Любимая для эльфа (СИ)

Глава 83. Возвращение Магнуса

Шли долгие дни.

Слушая песни Кэйли-Кассиоры и получая ее любовь, Оливер потихоньку приходил в себя.

Одуряющих веществ ему больше не хотелось.

Оливер с удивлением осознал, что, попробовав многие запретные вещества, он запомнил их эффект. Опасный эффект измененного сознания.

Оливеру как-то не хотелось менять сознание в Городе. Город очень трезвый, и чем ты сам трезвее, тем лучше в него вписываешься.

Если уж менять сознание, то сразу в мага превращаться. В не меньше, чем Магнуса.

Но такое Оливеру никто не предлагал.

Зато Оливер снова устроился на работу в ресторан. Приняли его без особых вопросов: в Городе открылись конкурирующие точки, а играл Оливер хорошо.

Чем именно он занимался в других мирах, никто, естественно, не знал, а Оливер сообщать никому не планировал. Не идиот же.

Самое странное, что Оливер не чувствовал совсем ничего к Магнусу. Ни злости, ни обиды.

Только благодарность за опыт.

То ли Кэйли ему так напела, то ли Оливер сам сообразил.

Он не знал причину благодушия и копать ее не хотел.

Зато ему впервые за долгое время снова захотелось творить и писать музыку.

А еще Оливер понял главное: на свои желания забивать нельзя. Иначе они бесконтрольно вырвутся на свободу и превратят его жизнь в помойку.

Помойку Оливер не хотел.

Он хотел сознательные приключения.

И, походу, он влюбился.

Образ этой девушки, Нанами, с ее черной густой челкой и персиковыми щечками так и стоял у него перед глазами.

Нанами вдохновляла Оливера на творчество.

Он писал как бы для Нанами, сам не зная, признается ли ей хоть когда и даст ли ей что-нибудь послушать.

Впервые за долгое время Оливеру было хорошо и свободно.

***

Тамико билась в истерике.

Она то смеялась, то плакала, повиснув на столь любимом, столь долгожданном Магнусе.

Почти весь месяц она бессознательно одевалась в темное. А тут перестала.

За этот месяц они ужасно сблизились с Лукасом.

Виделись не каждый лень: у Лукаса постоянно были дела в Анамаории. Но как только он появлялся в Городе, Тамико шла к нему.

Слушать о Магнусе и не только.

Когда Тамико спросила, знает ли Наоко, что они встречаются, Лукас посмотрел на Тамико круглыми глазами.

— А ей-то зачем знать?

— Мало ли ревнует.

— Пусть. Мне честно плевать.

— А зачем она тебе вообще?

— Потом скажу. Если тебе это еще будет интересно.

«Потом» — это видимо, когда Тамико станет анамаорэ. Она не знала, будет ли тогда интересоваться Наоко, и больше Лукаса не расспрашивала на эту тему.

— Все, на год вперед никаких систематизаций! — Магнус блаженно улыбнулся, чувствуя, что, если Лукас посмеет хоть как-то влезть, он все же сорвется и Лукаса убьет.

Тамико вскинула бровь.

— Лукас разве не выделил тебе помощников?

— Конечно нет! Братец хотел, чтобы я вполне проникся одиночеством. Не считая копии тебя. Ты была там со мной круглосуточно. Иначе я бы свихнулся.

— Все-таки Лукас сволочь… Но он много мне о тебе рассказал.

Магнус улыбнулся, крепко прижав любимую к себе.

— Какое-то время Лукас может спать спокойно. Но он не сможет больше разлучить нас. А все другие наказания для меня пустяки.

— Не сможет. Я ждала тебя, чтобы родиться обновленной. Я не хочу больше ждать!

***

В том, что Лукас нормально переродит Тамико, Магнус не сомневался.

Опыт у Лукаса приличный.

Лукас сразу сказал, что вопрос превращения Тамико в анамаорэ — лишь вопрос времени.

Раньше Магнус почти не интересовался детьми. Но этот новый младенец, который рос не по дням, а по часам, был для него сверхценным.

Магнус практически завязал с оперативной работой и стал нянькой.

Он с огромным интересом наблюдал, как растет и развивается его прошлая любимая и его будущая любимая женщина!

Память и личность Тамико никто не трогал.

Правда, Магнус еще не видел превращенных в анамаорэ бывших людей и не знал, как может повлиять сама трансформация.

Ведь другое все, вся физиология.

Впрочем, ответ на свой главный вопрос Магнус получил, едва кроха начала говорить:

Первыми фразами Тамико были: «Где Магнус? Хочу Магнуса!»

Миг, когда Магнус их услышал, стал счастливейшим в его жизни.

Тамико. Такая же своенравная, властная, наверняка столь же острая на язык. И в будущем — ойей, как же она зажжет!