Любимая для эльфа (СИ)

Глава 237. Блики на воде

И блики солнца плясали на воде, как легконогие девы анамаорэ, подружки его игр.

Оливер смотрел большими блестящими глазами, поправляя отросшую челку: его кокетка Анеля — она насовсем?

В его сердце не было других, дышалось безмятежно, но его изменчивые мысли плыли, словно юркие рыбки.

А Лукас держал в ладонях душу хрупкую, как яичная скорлупка. Наоко сейчас под него прогнется, с присущим ей упорством переплавится во что угодно, и Лукас ужасался собственным желаниям глухо и настойчиво «превратить» раскрывшуюся ему Наоко в Тамико.

Нужно отпустить ее. Отпустить, не томить, не мучить.

Найти кого-то еще для своих целей, да Лукас уже знал, кого.

Он встретил Наоко прежде Тамико и полюбил в Наоко возможно то, что позже сконцентрировалось в Тамико.

Лукас метался внутри себя, не находя покоя, и чего-то ждал.

Он ни с кем не мог поделиться переживаниями. Они с Тами виртуозно скрывали греховную связь.

А отпустить Наоко значит уничтожить ее. Наоко не мыслит себя без Лукаса так же, как Лукас не может дышать без Тамико.

Им больше не нужно было заниматься сексом, чтобы получать обоюдные оргазмы — просто от объятий. Когда это случалось, Тамико тоже не смущалась, а будто говорила своими карими глазами: «Ну, раз уж это происходит, пусть. Но это все».

И сам Лукас поставил в их интимных отношениях жирную точку.

А феерия не рассеивалась.

Тамико ранила его. Уходила и убегала в своих переживаниях вслед за Магнусом. Магнус уже на порядки меньше участвовал в операциях, всей душой отдаваясь воспитанию своих детей. Похоже, Магнус мечтал об огромной семье, но на это требовалось согласие жены. А Тамико не тяготела к подобной ответственности. Работа воспитателем в Доме Магии позволяла Магнусу осуществить желаемое.

Магнус ценил войну, поскольку та давала раскрывать потенциалы душ в критически тяжелых условиях, он не любил и не жаждал убивать. Дети создавали необходимое Магнусу напряжение с куда большим успехом. Кроме того, Оливер заинтересовался животными, и Магнус потянулся к ним.

Уходя из под власти Лукаса, Магнус переходил под начальство другого царевича. Магией, вопросами воспитания, вопросами животных занимался Эрик. У Лукаса почти не осталось даже формальных ключей для воздействия на Магнуса.

Лукас не роптал перед самыми грозными богами, но Магнус являлся для него постоянным источником унизительного чувства бессилия: свободный, счастливый, удачливый в любви…

Безжалостно фатальный проигрыш.

Тамико убегала от Лукаса, шурша юбками, оставляя облако духов — она обожала терпкие яркие ароматы.

Такая близкая и невозможно далекая женщина.

Лукас не переставал любить ее ни на миг, но ужасно устал мучиться от своего чувства.

***

Колетт часто витала в облаках, и не всегда источником ее дум служила ревность. Она не грезила о чем-то, как Эрин, просто любила поразмышлять.

Роберт застал Колетт в ее комнате с лоскутками шелка на коленях, Колетт рассеянно поглаживала их, не осознавая, что делает.

Подошел и присел рядом.

Голубоглазый мускулистый блондин. Колетт, полностью контрастная с ним в цветах, обожала любоваться милым ее сердцу мужчиной.

Сейчас она удивленно, как из полусна, посмотрела на Роберта. Тот спросил:

— О чем думаешь?

— О зиме… Скоро зима…

Роберт, склонившись, поцеловал ее обнаженное плечико.

— Да. И что?

— А мне по льду…бегать… Грустно…

Роберт вдохнул запах ее струящихся волнистых волос.

— Ну, не хочешь, не бегай. Вместо этого можно начать больше плавать. В бассейне тепло и хорошо.

Колетт улыбнулась.

— Ты мне разрешаешь?

Роберта переполнила нежность.

— Конечно, котенок. Я просто хочу, чтоб ты была здоровенькой! Ты вообще не любишь бегать?

Колетт убрала за спину мешающие пряди.

— Вообще люблю. А лед и зиму не люблю.

Роберт потерся о дорогое ему плечо щекой.

— Дааа, ты вся такая, не зимняя. Ну хорошо, как станет совсем тут противно, давай опять куда-нибудь поедем?