— Наоко? — Тамико капризно поджала губы. — Она меня, конечно, не выгонит, но порядок в твоем хозяйстве наведееет!
Лукас сидел в кресле, заложив руки за голову.
— Представь, Тами, больше никаких женщин! Только ты и она. Мне страшно!
Тамико фыркнула.
— Так это и славно. Предложи мне кто каждые пару месяцев менять начальников, я послала бы его далеко и надолго.
Лукас светло улыбнулся.
Тамико подытожила:
— Ну и чисто логически: о ней ты все знаешь. Больше, чем уже разочаровала, она не разочарует…
Бархатное: «Ага» подтвердило ее мысли, но Лукас тотчас осведомился:
— Тами, ты что ли совсем меня не ревнуешь?
Тамико махнула изящной ладошкой.
— Смирилась с неизбежным. Отговаривать тебя без толку: все будет по-твоему. Главное, чтобы тебе не стало скучно. Заскучаешь, уйдешь.
Лукас вздохнул.
— Давай не будем о грустном, Пушистик.
***
— Он опять разобьет твое сердце, — Наоко лежала головой на коленях Юми, а та гладила ее волосы, как делала не раз за эти месяцы, поддерживая Наоко.
— Пусть бьет… Только с ним я счастлива…
Утром Лукас сказал, глядя куда-то в сторону:
— Как нам же быть? Ты, еще Марина, может, нам гулять втроем?
Лукас словно стал жестче, перестал прятать острые углы непростого характера с ней, как всегда делал раньше.
Наоко не поняла.
— Как это с Мариной? Зачем?
Его лицо выглядело сурово-холодным, чужим.
— У меня перед ней обязательства. Втроем, как семья.
Наоко прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Какая семья?! Ну какая?!
Произнесла уверенно:
— Марина не заметит разницы между тобой и твоей копией.
Лукас согласился:
— Да, правда. А тебе нужен только оригинал. Наоко, — взгляд синих глаз, острый, как пронзающие мечи, — ты опять что-то скрываешь.
Лукас развернулся к Наоко и взял в ладони ее круглое с чуть пухлыми щеками личико. Погладил щеки большими пальцами.
— Так не пойдет. Говори прямо.
Нижняя губа Наоко, заметно больше верхней, дрогнула.
Лукас приказал:
— Давай.
— Мне больно… Я не думала, что будет так… Понадеялась на что-то… А ты уже все…
— Нет, — Лукас улыбнулся, — если бы все, я вообще не стал бы тебя обнадеживать. Просто дай мне время, Булочка…
Уголки губ Наоко на миг поднялись.
— Если не можешь… Я не претендую… Только не уходи!
Лукас поцеловал Наоко в лоб, прикрытый густой челкой.
— А ты претендуй. Я задолжал тебе кучу желаний. Хотя бы за то, что ты так меня преданно любишь. Рассказывай! Наоко, да не идет тебе быть трусливой зайкой! — в голосе Лукаса зазвучало неприкрытое раздражение.
Наоко тихо возразила:
— А я боюсь. Уже боюсь. Тогда все было так неожиданно. Вдруг ты опять меня бросишь?
Лукас убрал руки с ее лица и обнял Наоко целиком, крепко прижимая к себе ее худенькую спинку.
Выдержка Наоко была не сравнима с цыплячьей чувствительностью Марины, но из-за чувств к нему Наоко стала невероятно уязвимой.
Лукас заявил:
— Завтра ты в ресторан не пойдешь. Я сделаю твою копию, которая будет готовить за тебя. Четыре раза в неделю будет так. Весь день.
Наоко дернулась.
— Хочешь оставить меня без работы?!
Лукас одобрил ее возмущение.
— О, молодец! Хочу, чтобы ты перестала циклиться на работе.
Наоко поморщилась, но взяла себя в руки.
Начни они сейчас спорить…
Ресторан ей тоже посоветовал Лукас, и согласиться на это, бросив привычную учебу, было поначалу трудно…
Она взглянула кокетливо.
— А что я стану делать вместо ресторана?
Улыбка с ямочками приятно растревожила ее сердце.
— Получать подарки. Завтра за меня тоже поработает моя копия. А сам я начну выполнять любые твои желания. На грани разумного. Тебе ужжжасно не идет роль страдалицы!
Наоко рассмеялась чуть громче, чем следовало.
— Роль капризной сучки подходит мне больше?
Лукас гладил ее выступающие лопатки.
— Да-да, определенно.