Любимая для эльфа (СИ)

Глава 244. Алхимия

— Не утерпела? — Лукас иронично улыбнулся.

Тамико полулежала в своем любимом кресле Зала с широкими мягкими подлокотниками, один используя в качестве подушки и свесив точеные ноги в коротких шортах с другого.

— А? Что?

— Я же говорил, что сам все тебе расскажу, а вместо этого Эстелла сделала мне комплимент, как хорошо я умею подбирать кадры. Ты явно общалась с ней.

Тамико пристально взглянула в его темные при таком освещении глаза — эмоции Лу было невозможно угадать.

— Вообще-то она моя родня по мужу. Не стоило меня интриговать. Чтобы я не знала что-то, известное всем в доме Троюродных!? Смеешься?!

Лукас не смеялся.

Похоже, он страшно волновался. Тамико не увидела это напрямую — уловила чутьем.

Она подошла к Лукасу вплотную и обняла его нежно, почти по-матерински.

— Она мне понравилась, Лу. Она вообще из тех, что не нравятся только соперницам и завистницам, а я себя к ним не отношу.

Лукас обнял Тамико в ответ.

— И правильно делаешь. Мне важно твое мнение, ты знаешь…

Тамико отстранилась.

— Знаю-знаю. И что ты сам себе указ, тоже. Расслабься, Лу. Эс мне нравится, — и Тамико зловеще добавила: — И так будет, если только ты вконец не забудешь обо мне.

Лукас улыбнулся — высокий, красивый. Любимый и родной.

— Тами, ты навсегда в моем сердце. К тому же мы работаем вместе.

Тамико вернулась в свое кресло.

— Ага. Не, Лу, я не настолько ревнивая, чтобы мешать тебе быть счастливым. Наоборот я хочу, чтобы ты стал счастлив! Если, конечно, мы с тобой продолжим дружить.

Низкий обволакивающий голос подтвердил:

— Продолжим, не сомневайся.

Эстелла воплотилась не где-то, а в клане Магнуса, а все, связанное с мужем, виделось Тамико легким-легким.

***

Они были равны богам друг для друга, и когда на пышных загнутых ресницах Колетт показывались слезы, Роберт ощущал, словно дождь идет над землей.

Он постоянно носил Колетт на руках, неустанно целовал, а с какого-то момента полюбил заплетать роскошнейшие волосы хрупкой смуглянки в косы, иногда легонько придушивая ее тонкую шею.

Колетт не особо возражала, Роберт больше не переходил границы по-настоящему жестокого, и диапазон приемлемости каждого за время совместной жизни существенно расширился.

Между ними искрилась химия. Казалось, пространство и время искажаются, открывая портал в горние выси, но вопрос о преображении Колетт не стоял. Роберт не заговаривал об этом открыто, выжидая время, чтобы окончательно убедиться в своей любви и лишний раз не общаться с Кэйли.

Он был очень ревнив и приписывал Кэйли свои чувства, опасаясь, что без веского основания и долгих совместных дней Кэйли может неадекватно воспринять его девочку и по каким-то причинам отказаться сделать ей бесценный подарок.

Оливер в недоступном Роберту мире дорос до подростка лет четырнадцати на вид и часто приходил теперь телепатически пообщаться с Робертом.

Его так не хватало! Роберт ужасно хотел увидеть друга живьем.