению после Беора, Хадора и Халета по

старым генеалогиям, т.е. к Барагунду, Белегунду, Берену; Хурину, Хуору; Хандиру из

Бретиля. Корректируя текст ПК 2, отец не обратил внимания на необходимость исправить

эту фразу в свете переделанной истории эдайн в Белерианде, а заметив это, он сделал

только следующее исправление в рукописи КС:

Но когда пятое поколение людей после Беора и Мараха еще не вошло в

возраст мужества…

Даже в таком виде фраза не совсем корректна, потому что пятое поколение после Беора

и Мараха – это Бреголас, Барахир; Гундор, Галдор. Без сомнения, здесь говорится не о

них, а об их сыновьях – и даже в этом случае «еще не вошли

[242]

в возраст мужества» едва ли подходит Барагунду и Белегунду, которым, согласно

измененным датам генеалогической таблицы (с. 231-232) в это время было 35 лет и 33

года. В любом случае, представляется очевидным, что «пятое» написано по ошибке

вместо «шестое».

Вторая, имевшая место только в КС правка, явно сделанная куда раньше первой,

продолжает последние слова § 137 «он [Фелагунд] отдал Барахиру свое кольцо».

Но, устрашившись, что все крепости обречены в конце концов пасть пред

мощью Моргота, он отослал свою жену Мэриль к ее народу в Эглорест, и с

ней ушел их сын, еще ребенок, за яркость глаз прозванный Гильгалад,

Звездный Блеск.

Жена Фелагунда, Мэриль, раньше не упоминалась, как и его ребенок; и здесь впервые

появляется Гиль-Галада из «Властелина Колец». Другое примечание по этому поводу

имеется в рукописи КС рядом с началом «короткой» (т.е. сокращенной) версии легенды о

Берене и Лутиэн (см. т. , с. 293), оно небрежно написано карандашом в низу страницы,

но явно относится к предложению в тексте, в котором Фелагунд, уходя с Береном, передал

корону Нарготронда Ородрету («Сильмариллион», с. 170):

Но, предвидя опасность, он велел Ородрету отослать его сына Гильгалада

и жену.

Эта фраза была вычеркнута, но далее, в той же версии легенды о Берене и Лутиэн,

существует третье небрежно написанное примечание без указания на место вставки, но

явно относящаяся к отрывку, в котором Ородрет изгоняет Келегорма и Куруфина из

Нарготронда («Сильмариллион», с. 176):

Но Владычица, жена Инглора, покинула народ Нарготронда и ушла с

сыном своим Гильгаладом в Гавани Фаласа.

Пустое место здесь оставлено для имени жены Фелагунда. В каждом из этих трех

примечаний (если взять их по порядку) ее уход сдвигается на все более позднее время; но,

конечно же, примечания не обязательно были написаны именно в такой

последовательности (хотя третье предположительно заменяет второе, зачеркнутое). С

другой стороны, представляется маловероятным, что эти три дополнения не связаны

между собой, хотя я и не вижу способа достоверно установить время их написания. –

Можно также отметить, что в позднем исправлении старой рукописи АБ 2 фраза

заключительного аннала была заменена (т. , с. 144) с «Но Эльронд Полуэльф остался и

правил в западных землях мира» на «Но Эльронд Полуэльф остался вместе с Гильгаладом,

сыном Инглора Фелагунда, который правил в западных землях мира».

В связи с этим следует упомянуть место в «Серых Анналах» (§§ 108-109, с. 44), где

определенно сказано, что «У короля Инглора Фелагунда не было жены» и что когда

Галадриэль прибыла в Нарготронд на праздник в честь завершения строительства города в

102 году, она спросила брата, почему это так:

«…когда она говорила, на Фелагунда сошло предвидение, и он молвил:

[243]

«Я тоже принесу клятву, и должен быть свободен, чтобы исполнить ее и сойти во тьму.

И не останется от моих владений ничего, что мог бы наследовать сын».

Однако говорят, что до этого часа столь холодный расчет не руководил им; ибо любил

он Амариэ из ваниар, а ей не было дозволено отправиться с ним в изгнание».

Амариэ вновь появляется в СА, в обеих версиях пересказа истории Берена и Лутиэн (§§

180, 199), где говорится, что Фелагунд живет в Валиноре с Амариэ.

Далее становится очевидно, что примечания на рукописи КС представляют собой

отброшенную идею, посредством которой отец пытался ввести Гиль-Галада в историю

Древних Дней; отрывок из «Серых Анналов», процитированный выше, доказывает, что от

нее отказались. Утверждение, что Гиль-Галад был сыном Фингона («Сильмариллион», с.

154), опирается на позднее примечание карандашом в рукописи СА (§ 157), говорящее,

что когда Фингон стал королем нолдор после гибели Финголфина, «своего юного сына (?

Финдора) [ ] Гильгалада он отослал в Гавани». Но этот вариант, принятый для

опубликованного текста после долгих колебаний, никак нельзя назвать последней точкой

зрения отца на этот вопрос.

ПОСЛЕДНИЕ ГЛАВЫ«КВЭНТА СИЛЬМАРИЛЛИОН»

Относительно следующих глав КС (12-15), в которых излагается история Берена и

Лутиэн, мне почти нечего добавить к моему рассказу в т. , с. 292 и далее. С них была

отпечатана машинопись в серии ПК 1, но отец только бегло просмотрел текст, исправив

несколько ошибок, допущенных при печати, и пропустив главную из них; с этой

машинописи была отпечатана копия в серии ПК 2, которую он также просмотрел бегло, не

сопоставляя варианты: например, старые имена «Инглор» и «Финрод» не были заменены

на «Финрод» и «Финарфин». Единственное изменение в тексте ПК 2 было сделано в

самом начале (т. , с. 296), где на полях напротив «нолдор» он написал «Нуменора», т.е.

«самой длинной (кроме одной) из всех песен нолдор [> Нуменора] о древних днях». С

этим ср. т. Х, с. 373.

История текста следующих глав (16 и 17) «Квэнта Сильмариллион» уже была

полностью изложена в т. (в особенности см. с. 293-294), и нет смысла повторять ее

здесь. В тексте главы 16, истории Битвы Бессчетных Слез, изложенной в т. , с. 306-313,

не было сделано никаких изменений (за исключением упомянутых в § 1, т. , с. 313),

когда с этого текста печаталась машинопись ПК 1, а эту главу отец вообще не правил.

Отпечатанная годы спустя машинопись ПК 2 была просто копией ПК 1, сохранившей все

ее ошибки и также оставшейся без правки. Таким образом, противоречивый рассказ о

выходе Тургона из Гондолина, обсуждаемый в т. , с. 314-315 (в «Серых Анналах» мы

видим

[244]

решение этой проблемы, см. с. 133, § 221), остался в этом тексте даже без комментария

на полях.

На главе 17, начале истории Турина (т. , с. 316-321) отец (в декабре 1937г.) прервал

процесс записи «Квэнта Сильмариллион». Эта глава не правилась, когда с нее была

отпечатана последняя машинопись серии ПК 1, и отец к ней больше не прикасался. В

данном случае, однако, он позже вернулся к рукописи, сделав в ней много дополнений и

изменений (и отказавшись от последней части главы, т. , с. 319-321, § 34-40); но это

скорее стоит отнести к обширной неоконченной работе над «Сагой о Турине», которой

отец занимался в 50-х годах, так и не создав, однако, ее краткого пересказа, подходящего

по формату для «Квэнта Сильмариллион». ПК 2, как и раньше, представляла собой лишь

копию ПК 1, совершенно устаревшей к тому времени.

Глава 17 заканчивалась бегством Турина из Менегрота после убийства Оргофа и

сбором шайки изгоев за пределами Дориата: «они обращались против всякого, кто

попадался им на пути - будь то эльфы, люди или орки» (т. , с. 321). Более ранняя версия

этого отрывка имеется в К («Квэнта Нолдоринва»), т. , с. 123; и с этого места, если

говорить в узком смысле о повествовании «Сильмариллиона», не существует текста более

позднего, чем К (написанного, по большей части, в 1930 году), охватывающего остальную

часть истории Турина, всю историю возвращения Хурина, Наугламира, гибели Тингола,

разорения Дориата, падения Гондолина и нападения на Гавани Сириона - вплоть до

заключительной части К, которая была переписана отцом в 1937 г.

Это, конечно, не значит, что отец потерял интерес к поздним преданиям: «Турин» –

очевидное тому свидетельство, и позднее «Предание о Туоре», без сомнения, должно

было привести к подробному описанию Падения Гондолина, а «Скитания Хурина» не

должны были окончиться с его уходом из Бретиля, но привести к истории Ожерелья

Гномов. Но текст «Квэнта Сильмариллион» здесь подошел к концу. Я говорил в «Квэнта

Нолдоринва» (К), т. , с. 76:

«Заголовок [«Это краткая история нолдоли или номов, извлеченная из Книги

Утраченных Сказаний»] прямо указывает на то, что хотя К писался в «законченной»

манере, отец рассматривал его как конспект, «краткую историю», «извлеченную» из более

обширной работы; и это очень важный момент в концепции «Сильмариллиона» в узком

смысле этого названия. Я не знаю, возник ли этот замысел от того, что отправной точкой

второй фазы мифологического повествования был краткий синопсис (НМ) [«Набросок

мифологии»]; но, судя по последовательному, шаг за шагом, продвижению от НМ через К

к той версии, создание которой прервалось в самом конце в 1937 г., это весьма вероятно».

[245]

В этих версиях отец опирался на уже существующие длинные тексты, прозаические и

поэтические (конечно же, продолжая их дополнять и развивать), и в «Квэнта

Сильмариллион» он совершенствовал этот характерный стиль, мелодичный,

торжественный, печальный, пронизанный чувством утраты и удаленности во времени,

отчасти обязанный своим существованием, как я полагаю, тому литературному

обстоятельству, что отец сокращал до краткого конспекта историю, существовавшую в его

воображении в гораздо более подробной, непосредственной и драматической форме. С

завершением великого «вторжения» и окончанием «Властелина Колец» он, кажется,

вернулся к Древним Дням с желанием вновь обратиться к гораздо более пространному

стилю письма, в котором он начинал писать давным-давно в «Книге Утраченных

Сказаний». Завершение «Квэнта Сильмариллион» по-прежнему оставалось его целью; но

сильно разросшиеся по сравнению с первоначальными вариантами «великие предания»,

на которые должны были опираться последние главы «Сильмариллиона», так и остались

неоконченными.

Осталось лишь описать позднюю историю последней части КС, переписанного

окончания «Квэнта Нолдоринва», текст которого приведен в т. , с. 233 и далее, с теми

изменениями, которые я счел ранними, сделанными до того, как работа над КС в конце

1937 г. была прекращена.

Любопытно, что существует последняя машинопись серии ПК 2 (1958г.(?)), в которой

текст К скопирован от слов: «Хурин собрал вокруг себя немногочисленных лесных изгоев

и они пришли в Нарготронд» (т. , с.132) до конца. У нее нет заголовка, и, если не

считать нескольких сделанных отцом правок, эта машинопись не имеет самостоятельной

ценности: интересен лишь сам факт ее наличия. Причина, по которой она начинается

именно с этого места (но не именно с этой фразы), на мой взгляд, ясна. Когда отец решил

«снять копии со всех материалов, каких возможно» (декабрь 1957г., см. т. Х, с. 141-142),

он снабдил машинистку бумагами не только с текстом «Квэнта Сильмариллион», но и

(среди прочих рукописей) с текстом «Серых Анналов». Таким образом, история Турина в

существующей форме оказалась (или должна была оказаться) сохраненной в двух

машинописных копиях. Но чтобы так же скопировать последние главы

«Сильмариллиона», с момента смерти Турина, нужно было взять текст К, поскольку более

позднего текста не существовало (за исключением переделанной версии окончания). Этот

текст, конечно же, представляет довольно ранний вариант; вот пример, один из многих: в

К написано (т. , с. 139): «Ибо Тургон задумал, впервые ступив в эту долину после

жестокой сечи…» - явное указание на давно отброшенную версию основания Гондолина

после Битвы Бессчетных Слез; и в поздней машинописи осталась эта версия. Конечно же,

это был просто - *, страховка на случай возможной катастрофы, но существование

этой машинописи подчеркивает, и, безусловно, подчеркивало для отца наличие важной и

длительной работы, которая ожидала его, но которая так и не была завершена.

Крайнее средство (фр.) (прим. пер.)

Машинистке ПК 2 дали рукопись (см. т. , с. 323) 1937-го года с переписанным

окончанием К, начинающимся со слов: «И они увидели

[246]

Одинокий Остров, но не остановились там…» Некоторые поздние, небрежно

сделанные изменения (см. т. , с. 324) в рукописи уже присутствовали, другие – нет.

Машинописи до начала переделанного текста отец по понятным причинам вовсе не

уделил внимания, но заключительную часть он бегло исправил – и ясно, что в тот момент

при нем не было самой рукописи для сверки. Эти изменения по большей части – всего

лишь обычные замены имен и названий, но также были сделаны и несколько

самостоятельных изменений, которые отмечены в примечаниях ниже.

Исправление рукописи происходило, видимо, в две стадии (до и после печати

машинописи), внесенные правки по большей части незначительны, а некоторые не

заслуживают даже упоминания. Я ссылаюсь на пронумерованные абзацы в т. , с. 324-

334.

Изменения имен, названий и их вариантов: «Айрандир» > «Аэрандир» (§ 1); «Тун» >

«Тирион» (§ 3 и далее); «Кор» > «Туна» (§ 4); «линдар» > «ваньяр» (§§ 6, 26); «Вингэлот»

«Вингилот» (§ 11, но в других случаях название осталось без изменений); «Гумлин» >

«Галион» (§ 16); «Гортху» > «Гортхаур» (§ 30; см. с. 240; § 143); «Палуриэн» >

«Кементари» (§ 32); «Эриол» > «Эреол» (§ 33).

«Фионвэ» везде было заменено на «Эонвэ», а «сына Манвэ» на «вестника Манвэ» в § 5

(но в § 6 «Фионвэ, сын Манвэ» > «Эонвэ, коему Манвэ отдал свой меч»); «сыновья Валар»

стали «воинством Валар» в § 6; но «Дети Валар» в § 18, «сыновья Богов» в § 20 и

«сыновья Валар» в §§ 29 и 32 исправлены не были (см. также комментарий к § 15 ниже).

Другие изменения:

§ 6 «вел их Ингвиэль, сын Ингвэ»: заметив явную ошибку, из-за которой Ингвиэль тал

предводителем нолдор (см. т. , с. 334, § 6), отец изменил эту часть фразы на «Финарфин,

сын Финвэ»: см. т. , с. 196, второе примечание. В машинописи это место осталось в

первоначальном виде, только «Ингвиэль» был изменен на «Ингвион» (а «Светлые Эльфы»

на «Дивные Эльфы», см. т. Х, с. 168, 180).

§ 9 «Манвэ» > «Манвэ, Старейший Король»

§ 12 «она позволила выстроить для себя» > «там для нее выстроили»

§ 13 «посчитали это знаком надежды» > «посчитали это знаком, и назвали ее Гиль-

Оррайн, Звездой высокой надежды», позже изменено на «Гиль-Амдир» (см. т. Х, с. 320). В

машинописи напечатана переделанная фраза с «Гиль-Оррайн», которое отец изменил на

«Гиль-Эстель»; на втором экземпляре он написал «Орэстель» над «Оррайн».

§ 15 «Светлых Эльфов Валинора» > «Светлых Эльфов в Валиноре».

«сыновья Богов были юными, и прекрасными, и грозными» > «воинство Богов было

облачено в одежды Валинора»

§ 16 «большая часть сынов людей» > «многие из сынов людей»

§ 17 «было подобно великому грому и пламенной буре» > «с великим громом, молнией

и пламенной бурей»

§ 18 «при падении сокрушил пики Тангородрима»

[247]

«упал он на пики Тангородрима и сокрушил их»

«цепью Ангайнор, что давно уж была приготовлена» > «цепью Ангайнор, что уже

носил он в былые времена»

§ 20 «Но Майдрос не прислушался к этому призыву и приготовился… к отчаянной

попытке исполнить свою клятву» > «Но Майдрос и Маглор не прислушались…» с

изменением «он» на «они» и «его» на «их».

§ 26 «особенно на больших островах» > «на больших островах».

§ 30 «даже в позднейшие дни, эти ростки взрастают и приносят свои темные плоды» >

«будут приносить свои темные плоды до позднейших дней»

«Саурон… служил Морготу даже в Валиноре и пришел вместе с ним» > «…служил

Морготу в древнейшие времена и пришел вместе с ним в мир» (ср. с вычеркиванием

схожей фразы в главе «О разорении Белерианда», с. 240, § 143).

§ 31 «Турин Турамбар… вышедший из чертогов Мандоса» > «Турин Турамбар…

избавившийся от Судьбы Людей в конце мира». На полях рукописи отец приписал «и

Берен Камлост» без указания на то, куда вставить эти слова.

§ 32 «и она разобьет Камни и с помощью их огня вновь зажжет Два Древа»: на втором

экземпляре машинописи было изменено на: «и он [Фэанор] разобьет Камни, и с помощью

их огня Йаванна вновь зажжет Два Древа»

Приблизительно напротив последних двух фраз абзаца (от «В том свете Боги вновь

станут юными…») отец на полях рукописи поставил большой знак Х.

Среди поздних изменений были также и вставка подзаголовков («О Великой Битве и

Войне Гнева» в § 15, «О конце Клятвы Фэанора и его сыновей» в § 20, и «Об уходе

эльфов» в § 26), которые я отметил в комментариях к этому тексту, т. , с. 336; однако я

забыл упомянуть еще один вставленный подзаголовок: «Второе пророчество Мандоса» в §

31.

По поводу этого текста я говорил в т. , с. 324: «Сам факт, что конец

«Сильмариллиона» все еще имел такой вид, когда был начат «Властелин Колец»,

достаточно примечателен». Еще более примечателен и труднообъясним тот факт, что отец

и в гораздо более позднее время, кажется, считал, что текст требует лишь небольших

отдельных изменений. Но иногда его правки носили явно поверхностный, небрежный

характер, он не столько вдумчиво и строго проводил сравнение с ранним текстом, сколько

переходил к частностям (берущим истоки в более старых текстах), которые приковывали

его внимание; и в этом случае, быть может, поздние изменения стоит скорее

рассматривать в этом свете, чем как признак удовлетворения содержанием текста. Но этот

текст ставит неразрешимую загадку в самом начале, перепрыгивая от первой части

истории Турина к середине фразы гораздо более позднего момента повествования

«Квэнта», и его поздняя история никак не проливает свет на эту тайну.

Дж. Р. Р. Толкин

СКИТАНИЯ ХУРИНА

Перевод Анариэль Ровэн

Предисловие переводчика

«Скитания Хурина» — большой и практически законченный Профессором

текст, который можно назвать повестью. Писался он в конце 50-х годов, а

опубликован был в «Войне Самоцветов» — 11 томе «Истории Средиземья»

(стр. 251-310). Рассказывается в «Скитаниях» о том, как Хурин по дороге из

Дор Ломина в Нарготронд пришел в Брэтиль и что из этого вышло. По-моему,

это один из шедевров Толкина.

Как обычно, я даю целиком все замечания и комментарии редактора —

Кристофера Толкина. Мои комментарии убраны в фигурные скобки, в конце я

даю глоссарий.

Ошибки, опечатки и комментарии шлите на адрес

@ .

Приятного чтения!

23 февраля 2016 — 3 января 2017

[стр. 251]

СКИТАНИЯ ХУРИНА

Текст «Скитаний Хурина» не очень удобно разбивать на пронумерованные абзацы, и

комментарии (стр. 298 и далее) даются к пронумерованным сноскам в тексте.

Самый ранний рассказ о том, что случилось с Хурином после того, как Моргот

его освободил, мы находим в «Сказании о Турамбаре» ( .112-115, 135-136). Затем

следуют версии «Наброска мифологии» ( .32) и «Квэнты» ( .132); см. также

«Летописи Бэлэрианда» и ( .306, .141). Нет необходимости касаться здесь этих

версий, поскольку ни в одной из них не говорится, что, прежде чем отправиться в

Нарготронд, Хурин вернулся в Хитлум (или пришел в Брэтиль).

На стр. 103 я уже указывал на то, что рукопись «Серых летописей» весьма

неожиданно обрывается в конце страницы: «мне всегда казалось странным, что отец

прекратил работу над «Серыми летописями» на этом месте, даже не указав, что же

было высечено на камне». Позднее (см. там же) отец добавил в рукопись надпись на

камне, а также заключительные слова, заимствованные из заключительной части

«Нарн».

Объяснение оказалось простым: среди разрозненных бумаг я обнаружил

страницы рукописи, которые явно были продолжением «Серых летописей» (нумерация

этих страниц продолжает нумерацию основной рукописи); видно, что это продолжение

затерялось еще при жизни отца. Изначальная концовка была, на самом деле, такой же,

как добавление, сделанное отцом к «Серым летописям», когда он решил, будто потерял

конец; только название повести было «Глаэр ниа Хин Хурин», как в заключительной

части «Нарн» (стр. 160, § 349). Впоследствии отец дописал слова «и была сложена

людьми», как и в концовке, добавленной к «Серым летописям» (стр. 103), а позднее он

снова поменял название на «Нарн и Хин Хурин», точно так же, как в окончании

«Нарн».

«Утраченный» текст, написанный почти тем же почерком, что и основная

рукопись, на этом месте обрывается, но дальше на той же странице идет продолжение,

написанное другим почерком и другими чернилами: около этой годовой записи два

раза указана дата «500» — и оба раза вычеркнута.

Иные говорят, что Морвэн, скитаясь, будто безумная, однажды пришла к

тому камню, и прочла надпись, и после умерла, хотя, по счастью, она не

поняла, какая история стоит за этими словами, — и оттого страдала меньше,

чем Хурин. Потому что все, что Моргот знал о действии своего проклятия,

Хурин знал тоже; но ложь и злоба

[стр. 252]

были смешаны с истиной, а тот, кто смотрит очами Моргота, желает он того

или нет, видит все искаженным. [Позднейшая приписка на полях: Надо

продумать судьбу Морвэн. Не встретились ли Хурин и Морвэн снова?]1

Здесь чернила и в некоторой степени почерк снова меняются. Нижеследующее

повествование — первый рассказ об освобождении Хурина со времени создания

«Квэнты» в 1930 году.

500

Моргот в особенности стремился представить в пагубном виде деяния

Тингола и Мэлиан (потому что их он ненавидел и боялся больше всего); и,

наконец сочтя, что время пришло, Моргот освободил Хурина от оков через год

после смерти его детей и отпустил на все четыре стороны. Моргот

притворился, будто в этом он движим великодушием к побежденному врагу, но

на самом деле он хотел сделать Хурина орудием своей злобы. И, хоть мало

веры имел Хурин в слова и дела Моргота, он ушел, охваченный скорбью и

ожесточенный ложью Темного Властелина.

Двадцать восемь лет провел Хурин пленником в Ангбанде, и на исходе

заключения ему было шестьдесят2, однако велика была в нем сила, несмотря на

тяжкую скорбь, ибо то отвечало намерениям Моргота. Стража сопроводила

Хурина до восточных границ Хитлума, где его отпустили.

Всякий, кто знал его [в] юности, признал бы Хурина и сейчас, хотя тот и

сделался мрачен на вид: его длинные волосы и борода совсем поседели, но

глаза горели свирепым пламенем. Он шел несогбен, хоть и опирался на

огромный черный посох; однако был он опоясан и мечом. Великое изумление и

ужас охватили Хитлум, когда дошла туда весть о возвращении владыки Хурина.

Истерлинги исполнились смятения, опасаясь, что Хозяин снова поступил с

ними бесчестно и вернул землю вестронцам, которые теперь, в свою очередь,

обратят их в рабство. Ибо дозорные сообщили, что Хурин явился из Ангбанда.

«То был огромный поезд, — сказали они, — с черными солдатами

Тангородрима, что за Анфауглитом, а с ними пришел этот человек, и

обращались с ним так, как будто он в чести».

Оттого вожди истерлингов не осмелились наложить руки на Хурина и

позволили ему бродить по своей воле. В этом они проявили мудрость; ибо

остатки собственного народа чурались Хурина, поскольку он явился из

Ангбанда словно почетный союзник Моргота; а в те дни, как уже было сказано,

ко всем беглым пленникам и впрямь относились с подозрением:

[стр. 253]

не соглядатаи ли они или предатели. Посему свобода лишь пуще ожесточила

сердце Хурина; ибо, даже пожелай он, у него не вышло бы поднять восстание

против новых хозяев страны. Немного народу стеклось к нему: бездомные да

изгои, что скрывались в горах; но ничего серьезного не предпринимали они

против пришлецов со времен ухода Турина, пятью годами ранее.

Узнав от изгоев правду о деяниях Турина в чертоге Бродды, Хурин

взглянул на Асгона3 и его людей и молвил: «Переменился здешний люд. В

рабстве обрели они сердца рабов. Не желаю я более владычествовать ни над

ними, ни где бы то ни было в Средиземье. Я покину этот край и отправлюсь

скитаться один, разве что кто-то из вас пожелает пойти со мной и встретить то,

что нам уготовано. Ибо ныне нет у меня цели, разве что случай поможет мне

отомстить за беды моего сына».

Асгорн4 и еще шестеро отчаянных пожелали идти с ним; и Хурин повел

их к жилищу Лоргана, который все еще называл себя владыкой Хитлума.

Лорган, прослышав о его приходе, устрашился и собрал других вождей с их

людьми у себя в доме ради защиты. Но Хурин, придя к воротам, взглянул на

истронов5 с презрением.

— Не страшитесь! — молвил он. — Пожелай я сразиться с вами, не

нуждался бы я в спутниках. Пришел я лишь затем, чтобы проститься с

владыкой этой земли. Нет у меня к ней любви с тех пор, как осквернили вы ее.

Владейте ею, пока можете, покуда ваш хозяин не приставил вас снова к

холопьему делу, к чему у вас больше сноровки.

Лорган не опечалился, думая, что так быстро и легко отделается от

страшного Хурина, не пойдя притом против воли Ангбанда; и он выступил

вперед.

— Как пожелаешь, друг, — сказал он. — Я не делал тебе зла и оставил в

покое; надеюсь, что, если ты вернешься к Хозяину, ты не умолчишь об этом.

Хурин в гневе воззрился на него.

— Не смей звать меня другом, наглый холоп! — воскликнул он. — И не

верь в ложь, что достигла моего слуха: будто я пошел на службу Врагу. Я из

эдайн и не изменю себе, и вовек не бывать дружбе между нами.

Тогда, услышав, что Хурин вовсе не в чести у Моргота или отрекся от

него, многие из Лоргановых людей обнажили мечи, чтобы убить Хурина. Но

Лорган удержал их; ибо был он осторожен и коварством и нечестивостью

превосходил прочих, а потому быстрее проник в замысел Хозяина.

[стр. 254]

— Тогда ступай к злосчастию, седая борода, — сказал он. — Ибо таков

твой рок. Недомыслие, насилие и страдание по своей собственной вине — вот

деяния твоего рода. Недоброго тебе пути!

— Тол ахарн! — молвил Хурин. — Месть грядет. Я — не последний из

эдайн, добрый путь меня ждет или недобрый.

И с тем он ушел и покинул землю Хитлума.

501

Ничего не рассказывают о скитаниях Хурина, пока не достиг он в конце

того года Нарготронда. Говорят, в глуши пристали к нему беглецы и бесхозные

люди, так что на юг он пришел сам-сто или даже больше. Но почему он

отправился в Нарготронд, неясно, разве что вели его рок и судьба Самоцветов.

Иные говорили, что

Здесь, внизу страницы, обрывается «потерянное продолжение» «Серых

летописей»; но нашлась еще одна страница, исписанная совершенно другим почерком

(курсив, которым отец нередко пользовался в период после публикации «Властелина

Колец»): она явно подхватывает оборванное предложение «Иные говорили, что…».

Вместе с первым добавлением к «Серым летописям», о Морвэн (стр. 251-252), и

последующим рассказом о возвращении Хурина в Хитлум эта страница представляет

собой переход к серии добавлений, которые делались поочередно, хотя невозможно

определить, какой продолжительности интервалы их разделяют.

[Иные говорили, что] он, быть может, не знал о смерти Глаурунга и в безумии

своего сердца надеялся отомстить этой злой твари: ведь Моргот бы утаил

гибель Глаурунга, если бы мог, — и потому, что эта потеря причинила ему горе

и уязвила его гордость, и потому, что он бы скрыл (в особенности от Хурина)

все самые доблестные или успешные из деяний Турина. Но вряд ли дело

обстояло так6, коль скоро гибель Глаурунга была столь тесно связана с гибелью

детей Хурина и горестной правдой о них; слухи же о нападении Глаурунга на

Брэтиль разошлись повсюду. Конечно, Моргот запер людей в Хитлуме так

крепко, как только мог, и туда доходило мало вестей о том, что творится в

других землях; но стоило Хурину перевалить на юг или встретить каких-нибудь

странников в глухомани, как он услышал бы известия о битве в теснине

Тайглина.

Более вероятно, что Хурина привело в Нарготронд желание больше

разузнать о Турине; не желал он пока идти ни в Брэтиль, ни в Дориат.

Вначале он отправился искать дорогу в Гондолин, искать дружбы Тургона

(и она поистине была бы велика), но дороги Хурин

[стр. 255]

не нашел. Того не желал его рок (ибо по-прежнему лежало на нем проклятие

Моргота); более того, после Нирнаэт Тургон прилагал все усилия, чтобы

сокрыть свое королевство. И тогда Хурин, найдя

Здесь текст обрывается; но на этой же странице, явно в то же самое время, отец написал

следующее:

Хурин отправляется на поиски Гондолина. Не находит. Идет к Брэтилю, и его

душевные муки усиливаются. Его не хотят пускать, говоря, что халэтрим более

не желают подпасть под тень его рода. Но ? [новый?] владыка7 отдает Хурину

драконий шлем. В сердце Хурина — гнев на Тингола. Он проходит мимо его

страны [Дориата] и идет в Нарготронд. Зачем? Ищет новости, награбленное

добро, — он восхищался Фэлагундом.

Новости о падении Нарготронда достигли сынов Фэанора, опечалив

Маэдроса, но не Кэлэг[орма] Куруфином. Но когда разошлись вести о

падении дракона, многие задумались о драконьем кладе: кто им владеет?

Какой-нибудь орочий предводитель, думали люди. Но карлы из [ ] Как Мим

нашел клад? Он должен принадлежать к другой расе8.

Эти два фрагмента, в особенности второй, — явно конспект новых идей. В

первом появляется самое раннее, насколько можно судить, упоминание о том, что

Хурин искал, но не нашел дорогу в Гондолин. Во втором фрагменте возникает новый

поворот в ненаписанной истории Драконьего шлема и другие новые детали (что Хурин

восхищался Фэлагундом; и как подействовала весть о падении Нарготронда на сыновей

Фэанора); и это первый набросок истории о приключениях Хурина в Брэтиле до его

похода в Нарготронд.

Прежде чем перейти к написанному повествованию о пребывании Хурина в

Брэтиле, остается рассмотреть еще один позднейший текст. Когда отец позднее занялся

работой над «Нарн и Хин Хурин», он набросал несколько вариантов сюжета в форме

погодовых записей. Значительная часть этого материала не имеет отношения к

обсуждаемой теме, поскольку в первую очередь связана с разработкой истории Турина;

но один из набросков, начинающийся рождением Турина, продолжается после его

смерти, и, хоть и сжато, в нем рассказывается о том, что случилось с Хурином после

того, как Моргот его освободил.

Ниже я даю заключительную часть этого текста (он, конечно, написан позднее,

чем данные ранее тексты настоящей Части Третьей), начиная со времени незадолго до

смерти Турина, поскольку в записях за 490-499 годы содержится много интересных

деталей, имеющих отношение к заключительной части «Нарн» и «Серым летописям».

Текст написан разборчиво, хотя очень поспешно.

[стр. 256]

490-495

Под именем Иарваэта Турин становится в Нарготронде великим

военачальником и получает прозвание Мормэгиль — «Черный Меч». [Позднее

исправлено на: Турин становится в Нарготронде великим военачальником. О

себе он рассказывает только то, что был владыкой Куартола, и называет себя

именем Турингуд — «Скрытый враг»; но его прозвали Мормэгиль — «Черный

Меч».

Гвиндор открывает Финдуилас его настоящее имя, и Турин рассержен9.

494

Моргот разжигает в истронах великую ненависть к эльфам и эдайн и

посылает орков ради помощи и подстрекательства. Лорган, прослышав о

красоте Ниэнор, желает взять ее силой. Морвэн и Ниэнор бегут из страны и

приходят в Дориат. Они ищут вестей о Турине10.

495

Туор бежит из Хитлума через Кирит Ниниах и приходит в Ниврост. Он

встречает Гэльмира и Арминаса. На побережье возле горы Тарас ему является

Улмо и посылает ему Воронвэ. Туор и Воронвэ отправляются на поиски

Гондолина, куда они добираются зимой. Зима 495-496 годов — Свирепая Зима,

снег и лед лежат с ноября по март (5 месяцев).

Гэльмир и Арминас приходят в Нарготронд и приносят предупреждение о

силах, которые собираются в Узкой Земле и под Эрид-вэтиан [ ]. Но Турин

отказывается с ними считаться.

Хандир Брэтильский убит в бою с орками на переправах Таэглина [ ].

Его хромой сын Брандир избран предводителем, хотя многие бы предпочли его

двоюродных братьев Хунтора или Харданга.

Турин и Ородрэт терпят поражение в битве на Тум-халад из-за ужаса

Глаурунга. Гвиндор тоже гибнет. Глаурунг разоряет Нарготронд и морочит

Турина.

Турин нарушает данное Гвиндору слово попытаться спасти Финдуилас,

которую угнали прочь. Вместо этого под чарами Глаурунга он отправляется в

Дорломин на поиски Морвэн и Ниэнор.

Финдуилас убита орками возле переправ Таэглина, и люди Брэтиля

хоронят ее в Хауд-эн-Эллэт

Туор видит Турина возле загубленного Эйтэль Иврин, не зная, кто это.

Глаурунг завладевает Нарготрондом11.

[стр. 257]

496

В начале года Турин приходит в Дорломин. Он убивает Бродду в его

чертоге. Гибель Садора. С Асгоном и другими изгоями-эдайн Турин бежит в

горы, а затем в одиночку уходит из Дорломина. Наконец он приходит в Брэтиль

и узнает о судьбе Финдуилас.

Морвэн и Ниэнор добираются до Нарготронда, но их сопровождающие

(во главе с Маблунгом) рассеяны, и Морвэн пропадает в глуши. Ниэнор же

околдовал Глаурунг, так что она теряет память и убегает в глушь.

Ниэнор приходит в Брэтиль и прозвана Ниниэль12.

496-

Турин под именем Турамбара становится главным воином Брэтиля, и

народ мало считается с Брандиром. Брандир влюбляется в Ниниэль, но та

любит Турамбара.

497

Диор Полуэльф женится на Линдис из Оссирианда13.

498

Турин женится на Ниниэль (осенью)14.

499

Глаурунг нападает на Брэтиль. Турин выходит на него с Хунтором и

Дорласом. Дорласу недостает храбрости, и он сбегает. Хунтор убит упавшим

камнем. Турин поражает Глаурунга, но тот перед смертью открывает Турину и

Ниэнор, кто они такие. Турин убивает Брандира. Ниэнор бросается в Таэглин

[Дальше идут разрозненные добавления к тексту:] Турин убивает Брандира и

кончает с собой. / Народ Брэтиля воздвигает Талбор, или Ст[оячий] камень в

память о них. / Мим приходит в Нарготронд и завладевает его сокровищами15.

500

Родились Эльрун и Эльдун, сыновья-близнецы Диора.

Моргот освобождает Хурина. Хурин идет в Хитлум16.

501

Хурин покидает Хитлум и вместе с Асгоном и еще шестерыми спускается

в Узкую Землю.

Хурин покидает своих спутников и тщетно ищет вход

[стр. 258]

в Гондолин, и так соглядатаи Моргота узнают, в каком краю находится

Гондолин.

Хурин приходит к камню и находит там Морвэн, она умирает. Хурина

держит в заключении Харданг, вождь Брэтиля, но на помощь Хурину приходит

родич Мантор (двоюродный брат Харданга). Во время волнений гибнут и

Харданг, и Мантор, а Обэль Халад сожжен. Хурин снова находит Асгона,

собирает еще людей и идет в Нарготронд17.

502

Туор женится на Идриль, дочери Тургона.

Хурин приходит в Нарготронд и убивает карлика Мима. Он и его люди

забирают сокровища Глаурунга и приносят их в Дориат, куда Хурина

допускают из сострадания18.

На этих словах, внизу страницы, набросок сюжета заканчивается. Теперь я

перехожу к существенному корпусу материалов, работа над которыми привела к

созданию окончательного текста — его отец в конечном итоге озаглавил «Скитания

Хурина» (ранее — «О судьбе Хурина и Морвэн»). Окончательное название кажется не

вполне уместным применительно к содержанию, коль скоро текст целиком посвящен

пребыванию Хурина в Брэтиле; возможно, предполагалось, что этим эпизодом

содержание текста исчерпываться не будет и в него войдет дальнейшая история

Хурина, рассказанная столь же подробно. Однако эта история так и не была написана

(см. стр. 310, примеч. 57, а также другое заглавие, приведенное ниже).

Во-первых, имеется черновая рукопись и связанные с нею черновые разработки

(зачастую очень приблизительные). Многие страницы черновика — это обороты

документов Оксфордского университета, датированные 1954 или 1957 годом. Во-

вторых, имеется машинопись, напечатанная отцом на более поздней пишущей машинке

(см. .300), подвергшаяся сильной правке: некоторые существенные пассажи были

отвергнуты и заменены новым материалом, тоже напечатанным на машинке; и,

наконец, имеется напечатанная другим лицом машинопись, практически лишенная

самостоятельной ценности. С достаточной определенностью эту работу можно

датировать концом 1950-х.

Напечатанная отцом машинопись не имеет заглавия, но на верхней копии он

написал чернилами:

О судьбе Хурина и Морвэн

Связующее звено к Ожерелью Карлов, «Сигиль Элу-наэт»

Ожерелью Скорби Тингола

Текст начинается так:

Так заканчивается повесть о Турине злосчастном; и то считается одним из

худших деяний Моргота среди людей в древнем мире. Иные говорили, что

некогда Морвэн, скитаясь в своем безумии, пришла к камню с надписью и,

зная, что ее дети мертвы, хоть она и не поняла,

[стр. 259]

как закончилась их история, села у камня ждать смерти; и там Хурин наконец

нашел ее, как рассказывали позднее.

Удел Хурина был еще несчастливее, чем ее собственный.

Первое предложение этого текста восходит к «Квэнте» ( .131), а дальнейшее взято из

первого продолжения «Серых летописей» (стр. 251-252) с добавлением, что Хурин

нашел Морвэн возле камня (ср. с стр. 258, запись за 501 год). Этот фрагмент был

вычеркнут в машинописи и заменен следующим, на обороте документа за 1957 год:

Так заканчивается повесть о Турине Злосчастном, и то худшее из деяний

Моргота среди людей в древнем мире. Но Моргот не знал ни сна, ни отдыха,

творя зло, и то не был конец его дел с Домом Хадора, ибо ненависть Моргота к

нему не знала утоления, хотя его Око следило за Хурином, а Морвэн скиталась

в глуши безумная.

Несчастлив был удел Хурина.

В начале этого текста отец впоследствии написал «Скитания Хурина», и окончательная

машинопись, напечатанная машинисткой, также имеет это заглавие (см. стр. 258).

Машинописный текст продолжается дальше, после слов «Удел Хурина был еще

несчастливее, чем ее собственный»:

Ибо все, что Моргот знал о деяниях своей злобы, Хурин знал тоже; но к правде

была примешана ложь, а все хорошее было утаено или искажено. Тот, кто

смотрит глазами Моргота, видит все вкривь и вкось, желает он того или нет.

В особенности Моргот стремился представить в черном свете все, что

делали Тингол и Мэлиан, ибо их он боялся и ненавидел более всего; и посему,

когда он счел, что пора пришла, в год после смерти Турина он освободил

Хурина от оков, веля ему идти куда хочет.

Моргот притворился, будто в этом он движим жалостью к врагу, что

потерпел окончательное поражение, и дивится его стойкости. «Подобной бы

непреклонности, — молвил он, — достойная ее цель, тогда и награда была бы

иной. Но больше ты, Хурин, на закате своей ничтожной жизни, мне не нужен».

Но он лгал, ибо в его умыслы входило, чтобы Хурин до самой своей смерти

оставался орудием его злобы противу людей и эльфов.

Тогда, хотя и мало веря словам либо поступкам Моргота и зная, что тот

не ведает жалости, Хурин принял свою свободу и ушел в скорби, ожесточенный

обманами Темного Властелина. Двадцать восемь лет Хурин провел пленником

в Ангбанде…

[стр. 260]

В этом фрагменте отец следовал, с некоторыми добавлениями, за продолжением

«Серых летописей» (стр. 252); и с этого места он почти не отклонялся от продолжения

до слов «И с тем он ушел и покинул землю Хитлума» (стр. 254)19. Таким образом,

существует два весьма близких, а по большей части и идентичных варианта этого

небольшого повествования, которое можно было бы назвать «Хурин в Хитлуме»; но

если первый из них является продолжением «Серых летописей», то второй — начало

совершенно новой истории о пребывании Хурина в Брэтиле, отсрочивающей начало

повествования «Хурин в Нарготронде», которое так и не была написано. С учетом того,

что второй текст «Хурина в Хитлуме» имеет совершенно иную функцию, никак

невозможно рассматривать историю о пребывании Хурина в Брэтиле в качестве еще

одного приложения к «Серым летописям». Как будет видно, отец уже со всей

очевидностью писал не анналы Бэлэрианда: эта летопись была оставлена — или,

вероятно, отец намеревался временно приостановить работу над ней, пока новое

повествование не будет завершено на устраивающем автора уровне детальности.

Ниже приводится дальнейший текст «Скитаний Хурина» (после слов «И с тем он

ушел и покинул землю Хитлума»). Своеобразие этой работы заключается в ее

сложности: написав значительную часть текста, отец стал лучше понимать (как

выразился бы он сам) ситуацию в Брэтиле на момент прихода Хурина; и эти новые

соображения взяли верх еще до того, как был воплощен первоначальный замысел.

Другими словами, история разрасталась и менялась по мере работы над текстом, но на

сей раз автор решил не бросать ее на полуслове, чтобы начать все заново: вместо этого

он вернулся к уже написанной части истории и взялся за ее переделку. Принципиально

текст, каким он изначально сошел с печатной машинки, не менялся, претерпевая лишь

постоянные исправления по части имен и прочих деталей. Нелегко представить эту

историю в удовлетворительной и легкой для восприятия форме, но после нескольких

экспериментов я пришел к выводу, что лучше всего будет дать текст в его финальной

версии, машинописи, но прервать его (стр. 365 и далее) в том месте, где впервые

возникают новые идеи, и рассказать о дальнейшем развитии текста. Речь идет о двух

местах: исправленная версия первого помечена звездочкой и дана на стр. 262-263, а

исправленная версия второго, помеченная двумя звездочками, представлена на стр.

264-265.

Говорят, что охотники Лоргана крались следом за Хурином и его

спутниками, пока те не поднялись в горы. Снова взойдя на высоты, Хурин

различил вдали, среди туч, пики Крисаэгрима и вспомнил о Тургоне; и его

сердце возжелало вернуться в Сокрытое Королевство, если получится, потому

там его помнили и он был бы в чести. Хурин ничего не слышал о том, что

произошло в Гондолине, и не знал, что ныне Тургон ожесточил свое сердце

противу мудрости и сострадания и не позволял

[стр. 261]

никому входить или выходить из города по какой бы то ни было надобности20.

Посему, не ведая, что все пути ныне закрыты и надежды попасть в город нет,

Хурин порешил обратить свои стопы к Крисаэгриму; но ничего не сказал об

этом намерении своим спутникам, ибо по-прежнему был связан клятвой никому

не открывать даже то, в каком краю обитает Тургон.

Однако Хурин нуждался в помощи; он никогда не жил в диких местах, а

изгои уже навыкли к тяжелой жизни охотников и собирателей и унесли с собой

столько еды, сколько могли, хотя за Свирепую Зиму их запасы и уменьшились.

Посему Хурин молвил им: «Надо нам покинуть эту землю; ибо Лорган уже не

оставит меня в покое. Давайте спустимся в долины Сириона, куда наконец

пришла весна!»

Тогда Асгон21 повел их к одному из древних путей, что вели на восток от

Митрима, и они спускались от истоков Литира, пока не достигли водопадов,

где эта река впадала в Сирион, — то был юг Узкой Земли22. Теперь они

двигались с величайшей опаской; ибо Хурин мало полагался на «свободу»,

которую даровал ему Моргот. И был прав: ибо Моргот получал вести обо всех

передвижениях Хурина и, хотя на время тот затерялся в горах, его заметили,

когда он спустился. После этого за Хурином шли следом и наблюдали, но столь

скрытно, что он редко примечал слежку. Все твари Моргота прятались от него,

и никто не вставал у него на пути и не нападал из засады23.

Они двинулись на юг по западному берегу Сириона, а Хурин все не мог

решить, как ему лучше расстаться со своими спутниками, по крайней мере — на

время, чтобы он мог искать дорогу в Гондолин, не нарушая своего слова.

Наконец они дошли до Бритиаха; и там Асгон сказал Хурину:

— Куда нам идти дальше, господин? Дороги, что ведут на восток за этим

бродом, слишком опасны для смертных, если правдивы рассказы.

— Тогда отправимся в Брэтиль, что недалече, — отвечал Хурин. — Есть

там у меня дело. В том краю умер мой сын.

На ночлег они остановились в перелеске у северной границы

Брэтильского леса, недалеко к югу от Бритиаха. Хурин лег в отдалении от

остальных; и на следующий день, еще прежде чем рассвело, он поднялся и,

пока его спутники спали крепким сном усталости, покинул их, пересек брод и

пришел в Димбар.

Когда спутники Хурина пробудились, он уже был далеко, а у реки стоял

густой утренний туман. Время шло, а Хурин не

[стр. 262]

возвращался и не отвечал на призыв, и люди начали опасаться, что его уволок

какой-нибудь зверь или рыскавший неподалеку враг. «Последнее время мы

утратили осторожность, — сказал Асгон. — Здесь тихо, слишком тихо, но под

листьями таятся глаза, а за камнями — уши».

Когда туман растаял, изгои пошли по следу Хурина; но след довел их до

брода, а там оборвался, и они не знали, что делать.

— Раз он оставил нас, давайте вернемся в наш родной край, — сказал

Рагнир24. Он был самым молодым из них и плохо помнил времена до Нирнаэт.

— Старик повредился умом. Во сне он странным голосом говорит с тенями.

— Нечему дивиться, коли так, — отозвался Асгон. — Но кто еще мог бы

стоять с прямой спиной, после такого-то врага? Нет, он наш законный

повелитель, что бы ни делал, и я поклялся следовать за ним.

— Даже на восток через брод? — спросили остальные.

— Нет, на том пути надежды мало, — ответил Асгон. — И я не думаю,

будто Хурин далеко уйдет по нему. Все, что мы знаем о его намерениях, так это

то, что немного погодя он собирался отправиться в Брэтиль и что у него там

дело. Мы сейчас на самой границе Брэтиля. Давайте поищем его там!

— А с чьего дозволения? — спросил Рагнир. — Тамошний народ не

любит чужаков.

— Там живут добрые люди, — сказал Асгон, — и [господин>] владыка

Брэтиля в родстве с нашими старопрежними владыками25.

Прочие, однако, были в сомнении, потому что уже несколько лет из

Брэтиля не доходило никаких известий.

— Кто знает, вдруг там сейчас орки хозяйничают? — сказали они.

— Скоро мы узнаем, что там деется, — продолжал Асгон. — Не думаю,

будто орки намного хуже истронов. Если оставаться нам изгоями, я бы лучше

искал приют в зеленом лесу, а не в студеных холмах.

Так что Асгон повернулся и пошел обратно, к Брэтилю; а прочие

последовали за ним, ибо у него было отважное сердце и люди говорили, что

Асгон родился в рубашке. Еще до ночи они углубились в лес, и их приход не

остался незамеченным; ибо халадин сделались еще осторожнее, чем раньше, и

бдительно стерегли свои рубежи. В [середине ночи >] предрассветных

сумерках, когда все пришельцы, кроме одного, спали, их лагерь окружили, а

дозорного схватили и заткнули ему рот: он еле успел поднять тревогу.

Тут Асгон вскочил и велел своим людям не хвататься за оружие.

— Видите, — крикнул он, — мы пришли с миром! Мы эдайн из

[Митрима>Хитлума>] Дорломина.

*— Может, и так, — отвечали порубежники. — Но еще не рассвело. Наш

предводитель разберется с вами, когда станет посветлее.

[стр. 263]

Порубежники, во много раз превосходя числом Асгона и его людей, взяли

их в плен, отобрали оружие, связали руки, а после отвели к своему

предводителю Эбору; и тот спросил у чужаков, как их звать и откуда они

явились.

— Так вы эдайн Севера, — сказал он. — То подтверждает и ваша речь, и

ваше снаряжение. Может статься, вы ищите дружбы. Но увы! Одолели нас

несчастья, и мы живем в страхе. Господин мой Мантор, воевода северных

пределов, не здесь, и посему я должен повиноваться приказам халада,

предводителя Брэтиля. К нему следует отослать вас немедля и без дальнейших

расспросов. Доброго вам пути!

Так вежественно говорил Эбор, но особых надежд не питал. Ибо новым

предводителем был Харданг, сын Хундада. По смерти бездетного Брандира

халадом сделали его, поскольку он был из халадин, рода Халэт, из которого

избирались все предводители. Харданг не любил Турина, а ныне не питал

любви и ко всему Дома Хадора, чьей крови в нем не было. Не был Харданг

дружен и с Мантором, который также был из халадин.

Окольными путями доставили к Хардангу Асгона и его людей, завязав им

глаза. Наконец достигли они чертога предводителей на Обэль Халаде26; сняв с

их глаз повязки, стражи ввели чужаков внутрь. Харданг восседал на своем

троне и взирал на них без приязни.

— Мне сказали, что вы явились из Дорломина, — заговорил он. — Но

зачем вы пришли, мне неведомо.* Мало хорошего явилось в Брэтиль из той

земли; не жду я добра и сейчас, ведь то вотчина Ангбанда. Холодный прием

ожидает здесь тех, кто прокрался сюда, чтобы разведать наши пути!

Асгон сдержал свой гнев, но отвечал не робея:

— Мы пришли не украдкой, повелитель. В лесной науке мы навыкли не

хуже вашего народа, и нас не взяли бы так легко, будь у нас причина для страха.

Мы — эдайн и служим не Ангбанду, но Дому Хадора. Мы думали, что таков и

народ Брэтиля и что здесь привечают всех верных людей.

— Тех, кто доказал свою верность, — отвечал Харданг. — Здесь мало

просто быть из эдайн. А что до Дома Хадора, то здесь большой любви к нему

не питают. С чего бы народу этого Дома являться сюда сейчас?

На это Асгон смолчал; ибо по недружелюбию [господина>] предводителя

понял, что лучше пока не заговаривать о Хурине.

[стр. 264]

— Я вижу, ты не желаешь говорить обо всем, что тебе ведомо, — изрек

Харданг. — Быть по сему. Я должен судить по тому, что вижу; но я буду

справедлив. Таков мой приговор. Здесь некоторое время обитал Турин, сын

Хурина, и избавил эту землю от Змея Ангбанда. По этой причине я оставляю

вам жизнь. **Однако Турин с пренебрежением отнесся к Брандиру, законному

предводителю Брэтиля, и убил его, презрев и милосердие, и правосудие. По

этой причине я не дам вам здесь пристанища. Вас выставят отсюда тем путем,

каким вы сюда пришли. Уходите, и если вернетесь, то вас ждет смерть!

— Так мы не получим обратно нашего оружия? — спросил Асгон. — Вы

изгоняете нас обратно в глушь без лука и стали, чтобы мы сгинули среди диких

зверей?

— Ни один человек из Хитлума больше не будет носить оружия в

Брэтиле, — сказал Харданг. — Не с моего позволения. Уведите их прочь.

Но пока их тащили из чертога, Асгон кричал:

— Это правосудие истронов, а не эдайн! Мы не были здесь с Турином ни

в добрых делах, ни в злодеяниях! Мы служим Хурину, он еще жив. Таясь в

своих лесах, неужели забыли вы про Нирнаэт? Или в своей злобе станете

бесчестить и Хурина, если он придет сюда?

— Если Хурин придет сюда, говоришь? — произнес Харданг. — Тогда

Моргот, верно, уснул!

— Нет, — сказал Асгон, — Хурин вернулся. С ним мы и пришли к вашим

границам. Он сказал, у него здесь дело. Он придет!

— Значит, я буду здесь, чтобы встретить его, — сказал Харданг. — А вы

— нет. Теперь уходите!

Он говорил якобы с презрением, но его лицо вдруг побледнело от испуга:

произошли странные события и предвещали они худшее. Напал на Харданга

великий ужас тени Дома Хадора, так что сердце его затмилось. Ибо не был он

человеком великого духа, как Хунтор и Мантор, потомки Хириль.

Асгону и его товарищам снова завязали глаза, чтобы не разведали они

путей Брэтиля, и отвели обратно к северной границе. Эбор огорчился, услышав

о том, что случилось в Обэль Халад, и говорил с ними еще учтивей.

— Увы! — молвил он. — Снова надо вам уходить. Но я верну вам ваши

вещи и оружие. Ибо это самое малое, что сделал бы мой повелитель Мантор.

Как бы я желал, чтобы он оказался здесь! Он ныне самый неустрашимый среди

нас; и по приказу Харданга предводительствует главными силами на

переправах Тайглина. Нападения оттуда мы страшимся более всего, там чаще

всего происходят стычки. Что ж, в его отсутствие сделаю я хотя бы это; но

молю вас не вступать в Брэтиль снова, ведь иначе нам придет повиноваться

слову Харданга, что

[стр. 265]

дошло ныне до всех границ: убить вас, если вернетесь.

Тогда Асгон поблагодарил его, и Эбор отвел их к опушке Брэтиля, где

пожелал им доброго пути.

— Что ж, удача тебя не подвела, — молвил Рагнир, — ведь мы, по

крайней мере, остались живы, хоть и были на волосок от смерти. Что станем

делать теперь?

— Я все же хочу найти господина моего Хурина, — сказал Асгон. — И

сердце говорит мне, что он еще придет в Брэтиль.

— Куда мы не можем вернуться, — откликнулся Рагнир, — если только

не захотим умереть быстрой смертью, а не голодной.

— Если он явится, то, мыслю, придет к северной границе между

Сирионом и [Тайглином>] Таэглином, — произнес Асгон. — Давайте

отправимся к переправам [Тайглина>] Таэглина. Там вернее получится

услышать известия.

— Или звон тетивы, — сказал Рагнир.

Все же они приняли совет Асгона и двинулись на запад, издали

приглядывая, как могли, за темными опушками Брэтиля.

Однако Эбор тревожился и без промедления отправил Мантору известие о

приходе Асгона и его странных словах о Хурине. Но теперь слухи об этом деле

распространились по всему Брэтилю. И Харданг восседал в Обэль Халаде в

сомнении, совещаясь со своими друзьями.**

Два места в предшествующем тексте — машинописные вставки, пришедшие на

смену более коротким отвергнутым пассажам. Первая из вставок, помеченная

звездочкой в начале и в конце, начинается со слов «— Может, и так, — отвечали

порубежники» на стр. 262 и заканчивается словами «Но зачем вы пришли, мне

неизвестно» на стр. 263. Далее привожу отвергнутый пассаж:

— Может статься, — отвечал командир стражей, — однако еще не

рассвело. Другие разберутся с вами, когда станет посветлее.

Порубежники, во много раз превосходя числом Асгона и его людей, взяли

их в плен, отобрали оружие, связали руки и так отвели наконец к новому

господину халадин.

То был Харатор, брат Хунтора, погибшего в теснине Таэглина. Он

унаследовал правление по смерти бездетного Брандира, будучи потомком

Халдада. Он не питал любви к дому Хадора и не был их крови; и он молвил

Асгорну, когда пленники предстали перед ним:

— Мне сказали, что вы пришли из [Хитлума>] Дорломина, что

подтверждает ваша речь. Но зачем вы пришли, мне неведомо.

Ради удобства ссылки я стану называть этот фрагмент «А1», а замену — «А2».

Вторая замена, помеченная двумя звездочками в

[стр. 266]

начале и в конце, начинается со слов «Однако Турин с пренебрежением отнесся к

Брандиру» на стр. 264 и заканчивается словами «И Харданг восседал в Обэль Халаде в

сомнении, совещаясь со своими друзьями» на стр. 265. Вот отвергнутый пассаж:

Но Турин с пренебрежением отнесся к Брандиру, законному господину Брэтиля,

и убил его безжалостно и несправедливо. За это я лишу вас свободы. Вас будут

держать здесь в оковах; и я не смягчусь без веской причины.

И он приказал, чтобы пленников заперли в пещере и стерегли денно и нощно.

Но когда их уводили, Асгорн вскричал:

— Это правосудие истронов, а не эдайн! Мы не были здесь с Турином, ни в

добрых делах, ни в злых. Мы служим Хурину, он еще жив. Верно, таясь в своем

леске, вы не помните ни про Нирнаэт, ни про его великие деяния. Неужто убьете

его, чтобы избавиться от своих бедствий, если он придет сюда?

— Если Хурин придет сюда, говоришь? — произнес Харатор. — Тогда,

верно, Моргот уснул.

— Нет, — сказал Асгорн. — Он вернулся, и с ним мы пришли к вашим

границам. Он сказал, у него здесь дело. Он придет!

— Тогда мы станем ждать его. И вы тоже, — сказал Харатор с мрачной

улыбкой.

Но потом его сердце почуяло беду, он стал опасаться, что Асгорн сказал

правду и что произошли странные события, предвещавшие худшее. Ибо Харатор

страшился тени Дома Хадора: как бы не пала она на его меньший народ, да и не

был он человеком великого сердца, как брат его Хунтор [позднее > как потомки

Халдира и Хириль, его сестры].

Отвергнутый текст затем переходил прямо к «И вот Хурин, придя в Димбар…» на стр.

Приведенный выше фрагмент я стану называть « 1», а замену — « 2».

Среди рукописных набросков обнаружился следующий текст, который я стану

называть «С»: отец записывал свои размышления по части развития сюжета. Эта

черновая и торопливо набросанная заметка, с многочисленными сокращениями

(которые я раскрыл), предшествует обоим фрагментам-заменам, «А2» и «В2», являясь

основой для них.

Скитания Хурина.

? Когда должно выясниться, что Асгорн сотоварищи в тюрьме. Кажется, их

заточение сюда не подходит, однако их приход в Брэтиль необходим, чтобы

«бросить тень» и пробудить страх и ненависть в сердце Харатора.

Полагаю, что два заключения [т. е. Асгорна с его людьми и Хурина, о чем

рассказывается дальше] — это слишком; да и Харатор рассвирепел ни с того, ни

с сего. Его приговор таков: пришельцев щадят из-за убийства Глаурунга; но из-за

убийства Брандира их выгоняют, поскольку он не желает терпеть тут никого из

Дома Хадора.

Асгорн говорит, что это жестоко. Он требует вернуть их

[стр. 267]

оружие, «иначе как нам выжить в глуши?». Но Харатор говорит, что никто из

Дорломина не будет носить оружия в Брэтиле. Когда их уводят, Асгорн

спрашивает, намеревается ли Харатор обойтись столь же по-орочьи с Хурином.

«Поживем — увидим», — говорит Харатор.

[Этот абзац был вычеркнут сразу после того, как был записан: [Мантор,

предводитель >] Предводитель / Тайглинской заставы возвращает им оружие и

прощается с ними весьма вежественно; но предупреждает, что объявлено

«состояние войны» (что дает господину / хранителю право отдавать приказы всем

военнообязанным) и что если они снова явятся в Брэтиль, он и все остальные

командиры и дозорные будут стрелять в них. Они уходят, но скрываются, следя

за переправами, однако упускают Хурина, который приходит из Димбара.

Хурину не следует заходить с Тайглинской переправы, и на Хауд-эн-Эллэт его

тоже не находят (в его случае здесь нет значимости, да и курган «перегружать»

не следует).]

Асгорну с товарищами завязывают глаза, когда ведут в Обэль Халад, и

выводят тем же путем, каким привели (чтобы они больше ничего не узнали о

Брэтиле). Потому они прячутся в этих местах неподалеку от опушки и так

упускают Хурина, который пересек Бритиах и двинулся к переправам Тайглина.

Местность возле Бритиаха и по-над Сирионом какое-то время была землей

Мантора (брата Хунтора, погибшего в теснине). Но Мантор как один из главных

военачальников и будучи из рода халадин командовал основными силами возле

переправ Тайглина. (Харатор не любил Мантора, потому что многие хотели

избрать его хранителем, — этого… закон. А может, Мантор и сам хотел стать

хранителем.). Предводителем заставы возле Бритиаха был Энтор [> был поэтому

главный помощник по имени Эбор, из людей Мантора (назначен им)], младший

брат Хунтора и Мантора. Так что Мантор быстро узнал о случившемся: ведь вся

его семья восхищалась Турином и поддерживала его, гордясь родством с Домом

Хадора. Так что Энтор [> Эбор] послал гонцов к Мантору, чтобы известить его о

возможном приходе Хурина, бежавшего из Ангбанда.

В заключительной части «Нарн» можно проследить появление Хунтора (< Торбарта)

сначала как Албарта, который просто один из добровольцев, вызвавшихся

сопровождать Турина при нападении на Глаурунга: он назван по имени лишь потому,

что упал и утонул в Кабэд-эн-Арас. В первом из отвергнутых фрагментов («А1», стр.

265) новым владыкой Брэтиля после смерти Брандира становится Харатор, «брат

Хунтора, погибшего в теснине Таэглина»; и про него однозначно сказано, что он «не

питал любви к Дому Хадора и не был их крови». Эти слова, повторенные во фрагменте-

замене «А2» (стр. 263), имеют огромную важность для повествования.

Существенным моментом в ранней истории народа Халэт было то, что род их

владык был в родстве с Домом

[стр. 268]

Хадора благодаря «двойному браку» Галиона, сына Хадора, с безымянной дочерью Ха-

лэта Охотника и дочери Хадора Глорвэндиль — с Хундором, сыном Халэта (см. «Се-

рые летописи», § 171 и комментарий). Этот двойной брак сохранился в дальнейшей,

видоизмененной истории эдайн после того, как генеалогическое место Халэта Охо-

тника занял Халмир (стр. 236); в результате родственные связи выглядят так:

Но сложность родственных связей дополнительно возросла благодаря введению новой

родственной связи с Домом Бэора: брака Бэльдис и Хандира Брэтильского (см. схемы

на стр. 231 и 237):

Таким образом, Турин приходился троюродным братом Брандиру и по линии Хадора,

и по халадинской линии; в то время как по линии Бэора он приходился Брандиру

троюродным племянником — эти генеалогические хитросплетения порадовали бы

Хэмфаста Гэмджи! Разбирая эти родственные связи в заметке, сделанной в то время,

отец написал, что «халадин бы с бульшей готовностью приняли Турина, когда стали

известны, точно или нет, его настоящее имя и происхождение», коль скоро он

приходился родней их владыкам. Харатор, с другой стороны, «не питал любви к Дому

Хадора и не был их крови» (хотя сам тоже приходился Турину троюродным братом: его

двоюродная бабушка Харэт была родной бабкой Турина).

Генеалогическое древо халадин (стр. 237) также относится к этому периоду:

Харатор здесь седьмой владыка халадин, преемник

[стр. 269]

Брандира и брат Хунтора, причем Харатор и Хунтор — сыновья Хундада, чей отец

Хундар пал в Нирнаэт.

ар пал в Нирнаэт.

Враждебное отношение нового владыки к Дому Хадора — с самого начала

принципиальный момент в истории прихода Хурина в Брэтиль; но в последнем абзаце

заметки-размышления «С» (стр. 267) мы видим, как внутри большого клана появляется

отдельная семья, которая, напротив, гордится своим родством с Домом Хадора и, таким

образом, не близка по духу новому повелителю.

В «С» значимость Хунтора возросла еще более: он становится покойным братом

Мантора (и, таким образом, как будет скоро видно, он должен перестать быть братом

Харатора). Мантор уже упоминался в изначальном наброске «Скитаний», но

появляется он только в момент обнаружения Хурина у Хаул-эн-Эллэт (стр. 275 в

окончательной версии) в качестве командира тамошней заставы; а теперь в «С» он

становится родственником Хурина и поборником ценностей и добродетелей эдайн. Как

было введено его родство с Домом Хадора, видно из исправления, сделанного в конце

отвергнутого фрагмента «В1» (стр. 266): «не был он [Харатор] человеком великого

сердца, как брат его Хунтор» > «…как потомки Халдира и Хириль, его сестры»*. Здесь

в роде народа Халэт появляется Хириль, и генеалогическое древо прирастает четвертым

ребенком Халмира в дополнение к Халдиру, Хундару и Харэт. В замене «В2» (стр. 264)

эта фраза выглядит как «не был он человеком великого духа, как Хунтор и Мантор,

потомки Хириль». (То, что Мантор по матери — внук Хириль, сказано дальше в тексте

«Скитаний», см. стр. 289.).

В «С» Харатор по-прежнему носит это имя, но, по всей видимости, он должен

был вот-вот обзавестись новым, уже получив новую родословную, отделяющую его от

сторонников Дома Хадора, Хунтора и Мантора. Новое имя — Харданг — появляется в

тексте-замене «А2» (стр. 263) — и появление этого имени в наброске сюжета из

связанных с «Нарн» бумаг, между прочим, указывает, что данный текст был написан,

когда отец серьезно продвинулся в работе над «Скитаниями Хурина», если не завершил

ее. На стр. 256 сказано, что, когда Брандира Хромого выбрали в вожди Брэтиля,

«многие бы предпочли его двоюродных братьев Хунтора или Харданга», а на стр. 258

говорится, что Мантор приходился родичем Хурину и двоюродным братом —

Хардангу.

Эта новая семья внутри большого клана была введена в небрежных поправках к

родословному древу халадин (стр. 237), которое я даю ниже в урезанном виде:

Ранее Хириль вводилась как вторая дочь Халмира, его дочь Харэт сначала носила имя

«Хириэль» (см. сноску на стр. 235).

Дата рождения Харданга — 470 год, Хунтора — 467, а Мантора — 469.

Из «С» (стр. 267) также явствует, что возникла новая концепция социального

устройства народа Брэтиля и слово «халадин» получило новое значение: о Манторе

говорится, что он «один из главных военачальников и … из рода халадин» и что

«многие хотели избрать его хранителем». В этой связи интересна следующая отдельная

заметка (записанная на обороте страницы с размышлениями отца о родственных связях

Турина, упомянутой на стр. 268):

Титул предводителей Брэтиля не должен быть ни «владыка», ни «господин». Они

избирались из семьи Халдада, называвшейся «халадин», то есть «хранители».

Поскольку «хал(а)» = на старом языке дома Бэора и Халдада «стража, охрана».

«Халад» значило «хранитель» («Халдад» — «сторожевой пес»).

Эти новые идеи появляются в тексте-замене «А2» (стр. 263), где о Харданге сказано,

что его сделали халадом, «поскольку он был из халадин, рода Халэт, из которого

избирались все вожди». Также сказано, по следам заметки-размышления «С», что

Харданг не был дружен с Мантором, «который также был из халадин». Напротив, в

первом варианте этого места (стр. 265) Харатор зовется «новый господин халадин», где

«халадин» явно по-прежнему означает целый народ.

В последнем абзаце «С» (стр. 267) возникает младший брат Хунтора и Мантора

— Энтор, «предводитель заставы возле Бритиаха» (в дополнениях к родословному

древу халадин это имя — «Энтор» — было дано мужу Хириль, и другого имени у него

нет; муж Мэлэт, по всей видимости, носит имя «Агатор»). Потом упоминание об

Энторе в этом предложении было заменено на упоминание об Эборе, «главном

помощнике… из людей Мантора (назначен им)», откуда следует, что отец собирался

убрать и слова «младший брат Хунтора и Мантора», но забыл; это подкрепляется тем

фактом, что Эбор, когда он появляется в тексте-замене «А2» (стр. 263), упоминает об

отсутствии Мантора: «Господин мой Мантор, воевода северных пределов, не здесь».

Мантор «не здесь», поскольку, как сказано в «С», он «командовал основными силами

возле переправ Тайглина» (стр. 267); Асгон и его спутники вошли в Брэтиль на севере,

неподалеку от Бритиаха,

[стр. 271]

и ушли тем же путем, снова повстречавшись с Эбором и получив от него обратно свое

оружие.

Единственный темный момент — то, что отряд Асгона разминулся с

возвращающимся Хурином. Здесь отец колебался. Из вычеркнутого четвертого абзаца

«С» (стр. 267) видно, что отец, решив, что Асгорн и его люди не оказались в заточении,

остановился на мысли, что их выдворили из Брэтиля возле переправ: оружие им

возвращает «предводитель Тайглинской заставы»; и они скрываются неподалеку. И так

они упустили Хурина, «который приходит из Димбара» (т.е. вошел в Брэтиль с севера,

перейдя Бритиах, как ранее поступил Асгорн). Отец написал, что Хурину не следует

входить в Брэтиль через Тайглинские переправы и что его не должны найти лежащим

возле Хауд-эн-Эллэт (что уже было в черновой рукописи).

Но отец, конечно, очень быстро передумал и (в пятом абзаце) вернулся к

наличной истории о том, что Хурина находят возле переправ дозорные; отец теперь

пишет, что Асгорна и его людей выставляют из Брэтиля там же, где они вступили в его

пределы, и что они «прячутся в этих местах неподалеку от опушки» — потому они и

упустили Хурина. Но во фрагменте-замене «В2» изгои решают не оставаться у северной

опушки леса и идут к переправам.

Теперь я вернусь в тексту, который оставил в конце второго переписанного

пассажа («В2») на стр. 265. Следует помнить о том, что, начиная с этого места,

машинописный текст относится к стадии до внесения важных изменений в форме

пассажей-замен, разобранных выше, в повествование. Так что «господин Брэтиля»

зовется Харатор; термин «халад» пока отсутствует, а резиденция правителя пока не

именуется «Обэль Халад». Вместо того, чтобы переписать существующей текст

сообразно новым представлениям, отец решил ограничиться исправлениями. Эти

поправки весьма многочисленны, но по большей однообразны и последовательны

(«господин» все время исправляется на «халад» или «предводитель»), и указание всех

изменений сделало бы текст нечитабельным. Поэтому я решил пренебречь

исправленными именами и титулованиями (это верно и применительно к короткому

фрагменту на стр. 263-264 между двумя вставками: здесь «Харданг» на самом

исправлено из напечатанного «Харатор»).

И вот Хурин, придя в Димбар, собрался с силами и в одиночестве

направился к темным подножьям Эхориад27. Во всем том краю царили стынь и

запустение; и, наконец дойдя до подножия крутого обрыва и не видя, как

можно подняться дальше, Хурин остановился и огляделся с малой надеждой.

Он стоял у подножья огромного камнепада под отвесной каменной стеной, не

зная, что это все, что осталось от старого Пути Избавления: Сухая Река была

перекрыта, а врата-арка — засыпаны28.

[стр. 272]

Тогда Хурин взглянул в пасмурное небо, мысля, что, быть может, ему

повезет еще раз увидеть орлов, как случилось давным-давно, когда он был юн29.

Но увидел он лишь тени, несомые с востока, и тучи, клубящиеся над

недосягаемыми пиками; и в камнях свистел ветер. Однако Великие орлы ныне

удвоили свою стражу и заметили Хурина далеко внизу, одинокого в меркнущем

свете. И тотчас сам Соронтар, коль скоро весть казалась важной, уведомил о

том Тургона.

Но молвил Тургон:

— Нет! Как поверить в такое! Разве что Моргот уснул. Ты ошибаешься.

— Нет, не так, — отвечал Соронтар. — Будь у орлов Манвэ в обычае так

ошибаться, владыка, тщетно искал бы ты укрытия.

— Тогда недоброе предвещают твои слова, — изрек Тургон, — ибо тогда

единственное, что значат они, так это то, что самый Хурин Талион преклонился

пред волей Моргота. Мое сердце закрыто.

Но, отпустив Соронтара, Тургон долго восседал в раздумье, и тяжело

было у него на душе, когда вспоминал он деяния Хурина. И открыл он свое

сердце и послал за орлами, дабы те искали Хурина и доставили его, если

возможно, в Гондолин. Но было слишком поздно, и больше орлы не видели

Хурина ни при свете, ни во тьме.

Ибо пред суровым безмолвием Эхориад охватило Хурина отчаяние, и луч

заходящего солнца, пронзив тучи, обагрил его седые волосы. Тогда крикнул он

на всю глушь, не заботясь о том, кто может его услышать, и проклял

безжалостный край, «жестокий, как сердца эльфов и людей». Наконец поднялся

Хурин на огромный валун и, раскинув руки, глядя в сторону Гондолина,

воззвал громким голосом:

— Тургон, Тургон! Воспомни топи Сэрэха!

И снова:

— Тургон, Хурин взывает к тебе! О Тургон, услышишь ли меня в своих

сокрытых чертогах?

Но не было ему ответа, и ничего не услышал Хурин кроме шелеста сухой

травы под ветром.

— Так шелестели и травы Сэрэха на закате, — молвил он.

И, пока говорил Хурин, солнце закатилось за Горы Тени, тьма объяла его,

ветер упал и на пустоши наступила тишина.

Но были уши, что услышали слова, изреченные Хурином, глаза, что

наблюдали за ним; и вскоре известился обо всем Темный Трон на Севере. Тогда

улыбнулся Моргот: теперь он точно знал, в каком краю обитает Тургон, пусть

даже благодаря орлам ни один его соглядатай еще не видел земли за

окружными горами. Таково

[стр. 273]

было первое зло, причиненное освобождением Хурина30.

Когда сгустилась мгла, Хурин с трудом спустился с камня и погрузился,

словно человек в беспамятстве, в глубокий сон горя. Но во сне услышал он

голос Морвэн, ее плач: она все твердила его имя; и почудилось ему, будто голос

доносился из Брэтиля. Посему, пробудившись с приходом дня, Хурин встал и

двинулся обратно; вернулся он к броду и, словно человек, которого направляет

невидимая длань [он пошел вдоль реки Таэглин, пока, прежде исхода третьего

дня, не достиг места >] он пошел вдоль опушки Брэтиля, пока через четыре дня

пути не достиг Таэглина: к тому времени его невеликие припасы истощились и

его мучил голод. Но Хурин все шел и шел, подобно тени человека, гонимого

темным ветром, и ночью достиг переправ, где и перебрался в Брэтиль.

Ночные дозорные, увидев его, исполнились ужаса и не осмелились ни

пошевелиться, ни крикнуть; ибо им помстилось, будто они видят призрака из

какого-нибудь древнего кургана, воздвигнутого после битвы, призрака, что

шествовал, окутанный тьмой. И еще много дней люди опасались, как бы ночь

не застала их у переправ, кроме как большим числом и с огнями.

Хурин же шел дальше, пока на исходе шестого дня не достиг наконец

места, / где сожгли Глаурунга, и не увидел высокий камень, стоящий недалеко

от обрыва Кабэд Наэрамарт.

Но Хурин не взглянул на камень, ибо знал, что на нем начертано, и глаза

его приметили, что он не один. В тени камня кто-то сидел, уронив голову на

колени. Верно, бездомный бродяга, сломленный старостью, так измученный

дорогой, что не обратил внимание на приход Хурина; но некогда эти лохмотья

были женской одеждой. Наконец, пока Хурин стоял там в молчании, женщина

сбросила свой изорванный капюшон и медленно подняла голову: она осунулась

от голода, точно волк, которого долго травили. Серым было ее лицо, с

заострившимся носом, беззубое; исхудавшая рука цеплялась за плащ на груди.

Но внезапно ее глаза заглянули в его глаза, и Хурин тотчас узнал ее; ибо, хотя

были те очи полны безумия и страха, все еще горели они светом, который

трудно было вынести: то был эльфийский свет, по которому давным-давно

получила она свое имя — Эдэльвэн, самая гордая из смертных женщин былых

времен.

— Эдэльвэн! Эдэльвэн! — воскликнул Хурин; она поднялась и,

пошатнувшись, шагнула к нему, и он сжал ее в объятьях.

— Наконец ты пришел, — произнесла она. — Слишком долго я ждала.

— Темен был мой путь. Я вернулся, как только смог, — отвечал Хурин.

[стр. 274]

— Но ты пришел слишком поздно, — молвила она, — слишком поздно.

Они погибли.

— Я знаю, — сказал он. — Но ты еще здесь.

— Уже нет, — произнесла она. — Мои силы на исходе. Я уйду вместе с

солнцем. Они погибли, — она вцепилась в его плащ. — Осталось мало

времени, — молвила она. — Скажи мне, если знаешь: как она нашла его?

Но Хурин не отвечал: он сидел подле камня, держа Морвэн в объятьях; и

больше они не говорили. Солнце село, и Морвэн вздохнула, сжала его руку — и

застыла; и Хурин знал, что она умерла.

Так скончалась Морвэн гордая и прекрасная; и Хурин смотрел на нее в

сумерках, и чудилось ему, будто морщины горя и жестоких тягот разгладились.

Холодным, бледным и суровым было ее лицо.

— Она не побеждена, — молвил он; и закрыл ей глаза, и сидел

недвижный подле нее всю ночь.

Шумели воды Кабэд Наэрамарт, но Хурин не слышал ни звука, ничего не

видел и не чувствовал, ибо сердце его обратилось в камень, и думал он, что

останется здесь, пока не умрет сам.

Потом поднялся пронизывающий ветер и швырнул в лицо Хурину капли

дождя; и внезапно он очнулся, и из черной бездны явился в нем гнев, подобный

дыму, затмевая разум, так что желал Хурин единственно отмщения за все

причиненное ему зло и зло, причиненное его родным, виня в своей муке всех

тех, кто имел с ними общение.

Хурин встал и взял Морвэн на руки; и тотчас понял, что у него нет сил

нести ее. Он был голоден, и стар, и подобен тоскливой зиме. Медленно

положил он Морвэн обратно к стоячему камню.

— Побудь здесь еще немного, Эдэльвэн, — сказал он, — пока я не