Любимая для эльфа (СИ)

Глава 35. Если ты этого хочешь

Люди предполагают, а боги располагают.

Укоряя себя за малодушие с Джунко, Роберт отчаянно молился о встрече со своей настоящей любовью.

С женщиной, которой он сможет быть предан до последней капли крови.

Которая покажет ему смыслы, и сама станет таким смыслом.

Глупенькая Джунко разбудила его дремлющие глубоко внутри чувства: если раньше Роберт не гнушался легкими связями, то теперь его душа ныла и горела.

Его двухуровневая квартира, пустая и холодная, казалась Роберту огромным склепом, где он ежедневно хоронит свои мечты.

Роберт понял, что пора уже сделать то, что он сразу собирался.

Как минимум, заняться с Джунко хорошим сексом. Теперь Роберт не обормот с улицы, не первый встречный, а как бы ее парень, который покорно играет роль дурацкого принца.

Щедрого — это вообще без проблем — и романтичного. А вот от слащавой романтики по-Джунковски у него уже сводило скулы.

Хорошо, что эта блондинка хотя бы не требовала от него признаний в любви.

Роберт был уверен, что наплюет тогда на все и тупо сбежит.

А пока… он добьется Джунко и больше не будет размениваться на случайные связи.

Выкинет всякие мысли о Паоле. Паола тоже не та самая.

В телефонном разговоре девушка была с ним непривычно ласкова. То ли она так над ним издевалась, то ли… кто-то ее подменил. От проклятого Лукаса все можно ожидать.

Своровал, например, симку Паолы, нанял актрису с похожим голосом или что-то такое.

Выяснять Роберт не собирался всяко.

Также он решил больше не приставать к Юми.

Забыть всех этих девушек, как горькие плоды, несущие лишь боль и глубочайшее разочарование.

Роберт истово молился — и был услышан.

Он вообще не помнил, как они познакомились. Кто из них первым друг с другом заговорил. Не помнил и вообще хоть какие-то конкретные детали их знакомства.

Как будто сразу вокруг разлилась дивная музыка, и у него на коленях оказалась богиня Кэйли.

Роберт никогда не видел ее раньше, но будто сразу узнал. И ее имя. И что она богиня.

Кэйли сидела на его коленях, положив ему голову на плечо. Такая маленькая и компактная, чуть больше миниатюрных студенток, которых Роберт обожал носить на руках. Он и Юми носил, и Джунко.

Потом Роберт обнаружил себя в собственной квартире, абсолютно уверенный, что ничего ему не приснилось.

Он яростно благодарил, молился и надеялся, что Кэйли позовет его опять. Не сможет не позвать.

На сердце было ужасно тревожно и томительно.

И Кэйли его позвала. Обняла и сказала мягким голосом, сотканным из улыбок: «Твой поиск окончен, милый. Я буду любить тебя.»

И она любила, превратив Роберта в подобного себе — в сгусток искрящейся энергии.

Изменчивая, но никогда не печальная. Кажется, при Роберте Кэйли расцветала, окутывая его нежностью, которой Роберту так остро не хватало.

После этой встречи Роберт с изумлением обнаружил, что может теперь приходить к Кэйли, когда сам захочет. Когда ему одиноко. Когда хочется ее любить.

Он думал о Кэйли, хотел прийти — и оказывался в ее пространстве.

Подлинная магия, хотя магом Роберт не был. По крайней мере, сколько он себя помнил.

Наверное потому, хотя дивная богиня и угадывала его мельчайшие желания, в сердце Роберт знал: Кэйли не удержать.

Она, как роса, каждое летнее утро появляющаяся на траве и бесследно исчезающая.

Мечта, которая наполняет его силой жить и любить.

Но именно что мечта.

Он не бог, а потому должен жить, как раньше.

С Кэйли и одновременно без нее.

Любить богиню, хранить в душе ее несравненный лик…

И довести до логической точки общение с Джунко.

Может, та сама недоумевает, чего Роберт столько решается на секс.

***

Джунко нашлась на диване в гостиной. Сидела, обняв подушку.

Конечно, все случится у нее в комнате.

К себе Роберт в принципе почти никого не водил. Иначе привяжутся, расценят его намерения как серьезные или банально поведутся на богатую обстановку двухуровневой квартиры в элитном районе.

Не надо Роберту этого.

Роберт сел с Джунко рядом и вкрадчиво вполголоса сказал:

— Джунко, мы с тобой уже давно знакомы. Думаю, нам пора заняться сексом. Ты сейчас можешь?

Он не стал ничего изобретать. В конце концов, если Джунко возмутится и откажет, Роберт отступит.

Поставит в истории точку для себя.

Джунко замялась.

— Нууу… Если ты этого хочешь…

— Очень хочу.

Джунко стало страшно и захотелось вжаться в диван.

Накрыться подушкой и спрятаться от цепкого мужского взгляда.

Ее принц не выглядел сейчас ни нежным, ни влюбленным.

Роберт был жестоким. Он как будто пришел требовать расплату за что-то.

Пришел принести Джунко в жертву.

Но, отказав, она наверняка потеряет Роберта насовсем.

В душе Джунко знала, что Роберт может ранить и очень больно. Но эта боль странным образом околдовывала ее.

Джунко будто гладила огромного хищника, который только притворяется ручным. Эта власть над ним ее опьяняла.

Джунко встала с дивана, позволила Роберту приобнять себя и повела его в свою комнату, где Роберт раньше не был.

На пороге он остановился и присвистнул, разглядывая обшивку кресел, цветы и полог кровати.

— Какое все тут розовое, девичье… Никогда не пробовал секс в таком интерьере.

Внезапно он заметил собственное увеличенное и распечатанное фото.

— О, я тут уже живу. Как славно!

Джунко молча забилась в угол, прижавшись к углу кровати.

Боится. Но это естественно, что многие девушки в первый раз боятся. Они же не представляют, что их ждет.

Надумывают всякую чушь про острую нестерпимую боль и чуть ли не раны.

Роберт знал, что с этим делать. Он будет нежным, но совершенно пошлым и развязным.

Заставит Джунко потерять голову и снять с себя всю ответственность. Пусть она будет уверена, что это Роберт ее «заставил», гад такой, а она ни при чем.

Это типа он козел похотливый, а она, считай, святая.

Роберту не впервой, что его обвиняют во всех грехах.

Он плюхнулся в кресло и потянул вверх свою футболку, обнажая мышцы пресса.

— Жарковато у тебя.

Джунко продолжала затравленно стоять около кровати. Пока она явно не расслабилась.

Опытные женщины умеют возбуждаться даже от мелочи, от мелькнувшей полоски идеального мужского пресса, но девственницы — редко.

Роберт стянул футболку полностью, скинул ее на кресло и шагнул к Джунко.

Сюда бы какую-нибудь расслабляющую музыку, но Роберт понятия не имел, что Джунко слушает.

Вид его обнаженного тела часто действовал на девушек завораживающе. Мышцы красиво перекатывались под гладкой кожей.

Джунко, к счастью, тоже поплыла.

Сколько Роберт этого ждал?

Теперь, после Кэйли, какая разница? Для него после Кэйли любой секс с кем-то еще наверняка будет пресным.

Но богиня никогда не признает Роберта равным себе.

А для этой покрасневшей от смущения девчонки Роберт сам почти бог.

Он аккуратно взял Джунко за подбородок, заставляя ее смотреть себе в глаза.

Он и она здесь и сейчас творят таинство.

Сейчас нужна не пошлость, а огромная серьезность.

Почти любовь.

Не к Джунко, конечно. К той женственности, которую она воплощает.

Молча Роберт скользнул ладонями по ладной девичьей фигурке и приподнял ее свободно сидящую кофточку.

Вот Джунко бесстыдница — не надела бюстгальтер.

Тем лучше. Роберта восхитила ее упругая грудь и набухшие сосочки.

Роберт прильнул к соску губами, втягивая, облизывая и посасывая его, в то время как его руки легли на девичью попку и аккуратно ее смяли.

Джунко запрокинула голову и, поддавшись ощущениям, обвила Роберта за шею. Ее ноги ослабли и налились тяжестью.

Джунко отчаянно боялась грубости. Боялась, что Роберт вдруг резко разведет ей ноги, заломает ее, что будет сильная боль…

Но вместо боли Роберт дарил Джунко одно удовольствие.

Поддерживал ее, не давая упасть, нежил и ласкал.

Его руки и губы мягко, но настойчиво изучали ее тело.

Джунко выгибалась ему навстречу, подставлялась сама.

Стон сорвался с ее губ. Как же хорошо просто целоваться вот так…

Но Роберту явно нужно больше. Джунко решила дать ему это.

Она позволила опустить себя в кресло, но дернулась, когда мужская ладонь проникла в ее трусики.

Роберт внимательно следил за всеми выражениями лица Джунко и совершенно никуда не торопился. Он сам немного опьянел, думая о том, что скоро Джунко кончит.

Какая она красивая, когда такая возбужденная и вся течет.

Движения мужских пальцев, умело массировавшие ее самое сокровенное, сначала были легкими, как будто пробующими Джунко. А потом они нашли ритм и стали быстрее и невыносимо приятно сильнее.

Джунко ужасно хотелось ерзать и вообще снять трусики, чтобы ее ощущения стали еще ярче. Ее кофточка сбилась, она теперь только мешала. Джунко казалось, что ее ощущения будут еще сильнее, если Роберт сможет одновременно с массажем целовать ее грудь.

Джунко слегка отстранилась от Роберта, стянула кофточку через голову и, не глядя, отбросила ее прочь.

Но мужские губы накрыли не грудь, а ее рот. Его пальцы почти не сбавляли темп. Острейшие ощущения всецело поглотили Джунко.

Не осталось ничего, кроме сумасшедшей вспышки разлившегося блаженства.

В голове было пусто, хорошо и спокойно.

Роберт мягко избавил Джунко от юбки и трусиков.

Джунко совершенно не хотелось сопротивляться ему или даже смущаться. Она вся разомлела и еще ощущала отголоски оргазма.

Возможно ли, что дальше будет еще лучше?

Роберт жадно целовал ее губы, лицо, шею и плечи.

Уложил Джунко на кровать.

Медленно стянул свои джинсы и белье.

Ох, у него такой огромный, как же он там поместится?!

Роберт не дал ей размышлять. Оказался сверху, продолжая целовать Джунко и нежить.

Такой приятно тяжелый, что Джунко больше ничего не боялась. Только хотела вся принадлежать Роберту, и чтобы это длилось и длилось.

Боль оказалась острой, но практически мгновенно стихла, заменившись странным, ни на что не похожим чувством заполненности.

Роберт не отпускал ее, он двигался нежно, а потом… Потом Джунко вообще перестала соображать, что было дальше.

Она целиком растворилась в дерзости, с которой Роберт ее брал, а она ему отдавалась.

Ей хотелось еще, Роберт снял ее с кровати и перенес на ковер.

Тут было очень светло и совсем все видно, но Джунко вообще забыла о смущении.

Какое смущение, когда ей так хорошо и сладко?

А когда они устали, Роберт сам вымыл и одел ее.

И потом даже целовал пальчики ее ног.

Но он ни слова не сказал Джунко о любви.

***

На Юми было страшно смотреть.

Наоко тихо опустилась рядом с подругой, безвольно раскинувшейся на кровати и глядевшей словно в пустоту.

— Ты что?

Юми прошептала:

— Роберт. С Джунко. Там. У нее… На весь дом слышно…

Слышно и вправду было.

То ли Роберт хотел кому-то что-то доказать, то ли просто в их квартире дурацкие стенки.

И магией не «проклеишь».

Кроме своей комнаты, конечно.

А Юми нужно спасать.

Наоко сказала:

— Так. Хватит. Серьезно, Юми, запомни: отношений у вас с ним не было. Игры в карты и поцелуи за шоколадку — это не отношения. А ты убиваешься, будто Роберт тебя уже замуж позвал, а тут изменил с этой шалавой. По-моему, ты уже слишком долго хандришь из-за ерунды. Так и заболеть недолго. Тебе явно нужно кушать больше шоколада и… готовиться к экзаменам, кстати. Роберт уж сто процентов не стоит того, чтобы из-за него завалить сессию. Ты подумала об учебе?

— Да, надо учиться… Но я ничего не хочу…

Юми сама не понимала, когда она успела влюбиться в Роберта.

Она ведь была бесповоротно и безнадежно в него влюблена.

Может, у нее этак странно проснулось уязвленное чувство собственного достоинства?

Или чувство собственничества, когда Роберт настолько легко и непринужденно ушел к другой.

Более сговорчивой и более страстной.

О том, какова еще Джунко и чем она Роберта прельстила, думать не хотелось.

О перспективах отношений с Робертом — тоже.

Он мог бы стать ее первым мужчиной — чисто по ее просьбе, «ради прикола», но разве этого Юми хотелось?

Нет.

А ничего другого, Роберт, похоже, предлагать Юми не собирался.

И тем не менее, ее непрошеное чувство засело в душе занозой, заставляя Юми плакать и плакать.

Наоко ласково смахнула слезы с ее щеки.

— Нужно захотеть, ты обязательно справишься!

***

Лукас материализовался в комнате Наоко.

Они виделись не так уж часто. Наоко знала причину, но все равно очень по Лукасу скучала.

Иногда Лукас звал ее к себе домой или в кабинет в Городе. Иногда приходил к Наоко сам.

Наоко обняла Лукаса, прижимаясь к нему тесно-тесно и вдыхая его неповторимый аромат.

Теперь она знала наверняка: это не парфюм. Сам Лукас так божественно пахнет.

— Лукас, весь прошлый месяц я думала только о тебе… Сейчас я ужасно не хочу расставаться с тобой из-за противной подготовки к дурацким экзаменам!

Лукас хмыкнул, демонстрируя Наоко алые, налитые кровью радужки.

— Ты возьмешь такой грех на душу, Наоко? Если мы расстанемся из-за твоей сессии, мне придется закончить ее, устранив всех ваших преподавателей вместе с их заместителями!

Лукас был одет в мягкую кофту с капюшоном, и Наоко в шутку натянула этот капюшон ему на голову.

В капюшоне и с алыми глазами Лукас смотрелся очень забавно.

— Не надо никого устранять. Давай ты лучше будешь читать мне конспекты вслух?

Лукас откинул капюшон, и краснота исчезла из его радужек. Вот только выражение синих глаз стало абсолютно ледяным.

— То-то же. Только я в упор не понимаю, зачем тебе эта учеба, если с твоим талантом нужно открывать ресторан. Я тебя уверяю, есть ли у тебя высшее образование или нет — в этом вопросе никого волновать не будет. Тем более, что я все необходимое устрою.

Наоко с болью впитала неуловимо промелькнувшее в бархатном голосе раздражение.

Голос у Лукаса бесконечно уверенный. Такой бывает лишь, когда мужчина знает, что любой его каприз будет незамедлительно выполнен.

И Лукас реально привык, что ему подчиняются и мужчины, и женщины.

А идея с рестораном вроде бы заманчивая и даже просто отличная…

Но как быть с противным ощущением, что Лукас вроде как открыто давит, не считается с Наоко и уже сам распланировал всю ее дальнейшую жизнь?