Любимая для эльфа (СИ)

Глава 19. Действовать, а не плакать надо!

Неумолимо приближалось время экзаменов.

Студентки готовились к ним сообща, а иногда просто азартно сплетничали, собравшись в комнате Юми.

Юми особенно сдружилась с тихой и серьезной Нанами и деловой решительной Наоко.

Сейчас обе девушки были рядом: одна устроилась в шезлонге, другая прямо на кровати Юми поверх покрывала.

Юми купила пирожные, чтобы угостить подруг — не все же Наоко готовить.

В последние дни Наоко как-то затихарилась в плане личной жизни. Может, дело было в экзаменах, но Юми не очень в это верилось. Она решила спросить прямо:

— Слушай, а чего ты Лукаса больше не приглашаешь?

Наоко оторвалась от таблицы, которую внимательно изучала.

— Хгм… Я раздумываю. Он не такой простой.

То, что Лукас, мягко говоря, непростой, было видно с первого взгляда. Раньше это Наоко вообще не парило. Что случилось теперь?

Юми оставила пирожные и уселась рядом с Наоко.

— О чем раздумываешь? В смысле он человек непростой?

Наоко решилась поделиться тем, что мучило ее последние дни.

Она не считала Юми прямо уж близкой подругой, а Нанами тем более, но… подвергать себя опасности и идти на глупый риск Наоко тем более не хотелось.

Интуиция прямо надрывалась, вопила, что приключение, куда Лукас намерен ее втянуть, на самом деле не такое уж и приятное.

Да и кто он вообще, Лукас?

Наоко сказала:

— Лукас не вполне человек, кажется… Нет, я не сошла с ума и не пересмотрела фильмов. Но у меня такое стойкое ощущение, еще часто странные сны, а сам Лукас прямо и сказал, что у него «жуткая тайна».

— Ооо! Ну-ка, ну-ка! — Юми приобняла Наоко и приблизила ухо, чтобы лучше ее слышать.

На миг Наоко стало неприятно. У нее вопрос жизни и смерти, а для Юми их разговор просто способ нервы пощекотать.

Зря она вообще соседкам призналась.

Ну, хоть говорила тихо, Нанами, вероятно, совсем ничего не услышала.

Отстранившись, Наоко потянулась к стоявшей на передвижном столике тарелке с пирожным.

— Да не знаю я ничего! Лукас заявил, что может мне что-то очень серьезное рассказать. У меня в какой-то момент было ощущение, что он меня убьет, если я потом разболтаю. А сейчас он мне время подумать дал, хочу я знать или нет.

Юми замерла, испуганно прижав обе ладони к груди.

— Ого! Ужас какой! И все, ты его отправила восвояси?

— Нет, я просто паузу взяла. А еще я переживаю, что он потом запретит мне с вами общаться, чтоб я вам ничего не рассказала…

Нанами меланхолично следила за странным разговором, хотя со стороны казалось, что она совсем ничего не слышит, погрузившись в свои мысли.

Юми схватилась за голову.

— Кошмар! И ты, одна-одинешенька, останешься совсем без подруг?! А знаешь, что в магазине шикарный бархат появился?

Наоко не вполне поняла подружку.

— Ткань?

Юми энергично кивнула.

— Ага! Пришлось подраться за нее с, кажется, Паолой. Или это была Камилла… В общем, одна из этих богатых сестриц. Но я отвоевала отрез!

Наоко хмыкнула.

— Ну ты даешь, за ткань драться. Хотя если уж мы отбили их мужчин, неужто какую-то ткань не отберем? Что сошьешь?

Разговор прервал внезапный всхлип Нанами.

Наоко развернулась к ней.

— Почему ты плачешь?

Юми поспешила объяснить вместо Нанами:

— Такео с Ванессой куда-то уезжают отдыхать, и Нанами переживает, что теперь не будет видеть его даже на улицах.

Мда. Кто как с ума сходит, но Нанами явно заигралась в сталкера и тратит нервы впустую.

Надо ее вытаскивать из этого состояния, раз она тесно общается с Юми, а Юми с Наоко.

Наоко встала в полный рост, чтобы показаться внушительнее.

— Ох. Ну ты, Нанами, даешь. Тут действовать, а не плакать надо! Пора заканчивать с твоей хандрой.

Нанами ничего не ответила, сжимая блюдце с алой пиалой в маленьких ладонях.

Юми подлила масла в огонь.

— А то ты страдаешь, а Такео, может, совсем не тот, кто тебе нужен. Вдруг у него тоже какие-нибудь странные привычки или жуткая тайна? Что ты вообще о нем знаешь?

Нанами не успела ничего ответить. В дверь негромко постучали, а потом створка распахнулась.

В проеме стояла Микико.

— Наоко, там тебе тааакую корзину принесли!

Вскоре девушки любовались большущей цветочной корзиной, которую курьер занес прямо в комнату Юми.

— О, тут и записка!