Клетка для лжецов

Глава 18

Най пнул камешек, что валялся под ногами, и тот с хрустом отлетел в аккуратно подстриженный куст. Больше сорвать злость было не на чем, и он сунул дрожащие руки в карманы, чтобы продолжить свой путь к воротам особняка прежним судорожным шагом.

Ночная прохлада ничуть не остудила его пылающее лицо и толком не привела в чувство — Най по-прежнему готов был наброситься на Коллиса и за шкирку вытащить Лоренту из этого логова одержимых фанатиков.

“Забудь про нее. Она сделала свой выбор” — каждую минуту напоминал себе ученый. Помогало не слишком хорошо…

Признаться, в этом стремлении подставиться ради спасения откровенно легкомысленного и неблагоразумного человека он не узнавал самого себя — обычно дела подобных людей были Наю по боку, он не видел ни смысла, ни пользы в попытках уберечь их от ошибок. Чем же тогда отличалась ситуация с Лорентой?

Тем, что она каким-то неподдающимся осмысленному анализу образом успела стать ему небезразличной…

Это было глупое, иррациональное чувство, не похожее ни на что из того, что ему доводилось испытывать прежде. Интерес, злость, волнение, возбуждение — оказывается, до этого он понятия не имел, что все это возможно чувствовать одновременно. Теперь же Наю казалось, что весь этот клубок эмоций под чистую вытеснил его мысли, позволив ему безбожно отупеть. Хуже было только то, что сколько бы он не пытался, избавиться от этого ощущения не удавалось.

Он никогда не курил, но сейчас с удовольствием бы начал.

Най еще не успел отойти от особняка настолько далеко, чтобы ничего не слышать, и звуки бушующего приема догоняли его. Поначалу это была всего-навсего музыка, но когда она сменилась криком, молодой человек неосознанно замер посреди двора и прислушался.

— Вышвыриваете меня!? Давайте! Не хотят ваши хозяева слышать правду! — Вовсю вопил хрипловатый мужской голос, заглушить который не могли даже звуки оркестра.

Обернувшись, Най увидел как парочка амбалов спускает с лестницы особняка прилично одетого, но растрепанного немолодого мужчину, судя по движениям пребывающего в откровенном подпитии.

— Ничего, они все равно узнают! — Чуть тише отчеканил мужчина, а потом, обернувшись за особняк и вытянув голову, прокричал в распахнутые двери, — У них ничего нет! Никакой Клетки!

И тут Ная словно ударили по голове пыльным мешком. Конечно, он прекрасно понимал, что существование Клетки и ее пребывание на этой колонии не было ни для кого тайной, но так открыто распространяться о ней…

Впрочем, мужчина был пьян. Это все объясняло.

— Они дурят вас, а сами делают свое дело! — Охранники тащили дебошира дальше, а он продолжал вырываться и орать, — Чем больше вас, дураков, тем им лучше..!

Най хотел уйти. Судьба незнакомца его совершенно не волновала, но вот сказанное им…

Какое еще дело? Что вообще несет этот человек?

И что, если он и вправду знает что-то, что меценат и почтенный сын хотели бы скрыть?

Конечно, все эти догадки были притянуты за уши. Как бы то ни было, Най по-прежнему оставался ученым и верил только подтвержденным фактам. И все же грош цена ему как исследователю, если он даст ускользнуть этой гипотезе и не проверит ее.

Не сводя глаз с охранников, Най двинулся к воротам, и, обогнув широкую колонну, замер в ее тени, прислонившись спиной к гладкому мрамору. Дело осталось за малым — дождаться, когда амбалы выведут дебошира с территории Коллиса и освободят его от своего общества.

Они не заставили себя ждать — меньше чем через минуту мужчину буквально вышвырнули на тротуар, чуть не свалив его с ног, и бедолага, отряхнувшись, поплелся через дорогу, что-то бормоча себе под нос.

Най огляделся по сторонам и двинулся за ним. Благо, нагнать пьяного — задача несравнимо легче прочих.

— Господин! — Окликнул он дебошира, — Не позволите ли угостить вас? Вижу, вам тоже не нашлось места в доме господина мецената…

Незнакомец повернулся и придирчиво изучил Ная с ног до головы — насколько это возможно было сделать под светом уличного фонаря. Сам он оказался высоким, хорошо сложенным господином лет шестидесяти с пышной седой шевелюрой и аккуратно подстриженной бородой. Никакого намека на маргинальный образ жизни в его облике Най не приметил — значит, сегодняшняя выходка для него событие единичное. А вот что послужило ее причиной — это как раз предстояло узнать.

— А вас что, тоже оттуда вышвырнули? — Недоверчиво поинтересовался мужчина.

— Не совсем… Но меня тоже вынудили уйти, — Уклончиво ответил Най, — Так что? Как насчет выпивки?

Незнакомец развернулся всем телом и выпрямился, став почти одного роста с Наем:

— Обычно я не пью с молодежью. Но вы, я вижу, человек толковый… Что ж, давайте выпьем за скорейший пожар в этой хибаре!

“Еще и любитель набивать себе цену” — подметил Най, протягивая руку новому знакомому:

— Колин Сайвейс.

Он и сам не знал, что заставило его представиться отцовским именем и девичьей фамилией матери. Не было времени придумывать что-то радикально новое — вот он и выдал дебоширу первое, что пришло в голову.

— Карлос Виг, — Мужчина ответил крепким рукопожатием.

— Вообще-то, я не местный, — Най задумчиво потер подбородок, — Поэтому предоставлю выбор заведения вам.

Виг в ответ лишь улыбнулся и потащил Ная вниз по улице.

По пути им не встретилось почти ни души — разве что парочка экипажей и несколько полуночников, спешащих по домам — зато кабак, куда Карлос привел Ная, оказался забит почти до отказа.

Не сказать, что это было такое уж отвратительное место — даже вонь табачного дыма оказалась вполне терпима для измученных легких ученого, да и никто из посетителей не показался ему сколько-нибудь заслуживающим опасений. Как и во всех подобных местах, освещение оставляло желать лучшего, но лицо своего спутника Най видел, стакан в руке — тоже, а значит, ничего критичного в этом не было.

Они устроились за стойкой в самом центре зала, где, вопреки опасениям Ная, гул голосов облепил их со всех сторон и создавал этим даже какую-то иллюзию конфиденциальности. Несмотря на всю серьезность предстоящего разговора, молодой человек прислушался к противному чувству на душе и позволил себе отхлебнуть виски. Крепкая горечь слегка обожгла горло и разлилась приятным теплом в груди. Если повезет, ударит в голову не так быстро, как могла бы.

— Выкладывайте, что у вас? — Виг обвил пальцами стакан и уставился Наю в глаза.

Меньше всего молодой человек ожидал такого внезапного перехода к делу. Он-то думал, что придется мелкими шажками подходить к сути.

— Я не дурак, — Пояснил Карлос, заметив недоумение на лице собеседника, — Раз вы позвали меня сюда, платите за выпивку, значит, вам что-то от меня нужно.

Наю необходима была эта секунда, чтобы перестроить свою тактику разговора.

— Хорошо, — Опасаясь, что их могут слышать какие-нибудь приспешники Коллиса, Най понизил голос и подался чуть вперед, — Я слышал, что вы кричали охране. И меня заинтересовали эти слова.

Виг, в отличие от Ная, посторонних ушей не боялся:

— Про Клетку что ли? — Фыркнул он, — А что, кто-то действительно верит, что она у них?

Най постарался не принимать эту насмешку на свой счет.

— Ну, знаете ли, многие едут сюда специально для того, чтобы…

— Не рассказывай мне об этом! — Виг остановил его жестом, внезапно перейдя на “ты”, —Мы с женой тоже приехали! И что из этого вышло?

Най недоуменно покачал головой.

— Мирель мертва, а я не знаю, что делать без нее, — Карлос сделал долгий глоток и с громким стуком поставил стакан на стойку.

— Получается, вы так и не добрались до… нефритового следа?

Хоть Виг и был пьян, мысли его оказались яснее, чем у некоторых трезвенников. Алкоголь лишь помог развязать ему язык, чему Най сейчас был несказанно рад.

— Неплохо они запудрили всем нам мозги, да? — Поджал губы он, — И ведь народ продолжает верить, продолжает ломиться сюда толпами!

— Но… если у них ничего нет…

— И никогда не было! — Карлос, по-видимому, ничуть не смущался своей отвратительной привычки постоянно перебивать, — Все эти россказни про лекарей, исцеление — замануха для доверчивых дураков.

— И зачем же им это? — Най с трудом скрыл недоверие, охватившее его целиком и полностью. Он с радостью поверил бы Вигу, если бы не одна маленькая несостыковка — энергометр. След нефрита определенно исходил с этой колонии, ошибки быть не могло!

И теперь это путало Наю все карты.

— Чтобы выполнить поручение их главаря, — Так, словно это было общеизвестной истиной, выдал Карлос.

— Какое поручение? Какого главаря? — Най понял, что окончательно запутался, и предусмотрительно отодвинул свой стакан подальше.

— Они ищут людей, — Виг снова хлебнул виски, — Чем больше, тем лучше.

— Кто “они”? Каких еще людей?

— Черт, ну что за вопросы? Ты, вроде, не первый день живешь, парень! Ты вообще с какой колонии будешь?

Наверное, тут дело даже не в колонии — а в том, что он, зарывшись в своем музее, как в норе, совершенно потерял связь с остальным миром, отчего теперь, выйдя на свет, удивлялся всему, как ребенок.

— С двадцать четвертой, — Честно ответил он.

— И неужто там не слышали про Бастарда? Ни в жизнь не поверю! — Хохотнул Карлос.

Най чувствовал себя идиотом. Стыдно было признавать, что он впервые услышал эту кличку здесь — поэтому молодой человек промолчал и дождался, когда Виг продолжит:

— Этот парень знает, что делает. Говорят, Клетка действительно давным-давно у него. И прячет он ее то ли где-то на двадцать седьмой, то ли вообще на собственном астероиде, — Виг размахивал стаканом, и виски выплескивался из него прямо на стойку, — Хотя какое теперь до этого дело..? Мы с Мирель все равно не успели…

— На двадцать седьмой… — Най мысленно сделал засечку в памяти. Теперь предстояло получше разузнать о Бастарде — но это можно было сделать и не здесь. Наверняка, даже Вэйлу эта кличка сказала бы в разы больше, чем книжному червю вроде него.

Карлос не особо нуждался в собеседнике. Уставившись куда-то в одну точку, он продолжал трещать, на этот раз чуть менее разборчиво:

— А здешняя лавочка ему нужна, чтобы искать себе верных собачонок. Дал дымку нюхнуть пару раз — и человек у тебя в кармане!

Наю не хотелось в это верить, но вспомнив, как дым затуманил ему мозги всего за несколько мгновений, он пришел в ужас.

Коллис разыграл свой спектакль как по нотам — и Лорента попалась в эту ловушку, не воспротивившись ни на секунду. Теперь она была у них в руках — одурманенная и покорная. Но что Бастарду было нужно от таких, как она?

— А зачем ему все эти люди? — Не выдержал Най.

— А мне-то откуда знать! Я не Бастард! Хотя… тут и догадаться можно, если мозги есть, — Виг постучал себе по виску, — Зачем проповеднику паства?

Най плохо понял, что он имел в виду. В голове у него теперь воцарился такой хаос, что разгрести его было по силам только полноценному сну и пятичасовым раздумьям в полной тишине.

Что-то в рассказе Карлоса не сходилось — и дело не только в энергометре. Най чувствовал, что упускает какую-то важную деталь, но понять какую, не мог, как бы не старался.

— Это ж такое дело… Все хотят иметь влияние, быть богами. Я бы тоже хотел, — Речь Вига стала безоговорочно походить на пьяный бред, — А ты? Хотел бы?

Ничего толкового от него узнать больше не удастся.

Най медленно поднялся из-за стойки, и, отыскав в кармане свернутую купюру, бросил ее рядом со своим стаканом.

— Прошу меня извинить, — Он склонился к Карлосу, — Мне пора. Спасибо за беседу.

Ответ Вига утонул в подвыпивших голосах других посетителей. Най осторожно протолкнулся между столиками и пулей вылетел из бара в ночную прохладу.

От выбора, который он сейчас сделает, теперь зависела судьба их экспедиции. И Лоренты. Вернуться в дом Коллиса и выдернуть ее оттуда? Или запереться в номере, чтобы хорошенько обдумать происходящее и дать себе время на передышку?

“Я не просила меня спасать. И никогда не попрошу. Тебя — уж точно” — эхом отдалось в его памяти.

Остервенело взъерошив волосы, Най загнал эти мысли подальше. “Двадцать седьмая колония, — напомнил себе он, — Если Клетка там, надо поторопиться”.

И свернул в сторону гостиницы.

Моя память противится тому, что я сейчас вижу перед собой. Потому что этого никогда не было. По крайней мере, со мной.

Я не помню ничего из своей жизни, но не сомневалась, что нахожусь здесь впервые.

Я — просто разум. Пустота, наделенная сознанием. Осталось понять, для чего…

Моей памяти хватает только на то, чтобы дать мне ответ, почему все вокруг кажется таким чужим, инородным, неправильным. Этот ответ был прост — там, за толщей чего-то, что я сейчас никак не могу постичь, я вовсе не пустота. А человек.

Теперь мне приходится довольствоваться лишь мыслями. Я не могу прикоснуться к тому, что вижу, почувствовать, каково здесь, и разузнать, где нахожусь.

Вокруг лишь пустота и непроглядная в темнота, в которой словно из ниоткуда пробудилось мое сознание. Почему? Зачем? Одни лишь вопросы.

Я — все и ничто. Я то, что жило всегда и при этом никогда не существовало. Я проникаю во все, что встречаю на своем пути, но меня нигде нет.

Я не знаю, что я такое.

Но что-то пробудило меня и заставило наблюдать. Наблюдать за тем, как я заполняю все свободное пространство, создаю и уничтожаю одновременно. Я — единственная сила, оставшаяся в этой тьме. Я — единственная сущность, способная выжить там, где нет ничего.

Здесь можно было бы остаться навсегда, если бы не память о том, что все было иначе. Что есть места, где нет пустоты. Где я — не пустота.

И эта память обращает меня в страх. Страх того, что я останусь здесь навсегда.

И я пытаюсь вырваться.

“Еще немного, скоро это закончится”, —Убеждал себя Вэйл, стиснув зубы с такой силой, что они грозились раскрошиться. Он чувствовал, что сознание потихоньку возвращается к нему — мысли стали четче, руки и ноги ощущали боль от ремней, а до ушей стали доноситься звуки реального мира.

Когда послышался звон, пилот даже осмелился предположить, что звук раздался аккурат над его головой. Голос же был чуть дальше:

— Tegatos kortol dei sa maritur…

Не надо было доверять этому голосу. Он отправлял назад…

Боевой челнок Р-632 даже понравился бы мне, если бы не люди, с которыми мне довелось оказаться на его борту. Он был рассчитан на трех человек и предназначался для полетов на короткие дистанции. В условиях атмосферы он мог держаться на малой высоте, отлично маневрировать из-за скромного размера и развивать скорость, недоступную ни одному обычному судну. Это и делало его идеальным оружием.

И главным козырем “Межзвездных ножей”, главарь которых сейчас восседал в пассажирском кресле у меня за спиной. Почему этот мудень не удосужился составить компанию своим ребятам там, внизу, где развернулась основная заваруха, я спрашивать не стал. Не хватало еще обзавестись врагом в рядах мафии…

И все же скрывать свою неприязнь ко всему этому делу я даже не пытался. Пусть этому ублюдку лижут пятки его прихвостни — я же был здесь на правах едва ли не извозчика, а потому исправно исполнял приказы, но не спешил сверкать инициативой, которой я славился на “Дыре”. Если это и раздражало Скотти Болда, то виду он не показывал.

Тесное пространство челнока то и дело сотрясало шипение радиоволн, в котором главарь каким-то образом умудрялся разбирать человеческую речь. До меня же доносились лишь обрывки слов — чаще всего, отборных ругательств — из-за чего я быстро оставил затею въехать в происходящее внизу, на земле.

— Чертовы “Псы” забаррикадировались в Колесе! — Рявкнул Скотти своему вышибале Янеку, — Кертен!

Я дернулся и развернул кресло пилота к нему. Судя по роже Болда, спокойная жизнь нашего челнока подходила к концу.

— Снаряды этого корабля способны разнести Колесо? — Глаза у Скотти были совершенно бешеные. Впрочем, как и он сам.

Меня всегда удивляло, как этот человек смог добраться до места главаря одной из крупнейших банд Кольца — нервный, с трясущимися руками и вытаращенными глазами, мелкий, как подросток, и тощий, как дворняга. И это при том, что у него для этого было не так уж много времени — ему едва ли было больше тридцати пяти, а верховодил в “Ножах” он еще до того, как я оказался в экипаже Нильса.

— Снаряды этого корабля способны разнести весь город, — Мрачно отозвался я, — Может, твои парни все-таки справятся без них?

Скотти ой-как не понравился мой ответ. Его усыпанное веснушками сухое лицо посуровело, а глаза словно подернулись льдом:

— Если я говорю о снарядах, значит, не справятся.

Я развернулся к лобовому стеклу и глянул вниз, где среди типовой застройки и дымящих труб красовалось Колесо — главное здание местного порта и сердце этого города, безумное творение неизвестного архитектора, решившего, что даже столь дальняя колония заслуживает чего-то в духе Хранительских столиц.

Это и вправду было не просто здание — настоящее произведение искусства! Два кольца — большое и малое — соединялись равноудаленными друг от друга коридорами, словно спицами, а всю эту конструкцию удерживал на себе массивный подъемный механизм, способный поднять все колесо или любое из его колец в отдельности на высоту до двухсот метров. Для того, чтобы постичь принцип его работы, я был беспросветно туп, но это не мешало мне восхищаться сочетанием мощи и легкости Колеса — огромного порта с кучей доков, отсеков и кабинетов, в любой момент способного взмыть над городом.

Я не исключал и того, что моя любовь к этому месту вызвана еще и тем фактом, что именно здесь судьба — а точнее, бумажная путаница — свела меня с Лилит. В одном из этих кабинетов, скрытых за изогнутыми полукруглыми стеклами, что всегда напоминали мне глаза насекомых, я бубнил ругательства и потирал руками заспанные глаза, пока самая красивая блондинка из всех, что я видел, доказывала своему начальнику, что “эта небритая кепка” разнесет здесь все, если не переделать накладную в ближайшее время.

В тот день я выбросил свою засаленную кепку и стал исправно бриться.

И теперь все это Скотти Болд приказывал сравнять с землей.

— Подождите, — Рассудительно заговорил я, — Такое необдуманное решение… может иметь серьезные последствия.

Разрушение крупнейшего порта в системе — это же уму непостижимо! Не говоря уже о том, какой ущерб это причинит городу… Тут уж точно не обойдется без случайных смертей.

— А это уже не твоего ума дело, — Огрызнулся Скотти.

Я чувствовал, как меня загоняют в угол. По-хорошему, можно было отыскать еще с десяток аргументов, способных убедить здравомыслящего человека в нецелесообразности этой затеи — но Болд здравомыслящим не был.

— Снижайся и готовься сбрасывать бомбы, — Приказ прозвучал ближе, чем прежде. Я повернул голову и увидел, что Скотти стоит за моей спиной.

— Бомбардировка — крайняя мера, — Я понимал, что проигрываю, но сдаться почему-то не мог, — Неужели ситуация настолько безвыходная?

— Покажи шакалам слабость, и они вцепятся в глотку, — Сквозь стиснутые зубы прошипел Болд.

Меня его бандитская философия не впечатлила.

— Это не слабость, — Я повернулся к нему, — Это здравомыслие. Ни к чему наказывать город из-за кучки бандитов.

— Значит, сделай так, чтобы город не пострадал.

Пререкаться дальше не было смысла — Скотти не волновало, что это невозможно. Обломки Колеса в любом случае упадут вниз, на жилые кварталы. И это не говоря о запасах топлива в хранилищах порта — если взрыв доберется до них, то пожар — самое меньшее, на что можно надеяться. Это понял бы даже последний дурак.

Скотти дураком не был. Он был убийцей.

— В самом Колесе тоже могут быть посторонние. Сотрудники порта, члены экипажей… — Нашелся я.

— Если у них есть хоть капля мозгов, то они уже давно унесли оттуда ноги.

Конечно, в этом была доля истины. Но, в отличие от Скотти, я видел и другой расклад — что, если выходы забаррикадированы? Что, если Колесо, захваченное бандитами, стало смертельной ловушкой для людей, не имеющих к мафиозным разборкам никакого отношения? Что, если “Астероидные псы” взяли заложников?

— Снижайся, — С нажимом повторил Болд.

Вспомнив о том, что справа от меня восседает в кресле медведеобразный Янек, я передумал испытывать терпение Скотти, и без того подорванное моими попытками его вразумить.

Последнее дело обещало здорово замарать мне руки. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать — Нильс не мог не подбросить мне козу на прощание…

Я выровнял челнок и медленно повел его вниз. Если мне и вправду не хотелось разнести полгорода, проворачивать маневр придется с ювелирной точностью. Я сделал себе имя на подобных выкрутасах, но сейчас руки как назло затряслись, а ощущение смутной тревоги заставило в очередной раз унизиться перед такой мразью, как Болд:

— Скотти, один вопрос. Твои парни не видели там начальника порта?

Наивно было думать, что бандит ответит честно, но собственноручно оставить Лилит без отца я не мог. Да и чем-чем, а лживостью Болд никогда не славился.

— Этого труса? — Хмыкнул Скотти, — Он не высунул носа из дома, даже когда мы вели с “Псами” мирные переговоры!

Говоря по правде, те “мирные переговоры” мало чем отличались от сегодняшней стычки — если не брать в расчет предстоящую бомбардировку — но в том, что отец Лилит и вправду не отличается смелостью, Болд был прав.

Я ни слова не сказал Лилит о том, куда направляюсь. Она приняла просьбу Нильса о последнем деле на удивление спокойно и отпустила меня почти что с радостью.

— Прошу, перепроверь. Это очень важно, — Я снизил скорость и приготовил бомбу — самую маломощную из всех — к сбросу.

— Конлан рекомендовал тебя, как лучшего пилота, — Недовольно фыркнул Скотти, включая радио, — Он не сказал, что ты чертов праведник!

Что ж, могло быть и хуже…

— Асаи, — Передал по радиосвязи Скотти, — Начальника порта Джайве не видели?

Шипение. Одну секунду, две, три. Потом голос — короткий и отрывистый, всего несколько звуков, которым снова не удалось сложиться во что-то внятное. По крайней мере, для меня.

— Его там нет, — Бросил Болд, выключая радио.

С облегчением выдохнув, я приготовился к маневру.

И тут Колесо начало подниматься. Сначала я решил, что мне показалось, но оба кольца с коридорами и правда пришли в движение, и теперь плавно плыли нам навстречу, окончательно лишив меня дара речи.

— Надо же, как красиво они решили сдохнуть! — Притворно удивился Скотти, — Не псы — волки!

Тревога во мне заклокотала с новой силой. Я вел челнок по намеченному курсу, но мысли мои вовсю искали подвох. Чего они хотят добиться?

Я понял это только тогда, когда снизился настолько, что мог разглядеть открытые настежь окна Колеса и вошел в ту позицию, где у меня была всего секунда, чтобы произвести сброс снаряда — потому как механизму, его выпускающему, требовалось еще несколько мгновений, чтобы высвободить боеприпас и отправить его в свободный полет.

Этих секунд после пуска хватило мне, чтобы разглядеть то, что следовало бы заметить гораздо раньше…

Заметить, как из открытого потолочного окна на мой челнок вместе со своим отцом смотрит самая красивая блондинка из всех, что я видел…

От увиденного я даже забыл увести корабль вверх, и взрывная волна подбросила нас, как мячик на батуте. Столп огня под нами взревел и обрушил на город то, что осталось от Колеса — вместе с людьми, что в нем находились.

— ЛИЛИТ! — Я рванулся в кресле, едва ли понимая, где нахожусь. Не будь лобового стекла, я бы прыгнул вниз, не задумываясь.

Я не помнил, как расстегнул ремень, что удерживал меня в кресле пилота, не помнил, как прилип к стеклу, невидящим взглядом уставившись на созданное своими руками пепелище — кучу пламенеющих, дымящихся руин со штырем подъемного механизма в центре.

Челнок швыряло из стороны в сторону, я оказался на полу, пока где-то позади чертыхались Скотти с Янеком. Пол у меня под ногами качался, перед глазами все плыло, но я снова бросился к стеклу, словно оно и вправду могло выпустить меня из этой железной бочки.

— Нет, нет, нет, нет! — Я смотрел на кучу обломков, под которыми оставалась она, и не мог поверить, что все это происходит на самом деле.

Ее не должно быть там. Лилит давно оставила порт.

И все же она была. Мне не показалось.

Не знаю, спустя какое время я пришел к единственной здравой мысли — если есть шанс, что она жива, то надо поторопиться. Я прыгнул в кресло и, не пристегиваясь, повел челнок на посадку. Прямо на пепелище — благо, размеры корабля позволяли.

Впрочем, я скорее обрушил его, чем посадил — но это в тот момент волновало меня меньше всего на свете. Не помня самого себя от ужаса, я на негнущихся ногах выбрался из корабля и рванул куда глаза глядят, прямо в гущу пепла, пламени, обломков дерева и бетона.

Горожане, что собрались вокруг, смотрели на меня, как на прокаженного, бандиты — если кто-то из них остался в живых — помогать тоже не спешили.

— Лилит! — Во всю глотку орал я, — Лилит!

Конечно, много позже я пойму, что выжить при взрыве и падении с той высоты, на которой находилось Колесо, невозможно. Но тогда я и вправду свято верил, что она могла выжить — по чистой случайности, просто из-за того, что ей никак нельзя было умирать. Ни один бог ведь не допустит такой несправедливости!

Ей многие говорили не связываться со мной. Лилит отшучивалась, а я фыркал про себя — уж мне-то лучше знать, что я не такой плохой парень, как кажусь!

Сейчас это воспоминание довело меня до истерики.

Я нашел ее, как мне показалось, довольно быстро, хотя к тому моменту вся моя одежда была перепачкана пеплом и сажей, руки изодраны в кровь, а голос сорван до хрипа.

Узнать было трудно, но я не сомневался, что передо мной Лилит — кровь из смятого черепа хоть и залила все волосы, но не тронула руку — единственное, что осталось от нее целым — руку с крохотным колечком на пальце. В остальном эта изломанная окровавленная куча мяса и костей, кое-где обернутая в ткань форменного комбинезона порта, мало напоминала девушку, ради которой я и взялся за это дело. Она в принципе мало напоминала человека, ровно как и все вокруг перестало походить на то, чем было“ при жизни”.

Я смотрел по сторонам, смотрел на груды обломков, куски арматуры, бетона и дерева, кое-где увенчанные окровавленными мешками трупов, все еще сжимая в руке холодную ладонь Лилит — и медленно осознавал, ничего этого не было бы без меня.

Ветер донес до меня запах дыма и вонь свежего мяса — очевидно, человеческого. Я почувствовал, как тошнота, только и ждущая своего часа, подкатывает к горлу, и поднялся на ватные ноги, избегая смотреть на что угодно, кроме носов своих ботинок.

Это не помогло — спустя секунду я рухнул на колени и заорал что есть мочи, лишая себя последней способности говорить. Слезы текли у меня из глаз таким потоком, что ему по силам было, наверное, смыть с моего лица следы копоти, но ничего из этого ни на крупицу не могло уменьшить боль, что взорвалась у меня в груди.

Я плакал, плакал как безумный возле ее раскуроченного тела, не в силах ни уйти, ни успокоиться. Там же меня и стошнило.

Я лежал прямо на обломках, пока не услышал шаги. Это оказался Скотти со своим громилой.

— Черт возьми, Кертен! — Завидев меня, выругался бандит, — Ты что здесь..?

Даже удивительно, что у меня хватило сил подняться, причем, так быстро. Наверное, дело было в ярости, внезапно заменившей мне все остальные чувства.

— Ты знал, — Прошипел я, — Знал, что ее отец там. Может, даже знал, что там она!

И этого человека я считал хоть и подонком, но честным подонком! Теперь он притворно вытаращился на меня — так, словно понятия не имел, о чем я говорю.

— Что ты несешь, Кертен? Крыша поехала?

Это из-за его прихоти я угробил столько народу, превратил половину города в руины и убил Лилит. Просто взял и уничтожил единственное, что у меня было!

Здесь, вместе с ней сегодня умер и я сам. Еще более изуродованный и искалеченный, вывернутый наизнанку осознанием собственной причастности к этому ужасу.

Но я не дам уйти живым тому, кто заставил меня это сделать.

Если Скотти и знал, что я ношу при себе оружие, то вряд ли придавал этому должное внимание — пилоты, как-никак, едва ли не самый миролюбивый народ среди всех пиратов. Да и стреляют из всего, кроме корабельных орудий, обычно дерьмово…

Из меня тоже был никудышный стрелок. Но сегодня я не промахнулся. Причем, дважды — по выстрелу для Скотти и его верного пса.

Третью пулю я нацелил себе в голову.