Любимая для эльфа (СИ)

Глава 206. Совершенство

Когда все закончилось, Марина продолжала крепко-крепко прижиматься к жаркой коже Лукаса, желая раствориться в нем, прилипнуть к нему и стать одним целым с ним, который обожал ее тело, исцеляя тем самым ее душу.

И Лукас молчал, он не был еще готов дать Марине клятвы, но клятвы размеренно вызревали в глубине его души.

Наконец, Марина решилась:

— Она такая холодная…

— Кэйли?

Марина стиснула торс Лукаса, словно не могла слышать имя богини.

Ее губы беззвучно прошептали:

— Ледяное совершенство. Богиня…

Лукас совершенно не считал Кэйли холодной, но понял мысль Марины: Кэйли выглядела равно прекрасной для всех и служила воплощенным идеалом каждого, а ее дочке болезненно не хватало ее персональной любви и личной заботы. Всепобеждающих чувств, а не магии внешности.

Новая мама Марины заполняла эти «пробелы», но дыра в душе Марины все равно разверзалась зияющей пропастью.

Люсиль не совсем потеряла память, помня и свое первое «я» и былые невзгоды.

Лукас задумчиво протянул:

— Ты ходила к ней… — подразумевая, что Марина сама продолжит фразу, и Марина зарделась.

— Ходила узнать о тебе…

Лукас улыбнулся.

— Значит, я тебе дорог…

Что бы Кэйли ни сказала Марине о его не лучших поступках, раз Марина позвонила ему первому, раз искала именно его общества, значило, что Марина выписала ему огромный кредит доверия, делясь с Лукасом самым наболевшим, самым насущным.

Мало кто поступал так, кроме бесконечных просителей по работе.

У Тами хранителем главных секретов был Магнус. Кто-то из любовниц считал Лукаса бесчувственным эгоистом и демонизировал. Кто-то боялся, что потом Лукас по привычке интриговать на работе использует полученную информацию против них. Кто-то просто трусил в целом, стеснялся Лукаса или пытался соблюсти ореол загадочности — так или иначе, выбор Марины глубоко тронул Лукаса.

Марина пока отчаянно не хотела признаваться Лукасу в чувствах. Вырвавшись, эти слова значили бы ее несвободу, и Марина мягко улыбнулась, поцеловав ближайший к ее губам кусочек загорелой кожи Лукаса.

Лукас мягко улыбнулся и сказал:

— Прости ее, Ежик. Кэйли совсем не умеет быть человеком, — но сам Лукас прощать Кэйли не собирался. Она обязана узнать цену прошлой ошибки.

Марина молчала, жадно целуя Лукаса, и в ее ласках, и в ее безмолвии сквозило отчаянное желание остаться с ним вместе подольше. Совсем не расставаться.

К счастью, копии позволяли Лукасу осуществить ее мечты.

Посетители в приемной пообщаются с его копией, им разницы не будет.

И ублажив Марину до одури, Лукас предложил:

— Пойдем кататься на сумасшедших каруселях, а потом есть пухлые сахарные пончики?

Марина довольная и до отказа переполненная феерической энергией, ответила:

— Ммм, давай… Да, я же вчера купила яблоки, очень большие и сладкие, попробуешь?

Так приятно было ощущать ее заботу. Лукас счастливо улыбнулся.

— Попробую!

***

Максимилиан не понимал, отчего так неспокойна Тамико.

Она ерзала и оглядывалась украдкой, хотя ничто в их беседе этому не способствовало: Макс и Тамико обсуждали план воспитания пшенички Маю, прикидывая, что маленькой девочке стоит узнать в первую очередь.

Макс хотел, чтобы Магнус тоже чему-то научил ребенка, и имя Магнуса почему-то вызвало испуг в глазах Тамико. Не пронзительную вспышку ревности, не гнев, а нечто странное и абсолютно не предсказуемое!

Тамико ерзала и вертелась, хотя спросила всего лишь:

— Не боишься ли, что твои поклонницы выкрадут Маю?

— Пусть только попробуют!

Макс хотел было стрясти у Тамико правду, чего она такая нервная, но хищная тень внезапно накрыла их, упав на траву.

Воин в два мужских роста затмевал солнце. Алый плащ покрывал его плечи, золотые волосы струились вольным потоком, алым горели радужки миндалевидных глаз, ни тени радости не отражалось в суровом лице.

Максимилиан, недоумевая — Магнус выглядел так, словно пришел на поле боя, а не к своей любимой и своему другу — решил разрядить обстановку и улыбнулся Магнусу максимально открыто, краем глаза отметив, что Тамико вся сжалась, стиснув руки у груди и затравленно глядя на жениха.

Макс сказал:

— Здравствуй, Магнус!

Магнус небрежно кивнул ему, и голос его напомнил рев разъяренного зверя.

— Здорово, Макс. Значит, ты укрываешь от меня эту женщину. Отдай ее добром!

Макс открыл рот от изумления.

— Я… Не… Что?! Мы о Маю беседуем.

Магнус, не слушая Макса, шагнул к ним, и Тамико, враз опомнившись, рванула Максу за спину, рухнула на колени и закрыла ладонями голову.

Алые глаза Магнуса прожигали насквозь, даже Максу, высшему магу, было тяжело выдерживать этот взгляд.

— Не отдашь ее, значит?

Макс непонимающе улыбнулся — с ума они посходили? Что за дикая игра?

И тут же ярчайшая вспышка света ослепила его — Магнус оказался за спиной Максимилиана так быстро, что Макс растерялся, а в следующий момент увидел, ловко перекатившись в сторону, как Магнус выудил Тамико из укрытия, сунул себе под мышку, словно клатч, и двинулся прочь.

— Так-то, женщина. И ты всерьез полагала от меня скрыться! Наивная!

Тамико тщетно барахталась, впрочем, доспехи Мага старалась не задевать, чтобы не отбить себе кулачки.

Положение ее тела даже сквозь ярость и слезы располагало к невольным мыслям о загорелых, ярко выраженных кубиках пресса Магнуса, один вид которых приводил Тамико в экстаз.