Время и сомнения прошли, рассеявшись в прах.
Наоко до боли желала видеть Лукаса и вдыхать его неповторимый аромат.
Она уже не знала, парфюм ли это или божественно вкусный собственный запах ее мужчины.
Она жаждала смотреть в его глубокие синие глаза под густыми с изломом бровями.
Целовать его полные чувственные губы.
Растворяться в нежной ласке, когда казалось, что все ее тело принадлежит Лукасу, а душа поет высоко в небесах.
Прямо сейчас она обнимала Лукаса за сильную шею и бережно вела вниз по его совершенно гладкой щеке.
— Наверное, нам с тобой стоило увидеться раньше. Столько дней прошло в глупой разлуке…
Лукас усмехнулся. Его взгляд подчинял, смущал и околдовывал, заставляя Наоко желать чего-то пока не изведанного, но очень жаркого.
— Ага. Надеюсь, ты хорошо от меня отдохнула? Больше шанса может и не представиться.
Голос. Его низкий бархатный голос. Чудесный голос!
Наконец-то она снова его слышит!
— Я скучала. Очень-очень сильно. И много думала. У меня к тебе три вопроса. Во-первых, какой чай ты любишь?
Наоко снова его удивила. Лукас ласково опустил ее на ковер, накрывая собой.
Название его любимых трав люди не знают, потому Лукас ответил просто:
— Пуэр.
Наоко мягко выскользнула из его объятий.
— Хорошо. Какие у тебя отношения с Эрис?
Лукас ухмыльнулся. Забавный набор вопросов.
Он опять был сверху, мягко подминая Наоко.
— Чисто деловые. Серьезно.
Наоко так удивилась, что оттолкнула его и села на ковре. Видимо, не поверила. Немудрено, учитывая репутацию Эрис.
— Надо же!
Смешная. Никуда Наоко уже не денется, потому что Лукас ее больше не отпустит.
Наоко попросту не сможет сопротивляться, когда Лукас приспустит блузку с ее плеч, а его губы станут нежить гладкую кожу осторожно и чутко. Безукоризненно точно, ровно так, как ей нужно.
Наоко еще толком не понимала свои новые ощущения, но Лукас знал их все.
Дразнил и смаковал Наоко, слушая, как ее сердце начинает биться чаще и как меняется ее дыхание.
С тонкой улыбкой поинтересовался:
— А что, девочки наболтали тебе, будто мы с Эрис любовники?
Наоко лишилась сил отвечать.
Это были почти невинные касания. Поцелуи в шею и в лопатки. Эротичные и целомудренные одновременно.
Но насколько же они были потрясающие!
Наоко еле выдавила:
— Угу…
Ткань блузки медленно поползла вниз и приоткрыла грудь.
Лифчик Наоко не надела.
Ее кожа горела от умелых, восхитительно чувственных мужских поцелуев.
Она сидела к Лукасу спиной. Если Лукас развернет к себе лицом, точно будет поздно останавливаться.
Наоко выдохнула:
— Третий вопрос… Ты расскажешь мне свою тайну?
Она ойкнула и схватилась за блузку — Лукас сделал то, чего Наоко боялась. Спустил ткань блузки совсем. Соски чувствительно заострились.
Синие глаза Лукаса прожгли Наоко насквозь.
— Да. Когда захочешь, расскажу.
Серьезный, отстраненный, он как будто не ласкал Наоко только что.
Наоко даже испугалась этой перемены. Она быстро подтянула блузку обратно на плечи.
Смущенно поднялась на ноги.
— Отлично, я тогда сбегаю заварю чай. Пуэр у меня есть. А ты готовься к пытке — допросу с пристрастием! И ты пожалеешь, если что-то от меня утаишь!
Лукас остался в комнате один и с любопытством взглянул на шкаф: что его маленькая булочка в нем хранит?
Приоткрыл дверцу и поразился.
На полках ровными рядами лежали шоколадки.
— Подглядываешь? Это мое Место Силы! — Наоко вошла бесшумно, а затем вкатила в комнату сервировочный столик с чайником и чашками.
Лукас тепло улыбнулся.
— Я люблю тебя, Наоко.